Заключение

        Предыдущая глава   http://proza.ru/2018/03/01/282

        Время бежало. Вот и подошла пора заканчивать свою трудовую деятельность.

        Ну что же? Всё логично. Как говорится, всему хорошему и плохому рано или поздно приходит конец. Пора подводить итоги. Открыл я своё резюме и вписал туда дату окончания трудовой деятельности. Всё! Пора сушить вёсла.

        Две странички резюме – и вся трудовая биография. А внутри – 45 лет! Есть что вспомнить. Вспоминается всегда хорошее. Считаю, что мне очень повезло на этом пути. Повезло в первую очередь встречами, знакомством и совместной работой с умными, высокопрофессиональными и порядочными людьми. И это вне зависимости от тех должностей и званий, которыми они и я в то время занимали и обладали. Так мне в различное время посчастливилось по работе лично общаться с министрами путей сообщения СССР и России, с рядом академиков и ведущими учёными страны. Я гордился, до сих пор горжусь и благодарен судьбе за представленную возможность общения с руководителями такого ранга. Да, это были люди непростые. Порой жёсткие, вспыльчивые, авторитарные. Но они были умными. Они умели чётко сформулировать задачу, перечислить условия (ограничения), которые надо учитывать при разработке методов её решения, с ходу оценить достигнутые результаты. Общение с этими людьми требовало максимальной мобилизованности всех способностей и максимальной сосредоточенности. Открывались новые горизонты поиска. 

   Во время работы в страховой компании я также общался с высокопрофессиональными руководителями разного уровня. Такое общение было и интересным и полезным для развития страхования во вверенном мне подразделении. В должности директора страхового агентства на протяжении двадцати лет мне приходилось осуществлять подбор сотрудников, производить их обучение, работать с клиентами для расширения страхового поля, вести всю бухгалтерскую и складскую отчётность. Развивали новые для нас виды страхования. И много-много чего ещё приходилось делать для обеспечения работоспособности коллектива. Я старался.

   И вот под конец у меня в руководителях Хельга Володьевна. Формально, приписав меня в состав сотрудников руководимого ей отдела, она сделала всё, чтобы изолировать меня от участия в работе этого отдела. Чем-то я не глянулся ей с первой же нашей встречи. Достаточно сказать, что за три с лишним года Хельга Володьевна не уделила мне в общей сложности и трёх часов для обсуждения производственных тем. Вот, например, повторюсь - проработав три с лишним года в отделе, я так и не узнал – чем же занимается её отдел и конкретные сотрудники. Не узнал, какие задачи стоят и решаются в отделе. Хотя, в соответствии с должностными обязанностями, такую работу руководитель подразделения обязан провести со вновь поступившими сотрудниками в первый-второй день их работы.

   Контакты со мной Хельга Володьевна стремилась свести к самому минимуму. Первоначально мне было предложено не общаться с ней лично, а решать вопросы по телефону. Не так уж часто я ей и звонил. Но нет. Опять не так. Поэтому она предложила не тратить время на телефонные переговоры, а общаться через электронную почту. Но и здесь не срослось. Вскоре она заявила, что не может тратить своё время на переписку со мной. Хотя это были несколько маленьких записочек за неделю.

   Излюбленным занятием Хельги Володьевны в общении со мной было делать мне замечания и выговоры, апеллируя при этом в основном к присутствующим в данный момент в офисе сотрудникам. Давно я заметил, что Хельга Володьевна общение со мной организует как некие сеансы самоутверждения. Должно быть, так приятно при публике упиться до самозабвения своим административным ресурсом. Вот, дескать, смотрите. Стоит пожилой человек, кандидат наук, доцент, бывший директор. А я-то его как лихо уделываю. Вот он стоит, глазами моргает, чудик, а ответить толком ничего мне и не может. Вот я какая крутая. Имейте это в виду. А личико при этом у неё деловое-деловое. А вот глазки - счастливые-счастливые. Вот они капли наслаждения из творимых мерзостей. Ай да Достоевский! Ай да молодец! Каждый раз сеансы проходили с неизменным успехом. Аплодисментов жалко не хватало. Не мне же ладошки трепать.
Её откровения были  примерно следующего содержания:

   - Виктор Андреевич, когда вы, наконец, поймёте…

   - Виктор Андреевич, когда вы, наконец, научитесь…

   - Виктор Андреевич, сколько раз вам можно говорить…

   - Виктор Андреевич, я вам тысячу раз говорила…

   - Виктор Андреевич, у меня нет времени заниматься вашим образованием….

   - Виктор Андреевич, полисы бывают северный, южный и магнитный…

   - Виктор Андреевич, вам нельзя поручить ни одно дело…

   И вот, наконец! Совсем недавно, в феврале 2016, года Хельга Володьевна наконец-то подвела итог своих трёхлетних наблюдений и всестороннего анализа моей деятельности:

   - Виктор Андреевич, у меня просто руки опускаются от вашей хронической неспособности решать поставленные мной задачи. Я вынуждена буду поднять вопрос перед руководством компании о вашем увольнении…

   Выходит, что мне, недоумку эдакому, удалось-таки «вынудить» Хельгу Володьевну вслух высказать своё самое сакральное желание. Я-то давно подозревал о наличии у неё глубинной мысли, которая как червь пожирала её молодое начальственное нутро, не давая покоя ни днём, ни ночью. И вот эта мысль, как птичка из клетки, выпорхнула наружу. Здрассьте вам! Привет! Заждались!
 
   В общем, подводя итоги, скажу, что эти три года под руководством такой начальницы были самыми непростыми в моей трудовой биографии. Со многим я сталкивался. И далеко не всегда дорога была усыпана пряниками и почётными грамотами. Но вот к такому откровенному пещерному, дремучему хамству я оказался абсолютно не готов. Школа жизни у меня за плечами была другая.
А, может быть, дело-то вовсе не во мне? А, может быть, дело-то в специфических особенностях психологического склада самой Хельги Володьевны? Поскольку я не такой блестящий диагност, как Хельга Володьевна, то от диагноза воздержусь. Думаю, что время всё расставит по своим местам и каждому воздаст по заслугам.

   И, возвращаясь к эпиграфу, удивляясь и радуясь в очередной раз чеканности формулировки Достоевского, хотел бы написать от себя:
    «Этим нелюдям нельзя работать и общаться с людьми. Им впору только акул дрессировать. Хотя и акул тоже жалко. Они ведь живые»