Здравствуй и прощай

Здравствуй и прощай

Сергей Горбунов

Все произошло не так, как предполагал Лопатин. Сколько раз за свои тридцать лет он представлял, как встретится со своим настоящим отцом, увидит – какой он и покажет ему себя – высокого, стройного, с высшим образованием, владельца крупного кирпичного завода. Но шли годы, а тот, кто участвовал в рождении его, Виталия, так и не появился. Его место занял другой мужчина, который стал мальчику любящим отцом и дал ему свою фамилию. Оттого желание – найти того, кто бросил его маму, не дождавшись рождения ребенка, своего сына – со временем угасло. Да и это было уже не прежняя детская потребность, а простое любопытство: какой он из себя – его не состоявшийся отец?
Поэтому, оторвавшись от бумаг на столе, Лопатин не сразу понял, о чем ему говорит вошедшая перед самым обедом в его кабинет референт, на лице которой явно читалось удивление.  Видя, что шеф – не в «теме», помощник генерального директора еще раз доложила о том, что к нему, Виталию Дмитриевичу, на прием просится его папа с какими-то двумя женщинами.
- Какой папа? – не понял руководитель. – Он же сейчас с мамой в Турции отдыхает!
- Я – в курсе, – ответила помощник. – Но   тот мужчина в вестибюле говорит, что он ваш настоящий отец и просит встречи с вами. Его фамилия, – референт заглянула в блокнот-еженедельник, – Рубальский Виктор Семенович.
…Эти фамилию, имя и отчество Виталий знал с детства, так как дедушка запретил маме брать алименты у этого прохиндея и бесчестного человека (сами мальчонку вырастим!), а также вспоминать о нем и обо всей сволочной «рубальской» породе, проживающей в одном с ними поселке. А внуку, когда тот подрос и пошел в школу, дед, бывший офицер-танкист, наказал чтобы тот, когда станет взрослым, – гнал от себя человека с фамилий и именем – Рубальский Виктор, если он встретится на пути.
 Подавив волнение, Лопатин распорядился, чтобы этих людей провели к нему, а сам зачем-то начал наводить порядок на столе. Занятие было прервано робким стуком в дверь, а затем в кабинет, гуськом, как-то осторожно, вошли седой коренастый мужчина с карими, пронзительными глазами, с поблекшим, но сохранившим привлекательность лицом. Одна из женщин была сильно похожа на мужчину, что позволило Лопатину определить ее, как сестру кареглазого, а другая, улыбающаяся, скорее всего, была его супругой.
На какое-то время в кабинете повисла тишина, так как гости исподтишка рассматривали убранство помещения, его современную мебель, шторы и жалюзи, различную оргтехнику, стеллажи с книгами и сувенирами.
Уловив такое простодушное лицезрение и оценив одежду и обувь пришедших, генеральный директор определил, что они – не городские жители, поэтому поспешил начать разговор первым. Он предложил гостям сеть в кресла у журнального столика, позвонил секретарше, чтобы она принесла (чай, кофе?) и спросил их – по какому вопросу они к нему пришли?
 Те – переглянулись и затем мужчина, откашлявшись, сказал, что он – Рубальский Виктор Семенович.
- Да, я в курсе, мне уже вас представили, – ответил Лопатин
…Мужчина вновь откашлялся и как-то вроде даже с вызовом сказал, что такая же фамилия могла быть и у него – Виталия Дмитриевича. И даже отчество – Викторович. И, боясь какой-либо реакции генерального директора на эти слова, он торопливо начал рассказывать о том, как в молодости жил в том же поселке, где с родителями проживала мама Виталия. Как у него с ней возникла любовь…
Докончить рассказчик не успел, так как принесли чай и сладости и гости приступили то ли к обеду, то ли к позднему завтраку.
Выяснив, что они только что с автовокзала, приехали на встречу с ним из отдаленного малого города области, Виталий предложил свернуть чаепитие и поехать где-нибудь основательно пообедать. Смущение визитеров он пресек сразу: они – его гости и он их, как положено у людей, – должен покормить, да и сам пообедать.
…Выйдя из кабинета, Лопатин куда-то позвонил, затем распорядился чтобы водитель ждал его у входа в фирму и вернулся к гостям. Затем, сопровождая их, он уселся с ними в «джип», и машина поехала, как поняли приехавшие в город, – по знакомому маршруту. Он оказался не очень длинным и завершился у ресторана с иностранным названием, который Рубальский и его спутницы не запомнили. Но зато в их памяти запечатлелись зеркала, «позолота» в оформлении интерьера, «царские» люстры, столы с ослепительными скатертями и величавые кресла с высокими спинками. Горожане из глубинки еще более робко прошли в зал и уселись вместе с Виталием за столик в отдалении – окончательно «добитые» непривычной обстановкой и тем, когда к ним подошел парень-официант с перекинутой через руку салфеткой, положил перед ними меню и спросил о том: что они желают заказать?
…Эту растерянность людей, сидящих с ним за одним столом, Лопатин уловил еще в офисе своей компании и поэтому специально, с некоторой долей злорадства, повез их в фирменный ресторан, чтобы тот, который назвал себя его папой, увидел – кто сегодня его сын и что несостоявшийся родитель потерял – отказавшись от его мамы и ожидаемого младенца.
…Словно прочтя его мысли, Виктор Семенович перехватил инициативу:
- Ты, Виталий, меня не суди строго. Жизнь – она штука непредсказуемая. Не зря мудрые люди говорят: знать бы где упаду – солому бы подстелил. Так и я. Начал я с твоей мамой дружить и вроде бы дело крепко у нас закрутилось, да встретил я другую девушку – шустрая такая была, вертлявая. Вот я и переметнулся к ней. А потом вообще из поселка уехал на строительство завода в тот город, где сейчас живу. Там и встретил Нину, вот эту мою жену, так и живем по сей день. И Мария, моя сестра, которая со мной к тебе приехала, тоже туда перебралась.
О том, что твоя мама родила ребенка, то есть тебя, я узнал где-то года через полтора. Да и то – не от родных, они от меня скрывали, а от односельчанина, с которым встретился в областном центре. Врать не буду – в то время мне не очень хотелось стать отцом, да и, прости и не обижайся, – не было у меня уверенности в том, что ты – мой сын. Мы с твоей мамой всего раз или два согрешили.
- Ну, а зачем тогда сегодняшний приезд? – Виталий спросил даже с некоторой досадой в голосе.
- Ты не сердись, пусть он выскажется. Может ему легче на душе станет, – встряла в разговор Мария.
- Ну, так вот – тут я женился, свои дети пошли, – продолжал рассказ Рубальский. – И я о тебе, сказу честно, не вспоминал, тем более, что родные мне сообщили о том, что твоя мама вышла замуж и в школу ты пошел с фамилией отчима. А вот в последние годы на меня что-то нашло и захотел я тебя увидеть. Тем более, как мне передали, что ты – копия меня в молодости. Вот я и приехал. Ты извини, что без подарка, небогато мы с супругой живем, но – к тебе я всей душой.
…Тем временем официант принес те блюда и спиртное, которые гости, ужаснувшись ценам, поначалу отказывались вообще заказывать, а потом поручили это сделать Виталию, наказав ему, что бы им он выбрал то, что попроще.
…Когда основная трапеза начала подходить к концу, Лопатин спросил Виктора Семеновича о том, как тот живет и чем занимается.
- Семья у меня хорошая. И жена, Нина, и дети. Один живет с нами, а второй, женившись, уехал с супругой в Германию.  Нина работает диспетчером в автобазе, а я – электриком на заводе, который строил. Квартира двухкомнатная у нас – все никак не расширим, «жигули» старенькое. Во и все.
А я про тебя по телевизору узнал. Передача была про строительство в области, там называли твой кирпичный завод, и ты там выступил и рассказал о планах вашего предприятия и о новой продукции. Вот я и решил тебя увидеть не с экрана, а в живую. Ты меня можешь не признавать своим отцом, но – мне приятно, что ты – моя частица. И я – этого не скрываю. Когда мой напарник и старый товарищ узнал, что я к тебе еду, то даже позавидовал: «Хорошо тебе, Семенович. Ты теперь на рыбалку будешь ездить на новой машине, а не на своем драндулете, который разваливается на ходу».
- Ну а ты как, Виталий, живешь? – Рубальский резко, словно устыдившись намека, сменил тему.
- Хорошо работаю и живу, – ответил Лопатин. – После школы поступил в строительный институт. Был мастером на заводе железобетонных изделий. Когда началась перестройка и наше предприятие обанкротилось – начал думать, как жить дальше. Оформил кредит и открыл цех по выпуску пескоблоков, затем перешел на изготовление силикатного кирпича. Сейчас думаю об обожжённом. У меня двое детей-школьников. Жена – учительница.
Построил свой дом, есть машина.
- Да, да – мы видели, – согласился Виктор Семенович. – Хорошая и дорогая. Молодец, умеешь жить!
- Вы кушайте, а я сейчас отлучусь, чтобы переговорить по телефону, – генеральный директор вышел из зала, но вскоре вернулся, вроде даже как повеселевший. Ему было невдомек, что пока он отсутствовал, сидящие за столом оценили его как «крутого бизнесмена», у которого уйма денег и он их не считает. По словам Нины Рубальской, они сейчас запросто «съели» в ресторане «корову», а Виталий даже этого не заметил. На что Мария авторитетно ответила: «Корова – не корова, а добротного хряка умяли, не моргнув глазом».
…Бесшумные официанты тем временем принесли, на это раз не чай, как в офисе, а, по заказу гостей, кофе «арабика» и пирожные.  Его пили, потихоньку прихлебывая, а Виктор Семенович предпочел стопочку марочной водки. В этой идиллии не спеша говорили о погоде, о том, что все с каждым днем дорожает, а время – стремительно летит.
…Звонок сотового телефона Лопатина прервал беседу. Виталий вновь вышел и, вернувшись с двумя свертками вроде бандеролей, сел за стол и вновь попросил принести всем кофе.
Паузу прервал Виктор Семенович. То ли уверенно освоившись в напряженной для него встречи с сыном, то ли на него расслабляюще подействовало спиртное, но он по-родственному обратился к Виталию:
- Хорошо, что мы встретились. Ты приезжай к нам и не теряйся. И не держи на меня обиду. Договорились?
…Но Лопатин в ответ сказал о другом. Он встал из-за стола и попросил своих гостей извинить его, так как в офисе ждут срочные дела. Поэтому он покидает их. Счет за обед уже оплачен, так что они могут не беспокоиться и продолжать чаепитие. Затем генеральный директор повернулся к Рогальскому.
- Вот здесь, Виктор Семенович, деньги за то, что вы участвовали в моем рождении. Их хватит вам на надежную машину или на то, чтобы купить себе домик или квартиру. А это – вам, тетя Мария, – меньший пакет был вручен сестре Рогальского. – Счастливо доехать до дому.
… Сидя в машине, везущей его в офис, Лопатин упорно думал о своей маме и отчиме-отце, о и рожденных ими его сестре и брате и о том, что правильно или нет он поступил и с деньгами, и с тем, что так категорично попрощался с объявившимися родственниками?