32. Самый человечный человек

Продолжение. Начало см.
http://www.proza.ru/2017/11/29/421

Все статьи данного цикла размещены в папке «Ленинское наследие»


Бесспорна уникальная роль Ленина в российской катастрофе 1917 года и в вызванных ею глобальных катаклизмах ХХ века. Грандиозность содеянного провоцирует создание величественной мифологии, поэтому об авторе самой кровавой диктатуры в истории нередко говорят, как о «великом гуманисте», «гениальном политике», «культурнейшем человеке». Для реального понимания феномена Ленина необходимо, не отвлекаясь на «гуманистические» нюансы, определить то, чем никто, кроме него, не обладал.

Главное в Ленине - идеологическая маниакальность, одержимость разрушением, абсолютные цинизм и беспринципность, благодаря которым он явился первым в череде диктаторов ХХ века: Сталина, Гитлера, Мао Дзе Дуна, Пол Пота, Ким Ир Сена и ряда более мелких. Причём все они так или иначе были учениками Ленина, то есть усвоили и продолжили многое из того, на что Ленин решился впервые в истории. Но никто не превзошёл учителя, ибо некоторые деяния Ленина никто не смог повторить впоследствии.

Прежде всего, Ленин довёл до совершенства концепцию революционного захвата власти, для чего эффективно использовал из классиков социализма и марксизма всё необходимое и беспощадно отбросил всё устаревшее или слишком гуманное. На основе этого руководства к действию Ленин впервые в истории создал спаянную жёсткой дисциплиной и кровью массовую революционную партию.

Ленин разработал тактику революционного переворота, учитывающую опыт всех предшествовавших революций; её циничный алгоритм позволяет определить слабые места свергаемой государственности, все возможные общественные опоры, а также всех реальных противников, которые подавляются или уничтожаются в упреждающем режиме.

Никто до Ленина так цинично и жёстко не захватывал власть, сметая на своём пути все принципы и святыни. Затем Ленину удалось взнуздать страну до невероятно жестокой и кровопролитной гражданской войны, жертвы которой достигают пятнадцати миллионов человек.

Для полной победы революции Ленин первым (хотя и на эффективном обобщении всего предшествующего опыта) разработал теорию и внедрил в практику систему тотального государственного террора.

По сравнению с большевистским террором все предшествовавшие и последующие его виды были ограниченными в пространстве и во времени, в степени жёстокости и в массовости. Ленин внедряет концлагеря (по некоторым данным, к 1920 г. их было около 90) и регулярный массовый расстрел заложников, то есть истребление большого количества людей, ни в чём не виновных даже с точки зрения «революционной законности».

Ленин впервые в истории инициировал массовый голод для расправы над непокорным населением своей страны: страшный голод 1921-22 гг. унес жизни около пяти миллионов человек.

Никто, кроме Ленина, не использовал для внутреннего террора в таком количестве интернациональный люмпен: из военопленных австро-венгерской, немецкой, чешской, турецкой армий, из латышских стрелков, китайских волонтёров, революционеров-интернационалистов формировались ударные, заградительные, охранные и карательные отряды: «Формирование немецко-венгерской дивизии из стойких и дисциплинированных элементов крайне целесообразно» (телеграмма председателю Сибревкома).

Ленинский режим впервые в истории применил химическое оружие для истребления граждан своей страны, впоследствии на подобное решился только иракский диктатор Саддам Хусейн.

По указанию Ленина или с его молчаливого согласия были убиты без следствия и суда все члены императорской семьи, включая детей, а также многие родственники и слуги (всего более сорока человек).

Кровавая расправа над свергнутым главой государства и его семьей беспрецедентна в Новой и Новейшей истории: за сто с лишним лет до этого в годы Французской революции был казнён король Франции, но после Ленина ни один узурпатор и диктатор не решился на нечто подобное.

Все ценности и святыни, виды и формы миропорядка, всех людей Ленин подвергал циничным насмешкам и грязной хуле.
Известно, что стиль – это человек. Стиль Ленина в адрес оппонентов бранчлив, нетерпим и груб.

Ленин беспощаден к малейшему несовпадению с ортодоксальным, как он его понимал, марксизмом. Вся его статья «Государство и революция» наполнена бранью в адрес эсеров и меньшевиков, Плеханова и Бернштейна, Каутского и анархистов. При этом для Ленина достаточно простой уклончивости оппонентов.

Он пишет в этой работе: «В общем и целом можно сказать, что из уклончивости по вопросу об отношении пролетарской революции к государству, уклончивости, выгодной для оппортунизма и питавшей его, проистекло извращение марксизма и полное опошление его» (33, 103).

В первых своих работах Ленин еще не выступает как гонитель инакомыслящих. Он ещё дискутирует, доказывает, но не «клеймит», «не бичует», хотя отдельные наметки этого проскальзывают в его «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Экономическое содержание народничества и критика его в книге господина Струве», «По поводу так называемого вопроса о рынках» и др. Как правило, критика ведется в умеренной тональности, спокойно, без грубых выпадов.

Если в статье «От какого наследства мы отказываемся?» Ленин спокойно и доброжелательно пишет о буржуазном просвещении, то в последующем он нетерпим не только к любым проявлениям буржуазных взглядов, но и к инакомыслию в социал-демократической идеологии, отличной от его идей.

Агрессивность начинает нарастать в эмиграции и принимает характер крайней резкости, доходящей до оскорблений, злости и абсолютной нетерпимости. Теперь он исходит из того, что партийная дисциплина требует беспощадной идейной борьбы против «оппортунистов», ибо, по его мнению, беспристрастной общественной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе.

Мизиано Ф., один из основателей Итальянской коммунистической партии, выразился:
«Никого так не хвалят и не ругают, как Ленина, ни о ком не говорят так много хорошего и так много плохого, как о Ленине. В отношении Ленина не знают середины, он — либо воплощение всех добродетелей, либо — всех пороков. В определении одних он безгранично добр, а в определении других — до крайности жесток».

В этом определении отразилась та чёткая, резкая, отрубленная, непримиримая классовая грань, которую устанавливал Ленин. Не знали середины в отношении к нему потому, что и он сам не знал её. Никаких соглашений, компромиссов, открытая, ожесточенная, неумолимая классовая борьба с наступлениями, натисками, траншейными боями, обходами, отступлениями, но не сдачей.

Ленин не знал внеклассовых чувств, про него нельзя сказать, что он был просто добр или зол. По отношению к нему нельзя обобщать этих и других понятий. Добр, когда интересы его класса это разрешали, зол, когда они этого требовали. И так во всём остальном.

Ленин, безусловно, противоречивая фигура, как и противоречивы его идеи. Но он всегда твёрд, решителен и однозначен по отношению к инакомыслящим и обоснованию террора. При этом он не стесняется в выражениях.

Так, в «Тетрадях по империализму», конспектируя книгу д-ра Г. фон Шульце-Гевернице «Британский империализм», Ленин написал об авторе: «Величайший мерзавец, пошляк, кантианец, за религию, шовинист...»

В тех же «Тетрадях» по поводу работы д-ра Р. Лифмана «Общества участия и финансирования» Ленин писал: «Автор – махровый дурак» (28, 349).

В «Философских тетрадях» в конспекте книги Гегеля «Наука логики» Ленин писал: «Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму» (29, 153).

И уж совсем откровенно в связи с конспектом книги Гегеля «Лекции по истории философии» в тех же «Философских тетрадях» Ленин на полях написал: «Бога жалко!! Сволочь идеалистическая».
Таков стиль Ленина, доведенный до предела в работе «Государство и революция».

Вот образцы ленинской критики: «Пошляк Бернштейн все свёл на «муниципии» и местное самоуправление. Идиот!!!» (33, 223).

«Как же поступил Каутский в своем подробнейшем опровержении бернштейниады? Он уклонился от разбора всей глубины извращения марксизма оппортунизмом в этом пункте» (33, 106).

«Каутский поступает совершенно мошеннически, обходя прекрасно известные рассуждения Маркса и Энгельса о Коммуне...» (33, 113).

В письме А.Г. Шляпникову 27.Х.1914 г. Ленин писал: «Каутского ненавижу и презираю сейчас хуже всех: поганенькое, дрянненькое и самодовольное лицемерие» (49, 20).

Или в письме A.M. Горькому: «И это очищение – вовсе не одна только «идейная задача», вовсе не одна только «литературщина», как думает болван (или жулик) Потресов» (47, 25).

В «Заметках публициста» от 14.11.1920 г. об Отто Бауэре написано: «...Ясно, что этот лучший из социал-предателей – в лучшем случае учёный дурак, который совершенно безнадёжен» (40, 137).

В работе «Государство и революция» Ленин всё время пишет о непримиримой борьбе с реформизмом и оппортунизмом во II Интернационале, о бичевании ликвидаторов и отзовистов. Он грубо ругает своих идейных противников, обвиняя их в предательстве, отступничестве, ренегатстве, подлости и т.п.

В отношении Каутского целый набор эпитетов: «буржуазный сикофант», «мещанин», «убогий тупица», «литературный мошенник», «негодяй», которому место в «помойной яме ренегатов».

Не случайны его характеристики Каутского в подготовительной работе к «Государству и революции»: «подлый К. Каутский», «жулик и подлец», «перл идиотизма» (33, 293, 295, 301).

Аналогичны обвинения в оппортунизме жоресистов и Вандервельде во Франции и Бельгии, Турати и других в Италии, немецких, английских и других социалистов (33, 118-119).

Ленин требует физического уничтожения того, кто, по его мнению, даёт «лозунг сделки с реакцией». И ещё последний пример.

В письме А.А. Богданову и С.И Гусеву от 11.11.1905 г. Ленин писал: «Нужны молодые силы. Я бы советовал прямо расстреливать на месте тех, кто позволяет себе говорить, что людей нет. В России людей тьма, надо только шире и смелее, смелее и шире, еще раз шире и еще раз смелее вербовать молодежь...» (9, 247).

Расстрел только за инакомыслие, не за конкретные поступки, не за определенное поведение, а за образ мыслей, за мнение. Надо ли поэтому удивляться той нетерпимости, которая многократно проявляется в труде «Государство и революция» по отношению к инакомыслящим.

В этой книге постоянно присутствует образ врага в лице всех инакомыслящих, оппонентов, начиная с эсеров и меньшевиков и кончая Плехановым, Бернштейном, Каутским и анархистами.

Надо ли говорить о том, сколько вреда приносили создаваемые Лениным конфликты и напряжения не только по отношению к его противникам, но и к соратникам. Так, хорошо известно, что своего соратника по партии Троцкого Ленин называл Иудушкой по имени персонажа романа Салтыкова-Щедрина.

Н.В. Валентинов (русский публицист, философ, экономист), хорошо знавший Ленина в эмиграции, приводит слова Троцкого о ленинизме: «Всё здание ленинизма, – писал в 1913 г. Троцкий, – в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения. Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отстатости в русском рабочем движении» (Валентинов Н.В. Троцкистская оппозиция и борьба с ней. // Наследники Ленина. М., 1991. С. 52–53).

Бердяев назвал Ленина гением бранной речи, которой удостаивались не только враги, но и соратники. Вот несколько строк из письма Ленина Сталину и Каменеву от 4 февраля 1922 года: «Всегда успеем взять говно в эксперты». «Нельзя «подтягивать шваль и сволочь, не желающих представлять отчеты...». «Приучите этих говнюков серьезно отвечать...»

На полях статей Розы Люксембург вождь делал пометки «идиотка», «дура» (всё это - на официальных документах). Непрерывно матерился он на заседаниях «самого образованного» правительства.

Л. Б. Красин, видный советский политический деятель, судя по его воспоминаниям, несмотря на занимаемые в ленинском Совнаркоме должности посла и наркома, нелестно отзывался о Ленине. Отмечал в нём «жестокий цинизм», «нелепое самодержавное генеральство», называл «невменяемым» и «фанатиком».

Таким образом, во всём Ленин вёл себя как человек, для которого единственной ценностью было тотальное разрушение само по себе. Ленин явился идеологическим маньяком в истории, вполне реализовавшим свои патологические фантасмагории.


Окончание см.
http://www.proza.ru/2018/03/02/413


Ссылка:
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996.