Чадо Марека

Притча.

Ядовитый рассвет окрасил в красное прибрежные волны острова Анаконда. Утро пришло. Из черно-зеленого леса джунглей доносится визг обезьян и крики экзотических птиц. Сонные львы лениво зевают, лежа на голой равнине. По звериным тропам снуют цепкие ядовитые насекомые, а в редких копнах травы, затаившись шипят разноцветные змеи.

Очнувшись от тьмы мир быстро обрел движение. Желтый диск солнца, подернутый прозрачной облачной дымкой, согрел все живое.

Единственного человека, жившего на острове, звали Марек. Он умер прошедшей ночью. Его останки лежат вдоль каменистого кряжа обдуваемые океанскими ветрами. То, что от него осталось изуродовано настолько, что лишь по некоторым, случайно уцелевшим фрагментам, в этом узнается человеческая природа.

Остаток руки, клок волос и почерневшие от крови лохмотья, бывшие когда-то одеждой, молчаливо указывают на бушевавший здесь ужас.

Немая картина улыбающейся смерти.

На отшлифованном волнами камне растеклось блестящее глазное яблоко. Его безжизненный зрачок обреченно устремлен в небо.

Нагловатая жирная чайка по хозяйский обходит останки мертвой плоти. Она приближается к бледнеющей зенице, клюет ее, затем, пронзительно крича улетает. Нечто пугает ее здесь.

Неподалеку от развернувшейся трагедии пестреет покосившаяся соломенная хижина, служившая Мареку домом. Дверь хижины приоткрыта. В ее проеме можно увидеть, как внутри тихо покачиваясь висит, закрепленная на манер гамака, циновка. Рядом с ней нижется грубо сколоченная пустеющая детская колыбелька, от которой цепочкой тянутся крошечные окровавленные следы.

Слышится стук. Точно кто-то бьет друг о друга две бамбуковые палочки. Один удар, два и снова один. Эхо разносит стук по всей округе.

Удары повторяются с вымеренной периодичностью, утопая в шуме океана.

Песчаный берег усыпан гниющими водорослями и мелкими ракушками. В центре дикого пляжа высится небольшая, в десяток дюймов высотой и явно рукотворная, каменная пирамида. В ее формах соблюдены четкие пропорции, а углы ориентированы по краям света.

На верхушке пирамиды восседает маленькое отвратительное на вид существо. Со склизкой серой морщинистой кожей и огромной по отношению к телу головой.

Его маленькая нашпигованная зубами пасть конвульсивно подергивается. Пара больших выпученных глаз, точно какие-то стекляшки, не выражают абсолютно никаких эмоций. Тварь сидит, повернувшись лицом к океану.

В своих кривых и тонких руках оно сжимает две обглоданные берцовые кости. Карлик стучит ими друг от друга.

Один удар, два и снова один.

На этот стук, точно на призыв, из волн поднимается несколько десятков таких же маленьких и ужасных существ. Пошатывающейся походкой они идут на встречу призывающему.

Один удар, два и снова один.

Как только существа выбираются на берег, остров погружается в тишину. В дебрях джунглей затихают бесноватые обезьяны и птицы. Не шипят стреловидными языками змеи в траве, а львы трусливо прячутся в колючих кустах.

Карлики обступают пирамиду кругом. Вскинув руки вверх, они молча раскачиваются в такт.

Один удар, два и снова один.

Мир опасливо встречает прибывших. Его покорная тишина знаменует начало новой эпохи. Эпохи, когда умер человек и на смену ему пришла новоиспеченная великая раса. Готовая стать новым венцом творения на тысячи и миллионы лет.

Тишина… Лишь тихий стук костей нарушает безмолвие.

Один удар, два и снова один.

Высыхающий глаз Марека продолжает равнодушно смотреть в небо.