Гл. 27 Совет в Филях

                1
      Дербенёв  наконец-то в отпуске, можно кричать  «УРА!» поскольку деньги, отпускные и командировочные, в кармане, он едет по летней улочке Раиня на встречу со своей любимой женой, чтобы обрадовать  её покупкой билетов.
К новому автомобилю «Москвич-2140»,  купленному с рук у одного стармеха тралового флота,  Александр ещё не привык. Ему кажется, что буквально все вокруг обращают внимание на то, какая красивая и замечательная у него машина…
Проезжая мимо автобусной остановки перед железнодорожными путями, где частенько ползают тепловозы с вагонами Лиепайского маслозавода, Дербенёв  попал в «пробку». Да, да и тогда они случались, но ненадолго.
Машинально повернув голову направо в сторону остановки, Александр обнаружил человек тридцать, ожидавших прибытия общественного транспорта. Впереди этой серой толпы, как солнечный блик, как утренний цветок ещё не сбросивший груз хрустальной  росы, стояла девушка лет двадцати пяти. Короткая юбка  и откровенное декольте блузки словно говорили: «Неужели в твоей красивой машине не найдётся для меня места?».
«Да…»  — безвольно согласился Дербенёв и вполне определённо почувствовал удар.
Выйдя из автомобиля, Александр обнаружил, что бампер его автомобиля упирается в заднюю блок-фару «Жигулей» третьей модели, остановившихся внезапно впереди его машины. Левое крыло  родного «Москвича» слегка «флюсило», а девушка «вся такая… в мини» беззаботно смеялась глядя на «зеваку».
— А что делать? За удовольствие надо платить! — произнёс  Дербенёв вслух.
После этих слов смеялась  уже вся остановка.
               
                2
— То есть как ты не едешь? — возмущался Дербенёв. — Не едешь ты, значит не едут и дети, а это  в свою очередь значит, что в Ленинграде, где мы целый год могли  бы быть вместе без всяких забот и тревог, я буду как перст один…
— В кои веки дети пристроены и в школу, и в детский сад. Я наконец  устроилась на работу по специальности. И ты предлагаешь всё это бросить ради одной твоей прихоти? — не менее энергично возмущалась Дербенёва.
— Не понимаю тебя! С каких это пор желание жить вместе, быть рядом всей семьёй каждый день в течение целых двенадцати месяцев стало моей прихотью? А не ты ли  постоянно твердишь о том, чтобы я уходил из плавсостава на берег и чтобы мы наконец были вместе?
— Да, дорогой, это я твержу, и я действительно сплю и вижу, как ты ради меня, ради нас всех бросишь свой дурацкий подплав. Но жертвовать собой, благополучием семьи ради твоей будущей корабельной карьеры я не готова.
От услышанных умозаключений Александру  стало даже не по себе.
 — Я тоже ко многому не готов, но разве я требую что-то сверхъестественное от тебя?  Твоему мужу предложена учёба на командном факультете  Шестых ВСОЛК ВМФ. В течение года нам предстоит жить и учиться в Ленинграде. Что может быть интереснее для молодой семьи?
— Во-первых, не нам, а  молодому, но уже поднабравшемуся жизненного опыта офицеру флота.  У которого только и мыслей в голове, что о флоте да о слове комдива, пообещавшем  по окончании этих твоих классов  назначить  командиром лодки капитана третьего ранга Дербенёва.  Держи карман шире!
В случившемся споре, Дербенёву, как всегда, не хватало аргументов, чтобы как-то переубедить супругу думать иначе, он старался подыскивать нужную мотивацию, но ничего не получалось. От боли непонимания Александру не хватало воздуха; в ходе спора он покраснел, очевидно, по той же причине, покраснела и Татьяна. Со стороны было видно, что эти двое любящих людей, произнося наболевшие для каждого из них слова, говорят на разных языках и никогда не смогут понять друг друга, пока не научатся слушать и чувствовать друг друга.
В какой-то момент Дербенёв захотел поведать Татьяне, что значит для него подводная служба и почему он – совсем ещё не старый человек – уже начал седеть. Ещё он хотел рассказать любимой, что, рискуя жизнью практически на каждом выходе в море, подводники просто делают свою работу, потому что нет в стране других людей, кто мог бы её сделать за них. Что за семь лет службы на подводном флоте он — Александр Дербенёв не единожды смотрел в глаза «даме с капюшоном» и ни разу не пожалел о выборе своего жизненного пути, но вместо этого Александр тихо произнёс:
— Мне будет тяжело без вас! Я не смогу без тебя!
               
                3
    Так и не достигнув семейного консенсуса, Дербенёвы уехали в отпуск. Где-то в глубине души Александр надеялся, что за чередой беззаботных будней «на маминых харчах» Татьяна одумается, в ней проснётся забытая страсть к мужу как  самцу, и однажды «растаяв» в его объятиях, она скажет «ДА». А чтобы «подогреть» решение супруги, Дербенёв позвонил в Питер боевому товарищу – бывшему минёру       Б-224, с которым они прошли не одну тысячу миль в глубинах Мирового океана, и попросил подыскать соответствующее жильё для семьи из четырёх человек сроком на один год. Александр Иванович Хомичев любезно согласился, но на беду заговорщиков, об этом узнала супруга минёра, тоже Татьяна и тоже боевая подруга Дербенёвой. Она-то и расстроила все карты, поведав  подружке о состоявшемся  сговоре. В семье Дербенёвых разразился скандал.
Последней каплей, переполнившей чашу и перечеркнувшей всякое желание Дербенёва уговаривать жену на совместную поездку в Ленинград, стало посещение вечера встречи выпускников затеянное одноклассниками Татьяны. На этом вечере, а точнее в ходе банкета в ресторане «Октябрь» на живописном берегу Днепра Дербенёв стал случайным свидетелем разговора его жены с одним из её одноклассников, который всегда, но безуспешно добивался руки и сердца Татьяны. На сей раз между одноклассниками состоялась довольно миленькая беседа, из которой Дербенёву стало известно, что Сергей, так звали одноклассника Дербенёвой, развёлся, детей не нажил и готов начать всё сначала, но уже с Татьяной…
После услышанного Дербенёву показалось, что всё стало на свои места, в его сомнениях и  попытках объяснить с точки зрения разумности поведение  супруги можно было ставить точку. Не дожидаясь «сладкого на десерт», Александр оставил банкет и отправился домой.
 Поделившись гнетущими его мыслями и переживаниями с тестем, Александр ждал поддержки и участия отца Татьяны. Надеясь на помощь в переговорах «воюющих» сторон, Дербенёв предполагал, что бывший военный лётчик - старший лейтенант в отставке, лишённый военной карьеры одним росчерком пера Хрущёва 15 января 1960 года, станет для него той самой спасительной соломинкой, за которую  всегда так хочется ухватиться в самый критический момент, но как он ошибался…
В результате предпринятого  Никитой Сергеевичем сокращения Вооружённых сил СССР на один миллион двести тысяч человек, тесть не только лишился карьеры лётчика, но и потерял веру в себя. В течение длительного периода  находясь  «под каблуком»  у любимой жены, он утратил дар инициативы, способность руководить ситуацией, что и прояснилось на ближайшем  семейном совете.
Никто из родственников жены идею Дербенёва о совместной поездке на учёбу в Ленинград не поддержал, и только школьница  Ирина – сестра Татьяны,  скорее из чувства здорового подросткового протеста  проголосовала за Дербенёва, а значит, как считал Александр, за сохранение семьи.
    Совет в «Филях» принял, по сути, историческое решение, но не в пользу Александра!