Гл. 25 ОРВИ

                1
     «Не по дому следует почитать хозяина, а дом по хозяину» — если эти слова, принадлежность которых приписывают Цицерону, перефразировать, заменив «дом» на «подводная лодка», а «хозяин» на «командир», тогда всем и всегда будет понятно, почему на флоте принято говорить, что командир всему голова.
Бывают офицеры, которые как дикая поросль пробивают себе дорогу к мечте исключительно своим умом, трудом и усердием,  независимо от того, есть ли у них именитые папы и мамы, или иные  приобретённые по жизни  родственники. На тернистом пути эти молодые энтузиасты идут к своей заветной мечте, пробиваясь через множество  служебных и бытовых препон, жизненных  неурядиц и семейных невзгод. Нельзя сказать, что они никогда не  задумываются о перспективе  служебного роста, о возможном будущем флотоводца, но карьера их интересует, как правило, в последнюю очередь. Поскольку в тот момент, когда такой офицер достигает уровня профессионального мастерства по занимаемой должности, он начинает любить то, ради чего живёт он сам и что может принести пользу другим. Отдавая свои знания и умения подчинённым, посвящая их делу, которое он познал и которому служит, такой офицер невольно становится авторитетом для других, а вокруг него формируется команда, способная выполнить любую свойственную ей задачу. Именно из таких офицеров, преодолевших сложнейшие испытания на пути профессионального роста, как правило, получаются настоящие командиры и руководители.
Хуже, когда в голове молодого лейтенанта стоит установка на достижение высшей точки карьерной лестницы как можно быстрее и  любым путём. Такой индивидуум никогда не остановится  перед безнравственным поступком, а если понадобиться для удовлетворения собственного  честолюбия то  пойдёт  и «по головам». Причём для оправдания этого у него всегда найдётся парочка весомых аргументов в пользу своих деяний, совершённых «во имя достижения благородной цели» или «в силу непреодолимых обстоятельств», а тщеславие  обозначенных особей ассоциируется с исключительностью собственного пути  и «себя любимого».
Именно из таких «служак» рождается самое страшное явление  любой  «государевой» службы во все времена, имя которому – «нужные люди». Говоря попросту, это те «действующие лица  и исполнители», которые в силу жизненных обстоятельств  не созрели как личность, очень слабы как профессионалы, но всегда рядом –  «под рукой» у своего начальника  – и всегда готовы исполнить любую его прихоть, даже самую незаконную, безнравственную и безрассудную. 
Ради своего «Босса» они способны в любое время сотворить любое «чудо» или  совершить «подвиг». Презентуя «шефу» бочонок чёрной икры  перекупленной у браконьеров, или поднося «по случаю» эксклюзивный клинок из коллекции самого Хаджи-Мурата, они  демонстрируют свои беспредельные возможности и готовность пойти на большее ради служения «боссу» вплоть до выдачи замуж  за «кого прикажете…» своей жены или собственной дочери. При этом  прямые служебные обязанности этих «служак» уходят  чаще всего на второй план, а личные отношения с «власть предержащим» обретают первостепенное значение.
Издержкой в этом каждодневном «подвиге» можно было бы назвать бурный карьерный рост таких нужников и государственное признание их  «заслуг» перед Отечеством, но, к сожалению, и триста лет назад, и сейчас, в России именно у этой категории «сверхчеловеков» всё и всегда  оказывается - «в нужное время и в нужном месте». Наверное, поэтому и мы – простые грешные, да и власть предержащие тоже  – вдруг удивляемся: почему реформы в стране «буксуют», цены на продукты собственного производства в условиях «импортозамещения» растут,  а экономика как не хотела развиваться  в ногу со временем ещё со времён «хрущёвской оттепели», так и не «чешется» сегодня – в условиях современных антироссийских санкций!
Но в любом правиле всегда существуют исключения, правда, по ним те самые правила и подтверждаются. Хотя, может быть, мы забыли ещё одну категорию «служивых людей»? Ту, о которой говорят: пока гром не грянет – мужик не перекрестится.
Почти как в известной сказке «жил да был» в ракетном отсеке одной из подводных лодок дивизии Женя Юбков. В тёплых и непринуждённых условиях под шелест «лопуха»    из года в год «мужал» офицер и даже предположить не мог, какие карьерные закавыки ему приготовлены судьбой. Прослужив  на лодке 629 проекта до капитана второго  ранга, «застрял» передовой офицер в должности командира ракетной боевой части.
Наверное, оттепель в отношениях между СССР и США сыграла злую шутку с обороноспособностью страны, и, выполняя очередной пакет соглашений по договору ОСВ-1, под сокращение штатов на подводных лодках 629 проекта, а потом и самих лодок попала 16-я дивизия. Перспективные офицеры «пачками» уходили на классы и в академию, чтобы потом, отучившись, продолжить службу на новых кораблях Северного или Тихоокеанского флотов. А кем, спрашивается, замещать высвобождаемые должности старших помощников и командиров, направляемых под нож ракетоносцев? Вот тогда и выходят из тени  забвения такие передовики как Женя. С одной стороны, «ишак постоявший в тени на солнце работать не будет», а с другой – «не боги горшки обжигают»…

                2
— Евгений Иванович! — официально начал Борковский,  — по условиям советско-американского договора Б-372  исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОРВИ  для демонтажа оборудования и реализации в качестве военного имущества. Литвинов, командир лодки, назначен на вышестоящую должность и убыл к новому месту службы. Тебе предстоит выполнить архиважную задачу – перешвартовать лодку от сорок девятого пирса к сорок шестому причалу под выгрузку оружия. — Комдив внимательно посмотрел на  Юбкова и не уловив никакой реакции на распоряжение, уточнил:  — Сможешь самостоятельно, без «няньки»?
По лицу маленького, слегка лысеющего офицера, с лёгкими завитками белокурых локонов волос над ушами, откровенно читалось – «Не, неохота мне…»
— Тогда я пойду с тобой в этот «дальний» переход, но умышленно буду стоять внизу, чтобы не мешать твоим действиям.
И опять, как в известной сказке про Емелю, на лице Юбкова читалось: «Делать нечего. Слезу с печи, будет вам перешвартовка».
Здесь нужно сказать, что в тот день по дивизии дежурил опять Дербенёв. Как и подобает в таких случаях он, вместе со швартовной командой своей подводной лодки  и дежурным по живучести прибыли на сорок шестой причал и выстроились для встречи на южной его стороне. Трап-сходня также заблаговременно была перенесена к месту швартовки.
Отойдя задним ходом к Южным воротам аванпорта, Б-372 совершила полуциркуляцию и, набрав приличный ход, под тремя электромоторами устремилась к месту своего «последнего» приюта.
Выровняв лодку параллельно стенке,  как делают все морские ассы, Юбков застопорил электромоторы.  Ничем и никем не удерживаемая, Б-372 по инерции стремительно двигалась мимо ожидавших её и слегка ошалевших швартовщиков.  Ещё мгновение,  и вместо команды «самый полный назад», отданной Евгением, моторы отработали «самый полный вперёд», но Юбков этого почему-то не увидел и не почувствовал. Спокойно наблюдая за происходящим он стоял на мостике и молчал.
Истошный крик и многоэтажный мат командира дивизии, раздавшиеся за миг до катастрофы, естественно, не смогли спасти ситуацию, и через мгновение корабль с боевыми торпедами в носовых торпедных аппаратах и ядерным оружием на борту со всей дури «заехал» на сорок пятый причал, да так, что верхние торпедные аппараты легли непосредственно  на проезжую часть.
Швартовка оказалась настолько «мёртвой» что Дербенёву со своей командой швартовы можно было и не принимать. Дверь в ограждение рубки открылась, из неё показался Борковский. Словно не видя, что трап ещё не подан он прыгнул с борта на причал и сняв свою «шапку с ручкой»  со всего маху ударил  оземь, да так, что швы на каракуле разошлись, а краб, казалось намертво пришитый к шапке «на всякий случай», спрыгнул в воду.
Ещё раз грязно выругавшись, командир дивизии повернулся к Юбкову.
— Твоё счастье, что эта железяка уже вне боевого состава ВМФ, но если хотя бы один подводник получил увечья, считай, что ты уже за решёткой!
 Неизвестно о чём думал в тот момент Женя Юбков, но в глазах его читалось  вполне отчётливо: «Ладно, сегодня я без лошади поеду…»
Представляется, что размышления на тему: является ли описанный случай исключением, подтверждающим правило, или эти Юбковы относятся к отдельной категории людей, без которых на Руси просто было бы скучно жить, могли бы сориентировать руководство любого уровня на рациональные кадровые решения.