Коля - брат мой во Христе. Посв. игумену Варнаве

С самого начала, когда я его увидела, он изумлял меня своей некрасивостью и какой-то неопрятностью. Маленького роста и невозможно худющий, с патлами светлых волос (можно было подумать, что он  вообще никогда не стригся), он чувствовал себя в церкви завсегдатаем  и молился как истинно верующий христианин.  Я обратила  внимание на  то, что где бы он ни стоял -  возле него  всегда  крутились чужие дети. И он как бы ничем не привлекал их внимания, а просто стоял и улыбался. И вот они бродят вокруг него, а то и прижимаются  к его ногам в не шибко чистых брюках.  А, если точнее сказать, это были старые непонятного цвета  тренировочные штаны на три или даже четыре размера больше, чем  надо было. Они внизу собирались  этакой напускной гармошкой -  и наверное мешали ему быстро ходить.  Полное безразличие к своему внешнему виду и  впечатлению на других   было искренним. Он не обращал на это никакого внимания.
А вот взгляд светился добротою и смирением. К нему  подходили разные люди и потихоньку шептали что-то на ухо. Он заинтересованно слушал и одобрительно кивал головой. А иногда  доставал из кармана маленький блокнотик и огрызок карандаша и что-то  записывал. Я всё смотрела издалека и думала – что же это за человек?.. Похож на Гавроша - только пожилой.
А однажды, когда я совершенно больная, всё же, буквально приползла в церковь на воскресную службу и стояла на не шибко твёрдых  ногах – он сам подошёл ко мне –
Ну что, стоишь, качаясь, тонкая рябина? Болеешь, что ли?..
- Болею…  А что?
-Да ничего… Могу подвезти домой после службы…
Ну, подвези, если можешь.
Он подошёл когда я выходила из церкви.
- Как тебя  звать?  Лена… А меня – Коля.
И я покорно пошла за ним, едва переставляя ноги  по скользкой  дороге. И вот оно – то, на чём меня обещали довезти до дома.  Это был зелёненький  «Жигуль»  настолько старый, что просто даже  старинный. А когда мы забрались в него – я увидела, как Коля что-то делает с двумя разноцветными проводками. В голову  ничего более умного не пришло, как о подготовке теракта…
-Коль… А чего это ты  делаешь?
- Машину завожу – не видишь?
И мы действительно завелись и поехали. Сначала как-то робко, потихоньку. А потом как  следует разогнались и бойко проскочили на жёлтый свет.
- Ты дверь за ручку-то придерживай покрепче, а то выпасть можешь  - задорно сказал мне Коля.  И я вцепилась в дверь мёртвой хваткой и сердце моё бешено застучало. К счастью, ехать было недалеко и я с облегчением вздохнула подъезжая к своему дому.
-Давай, выходи скорей, чтоб мне не выключаться… Я не без удовольствия покинула салон этого оригинального авто, вытащила из сумки деньги и протянула Коле.
Ну, приехали – обиженно сказал он, отодвигая мою руку. – Прямо не даёшь мне сделать  бескорыстное доброе дело, ради Бога…
-Ну ты хоть на бензин возьми… А жаль… Я хотела попросить тебя съездить за продуктами – когда ты сможешь, конечно…
- Ну, вот сейчас и поедем. Залезай обратно. Где тут магазин поблизости…
Я ошарашено запихнулась в машину и показала рукой  направление.  Магазин был недалеко, но дорога, а точнее – её полное отсутствие, не позволяло мне ходить туда. Пешеходного прохода возле домов не было, а там, где должны  были ездить машины – раскинулись  повсеместно такие ухабы и ямы, что оставалось только  «диву даваться», как говорила моя бабушка, тому, что у всех домов  стояли  машины, но ни у кого  на этой маленькой улице не возникло желание скинуться и нанять  грейдер, чтобы  выравнять дорогу для возможности по ней ходить и ездить… Но нет –  у владельцев   автомобилей   не возникало такое желание.  И их машины ездили  со скоростью  2-3 км.  с жутким воем и техническими потерями. Не зря же  так  истерически хохотал француз, приехавший в гости к моей  соседке и попытавшийся проехать в магазин по этой улице.  Он не поверил, что  так может быть вообще и всё спрашивал: « Зачем  такое сделали?.. Для съёмок? Для каскадёров?». Потом снял небольшой видеофильм о дороге, чтобы показать у себя дома  кино о странностях провинциальной русской жизни…
Вот и мы ехали  по этой псевдодороге  как по волнам, но недолго. Выйдя из машины я поспешила в магазин  и стала наполнять корзинку молочными продуктами для своей больной мамочки. Потом  набросала  несколько упаковок с крупами для котов и собаки  и быстренько пробежалась по другим отделам, в заключение напихала целый  пакет мороженым разных сортов и угостила Колю.  Он с трудом дотащил мои покупки до машины.
-Ну, ты и накупила… Семья, что ль, большая?
-Да нет. Я – и больная мама. Да я и сама  не шибко здоровая… Мне до магазина дойти – большая проблема.  А тут ещё мне подбросили собаку и двух котов. Тоже кормить надо. Да мы и любим с ними дружка  дружку…
-Понятно… Ко мне тоже той зимой собачка прибилась. Хорошенькая такая… Худющая. А сейчас   стала справная – приятно посмотреть. Я вот нашёл место, где куриные косточки дёшево продают. Как-нибудь заеду за тобой  и съездим…
Ой, спасибо! А то я не знаю - за что хвататься.
А сколько лет  твоей маме?
Вот скоро  87 исполнится…
Да, солидный возраст. Сильно болеет?..
Да как тебе сказать… Она не так уж сильно болеет, как по старости ничего сама уже делать не может… Так тяжело – ты не представляешь…
- Очень даже представляю!  У  меня сын -  инвалид первой группы. Родился с ДЦП. Позвоночник мягкий…  Даже сидеть не может. Только лежит на подушках с приподнятой головой…  Да ещё и слепой совершенно, понимаешь.  А вот память у Лёшки потрясающая.  Помнит наизусть все сказки и песни. Знает все молитвы, которые я читаю…  Вот лежит  целыми днями и  сказки рассказывает или весёлые песни поёт.  Хочешь смейся, а хочешь плачь…
У меня защемило сердце и в горле появился ком. Я хриплым голосом спросила: «А мать у Лёши есть? Или ты один за ним ухаживаешь?»
-Есть, конечно… Но она, знаешь, того… После  рождения сына очень сильно убивалась, ей ведь врачи не разрешали рожать, а потом через два года – у неё вообще  крыша поехала. Она в психушке  постоянно лечится. Хорошо ещё, что её мать нам  помогает с сыном…
Мы подъехали к моему дому. Я вылезла из машины со своими котомками с продуктами. Коля помог мне  донести их до калитки и, сказав, что у него ещё много дел, уехал, а я потащилась к своей мамочке. 
Она с большим удовольствием принялась за любимое мороженное, а я стала ей рассказывать о Коле и его сыне. С интересом выслушав, мама спросила: «А сколько лет мальчику?»
-Не знаю, я не спрашивала… Большой наверное…
-Надо ему что-нибудь подарить.
-А что?
-Неважно что! А подарить надо…
В следующее воскресенье я увидела Колю издалека и помахала ему рукой. Он тоже улыбнулся  и кивнул мне головой. А после службы Коля подошёл ко мне. Мы поприветствовали друг друга и он спросил: «Ну, как мама?»
-Да ничего…  Вот интересуется – сколько лет  твоему мальчугану. Коля весело засмеялся.
-О…  Моему мальчугану уже 23 года и весит он почти 80 кг.
А что ему можно подарить? Что-нибудь нужное.
Ничего дарить не надо.  Питается он по особой диете, у него много противопоказаний…   А из одежды … Что  ни куплю – сплошная  синтетика, а у него раздражение на коже. Так что, если есть чего-нибудь натуральное – не откажемся… Слушай, я сегодня не смогу тебя отвезти. Вон видишь  -бабушка с хромым внуком – меня ждут. Надо помочь. Я тебе сейчас дам свой телефон и запишу твой. И может завтра съездим за косточками для собак.
Он вытащил из глубокого кармана свой маленький блокнотик записал мой телефон, потом оторвал  чуток листика и, написав свой телефон, отдал мне. Попрощался и побежал к страждущим.
Я пришла домой, накормила маму и притащила из папиного шкафа много чего из мужской одежды, которую, после папиного ухода,  я так и не трогала два года. Просто не знала что делать.  Выбросить – рука не поднималась. А тут - возможно понадобятся его вещи из натуральных тканей. Отец других не признавал. Я позвонила Коле: «Привет, тут у меня хорошие вещи остались от папы. Исключительно  натуральные, в хорошем состоянии  и размер большой… Будешь брать?.. Ну, вот и хорошо! Я сейчас всё простирну, а ты завтра заберёшь. Ну, пока.»
Я воодушевлённая тем, что вещи моего любимого папочки понадобились хорошим людям  стала их сортировать и раскладывать на диване, а заодно слушать  как мама ведёт беседу с телевизором. Транслировался концерт Розенбаума и мама выдвигала ему свои претензии. Сначала потихоньку, а потом, видимо утвердившись в своей правоте,  стала громко выражать возмущение.
Мам, ты кем там недовольна в этот раз?
Да, Роженбаумом!
Розенбаум, мам.
Какой там Розен… Ты иди посмотри на его рожу.  Чистый бандит.  Розен… Ты только послушай о чём он поёт. Мать и отец учили его «стрелять – так стрелять, лечить – так лечить…» А сам два месяца на скорой помощи поездил и теперь всем рассказывает, что он чуть ли не заслуженный врач…
Ма… Ты чего на него бочку катишь?  Откуда ты такие подробности о нём знаешь?
Так он  недавно по телику интервью давал. Всё рассказал про себя звёздного и даже про любовницу рассказал… Вон чего поёт – «листья падают вниз…» А я думала вверх…
-Мам, ну ты же видишь  сколько в зале его поклонников?
-Это не поклонники – это идиоты, такие же как он… Ого, Послушай что он сейчас поёт: « … Я в свой город стреляю от живота! Тра- та –та - та, тра-та- та-та». Это что же он  в свой родной Петербург стреляет, что ли? Совсем с ума сошёл. А ты говоришь, что у него рожа не бандитская. ..Совсем телевидение с катушек съехало. Раньше мы слушали певцов – так певцов!  Шульженко, Бернес, Магомаев, а сейчас что – бандюганы  со всех щелей повылезали  и гундосят свои блатные песни.
-Мама, ну ты же сейчас осуждаешь – значит грешишь.
-Нет, это они меня подстрекают, чтобы я так выражалась.
Она считала, что поставила победную  точку и продолжила возмущаться, но теперь по- тихому. Я же пошла стирать и готовить вещи к сдаче.
Коля утром позвонил и приехал к полдню. Познакомился с мамой, подарил ей две сдобные булочки. Потом  заглянул в огромную сумку с вещами и удовлетворённо сказал: «То, что надо» и поволок сумку к выходу. Я кинулась помочь, но он отрицательно покачал головой – мол, не надо – я сам.  Он уехал, а мама твёрдо сказала: « Надо теперь именно Коле сделать подарок. Ты видела  что у него на ногах было?  Пляжные сланцы на голые ноги! И это в конце осени. Ему надо обувь подарить. Предлагаю твои кроссовки  - ты их всё равно редко надеваешь. Ему как раз будут…».  Ну, что сказать – мать  была командиром не менее отца. И после его смерти стала командовать мной за двоих.  Да ради Бога.  Я была рада – только б ей было хорошо в уменьшающемся  жизненном пространстве.
В следующее воскресенье пришла в церковь  с пакетом, в котором лежали вполне приличные кроссовки,  а них  - две пары крепких носков. И после службы я подошла к Коле с подарком. Он заглянул  внутрь пакета и обалдел.
-Ты чё? Это кому? Мне?  Ну, ты с ума сошла. У меня же есть туфли – брат подарил.  Куда-то я их запихал… Могу и найти.  А чё – мне и так хорошо…
-Да уж – лучше некуда! Выглядишь как бомжара. Да ещё босиком по лужам ходишь в октябре…
-И прекрасно себя чувствую – понятно… Я и не хожу. Я всё время в машине.
А по церкви ты ходишь в октябре в пляжных  сланцах и людей пугаешь  - это нормально?
Да брось ты…  ко мне все привыкли – к такому. Какая разница в чём ходить? Главное – в другом…
- Ну, ладно – хватит препираться. Давай примеряй.
Коля с некоторой опаской посмотрев  на меня, сел на церковную скамейку, вытащил кроссовки и носки и примерка началась. Сначала с показным неудовольствием, а потом, почувствовав, что ногам тепло и комфортно в этой обувке – заулыбался и даже потопал ногами по асфальту.
-А ничего, ты знаешь… Мякенько и как раз!  А те туфли очень жёсткие… Спасибо, что спасла меня от простуды!
-Да не за что…  И это не я, а мама выразила уверенность, что эти кроссовки тебе больше нужны, чем мне. Да нет – я в них не ходила…  Надела несколько раз. А тебе – вон как хорошо. Носи…  У тебя как сегодня дела? А то у нас ни хлеба, ни молока, ни всего прочего.
- Ну, поехали. Мама не должна ни в чём нуждаться. Не забудь ей мороженого купить.
Когда мы приехали с продуктами  и Коля помог занести тяжёлые пакеты – мама так и засияла, увидев, что её пожелание исполнено.  «Тебе бы ещё приличные штанцы  где-нибудь надыбать…» - задумчиво сказала она, разглядывая то, в чём был одет Коля.
Не надо, не надо… У меня есть  тёплые брюки. Правда их моль побила…  Но наверху. Под курткой незаметно будет…
Да ты мне их привези, Коля – я зашью. Сижу тут сиднем  целыми днями на диване.
-Ну, нет – это уж слишком… Вы вот сидите и отдыхайте – вы этого заслужили.
И он торопливо побежал к выходу, добежал до калитки, а потом вернулся, приоткрыл дверь и крикнул маме: «Тёть Нин! А за ботинки большое спасибо. Очень подошли…»  И умчался.
Некоторое время мы не виделись. Мама «сиднем сидя» на диване – умудрилась простудиться и  я не отходила от неё. А у Коли заболел Лёша, температурил и постоянно спрашивал: «Где папа? Где папа?» И Коля также сидел при сыне. А жену отвёз в психолечебницу, в связи с обострением  болезни. Иногда мы перезванивались   с ним и делились своими жизненными переживаниями.
Выпал снег, а значит наступила зима со своими прелестями и гадостями. Конечно, снег радует  первозданностью пушистого покрова и пространство завораживает чистыми горизонтами. Снег укрыл на земле всякие ухабы и неубранный мусор. Жизнь, как бы посветлела и стала объёмней и прекрасней…  Но, если ты живёшь в частном доме и этот замечательный снег завалил все пути и дорожки, а тебе надо постоянно их расчищать –  ты, конечно, радуешься, но не шибко…
В церкви народ одет был во всё зимнее и даже Коля надел на себя что-то тёплое. Издалека была видна  куртка ниже колен, очень большая и неопределённого цвета. Мой  Папа сказал бы: «серобурмалиновая».  Из под  неё виднелись брюки ниспадающие на обувь… Но что это? Вместо кроссовок на Коле были надеты старые  резиновые сапоги большого размера.  Почему? Этот вопрос я задала ему сразу, когда после службы мы встретились.
- Да…Моему старшему сыну ботинки понравились – я отдал.
-Как старшему сыну? У тебя ещё сын есть?
Есть. И не один, а два. Я их в детстве бросил, когда увидел Иру и влюбился…  Поняла теперь - какая я сволочь?.. Не просто грешник, а грешник из грешников!  Бог и дал  мне с Ирой такого больного ребёнка. Раз ты своих  нормальных сынков бросил – на тебе сынка-инвалида…  Воспитывай.
Он замолчал, я тоже никак не могла вникнуть  в суть происходящего… Мы медленно шли к машине, возле которой его уже кто-то ждал и увидела, что он плачет. Я  вытащила из кармана платок и дала Коле. Он вытер глаза, высморкался и сказал: « Ты понимаешь, что если я всю оставшуюся жизнь буду делать по возможности добрые дела ради Бога – всё равно Он никогда не простит меня за такую подлость!
-Простит… Господь даже убийц прощает, если они истинно раскаиваются. Вспомни – что он сказал  разбойнику, который рядом  с Ним  на кресте висел и попросил: «Помяни меня, Господи, когда приидеши во Царствие твое». А Он - «разбойнику врата рая отверзый…» Помнишь? За то, что разбойник в такой трагический момент признал его своим  Богом – он простил его…  А ведь ты тоже - вон как сильно каешься… От всего сердца, от всего существа твоего. Если  ты на исповеди это исповедовал – значит простил!
Да ты понимаешь – сам - то я всё время это помню и никогда себя не прощу! Весь извёлся…
-Ну, ты уж выше Бога себя не ставь. Раз Он простил – значит прощено. И Алёша тебе дан как испытание на всю жизнь. Живи и терпи, и радуйся жизни. Сам знаешь -  уныние большой грех.
Коля поднял на меня, залитые слезами глаза, взял за руку и сказал: «Спасибо тебе, сестрёнка…
Прямо, как крыса с души упала! Поддержала ты меня сильно… Только вот довезти сегодня не могу – видишь там тётеньку  - её надо куда-то отвезти и в чём-то помочь.
Мы попрощались и я шла по заснеженной дороге и думала, что этот маленький человек имеет  очень добрую душу и несёт по жизни такой большой крест…
Когда я стала выдавать новую информацию маме – она выключила телевизор и принялась молчать. Я поняла,  что ей надо обдумать всё наедине с собой и пошла разыскивать свои  туристские кожаные ботинки на толстой подошве. Ну, не гоже, чтобы человек ходил в мороз в резине. Мама пришла в себя и  тихо сказала: «Какой же он несчастный и одинокий  - наш Коля… Ему и поговорить-то не с кем. Родителей нет, жена на головку «бо-бо», а сын – тяжёлый инвалид… И он сам держится, да ещё и другим  помогает.» Что тут можно добавить – так оно и есть. Я принесла маме мороженое и включила телевизор, чтобы она  сменила тональность настроения. А то чуть что - и у неё сердце  «колит».
Надвигался мой день рождения  и я хотела его немного отметить. Можно было пригласить подружку Таню, соседку Люсю – ну и мама, конечно, рада будет побыть с нами. Я  Колю тоже пригласила, когда мы в очередной раз ездили за продуктами и он увидел, что я покупаю шампанское.
- Да нет, не могу придти. Завтра Лёшку  привезу от тёщи.
-Слушай, а как же ты его таскаешь, если в нём 80кг.?
Я еду туда с двумя братцами алкоголиками рано утром, пока они ещё тверёзые. Они аккуратно выносят его с 4 этажа, а дома –  заносят и кладут на кровать.  Получают по стольнику и идут выпивать и закусывать.  А я удобно укладываю сынулю, кормлю и целый день хожу вокруг него  - то пописать, то покакать, поесть, попить, спеть с ним песню и так далее. Молимся вместе.
-Понятно…  А жаль - посидели бы, поговорили…
-Да будет время - наговоримся ещё. Какие наши годы…
День рождения проходил в привычной обстановке «девишника» - спокойно, уютно и благодатно. Подружкам понравилось всё, что я приготовила. Собирались пить чай с тортом. И тут послышался крик: «Лен! Вы наверху или на низу?» Это был голос Коли. Я вскочила из за стола, чтобы его встретить, открыла дверь … и чуть не упала в обморок. На меня надвигалось что-то непонятное, охваченное не то паром, не то дымом. Я распахнула настежь дверь и в комнату вошёл Коля с большой кастрюлей, из которой валил пар. Все открыли рты от удивления…
«А вот и я с подарком…»  гордо сказал Коля, протягивая мне кастрюля. Она была тяжёлая и горячая. Я поставила её на диван и заглянула во внутрь – она была полна свежесваренных  красных раков. При чём, крупных, плавающих, как положено, в укропном бульоне…
-Девочки – здесь раки! И какие крупные!.. Да …  -  это мой брат во Христе - Коля.
Подружки  восторженно захлопали в ладоши, стали усаживать Колю за стол.  Мы с мамой стали  тоже просить его  сесть  за стол и съесть  чего- нибудь  «праздничного».
« Как жалко, что тебе нельзя выпить хоть бокал шампанского из-за машины…
-Почему же  - очень даже можно. Я специально приехал на велосипеде, чтоб не рисковать.
-Вот это да…  А как же ты кастрюлю вёз?
- А я её проволокой прикрутил к заднему колесу…
На некоторое время воцарилась полная тишины – все представляли себе как Коля катился по заснеженным и скользким улицам на велосипеде. И из огромной кастрюлю, прикрученной проволокой,  валил пар до неба. Наверное те, кто увидел это из прохожих – были удивлены не менее нашего… Коле был налит большой фужер шампанского, а нам по половинке. И он сказал заздравный тост из трёх слов: « За ваше здоровье!», чокнулся со всеми и выпил с большим удовольствием. Потом  присел на краешек стула и стал есть салат «Оливье», а мы навалились на раков. Самые крупные я положила поближе к маме и она тут же принялась их чистить и есть. И мы тоже  вцепились в раков. В воздухе стояли звуки трещащих раков и упоенья  от любимейшего лакомства…Коля доел салат, вскочил и заторопился. Я отрезала ему пол торта и упаковала его в родную коробку. 
-Коль, а откуда ты узнал, что я очень люблю раков?
А кто их не любит?.. Особенно на Волге.
Я поблагодарила его и он умчался. Мы ещё понаслаждались  раками и подруги заявили, что чай пить не будут, чтобы  оставить во рту послевкусие  ракового «десерта».  Они тоже засобирались, получили по куску торта в салфетке, поблагодарили за приём  и ушли, поцеловавшись с нами на прощанье.
Я очень устала от всего произошедшего в этот вечер, но решила отнести вниз на кухню  посуду и всё, что осталось на столе. Мама прикрикнула на меня: « Да ты хоть посиди и отдохни. Целый день на ногах.  Кто  тебя торопит? Завтра всё сделаешь.
-Да я только всё вниз отнесу. А помою завтра.
Я стала собирать в посудный  тазик всё со стола и носить вниз. Отнесла раз, отнесла два. А когда, уже еле передвигая ноги, понесла в последний раз – я как-то не очень удачно поставила ногу на верхнюю ступеньку и неожиданно покатилась вниз по крутой лестнице. На пол я упала вместе с посудой. Она выпала из рук и почти вся разбилась. Мне было очень больно и  встать я не могла. Особенно острая боль пронизывала левую руку возле плеча. Хотелось кричать, но пугать маму я не могла… Я лежала в лёгком платье  на холодном полу нижнего корридорчика  как  большая бабочка, пронзённая булавкой боли.  Мне надо было как-то попытаться стать на четвереньки, чтобы потом постепенно опираясь на лестницу, подняться на ноги. И кое-как,  правой рукой я зацепилась за пальто, висевшее на стене. Но когда я захотела приподнять левую руку и не смогла – стало ясно, что она сломана…  Такого со  мной  ещё не было. От отчаяния, что мне никто не может помочь – я со слезами обратилась к Богу: «Посмотри, Господи – что со мной происходит! Может я и достойна такого испытания, как большая грешница, но как-то встать, всё же, мне надо с этого ледяного пола…  Помоги мне ради всех святых, умоляю тебя!»
И через мгновенье я услышала как наверху открылась дверь и мамин голос тревожно позвал меня:  «Лена! Что случилось? Ты где?» И это меня как-то приободрило. И, крикнув: «Ничего мам, щас приду!»  я начала  правой рукой крепче цепляться  за пальто, а сама думала: « Как же она самостоятельно  смогла пройти через всю комнату? У неё же ноги совсем не ходят». И тут я смогла перевернуться и стать  на четвереньки, а потом и встать полностью, упираясь в лестницу. Чуток придя в себя, я поползла по ней вверх. У меня всё внутри тряслось и стонало, но я упорно ползла – ведь мама ждала и волновалась.  От боли в глазах было темно, но я всё же выкарабкалась наверх и втиснулась в тёплую комнату. Мама  стояла держась за свою палку-костыль и с ужасом смотрела на меня: « Что с тобой произошло? Ты с лестницы,  что ли, упала? Я же слышала звук падающего тела…» Я дотащилась до  дивана, села и заплакала: « Я руку сломала… левую.» Мама охнула, дошкондыляла  до дивана, села с правой стороны, мягко  обняла  меня и тоже заплакала. Но это длилось недолго. Мама первая пришла в себя и сказала твёрдым голосом: « Мать нужно слушать. Говорила же – отдохнуть надо, а ты… Срочно звони в «скорую» - темно уже. Телефон вот на столе.»  Я еле-еле дотянулась до телефона  и позвонила  в скорую помощь. Потом прилегла потихоньку на диване и стала понемногу приходить в себя. Особенное переживание у меня вызывало то, что я была левшой и всё, в основном, делала именно этой рукой.
Скорая помощь приехала через полчаса и в доме появился  большой, красивый врач с громким голосом. Он осторожно, но цепко прощупал мою бедную руку и  сказал: «Да, это перелом, ясное дело. При чём, сложный…»
- Ну, ещё бы – у меня и не сложный – буркнула я.
-Что Вы сказали?
Да… Что жизнь – штука сложная.

Ну…  Это уж всенепременно! Ещё хорошо, что поломана рука, а не нога…  В общем собирайтесь, теплее одевайтесь, берите паспорт и деньги. В больницу мы Вас отвезём, а оттуда нужно будет добираться своим ходом, то есть на такси.
Доктор помог мне одеться в тёплую куртку. Мама перекрестила меня. Я с трудом влезла в машину, охая и постанывая на ходу…  И мы поехали. Ехали довольно долго, а когда стала выбираться из скорой – я увидела, что привезли меня в ту больницу, в которой работала раньше, моя мама. 35 лет, как говорили, «от звонка – до звонка», с одной записью в трудовой книжке.
Подъехали мы не к главному входу, а к какому-то боковому. Мне помогли пройти по коридору, устланному досками и стройматериалами, подвели к ярко освещённой открытой двери.
«Вам сюда, ждите, вызов я отдал»- сказал доктор и навсегда ушёл из моей жизни. Дай Бог  здоровья  этому доброжелательному человеку.
Ждать мне пришлось более часа. Меня впустили в кабинет, где царствовали медсестра и  гипс, и она отправили меня на рентген. Там тоже была «живая очередь» и ждать пришлось минут 20… Когда мне просвечивали руку, я спросила о «сложности перелома». И симпатичная женщина, позёвывая, вяло мне ответила:  «Перелом как перелом – ничего особенного».  « Слава Богу, что ничего «особенного»…
Я шла обратно по заваленному чем угодно  коридору и держа в голове слова врача, думала: «Только бы ногу ещё не сломать». От всего произошедшего я устала так, что когда мне стали наматывать на руку гипсовую повязку – я от бессилия и боли потеряла  сознание и упала прямо бедную медсестричку. Очнулась от запаха нашатыря и пришла себя. «Что же это Вы, гражданочка себе позволяете? Я еле -еле вылезла из под вас…Вы вона какая тяжёлая.» Она это сказала без злости и раздражения. Видимо, не одна я в «этом поле кувырнулась». И опять я  лежала на холодном полу и понимала, что встать сама не могу. Медсестра кого-то позвала и пришёл угрюмый мужчина и как-то очень ловко поднял меня с пола и поддержал пока мне доделали гипсовую повязку. Молча помог мне одеться, вывел в коридор и молча ушёл. Я рухнула на скамейку, пришла немного в себя и обречённо подумала: «Что же будет дальше? Господи, Ты же видишь как я страдаю – помоги мне, ради всех святых, до дому добраться!»  Я сидела в холодном коридоре на первом этаже, бывшей когда-то вполне приличной больницы, стучала от холода зубами  и думала, что можно понять и тех, кто покидает пределы нашей страны…
Вдруг раздался громкий голос: «Кого, куда надо отвезти?» Это, на моё счастье, появился доморощенный таксист, который, на ночь глядя, видимо решил проверить больницу в поиске вечернего клиента. Я рванулась ему навстречу и чуть не упала, зацепившись за доску. Таксист подхватил меня и повёл к выходу. Я заползла в наконец-то  тёплое место и расслабилась…
Сколько он взял с меня за поездку – даже вслух невозможно сказать… Кто-то помогает, а кто – то оббирает слабых. Люди с разным представлением  о жизни не всегда думают о том, что в конце - перед Господом  надо будет отчитываться на суде за каждый поступок, ведь он видит всё и знает нас лучше, чем мы – сами себя…
И вот, наконец-то, я добралась до своего тёплого дома и растревоженной мамочки, которая сидела  на диване и молилась перед иконой своего любимого Николая-чудотворца. Она взволновано встала: «Ой, доча, ну как ты? Я тут всё время молилась, чтобы Николушка помог  тебе…  И тут я подумала о том, что, если бы мама не молилась – мне, наверняка, было бы ещё хуже. Мы обнялись, чуток всплакнули. И я не стала рассказывать ей о больничных  приключения.
Итак, началась моя… однорукая жизнь. Рука от того, что находилась в гипсе – болела не меньше. Но я стала приспосабливаться к своей беде и старалась изображать бодрый вид, чтобы не огорчать маму. Она и так, бедненькая, напереживалась…  Я училась готовить такую еду, чтобы можно было забрасывать продукты в кипяток, без всякой предварительной нарезки и длительной подготовки… Главное - чтоб свежее, горячее и съедобное. А носила я теперь поднос с едой  как на вершину горы Эльбрус – медленно и со всеми предосторожностями…  Жизнь постепенно налаживалась. А куда ей было деваться.
Коле в эти дни я, понятно, не звонила. Да и он чего-то  помалкивал. Но вот продукты, как ни «странно», стали заканчиваться. И уж, если я в  более или менее нормальном существовании не могла замахнуться на самостоятельный поход в магазин, даже с тележкой, на которую можно немного опереться, то  уж сейчас…   Я позвонила: «Коль! Привет! Чего-то ты молчишь…  А я тут руку сломала, представляешь? А ты там как поживаешь?» И вдруг, я услышала,  какое-то странное  хихиканье, исходящее от Коли.
-Коль, ты чего хихикаешь? Надо мной что ль смеёшься?
-Нет, над нами… Дело в том, что я ногу сломал…
-Да ты что? Как же это случилось?
Шёл и попал в яму, запорошённую снегом… и готово. А ты?
-А  я упала с лестницы…
-Да, лестница там у вас крутая …
Но ведь ходила же я по ней всю жизнь…  А тут – на тебе… Да ещё и левая рука, а я левша. Очень  трудно приспособиться. Особенно  еду готовить. Позвонила, чтоб спросить у тебя насчёт магазина, а тут – вона что… Теперь нам долго будет не до магазина.
-Почему не до магазина? Лёшка у бабушки – я сейчас приеду. Ты только одевайся потеплее, а то на улице очень холодно.
-Коль, да ты что? Как же ты сможешь ехать – у тебя же нога в гипсе… Может, я тут кого из соседей попрошу, или  такси вызову…
-Через десять минут я буду! -  сказал Коля и отключился. Я в недоумении  стояла и пыталась осмыслить происходящее.
-Мам! Ты представляешь – Коля тоже сломал, но только ногу. Сейчас приедет, чтоб в магазин смотаться…
-Да какой же магазин, если у него нога загипсована?
Он сказал, что будет через 10 минут и велел теплее одеться, потому, что очень холодно.
-Ну, одевайся – раз сказал!
Я укуталась в тёплый пуховый платок, а мохнатую шубу надела только на правую руку  т.к. левая – висела на привязи, согнутая в локте. И мама накинула мне на шею ещё один платок для страховки. Коля приехал и посигналил. Я схватила сумку, пакет и устремилась к выходу. Мама перекрестила нас из окна, я с трудом влезла на заднее сидение и мы поехали. Действительно, холод был жуткий. Даже в машине все окна промёрзли. Хорошо ещё, что близко.
Мы приехали и стали вылезать из машины. Я предложила Коле остаться, чтоб ногу зря не утруждать. Но ему тоже надо было кое-что купить и мы – два инвалида, пошли, цепляясь друг за друга, к входу в магазин.  На Коле  был надет тулупчик чёрного цвета. А поскольку пуговиц на нём, естественно, не было, на талии красовался широкий солдатский пояс, чтоб тулуп не распахивался. А талия, надо сказать, у Коли была как у муравья – без преувеличения.  А голову «грел» какой-то странный берет, натянутый до бровей. И только я мысленно представила себе как мы выглядим  рядом с друг другом – маленький Коля с муравьиной талией и в берете – и огромная  я, перемотанная пуховыми платками и в невероятной по объёму  шубе -  открылась дверь и из неё вышла, ничего такого не подозревающая, женщина. Но когда она увидела нас – то громко ойкнула сначала и уронила пакет с продуктами на пол. Мы остановились. Потом, разглядев нас повнимательней, она, вдруг закатилась таким заливистым хохотом, что и мы невольно заулыбались.
-Ой, не  могу -  держите меня девочки!  Откуда  же вы такие взялися? Из какой сказки? Из «Буратино»? Ну, чисто – сладкая парочка!  Ой, не могу… Ой, сто лет так не смеялась…
Она подняла свой пакет и попыталась спуститься с лестницы, но её взгляд опять натыкался на нас – и она  принималась ржать с новой силой. Потом женщина  обошла нас и быстро пошла по дорожке, иногда оглядываясь.
 А мы, подгоняемые морозом, заторопились в магазин. Народу там было немного, и поначалу никто не обратил на нас особенного внимания. Но когда мы, для опоры, вцепились мёртвой хваткой  в большую тележку  и покатили её перед собой – Коля справа, а я слева – среди покупателей произошло некоторое волнение и многие начали сначала, как бы невольно, улыбаться, а потом и откровенно смеяться. Они стояли и смотрели, как будто ожидая, что вслед за нами поедет тележка с кинокамерой и начнётся съёмка. Я думала про себя, что, скорее всего, внимание привлекает муравьиная талия Коли… Хотя, конечно, в сочетании с моими масштабами – это и замечательно по несуразности и комизму. Мы по дороге подхватили ещё одну тележку и Коля захромал с ней в другую сторону, а я отправилась в любимый молочный отдел.
Я понабросала в тележку  всего - чего хотела и пошла к Коле. Он встретил какого- то знакомого и я  была невольным свидетелем их разговора, рассматривая всякие вкусности в кондитерском отделе.
- Коль, эт ты? Давненько тебя не видел…
-Привет, если не шутишь! Как поживаешь?
Я – нормально…  А ты как?
-Да - всё в порядке…
Коль, а что это за баба с тобой?
Моя сестра.
Какая сестра? У тебя ж, вроде, брат?
Сестра духовная.
Какая, какая ?..
Духовная, понял? Но если ты – человек не верующий – не поймёшь…  Ну, пока.
Коля, увидев меня, прихромал и молча вытащил из моего набора продуктов  все пакеты с конфетами и положил обратно на полку. Я стояла молча и не сопротивлялась, и даже была благодарна Коле. Он знал, что у меня диабет. Но мороженое для мамы -оставил. Он её полюбил. Да и она тоже хорошо к нему  относилась…
А, когда мы, расплатившись, стали фасовать продукты по пакетам  - к нам подошёл знакомый Коли и стал нам помогать. Потом он, взяв оба тяжёлых пакета, пошёл проводить нас до машины и задавал Коле важные вопросы.
Коль, а ты давно верующим стал?
К сожалению – недавно…
-А почему  «к сожалению»?
Потому, что жизнь пошла бы по другому… по человечески.
А эта твоя… ну сестра духовная – тоже верующая?
Ещё какая!.. Гораздо хлеще меня.
А ты и в церковь ходишь?
Естественно.
А в какую?
В Троицкую.
Это в центре которая?
Да, она самая.
А как часто?
«Шесть дней себе, а седьмой – Богу…» Есть такая заповедь. Вот по воскресеньям и хожу.
А во сколько?
Одна служба в 7, а другая в 9. А по будням – одна утренняя – в 8.
Подошли к машине. Мужики открыли багажник и погрузили туда продукты. Знакомый колин помахал нам рукой и убежал. А мы долго усаживались в холодной машине и молились, чтоб она завелась…  Завелась, Слава Богу, и мы потихоньку поехали.
- Знаешь, Лен – вот у каждого свой путь к Богу… С кем-то говоришь, говоришь – и о том, что Он наш создатель и Отец небесный, и что всё знает о нас и ждёт нашего обращения к нему. И что любит нас и помогает, если попросим в молитве… И что? Некоторые слушают внимательно и с интересом, а толку нет – хоть 10 раз ещё говори. А другой  с первого раза, вроде как, толчок получает в душу – будто именно этого разговора он и ждал всю жизнь! Смотришь – а он в очереди на исповедь впереди тебя стоит…  У всех – по разному. А у некоторых – и вовсе никак…
Мы подъехали к дому и стали выгружаться. Я стала просить Колю, чтобы он не поднимался на высокое крыльцо, я, мол, сама понемногу перетащу всё одной рукой. Но он упрямо, прихрамывая и постанывая, понёс мой пакет наверх. И тут нас в последний раз настиг комический «триумф»…
Когда маленький Коля нагнулся, ставя сумку на пол, а я вошла и задержалась на пороге дома – мама, вставшая навстречу нам – увидела такое наше несуразное сочетание и громко засмеявшись, просто  рухнула обратно на диван и хохотала от всей души: « Ну и парочка –гусар да гагарочка, как же вы так вырядились смехотворно – вот зеркало – посмотритесь…» Мы шагнули к зеркалу и обалдели. Да, действительно – зрелище было не для слабонервных! Смешные Пат и паташонок отражались в зеркале и устало улыбались. Я сбросила на пол тяжёлую шубу и всё стало на место – пропорции уравновесились. Коля попрощался и похромал на выход. А мама всё ещё улыбалась, вытирая слёзы от смеха: «Одна беретка чего стОит… Днём с огнём искать – и не сыскать. Где он нашёл это «чудо»… Лен, ты на верхней полке возьми отцовскую шапку и отдай Коле». Я поискала и нашла добротную шапку из овечьего меха.
- Мам, но это же шапка-пирожок. Такие сейчас не носят, не модно.
- Ну да… Невозможные береты носить можно  в такой бешеный холод, а тёплые цигейковые шапки – нельзя. Сейчас же позвони и скажи, чтоб приехал и забрал. И ещё перчатки кожаные прихвати…
Ну вот понемногу стали заживать наши кости. И  запахло окончанием зимы и  холодов. Коля приезжал, как обычно, для продуктового шопинга. Мама радовалась, что на голове у него тёплая шапка-пирожок, но я подозревала, что он надевал её только ради мамы. Не хотел огорчать…
 Я снова стала ездить в церковь на такси. А после службы Коля иногда довозил меня до дома…  В церкви я увидела как сильно прибавился народ в Великий Пост. И очень я была приятно удивлена тем, что тот знакомый Коли, которого мы встретили  в магазине – стал регулярно приходить в храм и стоял всегда рядом с Колей.
Ну, вот и снят был гипс – и с руки, и с ноги. И жизнь засияла новыми гранями. Свобода физическая прибавляет собственного  достоинства и веры в хорошее. На исходе был и Великий Пост и все православные обязательно причащались в Страстную седмицу и готовились к встрече Праздника всех праздников  - Пасхе. У меня было  несколько рецептов выпечки кулича, и каждый раз я мучилась какой же именно выбрать в этом году… Тесто ставилось на десяток куличей, потому, что надо было раздать всем соседям и хорошим знакомым и, конечно, один, при освящении куличей, подарить церкви.
Коля приехал по моей просьбе в субботу, чтобы отвезти все куличи в храм и осветить их. Потом я выбрала  самый  большой и красивый кулич и протянула Коле. Он оценил запах и поблагодарил меня. И тут я увидела как потянулись к нему люди и стали дарить только что освящённые куличи. Коля стоял радостный и красный от  проявления любви тех, кому он помогал безвозмездно. А таких было немало… Полный пакет с куличами он повёз домой к своей семье.
И на следующий  первый день Пасхи в воскресение - вся паства собралась в церкви, чтобы разделить общую радость и прокричать самым громким голосом, какой только есть у человека: «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!» Большей радости у истинных православных нет! Такое ликование и восторг царит в душах – не передать словами.
Стою я и кричу изо всех сил и  тут вижу  - мимо меня проходит человек, вроде как, очень похожий на Колю. Но этот был одет в красивый светло-серый костюм и белоснежную рубашку с красным галстуком в честь Пасхи, а на ногах просто сияли новые кожаный туфли. Но голова, голова… На ней была отличная мужская причёска!.. И я тоже стала пробираться вперёд, чтобы увидеть поближе этого незнакомца, похожего… Но вот он повернулся и  это был удар ниже пояса – потому, что – это и был Коля! Я бы даже сказала: «Николай!» Просто – с  ума сойти… Он подошёл к центру перед алтарём, где шла подготовка к Крестному ходу вокруг церкви, и ему дали нести икону  Спасителя , возглавляя шествие… У каждого поворота мы останавливались, священник читал короткий отрывок из Евангелия, а потом окроплял нас святой водой. Нет ничего прекраснее этого момента! Как будто с каждой каплей вливается в тебя  сила жизни и надежда на лучшее!
После крестного входа, Коля подошёл ко мне с улыбкой во весь рот. Мы похристосовались и поздравили друг друга. И мне ничего более умного в голову не пришло, как спросить:
Коль! Ты чего? С ума что ль сошёл – так разоделся… Тебя просто не узнать!
-Да это брат мой приехал. Взял да и всю мою одежду выбросил… А потом вот накупил мне всего.
-А причёска? Сам рискнул подстричься?
-Да. Я всегда в честь Пасхи хожу в парикмахерскую.
Да, ты теперь  выглядишь не слабо! Зрелище – не для  слабонервных, кто тебя раньше видел..
-Это ещё что… Он мне и машину  свою подарил. Не новая, конечно, но очень даже приличная. Вот смотри.
Мы подошли к стоянке и Коля подвёл меня к симпатичной  светло- серой машине и открыл дверь: «Залезай!» Я с удовольствием уселась на место рядом с водителем и с большим удовлетворением убедилась в том, что эта машина заводится, как и положено, от ключа, а не от проводков. И ехала машина замечательно.
Ну, поздравляю! Какой у тебя хороший и богатый брат. Дай, Бог ему здоровья!
-Да, ты в точку попала. Со здоровьем у него… не очень. Молюсь за него – а там уж как Господь решит…
-Как его звать? Анатолий? Я его запишу в свой «помянник». Тоже молится о нём буду.
Когда мы с шиком подъехали к моему дому – Коля, вроде как, засобирался домой.
-Ты чё? Не хочешь маму проздравить с Пасхой? И показаться ей в красивом виде? Коля молча пошёл впереди меня и когда он открыл дверь – раздался  тревожный возглас мамы: « Кто это?»
-Да я это, тёть Нин! Пришёл Вас поздравить.  Ошарашенная мама молчала и разглядывала пришедшего. Коля подошёл к ней – они троекратно поцеловались с поздравлениями и  мама пришла в себя и заулыбалась.
- Ой,  який гарный хлопчик из тебя получился – надо же… Лена, неси чего ты там наготовила – разговляться будем. Да не забудь холодец…  Садись за стол, Коля.
И, вдруг, он вытащил из кармана пакетик с хорошими конфетами и протянул маме. Она была  очень рада и взяла конфеты. Потом они сели рядышком и повели душевный разговор, в ожидании пасхального пира.  Я принесла всякой вкуснятины. Мы спели Пасхальное словословие и  начали, как положено, с крашенного яичка, а потом нарезали кулич и намазали его творожной пасочкой…  А потом уж мясо, сыры и колбаса. Почему-то всегда кажется, что съешь очень много, когда разговляешься, ан нет…  Немного поели, всего попробовали и уже Коля засобирался домой.  Я положила ему в пакет гостинцев для семьи, мы пропели три раза «Христос Воскресе» и Коля весь такой праздничный и веселый умчался к своему любимому мальчику.
А мы с мамой сели перед открытым окном в зеленеющий сад и стали любоваться ярко голубым небом с лёгкими кружевными облачками и нежными лучами весеннего солнышка. И мы понимали - как же мы счастливы под крылом у Господа!..


Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.