Парикмахер 2 возвращение

С эмоциональным всплеском от стрижки мне пришлось столкнуться еще раз через 14 лет, но там уже «мастером» выступил я.
Когда я уходил в армию, меня подстригли наголо, а отец на прощание сказал: «В армии губами не щелкай, будь подальше от командования, а поближе к кухне. Вперед не вырывайся, но и не отставай».
Мне правда удалась только первая часть фразы — «Губами не щелкай», быть подальше от командования не получилось. Я был на голову выше всех своих сослуживцев, а некоторых так и на две. И поскольку я со своим ростом был правофланговым в первом взводе, то с правой стороны от меня как раз и стояли: замком взвода, командир взвода, командир роты, а на строевых смотрах еще и комбат. На кухню я тоже не попал — там командовали «южные» землячества, в учебке — дагестанцы, а в части армяне с азербайджанцами и причем мирно уживались хлеборез с поваром.
В первый день в части, когда нас переодели и состоялось построение, командир взвода заметил, как он сказал: что мы разной «масти», он имел длину волос. Поскольку нас призывали со всего Советского Союза, всем пришлось путешествовать разное время от пунктов сбора до части. Кто «маялся» три дня, кто неделю, а кто и две. Волосы были у всех разной длинны. А у рыжего одессита и шорца с Алтая они были такой длины, что из-за волос не было видно даже подворотничка.
— Всем стричься, даю время до вечера, кто не успеет, получит наряд вне очереди.
А подстричься, как оказалось, можно было только у старшины. Машинок у него было много, но стричь мог только он один.
Выстроилась огромная очередь. Все понимали, что успеют к вечеру только единицы. В толпе зрела паника. Неслуживый народ начал искать умельцев среди коллектива новобранцев. Поскольку я был только как третьи сутки от парикмахера, то ходил «голеньким» и посмеивался в душе над сослуживцами.
Рыжий одессит по имени Вася таки вообще пытался подстричь себя сам. Видя тщетные усилия и жалость в его глазах, я решил помочь
— Давай я тебя подстригу.
— А ты умеешь?
— Все же лучше чем сам себя.
Мне казалось, дело не хитрое: берешь машинку и срежешь. Одно уточнение — машинка была ручная... Мало того, машинка оказалась тупая да еще и расстроенная. Зазор между ножами жуткий. Но об этом я узнал позже. Поскольку на первой шевелюре у меня еще были силы, я защелкал как газонокосилка. Поскольку начал «на третьей повышенной», сразу же налетел на «стену». Машинка застряла почти сразу, едва не вырвав клок рыжих волос. Нашу импровизированную парикмахерскую на поляне оглушил Васькин рев, перемежающийся отборным одесским матом.
— Не хочешь — не буду, — сказал я.
— Нет уж, начал, так заканчивай.
Он продолжал материться, а я продолжал «косить». Кто был следующий, я не помню, но на десятом, как мне показалось, пришел опыт, но наступила усталость. Остановиться мне уже не дали... Я устал настолько, что еле двигал рукой.
— А может ножницами? — сказала очередная «жертва», когда я врезался в очередную шевелюру из «проволоки» тупой машинкой.
— Можно и ножницами, — сказал я. Мне вдруг показалось, что ножницами будет проще, но это только показалось.
В результате "сенокоса«сложилась определенная технология. Сначала крупные «копны» косили ножницами, дальше жатва продолжалась машинкой. Видя, как продвигается работа, у меня появились помощники. То ли им казалось, что все очень просто, то ли в них просыпались «мстители», и они с остервенением кромсали чужие волосы, как только что кромсали их собственные. В общем «веселье» продолжалось недолго.
Общими усилиями мы втроем подстригли роту. Ну то есть как бы подстригли. Основную массу волос с голов сослуживцев мы, конечно, скосили, но головы после этого "сенокоса«представляли собой слегка кустистые холмы. А особенно у брюнетов головы были в полосочку.
— Головные уборы снять!
Команда взводного на вечерней поверке была как удар молнии.
— Какая *ука это сотворила?!
Я конечно на благодарность не рассчитывал, но думал, что скупую мужскую похвалу заслужил. Это был первый урок — говорили же: «Не надейся и не проси». Мои переживания были недолги.
— Два шага вперед. Два наряда вне очереди.
Спасибо что только два.