Искушение. Глава 1

                Предисловие

   Я всегда был противником норманнской теории создания государства русского, не буду говорить почему, так как тема очень сложная и ей место скорее в научных журналах. Но когда я начал писать сей роман, пришлось обратиться к трудам Великих. Среди прочих мне попалась на глаза работа доктора исторических наук Галкиной Елены Сергеевны «Тайны Русского каганата». Я был очарован и поражён этой монографией, в которой на понятном русском языке были указаны и очень серьёзно обоснованы границы племён руссов, проживающих издавна рядом со славянами, на территории юго-востока Украины и юго-запада России, что подтверждалось многими археологическими находками, страницами персидских, арабских и европейских хроник. Вся информация, касающаяся древних племён Руссов, почерпнута мной из этой Великолепной Книги!



                Глава 1

    И разорвалась завеса в Храме пополам, и погасло Солнце. В кромешной темноте резко лопнуло небо и гул, раздираемой на части и, словно перемалываемой огромными жерновами, небесной тверди, охнул над головой,  рассыпался дробно и покатился вдаль за горизонт, постепенно умолкая и затихая. Задрожала земля,  в зловещем свете молнии высеклись из тьмы три огромных  креста, с неподвижно висящими на них телами, окружённые испуганными легионерами.  Хлынул холодный ливень  сплошной стеной, будто не  туча стояла над Голгофой, а сорвался  горный мощный поток, выворачивая из земли камни, валя деревья. Люди неслись в этом потоке, в бурлящее от непогоды море, словно щепки, теряя одежду, оружие, друг друга и свои жизни. И стояла тьма по всей земле с шести часов дня до девяти вечера.  Когда   окончился дождь, рассеялась туча, и  на землю опять пришёл свет, Голгофа предстала абсолютно пустой и только три креста, с мёртвыми мокрыми телами на них, возвышались в немом величии над землёй.   
    Апостол Андрей Первозванный, промокший от ливня и уставший от нечеловеческого напряжения, стоял у спасшего его от потока грязи и воды, куста смоковницы. Он пришёл к Голгофе задолго до грозы и, несмотря на опасность быть узнанным и убитым, издали с болью наблюдал церемонию казни. В сердце огнём горело предсказание Учителя:  «Один из вас предаст Меня...».  Они все предали Его, испугавшись синедриона, легионеров Пилата, наветов малознакомых людей и ярой ненависти толп черни, но и на это была Его Воля, такой путь был Ему предначертан Свыше, и не было в мире силы способной изменить течение  Судьбы. Андрей  неотрывно смотрел на крест с телом Иисуса. Он с болезненной надеждой всматривался в неподвижное тело, желая увидеть в нём признаки жизни, не находил, и не верил своим глазам.  Первый Ученик в неком исступлении взглядом повторял одни и те же движения: с навершия креста, от склонённой на грудь  головы Христа, до кровоточившего  изножья; с окровавленной правой руки Учителя, прибитой к кресту, на левую. И захотелось ему повторить путь его глаз  правой рукой. Выпрямленными указательным и средним пальцами и сжатыми оставшимися тремя, обвёл несколько раз в воздухе  очертания креста, на котором распято было тело Иисуса и словно сила, какая вошла в душу Андрея, и  наложил он воображаемый крест тогда на себя и тотчас услышал голос своего любимого Наставника.   
   - Истинно, истинно тебе говорю, осенять будешь так своих учеников, друзей, себя и врагов своих, словом моим и делом.
    Андрей вздрогнул от услышанного, вновь наложил на себя невидимый крест и тяжело вздохнул: нужно было идти обратно, как бы того ни хотелось. Отныне он сам себе не принадлежал.   

                •

   Его разбудил глухой звук падающего предмета с противоположной стороны двери номера в гостинице. Он открыл глаза, взял с тумбочки часы, время было - восьмой час. Опять закрыл глаза, уговаривая себя встать. Он это проделывал каждое утро, чтобы сделать то, что наметил ранее и опять вернуться в своё сумрачное состояние, которое можно было назвать депрессией, как бы этого ни хотелось, и он твердил себе каждый раз, вот закончу это дело, и в душе наступит покой и равновесие. Он даже не заметил, когда оказался в таком положении, хотя всё начиналось стандартно. Он помнит то мгновение, когда наконец-то получил в посольстве внутренний паспорт вместо утраченного, каким же светлым казалось ему возвращение на родину, на которой он не был чуть более двух лет. Неожиданности начались сразу после приезда в Москву: по своему адресу он не обнаружил ни жены, ни дочери,  да и квартира принадлежала  чужим людям. Соседи по площадке его не помнили и ничего не знали о том, кто, куда и когда выехал из его квартиры, судя по тому, что он их тоже не помнил, видимо и они заселились уже после его отъезда в заграничную командировку. Обойдя по четвёртому разу все инстанции, с великим трудом выяснил, что немногим более года назад, жена продала квартиру, и они с дочерью съехали с этого адреса, несмотря на то, что он был зарегистрирован здесь и формально, без его согласия, этого сделать было нельзя. Когда-то было сделать нельзя, понял он, в те далёкие времена, когда законы для клерков что-то значили. Прожив в Москве три дня и напрасно потеряв много времени, взял билет на поезд южного направления.
   Теперь оставалось исполнить просьбу своего друга и потом уже решать, что делать: остаться в этом городишке, вернуться в Москву или уехать, куда глаза глядят.
    Сюда он приехал вчерашним вечером, нашёл гостиницу недалеко от  вокзала и почти сразу упал в кровать, сказался трудный предыдущий день и бессонная ночь после. Окно в номере на ночь оставил открытым, и сейчас дыша кавказским утренним воздухом, начинал понимать, что судьба опять поставила его в ситуацию, когда нужно заново начинать свою жизнь.  Он не огорчился, но и не обрадовался своему открытию, просто констатировал факт, как бы этого ему не хотелось, выбора у него, судя по всему, другого не было.   
   Долго не мог найти улицу, на которой находился дом родителей жены друга, та улица, название которой ему сообщил в своё время друг, в городке отсутствовала, это он уже потом узнал, что её переименовали. Не захотел народ жить на улице поздних руководителей страны «развитого социализма», был когда-то такой термин, обозначающий степень состояния коммунистического маразма в России.  Там же в паспортном столе ему сказали новое наименование улицы.   
   Дома никого не оказалось, и он, поговорив с соседями, узнал, где живут дочь и внучка хозяев квартиры.  Он нашёл их дом и, не заходя в квартиру, прямо на лавочке у словоохотливых бабушек, выяснил, что дочь друга лежит в больнице. С его женой решил не встречаться, рассудив, что с дочери начать будет предпочтительнее, хотя бы по тому, что друг просил найти в первую очередь дочь, для которой предназначалось  письмо. 
    В этом небольшом южном городке, было удивительно покойно и легко: он долго ходил по улицам и в какой-то момент стал ощущать, что с ним начинает происходить долгожданная метаморфоза, душа успокаивалась, боль  уходила глубоко на дно сознания и покрывалась коркой печали. Он  наверно устал воевать с самим собой, и его подсознание сделало необходимый выбор само без участия рассудка. Он принял это как должное, и решил не сопротивляться судьбе. 
                •
   
Она не знает, что на неё нашло, и почему она, согласилась  покататься с ним на мотоцикле.  Он жил в соседнем подъезде и слыл самым крутым  байкером в округе, гонял почём зря и днём, и ночью. Несмотря на молодость,  его лицо и тело были в шрамах, словно служили подтверждением безрассудности, отваги и бахвальства. Уже одно это должно было её насторожить, но ей словно шлея попала под хвост.
   - Давай, только, чур, не ночью.
   Хоть на  это хватило ума.  Он вообще предлагал полетать по автостраде без касок, так чтобы волосы развевались на ветру, и в ушах свистело, но она это отклонила сразу.
   Он подвёл её к своему красавцу и восхищённым взглядом предложил полюбоваться на это чудище. Оно и вправду впечатляло -  железный гибрид с безумно дорогим и мощным двигателем (с его слов), с крутыми рогами руля, бесконечно-множественными наклейками, и какими-то никелированными частями. Ему нравилась эта девочка, и он, загораясь восторгом от своего детища, хотел покорить её с помощью своего байка. Он всё порывался рассказать о предназначении каждой из частей, но она не оценила красоты железа и так глянула на него, что он сразу понял всю неуместность своего пыла.   
   Сев сзади на удобное мягкое сиденье, она обвила его талию, сплетя свои руки в замок у него на животе. Потихоньку тронули с места, выезжая со двора  на дорогу. Езда по улицам города, хоть и была не похожа на езду в автомобиле, но, тем не менее, не принесла особых ощущений. Всё это началось, когда его  «харлей»  выскочил на автомагистраль, и уже за первым километром от городской черты, чуть приподнявшись на заднем колесе, рванул навстречу горизонту.   Сердце скакнуло в груди с места в карьер и остановилось в восторге, от скорости и ветра.   Обочина дороги превратилась в сплошную серую ленту.  Скорость чувствовалась, так, будто летишь сам по себе по воздуху, чувствуя себя если не ангелом, то хотя бы  его заместителем на земле. Они обгоняли все автомобили, которые им попадались, так легко, будто те стояли на месте. Встречные авто с рёвом и шумом проскакивали чёрными искрами перед глазами. Далеко впереди замаячил серой тенью легковой автомобиль,  байкер прибавил скорость, но видение казалось, приклеенным к горизонту и не собиралась приближаться. Она почувствовала, как напряглись его мышцы    на животе, ещё яростнее взревел мотор и в тот же момент, тень автомобиля нехотя дёрнулась и стала приближаться к ним, очень медленно увеличиваясь в размерах. Вот уже можно прочесть номер автомобиля  Р777УЕ. «Какой забавный номер»,; подумала она, и они пошли на обгон. Мотоцикл  ревел, как тысяча  чертей и наверно искрил трубой, как паровоз среди ночи.
    Они уже почти обогнали это злополучный автомобиль, как показался впереди грузовик с высокой фурой, который сигналил клаксоном и мигал всеми фарами, но у них не хватало скорости, что бы проскочить последние полметра, и вынырнуть из жуткого противостояния пространства и времени. Автомобиль, который они обгоняли, скорости не сбавлял, он также невозмутимо катил по шоссе, пожирая километры и равнодушно поблёскивая сильно тонированными стёклами.  Время остановилось, и в этом остановившемся времени она видела, как мотоцикл приближается к чистому пространству впереди обгоняемого авто, вырывая у него и смерти сантиметр за сантиметром. Ещё немного, ещё, и они уже впереди. Уже проскочили опасную встречу с грузовиком, но тут что-то дрогнуло,  хрустнуло в великолепном «харлее», он резко сбавил скорость и, получив сокрушительный удар мчавшимся сзади авто, вдруг поднялся над дорогой, крутанулся в воздухе и следующим ударом был сброшен в тёмную-тёмную пропасть.      

                •

   Ангел-хранитель Рехау-Эл 1002 сидел, как обычно, на облачке и наблюдал за дорогой. У него была такая работа, спасать от смерти тех кто, не задумываясь о последствиях, носился по шоссе, до тех пор, пока его душа не вылетала из его тела. И если он не успевал в силу причин (например, потерпевший мог умереть от страха), то небесная канцелярия констатировала прибытие ещё одной души, и начинала хлопоты по устройству её и прочее.
   Если честно, то его уже притомили эти глупые люди, которые жили так, словно у них в запасе было по сотне жизней, но не в его компетенции было решать, чем ему заниматься. К тому же Творец так носился со своими чадами, он им прощал, если не всё, то почти всё. Он, как самозабвенная мать, любил своих детей, на что они ему отвечали как истинно неблагодарные отпрыски.  И только уже в старости, когда куролесить уже не было сил, они вспоминали о своём Отче и кидались каяться и молиться, прося  прощения за свои грехи, и неизменно получали его.
   Он очень хорошо изучил этот род и временами он ничего кроме брезгливости не вызывал. Правда, попадались иногда светлые образцы, но их число составляло мизерную часть от прочей массы человечества.  В основном же все были заняты только собой и собственным благополучием, в лучшем случае, благополучием своей семьи. Порой встречались такие типы, которых ничего, кроме денег и власти не интересовало. Для достижения своих целей, они могли переступить через друзей, родителей, и даже через своих собственных детей. Хотя, с другой стороны, и жизнь у них была такая, что никак не располагала к светлому образу жизни.  И ему надлежало любить этот мир во всём его неблагополучии и мраке, любить его обитателей, надлежало вести их средь тьмы зависти, злобы и стра-ха, в которую, время от времени, они сами себя погружали, и тогда к небесам устремлялся поток молитв об избавление и прощение. Творец, встрепенувшись, направлял сонм Ангелов на землю, и они разводили, устраивали и упорядочивали земную жизнь до появления следующих вождей, ведущих свои народы в ад беспредела и боли.
      Вдруг внимание Рехау привлекло движение на дороге. Там  летел огромный грузовик, с длиннющей фурой, сигналя и сбавляя ход, потому что по встречной полосе отчаянный мотоциклист с пассажиром на заднем сиденье пытался обогнать легковой автомобиль. У него уже получилось обогнать, но вдруг мотоцикл вздрогнул, резко сбавил ход, всего на секунду, но этого хватило, чтобы автомобиль догнал его и с силой ударил в заднее колесо.  Мотоцикл подбросило в воздух и он, получив ещё один удар и, переворачиваясь в воздухе над обочиной дороги и кюветом, стремительно летел к опоре ЛЭП.
    Ангела словно кто толкнул вниз. Он понёсся стремительней молнии к пассажирам мотоцикла. Но как бы он, ни торопился, успел подхватить только одного,  с длинными белыми  волосами, выбивающимися из-под каски. Тот, который сидел впереди, медленно (в его времени, конечно) вращаясь в воздухе, летел по направлению к металлической опоре. Рехау, схватив его за ногу, слегка затормозил скорость его движения  и его тело, изменив направление, распласталось на траве. Удар был очень сильным. От такого удара случается внутреннее кровоизлияние и не всякий человек выживает после такого. Ангел разглядел его лицо. О, всё лицо в шрамах, отчаянный гонщик наверно. Ну, вот догонялся. Жить может и будет, но летать на мотоцикле уже никогда. Второй пассажир казался более девушкой, чем мужчиной, хотя она одета была в кожаную куртку с металлическими бляхами, точно такую же, как и мужчина, но её нежные черты лица, подведённые брови и накрашенные ресницы говорили в пользу его предположения. Она застонала, открыла глаза, всматриваясь в лицо Рехау. Вдруг в её глазах появился ужас, и она потеряла сознание. Он совсем забыл, что вид  у него был совсем не предназначенный для человеческих глаз, тем более, жен-ских. Ангел положил девушку на траву и начал осматривать. На лбу виднелась ссадина, на затылке кровоподтёк, могло быть сотрясение мозга или пробит череп.
   Он встал во весь свой рост, огляделся, в надежде, что автомобиль остановился, и пассажиры его подойдут, чтобы оказать помощь. Но шоссе было пусто. Взглядом нашёл средство самоубийц. Мотоцикл, весь искореженный, похожий более на груду металлолома, нежели чем на то самое средство, валялся у подножия ЛЭП.
     Рехау-Эл переместился на дорожное полотно и приказал остановиться первому встречному автомобилю. Водитель не понял, что побудило его сбавить скорость, но когда кинул взгляд в сторону ЛЭП и увидел   лежащих там людей и искорёженный мотоцикл,  то резко нажал на педаль тормоза. Он свернул на обочину, вышел из автомобиля, перебрался через кювет, осмотрел  лежавших на земле и достал из кармана сотовый телефон. Через некоторое время подъехали машины скорой помощи и полицейская,  с эвакуатором.  Вскоре полянка опустела. Ангел вернулся на своё облачко и только тогда, по ауре, оставляемой в воздухе автомобилем, понял, что в нём был Пуриэль, знаменитый ангел наказания. Опять  развлекается, сукин сын. Он обожает такие штучки, наказывать лихачей. И Рехау-Эл 1002, вдруг, почувствовал, что эта девушка с некоего момента времени стал его подопечной, хотя основным функционалом его службы была задача охранять жизнь людей, пролетающих по многочисленным дорогам данного региона и опекать, по общим правилам, нескольких особей мужского рода, а тут субъект женского. Следовательно, его задача усложнилась индивидуальным охранением этой девушки. Нисколько не удивившись неожиданному обороту вещей (Творец обожает, нестандартные повороты судьбы и особо ценит справившихся с его капризом ангелов), он принял это поручение как должное.