Алша

Алша

Алша заблудился во времени. Проснувшись утром, испугался, что опаздывает на работу, и быстро собравшись выбежал.. Трамвай ехал плавно как лодка и был совершенно пуст. Привез его в сырую туманную улицу, перебравшись через которую он обнаружил офис закрытым.  Оказалось сейчас выходной..

Возвращаться домой не хотелось. Сны, которые не досмотрел в теплой постели, уже улетели в прозрачное небо. Дел особых сегодня не было,  и Алша побрел гулять.

Он любил эту часть города с домами в стиле псевдо барокко, похожими на резные сундуки, набитые сокровищами. Любил мостовую-брусчатку, остатки старинных стен и укреплений набережной с витым черным забором. Висел холодный молочно серый туман и все это выплывало из него, словно остатки неведомой и древней цивилизации.

Решив отойти от холодной промозглой реки, он пересек дорогу и нырнул в арку между большими кирпичными домами. Внутренности местных двориков всегда представляли собой загадочное нагромождение разновременных строительных элементов. .

Остатки старого геометрического пространства, строго распланированного и задуманного  царскими архитекторами, мутировали совершенно непредсказуемо. Иногда Алше казалось, что город --  огромные пустые комнаты, которые бывший хозяин забросил и которые теперь заросли мусором, пылью и паутиной. Все здесь соседствовало со всем: старые стены доходных домов с советскими учреждениями и квадратными избами купцов; в некогда шикарных изящных садах росла сорная трава и тут же неподалеку на пригорке или в низине пестрела разноцветная и свежая детская площадка.

Пройдя сквозь арку, он оказался в неком подобие тоннеля, слева возвышался высокий со скошенной, словно пирог, крышей дом, справа – железный ржавый забор, прикрывающий территорию то ли стоянки, то ли гостиницы..

Алша поднялся, подъезды пирога оказались распахнуты словно объятья. Движимый грустью и любопытством он проник в дом и стал подниматься вверх. Ступени были широкими и печальными, словно листья календаря, сквозь узкие окна струился волшебный мерцающий свет.

Город пребывал в глубоком летаргическом сне.

Обычно внутренности старых отвоеванных еще революцией пространств, оказывались жалкими и крохотными: ждущие ремонта грязные стены, отваливающиеся перила, трухлявые рамы. То, что не помещалось в тесных квартирах жильцы выставляли наружу -- тумбочки, обувь, велосипеды. На лестницах же было чисто и торжественно как в пыльном заброшенном дворце.

И до сих пор еще он не встретил ни одного человека.

Может я тоже сплю, подумал он и пощупал себя за руку. Ощущение было вялым и томным. Алша стряхнул оцепенение, поднимаясь выше.

На четвертом этаже веяло жаром, беспокоясь, не загорелось ли чего, Алша сошел с лестницы в коридор. Вдали черного тоннеля болтался молочный шлейф дыма, прищемленный дверью.

Разливая по гладкому полу эхо шагов, Алша приблизился. Вдохнул сладкий и томный дым. За открытой отъезжающей на петлях дверью показались нежные красноватые шторки. Легкий шум похожий на шипение ветра.. Алша зашел.


В двуспальной мягкой кровати  лежала женщина примерно его возраста,  в молочном, под кимоно, халате. На тумбочке сбоку уродливым кузнечиком, вставшим на задние лапки, зеленел кальян, с закрученной медноватой пластмассовой трубкой и позолоченной крышкой--головкой. Чуть дальше чернел телевизор, громоздился  шкаф и белело неприкрытое окно с легкими занавесками...
Женщина медленно взглянула на него. Ее серо-пепельные, подернутые кайфом глаза слегка сузились.

-- Ты откуда? -- выдохнула она удивленно, -- ты кто?..   

Поскольку Алша ничего не ответил, она улыбнулась и кивнула.

-- Хочешь вина?

Двинула вперед правую руку, в которой держала бокал с длинной ножкой. Вино было рубиновое, цвета крови. В бутоне бокала оно колыхнулось маленьким пламенем.

-- Хочешь?

Алша приблизился. Женщина вздрогнула, села. У нее были широкие бедра, плотно обтянутые халатом, в районе талии халат послушно сужался, на груди приподымался мягкой волной. От шеи  вниз свежел глубокий треугольный вырез, обнажающий полукружья грудей.  У нее было молоденькое белое личико с несколькими неожиданно резкими, будто нарисованными остро отточенным грифелем, чертами.

Алша придавил кровать, принимая бокал. Пить ему не хотелось. Опускаясь, он коснулся ее ноги  и задрожал, чувствуя возбуждение. Тело было крепким горячим.

--Привет!-- сказал он нелепо.

--Привет!-- кивнула она.

Они медленно смотрели друг на друга. Взгляд девушки плавал в тумане.

Она же совсем обдолбанная, сверкнуло у него в уме. Он подумал, что следует уйти, но не ушел. Сидеть рядом было необыкновенно приятно и тепло словно отогреваться после долгого морозного дня.

-- Пей!-- плеснула она в бокал.

Алша глотнул и тут же почувствовал тонкие горячие трепетные вздрагивающие пальцы у себя на груди.

-- Хороший,-- сказала она,-- хороший, милый..

Прикосновение было нежным как лепесток, трепетным и тревожным. Приблизившиеся, плывущие  зрачки неестественно расширены, отстранены, радужки разверсты словно ворсинки цветка.
 
Загипнотизированный, Алша повалился вперед . Впился в мягкие вялые губы. Изнутри, отвечая на поцелуй, в рот скользнул маленький и неожиданно ловкий язык. Целоваться она умела.

Он вытянул ладони и нащупал шуршащий шерстистый халат, который после нескольких попыток, разошелся под пальцами, высвобождая влажный живот и спутанные крохотные кудри. Некоторое время он гладил ее вздрагивающее тело, потом  она откинулась назад и он придавил ее. Утонул в ней. Комната закружилась и поплыла. Девушка тихо почти беззвучно смеялась. Предметы пустились в пляс, танцуя сами с собой под неслышимую музыку. Колыхались занавески.  Болталась на ветру дверь..

Белый чад кальяна летал по комнате клубясь и оседая в легких сладковатой терпкой пылью. То ли от него, то ли от напряжения и недосыпа, Алша почувствовал дикую усталость. Дышать становилось глуше и жестче. Девушка вздернулась и (закричала) начала стонать. Она, казалось, делалась весомее, материальнее, в то время как он сам наоборот терял плотность, растворяется, и исчезал. Конец представлялся невообразимым, но невозможным. Ему представилось, он бежит на невидимом марафоне, финиш которого все отдаляется и отдаляется. Все равно, что преследовать поезд, который все глубже и глубже уходит в тоннель.

Он так и не помнил, кончил он, или нет. Когда он очнулся, он лежал на спине и мякиш пальца, смоченный вином, скользил по его губам.

Очертания комнаты размазывались. Он попытался сконцентрироваться, увидел сжатый как яблочко подбородок и сверкающие тревогой глаза.

-- Уходи! Скорее уходи!- произнесла она.

Что переспросил он, пытаясь поймать ее рукой, но она отстранилась. Он увидел, что она уже успела завернуться в халат. По щекам разливался румянец.

--Тебе надо уйти!-- повторила она,--  давай вставай....

Видя что он не шевелиться начала толкаться.

-- Давай быстрее!...

-- Да пошла ты!-- сказал он злясь.

Пытаясь нащупать одежду, скатился с кровати. Грохнулся об пол. Движения  давались нелегко. Поднимаясь он пнул ногой кейс, который лежал за тумбочкой, тот заскользил и открылся. Изнутри торчали крупные переплетенные банкноты.

-- Ни хрена себе!-- сказал он, задумавшись.

-- Тебя убьют идиот!,-- сказала девушка, резко и грубо,-- вали давай..

-- На вот тебе!-- быстро подхватила одну из пачек, сунула в руки.

-- Иди ты!-- обиделся Алша, выкидывая деньги и пытаясь разобраться с штнаами.

Девушка снова открыла рот, но больше ничего не сказала.

Дверь отлетела в сторону и в комнату ворвался здоровущий мужик. Коричневорожий, брюхастый. В распахнутой рубашке и джинсах. Лицо его было искажено яростью.

-- Шлюха!-- заорал он и тут же рванулся к ним замахиваясь рукой. Алша закрыл собой девушку, надеясь, что тот образумится. Но кулак сбил его с ног и он сыграл в темноту.


Когда он пришел в себя он лежал на улице на влажной холодной траве. Ему мерещились какие-то туннели и переходы, а еще журчание воды медленное движение воздуха. Его долго несли по туннелям и огромным трубам, покачивая на плече словно коврик. Это брюхастый мужик
тащил его, неспешно окуная ноги в пыль и труху. В просторном и темном с прямоугольными колоннами- подпорками подвале, они остановились у круга кирпичного колодца, уходящего бесконечно далеко вниз, на темном дне поплескивалась черная лужица.

-- Ну что, герой,--сказал мужик,-- допрыгался?
-- В чем проблема то?-- спросил  Алша, собравшись что-то доказывать и объяснять.
Но мужик не стал вступать в прения. Он просто наклонился вперед и, соскользнув, Алша полетел в бездонный каменный туннель..


Он лежал в совершенно незнакомой местности. Оборванные кустарники, части старой мебели, балки и камни. И даже больше – теперь он не помнил никто он, ни откуда.

Он потянулся и попытался встать, но тут же рухнул обратно. Земля закружилась. Его тошнило.

Немного отдышавшись, он встал на четвереньки и пополз вперед. Что-то в очертаниях собственных рук его настораживало и он глянул в ближайшую лужу. О боже! Это было не его лицо. Белобрысые брови и волосы! И губы и нос -- все было совершенно другим. Одет он тоже был не обычно – в джинсы и рубашку –хотя всегда предпочитал костюм –пиджак и брюки...

О боже кто я? С удивлением он понял, что не помнит, как его зовут. И кем был. Последние обстоятельства еще как-то скользили в уме. Работа, офис... Но где и когда?

Девушка ...  злющий мужик..., это они виноваты. Надо вернуться и обо всем  их расспросить.
Но как это сделать? Да и куда возвращаться?...

Он продолжал оглядываться.. Нет, ни очертания двора, ни один дом, ни о чем ему не говорили. Он приподнялся и пошел на шум улиц и машин. Это был какой-то глухой закуток, но где то впереди  кипела насыщенная плотная жизнь.

Болела голова. Мутило. Что-то мешало в кармане и он, сунув руку, вдруг вытянул оттуда плотную банкноту, а за ней целую пачку.

На свету деньги мерцали, краснели, переливались таинственным сиянием. Не так много, но на первое время должно хватить. Алша вышел к дороге и озираясь пошел вперед. Нужно было начинать новую жизнь.