Клепа

Случаются в январе пронзительной ясности дни, когда красный стержень уличного термометра стремительно истаивает на десяток градусов за считанные часы. Именно такой солнечный, напоенный колючим воздухом день случился накануне Крещения. Мы шли в магазин, а на углу, у серого дома с глухим забором, растерянно мяукал котенок. Он пробегал пару метров вслед за нечастым прохожим, и «не замеченный» возвращался каждый раз обратно к тому значимому только для него пятну на припорошенным снегом асфальте, куда, вероятно, его не так давно высадили. Надеялся, что вернутся? И мы с супругой, как и все, проходя мимо, ничего и никого «не увидели», но подумалось: хоть бы кто его забрал, у нас и так хвостатых полон дом.
А на обратном пути, когда температура уже проваливалась хорошо за двадцать, и стремительно вечереющее небо недвусмысленно сулило как минимум тридцатку в ближайшей перспективе, звереныш невзрачной серой кучкой застыл под забором, окончательно потеряв и надежду, и волю к жизни.
И что было делать? Пришлось запихивать несчастный задубевший комок за полу куртки.
Это была бледновато-трехцветная кошечка. Она стоически перенесла ванну с шампунем, а потом с явным наслаждением лежала под направленным прямо на нее феном. Кошачьи относятся к самуму, порождаемому жутким агрегатом, не просто болезненно, но истерично, однако в нашем случае никаких протестов не было.  Более того, она утратила всякую ориентацию и в жутких страстях животного мира: в упор не замечала двух матерых стаффордов, обнюхивающих поступившее в дом тельце. Впрочем, наши собаки относились к котеям вполне благосклонно, поскольку жизнь в окружении мяукающего племени давно приучила их к толерантности. Спасенная трое суток занималась только тем, что грелась на теплом полу, усиленно питалась, и спала, спала, спала.
А на четвертый день - пропала. Исчезла из дома, можно сказать - на ровном месте. Несмотря на плотно закрытые окна и двери. Растворилась. Осмотрены и обысканы были все углы, уголки и закоулки, куда только может сховаться котенок. Но ее нигде не было. Чудеса. Мистика какая-то!
Эта мистика разрешилась через пару-тройку часов. Видимо отмороженный питомец наконец-то прогрелся до уровня, необходимого для восстановления нервных связей между органами чувств, мозгом и лапками, и осознал все кошмарные ужасы окружающей действительности. Совершенно неожиданно перед ним замаячили две страшные черно-белые морды, возможно, кто-то из собак зевнул, ненароком показав огромные – с пол котёнка клычищи. И тут неведомая сила подхватила Клепу (такое имя было получено новой жилицей) и вознесла ее на небывалую высоту. И вот там, в безопасном месте, она, наконец, и была обнаружена. В ванной.
Кошка в шпагатной раскорячке стояла на двух стержнях сушилки под названием «Лиана», на которых висели простыни, послужившие ей, во-первых, удобным подспорьем для карабканья, а во-вторых – тяжестью своей не дающие перекладинам слишком разойтись.
Помните бессмертную фразу из фильма "Особенности национальной охоты»: «Жить захочешь, ещё и не так раскорячишься"? Можно считать, что наша Клепа повторила подвиг коровы, зависшей над бомболюком.
Клепа так и не достигла размеров других наших питомцев. Она всегда была худенькой и легкой. В руках вес ее почти не чувствовался, по крайней мере, на фоне прочих котовоспитанников. Я называл ее «пустой кошкой».
Но характерец у нее оказался железобетонным, и вдобавок еще и авантюристический. Она приносила в дом самые неожиданные трофеи – то словит красивого голубя: в полуквартале от нашего дома сосед водил породистых голубей. Вот эту птичью элиту и притаскивала порой эта кошка, и объяснить ей, что таких птах трогать нельзя, да и для жизни ее собственной опасно - было невозможно. А то притаскивала куски чьего-то шашлыка, в другой раз - добрую половину семги. Она могла пропасть на неделю, а то и на две, и где ее носило никто не знал. Все наши кошки порой излавливали крысят, но только Клепа была способна приволочь матерую крысу, размером, практически, с себя.
И еще одно качество резко отличало ее от остальных – она была настоящим бойцом, стражем нашего двора. Стоило появиться чужому хулиганистому коту, как все наше когтистое воинство спешно покидало территорию, во избежание порчи ценных шкурок. Но Клепа - нет, Клепа стояла стеной. Сначала слышался ее гневный вопль, а потом, если гость проявлял непонимание, она дерзко бросалась на супостата, образовывался поднимающий клубы пыли клубок тел, но вскоре он расплетался, и нарушитель границ, нередко превосходящий Клепу вдвое, спешно улепетывал восвояси.
А когда Клепа стала совсем-совсем старенькой и совсем плохой, жена однажды поговорила с ней - у нее есть какой-то чудесный дар быть понимаемой братьями  меньшими. Она попросила Клепу не забиваться в какое-нибудь укромное место, не прятаться перед смертью. И однажды отперев дверь, мы нашли ее тельце прямо у порога.