Как в России криминальная хроника делается 5

       Из цикла "Невероятные приключения Расквасова и его друзей







 В дверях кто-то зашебуршался  и заскрипел. Он просовывал  тоненькую отвертку в дверную щель, отжимал ее, а затем норовил  вставить в эту щель еще и ногу в грязном ботинке.
Оказался – давешний поэт-«малютка».
- Вы очень неугомонный человек. Не по-хорошему настырный. Вы же знаете – таланты так не поступают, – заметил Герасим. – Они спокойно ждут своего звездного часа. А вы вот взяли и без мыла к нам влезли… Мы же  обо всем договорились. Или мне порвать с вами всяческие творческие отношения? Мать вашу!
- Никоим образом, – испугался псевдо-Гайдар. - Тут у меня ошибка вышла. Я же сказал, что рождественская сказка-песня.  Я   вам ее рассказал, но не спел. А надо было спеть. Я могу. Просто я забыл.
- Отлично! А я думаю - чего мне не хватает? Перезвоните часа через два, спросите журналистку Савкову, передайте ей, что вы поете по моему заданию, и спойте всю песню. Идет?
 - Спасибо. У нее фамилия красивая… Савкова… А стихи сексуальные, порнографические ей можно прочитать?
- Они длинные? – заинтересовался Расквасов.  - С  фрагментом ознакомьте - если не трудно! С любым, на ваш выбор…
 Поэт вновь снял кепку:

А попугая милого
Не слыша крика «ох!»
Натягивает весело
Распутный юный блох!

- Так, – сказал Герасим. - Пошло дело.  А Блох – это фамилия немецкая? Типа Блок? Или там - Бах?
- Нет, «блох» - это самец блохи. Очень юный и развратный. - Пояснил порно-поэт и уставился вопросительно на Расквасова.
-  Не смотрите на меня так… –  слегка испугался Герасим. -  Я вам верю, верю. Попугая – блох… Конечно, любви все возрасты… и размер, конечно, значения не имеет… Но  только знаете, что я вам скажу? Откровенно, по простому, не стесняясь? Вы растете с каждой минутой!
- Это точно?  Это правда?
- Конечно! Кстати и  стихи эти Савковой тоже почитайте! И пока, пока…

…В редакторском закутке все стены были завешены собачьими постерами,  и детскими рисунками собак,  а столы заставлены статуэтками, зажигалками и прочей «хохломой» в виде маленькой жалобной собачки. Естественно, ее звали Муму и естественно - это был  ежегодный полет фантазии коллег-подчиненных-друзей Герасима. Новые знакомые дарили только Муму, старые обновляли этот полет и на дни рождения Расквасова.
 Висели и две любимые картины старого друга Герасима, художника Зелень-Соломы: «Мужчина, сидящий на унитазе во время внезапно начавшегося землетрясения» и «Мужчина, убегающий от чем-то  разъяренного старого козла и печального  старого пса».
Однако собак Герасим очень любил. Как и собачников.

А вот и одна из них - хорошо одетая плачущая женщина,чем-то напоминающая пожилую Ксению Собчак. У нее - огромное горе: муж вечером ушел гулять с собакой и не вернулся. Нужно срочно дать  платное объявление.
- Давайте приметы…
 - Чьи?..
- Ну… мужа… Может быть… собаки…
- Так… (вспоминает с трудом) Муж… среднего роста…  плотный… Такой… слегка лысоватый…  Обычный человек!..
- Как был одет?..
- Куртка… кажется… Туфли… не помню… Вроде бы - черные… Или он в тапках вышел?... Не помню…
- Ну, хорошо… А собака какая?..
Женщина заметно оживляется, на глаза опять наворачиваются слезы:
- Бультерьер, два годика ему всего!.. Черный с белыми пятнами – пятна вот здесь, здесь, здесь и здесь!.. Кличка Лорд, мальчик..
-  Раз мальчик, значит - кобель?
 - Как грубо – кобель… На шее - шрам 2 сантиметра, на спине – тоже два шрама. Один из них сантиметров пять длиной, такой… в виде полумесяца… другой – маленький такой шрамик, как пятнышко… сразу за шеей. Голос – басовитый… но собака спокойная, абсолютно не драчливая… Ошейников – два: один из коричневой кожи, английский, со стальным медальоном,  другой – противоблошинный, тонкий… Вот куда они пропали, скажите? И Лорд уже   второй день не кормленный…
- С бультерьером -  не пропадет, – утешил Герасим. – Лишь бы он его не съел...
- Кто кого?
- Бультерьер - мужа.
Женщина брезгливо усмехнулась.
- Вы тоже скажете… Он у нас от рождения –  никакого «педигрипала», только Aкана –холистик…


 Дело шло к обеду, народ тянулся  печальной вереницей.
Вошла парочка  - типичные сектанты-русодухоборы.
Он – высок, худ, благообразен, в очках,  босиком и в длинной косоворотке,  длинные волосы, ремешок на лбу, нет зубов, голубоглаз.
Она – мала, худа и некрасива. Жалобное выражение глаз. Забитая. Фигура – колбой. Длинное расшитое русскими узорами платье.
Полились мягким напевом слова с укоризной:
- Мы к вам с претензией. Вот тут в нашем объявлении ошибочка была допущена. Вот  такой наш был текст: «Просим свидетелей  по делу истца гражданина Козорезова против ответчика гражданина  Козерогова о нанесении телесных повреждений гражданину Пузонозову срочно позвонить по телефону…
- Где ошибочка-то?
- Мы -  истцы. Фамилия – Козорезовы.  А  по телевизору вашему в  объявлении написали, что мы – Пузорезовы. То есть совсем не поймешь кто.
- Так… А кто из наших журналистов у вас принимал объявление? Каков он из себя?
- Пожилой такой… Он деньги взял, а квитанцию не выдал. И с перегарным запахом… 
«Палыч! – догадался Герасим. - Вот падла!  А говорил – закодировался! Еще и крысятничать начал…»
-  Хорошо, товарищи Козанозовы…
- Мы – Козорезовы…
- Понял. Все исправим.  А вы кто, товарищ, по профессии будете? – решил смягчить ситуацию не желающий возвращать деньги Расквасов.
- Банщики мы. – Напевно ответили оба.
Начали знакомиться.  Козорезова, естественно, звали Огнияр  Родосветович. Жену – Милорадой Светозаровной.
- Ну, я тут как дома. Прямо в баню захотелось, – повеселел Герасим Расквасов. – Все такое у нас исконное, русское – от огня до кваса. Не то  что в этих саунах – и кока-кола сплошная, и девки – дутые, резаные да копченые по-солярьи.
- Ишь ты,  батюшка! – восхитилась Милорада Светозаровна. - И заговорили-то сразу по нашему… по исконному… Для такого человека мы и девок всегда исконных, древнерусских сыщем… Вот вам и наш лефлетик-постерочек рекламный… Примите-ка.
- Отличный постерочек. Только девок не нужно совсем уж древнерусских…  Ну, в смысле - древних… Да, кстати, у вас вчера в карты гости не играли, пьяные такие…
 - У нас пьяных не бывает. И карт тоже, -  улыбнулся Огнияр. – У нас самовар с медами и травами… Так что всегда ждем -  ладком да с медком…