Романтик Таймыра

                Я вернусь. Обязательно. Ждите!               
 
Далекий 1984 год. Одиноко стоящая буровая, затерявшаяся где-то между Игаркой и Курейкой на правом берегу р. Енисей. Первые месяцы пребывания на Севере, не считая времени службы в Заполярье. Геологическая партия проводит буровые работы. Здесь и довелось познакомиться с Александром Слижевичем. Бригада молодежная. Мастера временно не было. Коллектив задорный и деятельный, но Александр резко выделялся изо всех. Это был молодой парень около 30 лет, худощавый, с черными курчавыми волосами. Он не участвовал в массовом сборе ягод, грибов и кедровых орехов, урожаем которых щедро наградила природа в этот год. Лето и начало осени были аномально теплыми, солнечными, да и дожди шли в меру. Ловлю рыбы на удочку Александр не признавал за рыбалку, другое дело сети.

В свободное время, когда народ собирался вечером в столовой, он нередко рассказывал о своей службе во внутренних войсках и иногда читал стихи. Удивительно! Среди буровиков не так уж много поэтов. Вопреки выражению, что помощник бурильщика (помбур) должен быть «тупым и сильным», Александр был явно не таким. Он поражал своей начитанностью и романтичностью. Строки одного из стихотворений по каким-то свойствам памяти запомнились мне надолго. Позже я узнал, что стихотворение называлось «Монолог донора».

Чаще всего Александр не задерживался в столовой. Посидит, покурит, выпьет крепкого чайку и к себе в балок. Там он что-то читал и писал в блокноте. По всему было видно, что он любил уединение. Если сказать точнее, оно было ему необходимо. В бригаде к этому относились с некоторым скепсисом, но Александр не обращал на это внимания. Особо  близко со своими коллегами он не сходился, но взаимоотношения со всеми у него были ровными и непринужденными. Каждый человек, который выбивается из общей канвы, вызывает определенную реакцию у окружающих. Следует вспомнить слова Заратустры: «…Всякое уединение есть грех. Так говорит стадо».

Время шло. Александр Слижевич уволился. Тундровая романтика окончательно захватила его. Подался он в рыбаки-охотники. Больше о нем не было никаких сведений.

Игарка. Зима. Однажды к нам в геологический балок зашел жизнерадостный улыбчивый человек. Поздоровался со всеми и скромно представился: «Сергей Лузан». Об этом человеке можно написать книгу и не одну. Охотник-промысловик, рыбак, поэт, журналист, да и всего не перечислишь. В непринужденной беседе выяснилось, что Александр Слижевич был одно время его напарником в тяжелом промысловом труде. Два поэта, как два медведя в одной берлоге. Несмотря на дружеские отношения, сложившиеся между ними, в дальнейшем они продолжали работать самостоятельно. Лузан высоко оценивал поэтические способности Александра. Расстались мы с Сергеем тепло. При случае попросил передать его коллеге-поэту привет.

Летом 1997 года по работе довелось быть в Дудинке. Здесь в здании администрации мы и встретились вновь с Александром Слижевичем. Встреча получилась неожиданной. Прошло уже 13 лет. Время сказало свое слово, но мы легко узнали друг друга. Сначала обменялись общими фразами, а потом стало известно, что Александр  приехал по поводу крестьянско-фермерского хозяйства. Он женился на местной  уроженке из п. Хантайское озеро. У него семья, по крайней мере, он упомянул сына Сашу. На тот момент Александр добывал свой нелегкий хлеб в качестве промысловика-охотника и рыбака в совхозе «Хантайский». В свою очередь, я рассказал коротко о себе. Жаль, что не удалось побеседовать более предметно. В результате мы попрощались и отправились по своим делам.

Минуло еще порядка 10 лет. Судьба распорядилась так, чтобы нам довелось встретиться вновь. Как-то вечером раздался телефонный звонок. Звонил мой хороший знакомый и обещал сюрприз. Быстро собравшись, прибыл по указанному адресу. Сюрпризом оказался Александр Слижевич. В Норильск он приехал по каким-то своим делам и был с детьми, которые «осваивали» культурную программу. Мир действительно тесен. Разговорились. Александр к тому времени работал уже на метеостанции. Вспомнили первую нашу встречу, годы молодые. Он посетовал, что не может издать книгу своих стихов. Оказалось, что за ее печать надо сначала заплатить, т.е. за свой труд. Это его сильно возмущало. Удивляться было нечему. В свое время он мечтал поступить даже в Литературный институт им. Горького, но реальность жизни оказалась сурова. Многие «тундровые» люди бывают несколько наивными. Имея 30 летний стаж работы на Севере, из них около 20 лет в качестве промысловика, из-за накладок в стаже он не сумел вовремя уйти на пенсию. Думаю, что относился  Александр к этому философски. Рассказывал он что-то и о крестьянско-фермерском хозяйстве. Вспомнили добрым словом поэта Сергея Лузана. Звучали стихи, включая «Монолог донора». Его приятно удивило, что я, спустя много лет, процитировал некоторые строчки стихотворения. Разошлись уже далеко за полночь. На другой день на полчасика снова зашел на квартиру, где он временно остановился. Поговорили. Александр подарил мне на прощание большую пластиковую банку икры. К сожалению, это была наша последняя встреча.

Александр Слижевич ушел из жизни 1 февраля 2009 года. Смерть наступила от сердечного приступа. Ему было немногим более пятидесяти  лет. Случилось это на метеостанции «Исток», где он работал. Скорбная весть дошла через знакомых.

Александр родился в 1957 году на Волге в г. Димитровграде Ульяновской области в рабочей семье. По своей сути он был «простым русским мужиком с польской фамилией». Говорят, что в переводе она звучит как «Леденцов».

После службы в 1977 году благодаря своей романтической натуре он оказался на Таймыре. Сразу пришел в Норильское литературное объединение «Надежда». Увлечение стихами дало о себе знать. Работал на строительстве электроцеха в Тал-нахе, … в Норильской комплексной геологоразведочной экспедиции. С 1985 года стал трудиться рыбаком-охотником в совхозе «Хантайский». Промысловиком Александр Слижевич  проработал до 2002 года, после чего перешел на метеостанцию «Исток». Его друг Сергей Лузан писал об Александре: «Он хороший поэт и рыбак отменный, в его поэзии ювелирная образная система, да и в работе он любит всегда определенность ритма». Был сделан фильм-репортаж о нем, в котором его называли «лучшим рыбаком Таймыра». Не будем спорить, может так оно и есть. Нелегкая тундровая жизнь, добровольно выбранная им, не отпускала его. Он продолжал оставаться поэтом всегда.

Говоря об Александре Слижевиче, нельзя не упомянуть о его жене Наталье Утукогир. Наталья из семьи потомственных хантайских оленеводов. В браке с Александром она родила троих детей: сына Сашу и дочерей Наталью и Татьяну. Известна она как эвенкийская сказительница. Сказки, которые она сочиняла, изначально предназначались ее детям, но вышли за пределы семейного круга. С восхищением о творчестве Натальи отзывался Сергей Лузан. В 2003 году в литературном конкурсе имени Огдо Аксеновой в номинации «Проза» за сказки по мотивам эвенкийского фольклора «Камень. Озеро. Гора» Налья Утукогир удостоилась первого места. Работала она начальником метеостанции «Исток».

В своей публикации «Теплый ветер Хантайки» в газете «Заполярный вестник» от 26 июня 2004 года Сергей Лузан рассказал читателям о семье Александра Слижевича и Натальи Утукогир.

Что же вдохновляло Александра на написание стихов и было источником его творчества? Без всякого сомнения, это была романтичность его натуры, суровая природа Таймыра со своей неповторимой красотой и любовь автора к ней, нелегкий промысловый труд охотника и рыбака. Особое место в его творчестве занимала семья и просто окружающие люди, зачастую непростой судьбы, живущие в экстремальных условиях Севера.

Несмотря на свою любовь к Таймыру, в стихотворении «Адаптация» звучат ностальгические  мотивы:

 …Не выдержу. Брошу… уеду!
В ту даль, что Россией зовут… 
                               
С темой ностальгии перекликается стихотворение «Возвращение» и другие. Все время пребывания на Севере Александр одновременно был душой на Волге, откуда был родом. Мы мечтаем о «материке», каком-то другом мироощущении. Известно, что уехав с Севера, люди начинают испытывать некоторую тоску о прежнем образе жизни, круге общения и т.д. Это чувство знакомо всем северянам, отдавшим свои лучшие годы Заполярью и выехавшим на «материк» для дожития, ближе к «местам захоронения».          

В жизни Александра Слижевича были нелегкие времена. В одном из своих стихотворений он писал:

Иду сдавать бутылки
На курево и хлеб,
От пяток до затылка
Невесел и нелеп.

Для творчества поэта-тундровика Александра Слижевича  свойственна глубокая лиричность. Чего стоит только цикл его стихов «На Цветочных островах. Незлые цветы». По сути дела, это лирические стихи-посвящения родным и близким людям. Способность тонкого восприятия и любовь к природе Таймыра, ее суровой красоте, были присущи Александру. Жизнь в тундре подразумевает единение с природой и вырабатывает чувство свободы.

Его лирика иногда носила сугубо романтический характер, не замыкаясь на «тундровой» тематике. Это наиболее четко видно в стихотворениях «Поэты и гусары» и «Игривый сонет»:

Я наглухо двери закрою,
Зажгу изумительный свет,
Глухою ночною порою
Начну сочинять Вам сонет.

В стихотворном наследии поэта следует также отметить  философскую и гражданскую составляющие. Характерны размышления о жизни и своем месте в ней:
      
Старушки в укоризне
На лавочке сидят.
Я думаю о жизни
И с чем ее едят.
Какие силы света
Влияют на меня?
Вращается планета,
Бутылками звеня.

В других строках  он писал:

Хорошо, в атмосфере распада
Кроме нас не виновен никто.
.............................................
Мы еще ничего не успели,
Да и начали, кажется, зря.

В стихотворении «Веселое» представлялась критическая зарисовка современной жизни общества, несмотря на то, что ему чаще всего приходилось быть за пределами городской суеты:

Да, господа! За все надо платить.
И за свободу. Может быть и кровью.
А если нет, тогда не стоит жить,
Влачить и длить свою судьбу коровью.

Не безразлична Александру тема экологии, которую он затрагивал в стихотворении «Норильский пейзаж»:

Транспарант у дороги:
«Береги…Сбережем…»
И стираются строки
Сернокислым дождем.

Профессия промысловика также оставила свой отпечаток на творчестве Александра Слижевича. Труд рыбака-охотника показан в ряде стихотворений: «Рыбак», «На отстреле», «На путике в проходной избушке», «Солнечное» и других. Свою профессию он любил и ценил, как и людей, выбравших эту тяжелую стезю:

Рыбака лицо рябое,
Роба в рыбьей чешуе.
Равнодушный шум прибоя
В равнодушной тишине.
..........................................    
И теперь в краю суровом,
Где почти не тают льды,
Над его последним кровом
Одинокий тает дым.

Своему другу-поэту и промысловику Сергею Лузану посвящено стихотворение «На Левинских Песках».

Трудовые будни человека в тундре, его нелегкий промысловый труд представляли собой у Александра Слижевича основу для целого поэтического пласта в его творчестве:

Мороз под пятьдесят. Гудит огонь в печурке.
Мне снова на лыжню по путику с ружьем.
Поправлю одеяло раскрывшейся дочурке.
Ну что, моя любовь, январь переживем?

В стихах этого цикла Александр показывал окружающую природу Таймыра. Он находился в гармонии с ней, понимал и чувствовал ее, она не оставляла его равнодушным. В стихотворении «Солнечное» автор четко демонстрировал это, передавал свои эмоции читателям:

По такому насту,
Как по пенопласту,
На широких лыжах, что мне не шагать?
Эй, коряга, здравствуй!
Филин, милый, здравствуй!
На широких лыжах хорошо шагать
........................................................               
Неужели раньше
От тоски и фальши,
Не увидев тундры, мог я умереть?

В других строках Александр представлял зарисовку отдыха рыбаков:

На высоком сухом берегу
Рваный бредень растянем на сушку,
Заварганим тройную уху
И по кругу сосватаем кружку.

Хорошо был знаком Александр Слижевич и с бытом оленеводов, что в полной мере проиллюстрировано в стихотворении «Ода для оленевода», их культурно-национальными особенностями и традициями. Этому в немалой степени способствовала его жена Наталья Утукогир.

Александр размышлял о том, каким может быть закат его жизни и последние дни. Относился он к этому философски и спокойно:

Устану. Стану старым,
Седым, как белый дым.
Все, что имею, даром
Оставлю молодым.

Особой трагичностью и каким-то пророчеством звучали строки, где он касался вопроса предположительного варианта ухода из жизни:

Разорвется сердце, как граната.
Встанет дыбом мертвая земля.
Упаду с улыбкою солдата
Вместо «мама…», крикнувшего «бля…».
Хорошо бы тихо, если можно,
В тундре или где-нибудь в степи.
Разрывайся, сердце, осторожно,
Никого вокруг не зацепи.

Александр Слижевич настоящий таймырский поэт-романтик, подаривший нам прекрасные и проникновенные стихи. Их относительно немного. Он публиковался в газете «Заполярная правда», сборниках «Живая листва» (1985), «Гнездовье вьюг» (1994) и «На поэтическом меридиане» (1998). Его стихи печатались в альманахах «Енисей» и «Полярное Сияние».

В 2005 году на литературном конкурсе имени Огдо Аксеновой в номинации «Поэзия» за цикл стихов о Севере Александр был признан победителем.

Уже после смерти поэта 26 мая 2011 года в выставочном зале городского Центра народного творчества в Дудинке состоялась презентация единственного сборника его стихов «Золотые знаки смысла».

Александра Слижевича уже давно нет с нами, но остаются стихи и светлая память о нем в сердцах всех, кто знал его и был в той или иной мере знаком с его поэтическим творчеством.

Рефреном звучат строки:

                Я вернусь.
                Обязательно.
                Ждите!               
               

Февраль 2018 г.