Однажды утром

ОДНАЖДЫ  УТРОМ

Однажды летним утром, после серого и скучного дня солнышко проснулось,
Потянулось, ухватилось лучом за высокое дерево и выпрыгнуло на небо около нашего дома. И всё вокруг стало просыпаться. Листья на деревьях зашептали – ах, как хорошо, как тепло! Цветы распахнули венчики и просили: сюда посвети, сюда, а то в траве нас не видно. Солнышко соглашалось и светило и листьям, и цветам, и траве. Проснулись и запели птицы. И у нас во дворе проснулись куры, гуси, утки. Тоже стали прихорашиваться и пробовать голос.
Они ещё думали, что настоящие птицы. Ну, а собака Жучка пока спала. Она была уже старая и любила понежиться в тёплых солнечных лучах. Рыжий кот Васька вышел на крыльцо, выгнув спину, сладко потянулся и уселся на ступеньки умываться. Ведь утром все обязательно умываются.
Он аккуратно вылизывал лапки, потом стал «мыть» мордочку – лапкой из-за уха идо самого подбородка, сперва с одной стороны, потом с другой; вылизывал белый воротничок на грудке и степенно пошёл к сараю, проверить, не завелись ли мыши, это была его обязанность.
Между тем во дворе назревал скандал. Завтрака ещё не было, а всё птичье население хотело есть. И вот молоденький петушок Петька увидел около собачьей мисочки красивую коричневую корочку. Жучка корочки не ела, а Петька осторожно, бочком, стал к ней подбираться, но только он хотел утащить эту добычу, как Жучка вскочила и успела схватить Петьку за хвост. Он, конечно, убежал, но всё-таки отросшие перья, которыми Петя гордился, она выдрала. А Петька стал на весь двор орать:
- Как! Ка-ка-ка! Как!
На что Жучка резко отвечала:
- Хам! Хам! Хам!
Ну да, она была старая и уже плохо выговаривала собачьи слова.
Дедушка петух, большой, солидный, с яркими красивыми радужными перьями роскошного хвоста, тряс длинной бородой и ругал Петьку:
- Кхе, кхе, кхе Петр-р-р-уша! Так, так, так нельзя!
Мама – хохлата тоже встревожилась:
- Куда-куда-куда ты так! Куда так?!
А гусыня, которая грела под крыльями маленьких гусят, шипела на всех:
- Тиш-ш-ш-е, тиш-ш-ш-е!
Но гусята уже вытянули тоненькие в зеленоватом пушке шейки и с любопытством глядели вокруг.
А утки, они всегда больше других хотели есть, вперевалку ходили по двору, искали хотя бы какую-нибудь еду и со всеми соглашались:
- Да-а-а, да; да; да-а-а, да, да, да.
Селезень не обращал на них внимания, вытянул шейку, с красивым зелёно-синим воротничком он искал что-то в пустом корытце для еды.
Наконец, вышла хозяйка с большой кастрюлей. Положила кашу в утиное корытце, отдельно – гусыне, насыпала овса курам и дала косточку Жучке.
Все принялись за еду. Во дворе стало тихо, только, только слышно было, как усердно стучат клювами куры.
Только огорчённый Петька, наклонив голову, глядел янтарным глазом в небо, где пролетали птицы. Он отошёл в сторонку и стал взмахивать крыльями, ему хотелось тоже летать. Но он забыл, что Хозяйка подрезала петушкам крылья, чтобы они не вылетали со двора. «Да разве взлетишь с подрезанными крыльями».