Сцена пуста и зрителей нет

Эта была 3 комнатная сталинская квартира в центре города. Ребята снимали ее вшестером и вместе занимались производством видеороликов. Я в первый раз приехала к ним, чтобы познакомится и как-то пообщаться, влиться в их компанию, стать полезной в видеопроизводстве. Как обычно со мной бывает - от внезапно нахлынувшего счастья я растерялась и молчала. Я настолько рада была тому, что с ними общаюсь, что забыла, что надо разговаривать.
Как-то на третьем свидании с одним парнем мы катались по городу на его машине. Ночные фонари отражались на его лице, выписывая геометрические линии, а его высеченные скулы словно у стереотипных американцев сводили меня с ума. В одну из остановок я начала его целовать, гладя по его фитнес-груди. Потом резко отодвинула и сказала, что его хочу. Мы быстро нашли какой-то отель. Судорожно разделись. Целовались и обнимались на кровати. Он зашел в меня, сделал одну фрикцию, а потом я почувствовала, что у него все упало.
«27 лет. И не стоит? Ты серьезно?» мои мысли были тогда. Он сказал, что у него полгода не было секса, что он так вдохновлен мной, что распереживался, вот и не смог. (Да, потом на пятое-шестое свидание оказалось, что он классно трахается).
Вот и я не смогла ничего внятного сказать о себе ребятам, снимающим видеоролики. Видеопроизводство. Кино. Режиссура. Я на 3 года забыла про это, отдавая себя Музе подбора персонала. Я ходила в офис каждый будний день. Я вела собеседования, я вела учет дня, я вела обычную жизнь, иногда заглядывая в театр или кино, смутно надеясь, что когда-то стану «великим режиссером». О это была моя идея фикс на протяжении 3 лет. Я что-нибудь сделала для осуществления? Нет, ровным счетом ничего. Ни-че-го. И даже не представляла как. Я только твердила себе эту мысль, как твердит в магазине очередная жена: «Так надо не забыть купить картошки». Сама мысль о режиссуре стала настолько картонной, шаблонной и номинальной, что потеряла всякую глубину. Она стала двухмерной, как карточки «да» или «нет» в какой-нибудь телеигре. Не попыток что-то снять, написать, смонтировать я не предпринимала. Просто ходила на работу каждый день и говорила себе, что стану режиссером.
И тут в этой сталинской квартире, дав чуть-чуть трехмерности своей мечте, я сломалась. Как долбанный девственник во время первого секса.
Весь вечер один парень шутил, другая девчонка ему подыгрывала. Двое других с уверенностью в собственной позиции молчали, вставляя иногда фразы. А парень, руководитель продакшн, внимательно изучающе смотрел на меня. Под конец я ощутила в его глазах невесомую карточку «не интересно».
Прошло 3 недели. Мы не общаемся. Ну как не общаемся? Они - нет. Наверняка, забыли, их захлестнуло потоком их жизни. А я? Я в сотый раз рассказываю в своей голове очередную историю, которую могла им там рассказать. И про Якутию, и про то, как я съездила в Италию, и про то, как мы бухали в организации праздников и многие другие веселые историю. Снова забивая свою мечту в номинальную табличку. Снова вместо действий к мечте, ставлю там картонную табличку, которая загораживает весь проход.
Сколько еще у меня этих картонных табличек? Режиссура? Воображаемые разговоры? Уверенность, что все меня хотят, потому что я симпатичная? Я стою на пустой сцене, где вместо реквизита и декораций одни картонные прямоугольные таблички с напечатанными глаголами, существительными и воображаемые зрители в партере. Я испытываю истину страстей внутри, веду внутренние монологи, передаю эмоции. Только сцена пуста и зрителей нет. А потом я ухожу в кулисы, сажусь за монитор компьютера и делаю очередной отчет рабочего дня.