Мишка

У Аллы Сергеевны была любимая игрушка – плюшевый мишка. Она была женщина солидная, за 50, но в душе оставалась ребенком. Мужу было смешно смотреть, как она, придя с работы, бросается к мишке, тискает мягкую игрушку, как живое существо, целует в игрушечный нос, заглядывает в глазки-бусинки. Выражение ее лица в это время становилось радостным, просветленным, словно с ребенком понянчилась. «В детство ударилась», – думал муж. – Лучше бы меня так прижимала да голубила».
 
Алла Сергеевна понимала, что такое ее поведение может мужа напугать, подумает еще, что стареет, разум теряет. Она и сама и не могла понять, почему ее, взрослого человека, тянет схватить этого игрушечного зверя, распластать на груди и так с ним сидеть на диване, просматривая сериал или новости. Мягкий, податливый, бессловесный, казалось, он отзывается на ласку, и тепло его настоящее, живое, будто у него даже есть своя игрушечная душа.
 
Может, мишка был ее «релакс», отдушина после нервного суетного дня, наполненного встречами с не всегда приятными людьми, контактов с которыми было много, потому как Алла Сергеевна работала в библиотеке, опять же самодурка-начальница, неблизкий путь домой, толкотня в метро, ожидание электричек…
 
А может, ей не хватало ласки, нежности, понимания, чего было в избытке при жизни родителей. Ведь для родителей мы всегда – дети, а без них она, Алла, – взрослая женщина, несущая ответственность за всех – детей, супруга…
 
А может, в сердце осталось много нерастраченной любви – дети так быстро выросли, как в одно мгновение, и разлетелись из гнезда.

При мысли о них сердце ее сжималось от любви и тревоги – где они, что с ними? Вот ведь как бывает, с их отцом она была глубоко несчастна, он всю свою жизнь пил, а когда «перебирал», становился зверем, и двадцать лет, что она жила с ним, были годами растоптанной женской сути, попранного супружества. А вот сейчас та жизнь, когда дети были рядом, кажется самой счастливой! Когда повзрослели они и захотели жить самостоятельно, отрывала их от себя, словно куски сердца, но умом понимала, что надо отпустить. Лишь обретя любовь, найдя свой путь, свое место под солнцем – лишь тогда они станут сильными и счастливыми.
 
И только потом ей встретился на пути Семен и скрасил ее жизнь в отсутствие детей. Да, они заботились друг о друге, проводили вместе досуг, путешествовали, стараясь раздвинуть горизонты, найти в «осеннем» возрасте свою прелесть. Не всегда это удавалось, оба были уже сложившимися людьми, со своими взглядами, не всегда совпадающими, бывало, что обижали друг друга и конфликтовали и даже попытки расставания были. Но что-то связывало. Что? Страх одиночества в пору приближающейся старости…
 
Стареть Алла Сергеевна не спешила. Для ровесниц-подруг, друзей, даже молодых коллег она была Аллой – выглядела меньше своих лет: худенькая, легкая на подъем, словно воздушная. Свои волосы у нее были русые, но когда она после долгих сомнений вдруг к 50 годам решилась стать блондинкой, оказалось, что это абсолютно ее цвет, абсолютно ее сущность – вдруг обнажилась ее светлая душа… Позитивное восприятие мира, гармоничность натуры и одаренность многими талантами, только к ним не приложились сильная воля и смелость. Тонкий музыкальный слух, прекрасный голос – она могла стать музыкантом; хорошо писала и могла стать писателем – так и остались на уроне любительском, для узкого круга.

Алла Сергеевна не сумела реализовать свои таланты и работала на скромной и низкооплачиваемой должности библиотекаря. Лучшее, что она сделала в своей жизни, – родила двух детей. Дети удались и в данный момент пробивались в жизни, прикладывая для этого больше усилий, чем прикладывала когда-то она, и потому Алла Сергеевна верила, что они добьются большего.
 
Детей она видела редко и очень скучала, но не считала нужным лишний раз напоминать о себе. Они занятые, да и зачем часто названивать, отвлекать. А сами дочь и сын звонить ей забывали: «Мам, ну что у меня может быть нового? Ничего. Потому и не звоню. Если только голос твой услышать»… Для Аллы Сергеевны и это было немало – желание детей услышать ее голос, узнать, здорова ли. Но дети ее были как все в этом возрасте – эгоистами. Звонили редко, приезжали и того реже.
А может, корни ее любви именно к этой игрушке лежали в детстве?
 
Большой черный плюшевый медведь был другом маленькой Аллочки, сколько она себя помнит. Если взять альбом с детскими фото, то мишка этот везде рядом с ней – вот она крохотная, года три, сидит на коленях у бабушки(серьезная – «умная», говорили взрослые), у нее на коленях мишка – огромный, чуть ли не больше ее. Вот она на стуле в кофточке красной в клеточку, две косички-калачика с большими белыми бантами и на коленях опять мишка. Уже первоклассница.
 
Вот ведь самая простая игрушка – плюшевый мишка, набитый соломой внутри, весь такой черный, даже глазки черные, ни одного белого пятнышка, даже страшный. Недаром Алкина маленькая сестренка, когда увидела его в первый раз, громко заревела – испугалась. А ведь Аллочка хотела поделиться с ней самой любимой игрушкой.
 
Почему-то не куклы, а именно мишка стал ее любимой игрушкой. Его подарил ей папа. Мишка казался девочке огромным, потому что сама была маленькая, как Дюймовочка, из-за этого и в школу пошла почти в восемь лет. Первые стихи тоже были про мишку: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…» Она обливалась слезами из-за жалости к тому мишке, который «весь до ниточки промок», и несла своего в дом, укутывая в бабушкину пуховую шаль, чтобы ему было тепло и сухо. И никогда не забывала на улице – укладывала рядом в кровать, укрывала одеялом. Он был неизменным участником всех детских игр – в кухню, в доктора… Ему она читала свои первые книжки вслух, он внимал, сидя на стуле. Он вылечил ее, когда девочка заболела воспалением легких.
 
…Алла лежала на бабушкиной кровати в самой теплой комнате, в печке разгорались поленца, бесконечно подбрасываемые встревоженным отцом, но девочка никак не могла согреться, она стучала зубами и говорила: «Мне холодно», хотя на ней возвышались все одеяла, какие были в доме. Девочка бредила, ей казалось, что она заблудилась в метель, будто свищет ветер, залепляя лицо снегом. И она замерзает…

В минуты просветления она пила лекарство, смутно, как сквозь пелену, видела лица бабушки, мамы, отца, в руках у бабушки был мишка. «Вот миша, возьми, он согреет тебя своей шерсткой, миша тепленький», – бабушка плакала от бессилия помочь внучке и надеялась на чудо.

Девочка протянула тоненькие ручки, взяла игрушку и прижалась к ней. Обнимая мишку, она как будто и вправду согрелась и, впервые за несколько дней, заснула крепким сном, а когда проснулась – картинка уже не крутилась метельным вихрем, и она отчетливо увидела осунувшиеся лица родных людей.

Сколько ей было? Лет пять-шесть, но она помнит все отчетливо – вихрь-бред, и пушистого мишку, который согрел, и острое чувство голода, когда очнулась от болезни: «Хочу колбаску»… Какой вкусной казалась эта докторская колбаса, и она никак не могла наесться…
 
Потом у нее появился живой друг – овчарка Альфа, радостно встречающая ее из детского сада. Альфа вызывала в ней только любовь, а вот взрослые – разные чувства.
 
Нянька – баба Шура – сидела с нею, когда девочку не с кем было оставить. Алла помнит, какой большой и чистый дом был у бабы Шуры, живущей по соседству, как вкусно пахло у нее молочной рисовой кашей, но вот кашей ее никогда не кормили – ни разу! Может, няне не оплачивали обед ребенка, а просили только присмотреть за нею, но где же было ее сердце?.. Именно с бабой Шурой связано первое Алкино горе.
 
Альфа заболела, она уже много дней безучастно лежала рядом с будкой, ничего не ела и уже не встречала радостным лаем приход девочки, а только пыталась приподняться, но снова падала. Алла чувствовала, что с собакой происходит что-то нехорошее, и ее сердечко больно сжималось. «Альфа болеет, да?» – догадалась девочка. «Да, болеет», – грустно говорил папа. Девочка верила в то, что собака поправится, ведь она, Алла, поправилась после воспаления легких…

Но однажды, когда за ней присматривала баба Шура, возле их дома остановилась большая грузовая машина, няня впустила двух больших дядек во двор, и они увели собаку. «Ее увезли в больницу, да?» – с надеждой спрашивала Алка. «Ну да, в больницу, там ее полечат». «И она вернется, да?» – девочка чувствовала какую-то тревогу. «Вернется, вернется», – беззастенчиво врала баба Шура.

Но Альфа больше не вернулась, а с бабой Шурой девочка с тех пор встречаться не хотела.

С мишкой Алла играла все реже. Она проторила дорожку в неприметный сарай в конце двора, в котором обнаружила несметные сокровища – старые книги. Они были навалены в кучу, и она копалась в ней, выискивая такие шедевры! «Приключения Тома Сойера» – какой волшебный, захватывающий мир! В школе она будет с одноклассниками играть в Бекки и Тома, Гека и Эми. Фенимор Купер... Благодаря книгам Алла сделала открытие, что мир не ограничивается этим вот маленьким двориком с курочками и садиком, есть еще гордые индейцы, дремучие прерии, есть борьба добра со злом.
 
Однажды мишку забыли во дворе, и новая собака оторвала ему лапу. Все как у Барто: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу». Алле было стыдно, что она забыла своего игрушечного друга, жалко, но недолго. Он был закинут на шкаф, а потом, видимо, выброшен вместе со старыми игрушками.
 
Может, этот плюшевый мишка напоминает Алле Сергеевне о том, из детства?.. Хотя этот бурый, а не черный, пушистый, а тот был жесткий на ощупь, и у этого внутри не солома и он не способен никого напугать – с добродушной мордочкой, черным носиком, глазками-бусинками, бантом на шее.
 
А может, мишка напоминает ей о самых любимых людях: сестренке – той самой, которая так не любила в детстве черного медведя, но у которой сейчас этих мишек – полная квартира, всяких! Не потому, что она уж очень их любит или коллекционирует, просто ее муж покупает ей их в знак любви и заботы, как талисман, потому что фамилия их – сестер – соответствующая. От них и Алкин мишка – в подарок. Как кусочек души сестры-кровиночки и зятя, который стал по-настоящему близким, хоть и поляк.
 
…Аллин муж, домовитый чистюля, увы, не разрешает держать в доме никакой животинки, ни птички, ни рыбки. В квартире Семена даже цветы плохо растут, словно чувствуют, что их здесь не жалуют. Алла Сергеевна сама на свой страх и риск купила в цветочном магазине пару цветов, но один не прижился – мало света и тепла.
 
А с мишкой дома как будто теплее, как будто ждет кто-то родной и любящий.