Второй вираж

Содержит ненорматиную лексику.
18+
 - Вик, тут тебя какой-то мужик ищет. Стучал сначала к тебе, а теперь долбится по всем соседям – спрашивает, где ты. Пьяный в хлам. Говорит, что он – Сева.
   Ах, ты ё* же ж твою мать!!! Сидя на шланге интеллигента-алкоголика, ору в трубку:
 - Поняла, сейчас буду!

   Обалдевая от собственной наглости, спрыгиваю со шланга. Лихорадочно одеваюсь, попутно рассказывая сказку о том, как мне срочно надо бежать. Ну, не могу я прямо сказать, что побежала практически с х*я на х*й перепрыгивать! У него и так с потенцией проблемы – пожалеть надо. Несусь на всех парах домой. А я – человек ленивый, и любовника себе завела практически по соседству. Потому несусь пешком.

   И вот, в метрах двадцати от дома, вижу идущее мне на встречу чудо! Вполне себе весёлое чудо. Не в хлам – тут брат слегка преувеличил. Но до кристальной трезвости всё же далековато.
 - Какие люди! Да в нашем колхозе! Чему обязана счастьем видеть вас?
 - Викулька, привет! А я соскучился! – с широченной улыбкой Севочек кидается мне на шею.
 - Ты ж вроде проникся, осознал и стал примерным семьянином? – вскинув бровь, иронизирую я, не торопясь со встречными объятьями. Впрочем, его со своей шеи не снимаю.
 - Ой, Вик, ну чё ты…Какой семьянин? Я тебя люблю!

   Ну, ни хрена ж себе, заявленьице! Что, вот так прям сразу? Из семейного гнёздышка, да к моим ногам?
 - А мадам, пытавшаяся организовать мне сексуально-пешеходный тур, в курсе твоей любви?
 - Да понимаешь… там… ну… обстоятельства, - отцепившись от меня, невнятно мямлит Сева.

   Подхватив его под руку, направляюсь прогулочным шагом по улице. Благо, лето, и погода вполне позволяет совершить променад.
 - Так, драгоценный, давай-ка ты мне всё подробненько расскажешь. Кто такая эта мадам, что за обстоятельства? И объясни мне этот свой непонятный забег со шмотками – что это вообще такое было?

   Сева начинает рассказывать:
 - Баба эта и есть Аза, что тебе писала. Я с ней жил. Четыре года. Мы не расписаны, ты не думай. Я уже давно собирался с ней расстаться – потому и жил на съемной хате. И вовсе ты тут ни причём, что бы она тебе ни болтала.
 - Ну, ладно. Допустим, верю. А какого чёрта ты её притащил ко мне домой?! И вроде же вы помирились? По крайней мере, она меня посылала с твоего телефона. И потом, если ты решил вернуться в семью, нафига было втихушку сбегать-то? Можно подумать, я б тебя заперла в погребе и не пускала!
 - Да не собирался я никуда сбегать! Когда ты ушла на работу, я позвонил ей договориться – вещи свои забрать мне надо было. И документы. Половина моих документов у неё осталась! Вроде, договорился. Приехал, а там гулянка вовсю накрыта. Собрал вещи, документы. И она мне – давай, мол, посидим, попрощаемся по-человечески… Посидели. Она быстро нажралась и давай рыдать – я тебя люблю, останься, не бросай меня… ну и всё такое. Я вызвал такси, чтобы к тебе ехать и ступил. Надо было на улицу выйти, а я в квартире вызывал. Она и услышала адрес. И давай орать, что сейчас поедет к тебе и будет тебе морду бить. Ну а ты-то тут причём? Это же я лохонулся. Я ей и сказал, что поеду – у тебя свои вещи заберу. Она увязалась со мной… Ну, а как приехали к ней, - я нажрался… Она телефон мой забрала… Я и не знал, что она с тобой разговаривала. Потом уже, утром узнал…
 - М-да… Прям бульварный роман какой-то… Ну, а потом почему не позвонил? – слегка обалдев от такой феерии, поинтересовалась я.
 - А что мог тебе сказать? Мне стыдно было, - повесил нос он.
 - Хорошо, ладно, ну а почему ты остался-то там? Если так уж прям всё плохо, как ты говоришь.
 - Понимаешь, она устроила истерику. Втянула детей – у неё три девчонки от первого брака. С мужем в разводе – он сидел, вот только недавно вышел. Грозила покончить собой.
 - Ага. И ты поверил? – скептически прореагировала я на подобное рыцарство.
 - Да она сумасшедшая! Она и правда могла такое учинить. Она в аварию лет десять назад попала и голову повредила – даже в психушке лежала! – с жаром высказался Сева.

   Что ж, такое понять я могла. Действительно, нормального человека такая угроза способна вогнать в панику. Кому же захочется быть виноватым в чьей-то смерти? Да ещё и дети… Вполне себе ощутимый довод чтобы поддаться шантажу.

   Другой вопрос, что мне в жизни пришлось столкнуться с подобным шантажом. И самоубийство… Знаю я разницу между воплями «я хочу умереть!» и нежеланием жить.  Моя мама была женщиной с большими странностями. Она пыталась провернуть суицид четырежды. Как начала в восемнадцать лет с потери девственности, так и продолжала до двадцати шести. Неоднократно лежала в психушке. Но вот какая штука – все разы её благополучно спасали. И врачи вовсе не мешали ей выйти замуж, нарожать детей. Если бы действительно у неё «протекала крыша» - кто бы ей позволил родить аж троих? Абортировали бы принудительно – и все дела. Но маме очень понравилось разыгрывать сценку «смотрите, как несчастная птица страдает». По любому поводу, как только надо продавить своё мнение, мама устраивала концерты. Она таким образом и отца при себе держала. Жили они плохо – мать изменяла ему направо и налево, аргументируя тем, что он, дескать, приземлённый, а у неё высокие душевные порывы. Но прекрасно понимала, что с багажом из троих детей её высокие порывы на х*й никому не нужны. А работать и тянуть детей самой она категорически не хотела. Так что угрозы покончить с собой и вопли «я хочу умереть» я неоднократно слышала, буквально с детства. И давно уже не обращала на них особого внимания.

   Пришлось мне увидеть и настоящее нежелание жить. Мой сосед, старше меня на четыре года, в двадцать пять лет покончил с собой. Он сразу был никому не нужным ребёнком. Мать забеременела им чтобы женить на себе его отца. И отец ненавидел его за это всю жизнь. Да ещё и подозревал, что отец-то вовсе и не он. А мать, в свою очередь, ненавидела Женьку за то, что получив мужа, счастья вовсе даже и не получила. Муж ей всю жизнь мстил за принуждение. А она мужа любила. Но мучилась. Нужно же было кого-то сделать виноватым в этих мучениях? Вот Женька и оказался крайним. Ещё прибавилось то, что из-за этих нервотрёпок родился он с нарушениями эндокринной системы. Не знаю, какое у него было заболевание, но в простонародье такое нарушение называют «ямой желудка». Как следствие – лишний вес, травля, насмешки и так далее. Родителям было плевать, и никто его не лечил. Спасла его армия – режим и физические нагрузки совершили чудо. Вернулся он просто красавчиком. Правда, комплексы никуда не девались. Но, несмотря ни на что, у него были друзья, - человеком он был замечательным. Они познакомили его с хорошей девушкой. Всё у них сложилось – свадьба, беременность. И вот бы живи – радуйся, но… Во-первых, его родители никак не могли спокойно пережить, что он счастлив. Сколько же крови выпили они у него и его жены своими скандалами! А потом у них случилось горе – во время родов долгожданный сын обмотался пуповиной и задохнулся. Вот тут Женькина мамочка оторвалась по-полной! Она просто сживала невестку со свету упрёками, что та виновата в смерти ребёнка. Девочка не выдержала и однажды ушла. Она была из религиозной семьи, для неё развод был немыслим – поэтому она не просто ушла, а в монастырь, замаливать грехи. Безвозвратно. А он остался… Один. В последний вечер его мамочка разошлась особенно сильно. Мы были соседями через забор – наши огороды разделял легкий штакетник. Мамочка была особой непомерной жадности, потому огород молодой семье не уступила – сама садила и тащила весь урожай на базар. Вот, во время эксплуатации сына при поливе, она во всю лужёную глотку и отрывалась в упрёках. Ничего не упустила: и какой он выродок, всю жизнь ей испортил, жена бросила, ребёнка не мог нормального сделать… ну и так далее. Он с ней не спорил – молчал и поливал. А ночью повесился… Женька никогда не жаловался, не страдал напоказ. Никогда не кричал «я хочу умереть». Просто однажды не смог жить…


   Столкнувшись с таким, претензий к Севе у меня не возникло. Пусть я бы поступила по-другому, но его решение мне было понятно.
 - Я тебя поняла. А что сейчас пришёл? Или мадам помирать передумала? – продолжила я расспросы.
 - Да нет… Ну не могу я с ней жить! Мне уже всё равно, что она там с собой сделает. Я хочу к тебе, - прозвучал вопль души.
 - Понятно. Ладно. Попробуем ещё раз. Только где ж твои вещи и документы? – понятно, почему ко мне пришёл с пустыми руками. Я ведь могла и послать.
 - У Азы остались.
О, как! Интересненько.
 - Ага. И когда думаешь забирать?
 - Да хоть сейчас! – загорелся энтузиазмом. Но почему-то сразу сник. Помялся, помялся и выдал:
 - Давай, ты со мной съездишь?
 - А я-то тебе там зачем? Потаскуном я работать не собираюсь, - попыталась я откреститься от сомнительного удовольствия.
 - Вик, понимаешь, я боюсь передумать.
 - В смысле, передумать? Так, я не поняла – ты хочешь со мной жить или нет? Если хочешь – какое может быть «передумать»? А если ещё не определился – так иди и определяйся! – возмутилась я.
 - Да определился я! Просто понимаешь… Она же опять начнёт реветь, умолять, бегать по соседкам с жалобами. У неё все соседки – подружки! Опять будет пытаться вены резать. Я боюсь, что мне её снова станет жалко, и я не смогу уйти. А когда ты будешь рядом – я буду видеть, что могу потерять и не передумаю.

   Какой коварный план, однако! Никогда мужиков с соперницами не делила. Но в жизни всегда надо быть готовой к новому знанию. Да и Всеволод мне очень нравился – он стоил, что бы за него побороться.
 - Ладно, поехали.

   И вот мы на месте. Кирпичные трёхэтажные домики, огромный двор, заросший старыми клёнами, ночь – заниматься бы любовью, а не войной. Но, как говорится, хотеть не вредно, вредно не хотеть – это уже патология. Я осталась в такси, а Сева отправился в рейд за шмотками. После того, как дверь подъезда за ним захлопнулась, тишина и благолепие летней ночи продержались минут пять. Визги, вопли, грохот по нарастающей неслись из подъезда, куда ушёл Сева. Дверь с грохотом распахнулась, и он вывалился на улицу. В руках две сумки, на шее баба. Словно сирена воздушной тревоги она выла с такой силой, что начали загораться окна не только по соседству, но и в пятиэтажке, стоящей метрах в пятидесяти.
 - Лю-у-у-би-и-и-мы-ы-ый, ну, не уходи! Я тебя люблю-у-у-у-у! Я без тебя не могу-у-у-у.
Дотащив весь этот багаж до такси, Сева бросил сумки на землю и попытался отодрать мадам от своей шеи:
 - Аза! Я всё сказал! Я с тобой жить всё равно не буду. Я встретил женщину, которую полюбил и буду жить с ней!

   Упс! Ой, чё-то сейчас будет! Не дожидаясь, пока меня заметят, потихоньку выползла из машины. Мало ли! Надо же обеспечить себе свободу манёвра. Моя предусмотрительность себя тут же оправдала. Моментально спрыгнув с Севкиной шеи, мадам с воплями рванула ко мне:
 - Это она? С*ка! Тварь! Разлучница! – пылающий праведным гневом паровоз был перехвачен Севой буквально в метре от меня.
 - Аза, ты совсем дура? Причём тут она? Я же тебе сказал, что с тобой всё равно жить не буду! И она тут совершенно ни причём!

   И начались челночные бега. То мадам с рычанием носилась за мной вокруг машины, пиная несчастное средство передвижения, – я, естественно, не горела желанием скрестить с ней ногти в битве за мужика и благополучно уворачивалась. Сева носился за ней, пытаясь остановить. То она резко разворачивалась и с воем пыталась забраться на его шею. Он, в свою очередь, пятился куда придётся, стараясь удержать её на расстоянии вытянутой руки.

   Меж тем шекспировские страсти начали привлекать зрителей. Повыползали соседи, собрались прохожие – наше представление явно имело успех! Благо, что район был достаточно неблагополучный, - можно было не опасаться внимания со стороны органов правопорядка. Во время одного из перемещений сладкой парочки вдаль от машины оживился позабытый таксист:
 - Девушка, а девушка, можно я поеду, пока эта ненормальная мне машину не разнесла?
 - Езжайте, конечно! Думаю, эта эпопея растянется ещё надолго, - хоть от одного зрителя избавимся.
 - Может вы со мной? Я вас домой отвезу. Бесплатно. Зачем вам весь этот геморрой?
 - проявил таксист человеколюбие.
 - Спасибо! Но не надо, езжайте, - во-первых, я никогда в таких баталиях не участвовала – интересно же! А во-вторых, уже я начала входить в раж и решила пойти на принцип – пока мне Сева не скажет уезжать, хрен я уступлю этой кикиморе!

   Пока я общалась с таксистом, участников представления прибавилось – из подъезда выползла, как я поняла, старшая дочь мадамы. Завёрнутая в коротенькое полотенчико, и присоединила свой голосок к воплям мамы:
 -Ма-а-а! Ну чё ты позоришься? Да пусть валит! Она просто не знает, какой он козёл – вот посмотришь, скоро она его сама обратно привезёт. Ещё и умолять будет, чтобы ты забрала!

   Тем, что я отвлеклась на вопли дочи, тут же воспользовалась мама. Она, сориентировавшись в пространстве, вынудила Севу пятиться в мою сторону, и очень быстро оказалась в пределах досягаемости. Тут и случилась наша с ней битва через прокладку. Сева всё пытался оттолкнуть её, а меня так уже всё достало, что никуда отходить я не собиралась.

   Через его голову мы тянули друг к другу ручонки, пытаясь лишить врага волосяного покрова. Но Сева был высок, и потому мы не пострадали, а он оказался весь исцарапан. Потом, задрав повыше юбки мы пустили в ход ножки. Сколь прихотливы были наши па в попытках пнуть друг дружку! Больше всего досталось, опять Севе же. Казалось, наш танец будет бесконечным словно небо. Но! Сказалась разница в экипировке – мои ножки были обуты в туфли, в то время, как противник щеголяла в тапках. Удачно использовав своё преимущество, я от души засандалила пинок по ноге соперницы, и она слегка охромела.

   После этого баталия быстро свернулась – завывающую мадам Сева быстренько сплавил в руки дочери, подхватил меня и вещи, и мы были таковы.


   Идиллия продолжалась примерно пару недель.
 - Вик, меня мужики на рыбалку с ночёвкой зовут. Ты не против? – как-то вечером осведомился Сева.
 - Абсолютно не против! Езжай на здоровье, - не люблю гостей. Хочет пообщаться – пускай едет. Опять же бухать будет не на моих глазах – не хочу наблюдать этот процесс.

   Собравшись в рекордные сроки, – оказывается, его уже ждали, - счастливый и довольный ускакал. Через полчаса раздался звонок телефона – Сева.
 - Да?
 - Чё, поняла, шлюха? Он всё равно меня любит и со мной будет! – ликовал в динамике голос мадамы.
 
   М-да… Вот и понимай как хочешь!
Звонок я тут же сбросила. Мадам это, однако не остановило. Ещё долго я получала от неё звонки и сообщения с разнообразных номеров. Чёрный список моего телефона просто трещал по швам! Со временем я вошла во вкус и порой с интересом слушала излияния Азы – вот чего у неё не отнять, материлась она виртуознейше!

   А жизнь шла своим чередом. Вот и август дарил свои последние тёплые дни, но листва уже потемнела от холодных рос. В один ослепительно солнечный вечер я вернулась из гостей домой и обнаружила на журнальном столике шикарный букет роз, а в постели голого Всеволода.

Продолжение следует…