Наваждение второе

(рассказ из неоконченного сборника)

Балкон и окна Мити Канторовича выходили на проезжую часть Высоковольтной улицы. За дорогой в зелёной каше тонули старые частные домики. 
Митя ложился спать под редкий гул машин и вой дворовых собак. В полночь барабанной дробью проносился знакомый КАвЗик (КАвЗ-685М). Мите часто снилось, что псы догоняют его, а он успевает запрыгнуть в кабину КАвЗика и дать по газам. 

Летом 99-го по ту сторону дороги в полночь заиграл баян. Собаки затихли, старый КАвЗик пропал, а из зеленой каши доносилось «Э-э-эйхы да-а ро-оги! Пыль да   ту-уман...». Эта песня стала лейтмотивом фильма "Вор" Павла Чухрая. Митя обожал этот фильм. С тех пор он стал засыпать под игру неизвестного баяниста. Ему снились железная дорога, плацкартные вагоны и сопки дальнего востока. Он мечтал, что когда-нибудь освоит баян и сам затянет песню «Дороги». 

21 июня, когда солнце стояло в зените, Митю и других пацанов у подъезда плющило от жары. Паша Булдыгин с Климычем играли в ножички на скамейке, лениво подбрасывая согнутый на девяносто градусов перочинный нож. Илья Трынник сидел на корточках и безучастно наблюдал за игрой. Неподалеку в кустах крапивы валялась выброшенная книга. Мите хотелось в нее заглянуть, но вставать было лень, и он продолжал созерцать ее. Из-за угла дома со стороны Высоковольтной улицы вышел высокий лысоватый мужик в защитной спецовке с рантиком «ЗМи» на рукаве. На вид ему было лет 55. Датый, с пропитым и обгоревшим на солнце лицом, он прошёл в сторону ребят, остановился, и стал вглядываться в Митю, как будто увидел знакомого. Мите тоже казалось, что он где-то видел этого мужика. Работяга с МЖБК, либо с МОСТОТРЯДа – подумал он. Митя с друзьями часто лазили на территорию этих заводов, что бы воровать подшипники, карбид, солидол и все, что плохо лежит.
         
- А где тут живёт малый, который на баяне хотел учиться играть? – спросил мужик.
 
В душе Митя просто опешил, но не подал виду. Про себя он кричал, «Это я! Я, тот самый малый!...», но в ответ только переглянулся с пацанами и пожал плечами. Мужик махнул рукой и пошел обратно. Попутно он подобрал книгу, которую созерцал Митя. Он отряхнул ее и положил в боковой карман спецовки. «Лев Ошанин» - успел прочитать Митя надпись на книжном переплёте.
 
- А Вы откуда? – крикнул Митя в догонку.
- Из Рыбинска, парень... - с этими словами шаткой походкой он скрылся за углом дома.

Весь день этот мужик не выходил у Мити из головы. Всю ночь, не смыкая глаз,  он ждал игру баяниста.

Баян молчал.

Митя дернулся с кровати и вышел на балкон. Ему казалось, что он чувствует каждый запах и слышит каждый шорох издаваемые по ту сторону дороги. Стоит баянисту только шаркнуть ногой или поперхнуться, как Митя тут же повернется в его сторону, спустится ящерицей по стене дома, настигнет его и скажет виновато - "Это я,тот самый малый..."

А тем временем, по ту сторону дороги в зарослях шпана обула пьяного монтажника. Он шел голый по обочине прикрывая срамной уд пакетом из под чипсов и плакал громко навзрыд. Он разбудил многих Митиных соседей. Только Митя его не видел и не слышал. Он слышал, вой собак и гул машин. Ровно в полночь издалека заиграла барабанная дробь старенького КАвЗика. Наконец-то я тебя увижу - подумал Митя.

КАвЗик остановился. На борту этого крепыша блестела отчетливая надпись "РИТУАЛ". Шофер не успел помочиться на колесо, как на него кинулись местные дворняги. Хлопнув дверью пред их мордами, он дал по газам, и с барабанной дробью отправился в путь.             

Баян молчал. 

Митя поставил на видеоплеер заезженную кассету с фильмом  "Вор". По сюжету мальчику Сане являлась тень солдата. Это тень его погибшего отца. Саня в упор не хотел называть маминого сожителя "папкой". "Дядя Толян" он его называл. Толян - профессиональный вор, и тюрьма для него неизбежна. Когда его погрузили в автозак, Саня кинулся за ним с криком: "Папка родненький, не покидай!". С тех пор тень солдата оставила мальчика. Отец на том свете не простил предательства. 
От фильма, который Митя знал уже наизусть, ему стало ещё гаже.

- Я отрекся от мечты… – подумал он.
- Что ты говоришь?  - перебила свои шаркающие тапочки Митина бабушка. 
- Баян не заиграет - ответил Митя.
- Баян? - недоумевала бабушка.
- Баян. - утвердил Митя.
- Выключай эту м у д янку, спать пора...
И бабушкины тапочки чуть помявшись, унесли свою хозяйку на кухню скандируя - Ботва-ботва, ботва-ботва, ботва-ботва.