Иван да Марья

Глава 1. Три товарища

Пятница. Впереди выходные. Что будет делать в эти дни, Иван пока не знал. Скорее всего поедет в деревню. Там вольготно: рыбалка, грибной лес, да и огородом надо заняться. Урожай хоть и небольшой, но зато свой. Все подмога в хозяйстве. Однако мысли его неожиданно прервал телефонный звонок. Звонил его старый закадычный друг  Сашка Иванов. Звал  к себе на дачу в Чернопенье. Иван хорошо знал те места. Дом с беседкой на берегу Волги, лодка с мотором, свежий воздух, великолепный вид на противоположный берег, покрытый лесом, белые теплоходы с туристами, танцующими под музыку, к тому же и хозяин этого чудного уголка природы гостеприимный. И Иван согласился. В его памяти неожиданно возник один эпизод, связанный с их дружбой и этим местом, когда они в молодости,  зимой, решили провести здесь свое свободное время. Добирались тогда  на лыжах по Волге,  вечером, по сплошному снежному покрову, без проложенной лыжни, наугад – все двадцать пять километров. Измотались  вусмерть. Опытным лыжником  был один Сашка, остальные новички. Самый здоровый из них – Женька Новиков, обладавший великолепным басом, и тот не выдержал подобного испытания. Снял лыжи, вышел на берег и шел  пешком до самого места назначения, вопя во всю глотку. Время они тогда провели великолепно: попили водочки, хорошо выспались, поутру постреляли из ружья в огороде по пустым банкам для порядка, а потом, собрав вещи, перешли пешком Волгу по протоптанной дорожке и сели в автобус, который и привез их обратно в город. На лыжах возвращаться  уже больше никто не хотел. Уж слишком мучительной и непредсказуемой была дорога назад.
На этот раз вместо Женьки Новикова, который, женившись, уехал в неизвестном направлении, был Юрка Горбунов. Тоже однокашник, но молчун от природы. До дачи добирались на теплоходе. Слева по борту сразу за городом проплывали знаменитые в здешних местах Козловы Горы. В советское время тут  размещались дачи обкомовских работников, доступ куда для большинства местных жителей, кроме обслуживающего персонала, был надежно закрыт. Сейчас эти места были полностью выкуплены местными предпринимателями. А по существу произошло то, что и всегда: смена шила на мыло. Порядки остались теми же самыми, сменился лишь хозяин злачных мест.
Иван, знавший эти места с детства, горестно произнес:
 - Еще малолетками мы сюда за орехами ходили. Уставали, конечно, но купание в Волге всю усталость снимало. Голодно тогда было. Орехи выживать помогали. Орехи домой несли, как сокровище, боялись, что отнимут. Деревня рядом с этим местом  Васильково называлась. Там сиротский дом был с отчаянными хлопцами. Иногда тех, кто проходил через эту деревню, грабили. Чтобы с нами этого не произошло, домой, как правило, возвращались за полночь, когда приют спал.
Иван глубоко вздохнул и грустно посмотрел на друзей. Тему  продолжил Сашка:
- А мы больше рыбалкой занимались. Плоты тогда у фанерника стояли, вот с них мы и ловили. Леску в то время трудно было достать, так мы ловили на нитку. Но и так клевало. Мелочь, правда, всякую ловили, но улов был, на жереху хватало. Один раз конфуз со мной вышел. На рыбалку пошел в новом костюме. А когда прыгал с одного плота на другой, не рассчитал, и в воду свалился. Мокрым домой боялся идти, отец накажет. Хорошо, соседи выручили. Обсушили, обогрели и домой отправили. Все мне тогда сошло с рук, а  могло ремнем кончиться.
А Юрка добавил свои воспоминания:
- А я отца не помню, погиб во время войны. Другое помню: как мы за вениками ходили. Не для себя, конечно, для продажи. Копейки он тогда стоил, но на хлеб хватало. Еще за грибами ходили. Километрах в десяти от города деревня  была, Татариново называлась. В ней родственники одного нашего приятеля жили. Нас с вечера переночевать пускали. А утром мы за грибами уходили. После этого опять возвращались в деревню, где, сбрасываясь, молоко из погреба покупали. Хилый я тогда был, далеко ходить не мог, особенно с грибами. Иногда за мной брат на велосипеде приезжал, а если не приезжал, то меня на попутной повозке подвозили. До сих нор все хорошо помню.
За воспоминаниями друзья не заметили, как добрались до цели своей поездки. На даче их встречала  хозяйка, жена Сашки, красивая и умная женщина. Иван был у них на свадьбе. С тех пор она мало изменилась. Все так же приветлива и гостеприимна. Вот и на этот раз, увидев гостей, она с неподдельной улыбкой произнесла:
- Прошу в дом, гости дорогие. А то заждалась, да и горячее остывает. Где соберетесь-то: в доме или в беседке?
 Не сговариваясь, отдали предпочтение беседке. День был ясным, солнечным, на небе ни облачка, да и теплый ветерок располагал больше к беседке, чем в удушливом доме.
- По какому поводу собрал-то, Саш? - поинтересовался Иван.
Сашка улыбнулся, посмотрел на супругу и тихо произнес:
- Юбилей у нас с Надеждой. Двадцать пять лет как вместе век коротаем.
- Ну, это повод, конечно. Только надо было заранее предупредить, а то без подарка как-то неудобно. Будем считать, что за нами с Юркой долг. В город приедем, что-нибудь сообразим, за нами не встанет.
 - Ничего не надо. Главное, что вы у нас есть, это важнее.
 - Ну смотри. Только это уже наша забота и нам решать, что важнее.
Пока Сашка с Иваном спорили, Юрка с Надеждой успели накрыть стол. Сделав свое дело, Надежда произнесла:
- Ну, мужики, прошу к столу. Присаживаетесь кому где удобно и разливайте вино по чаркам. Закуска на столе, сама готовила. Словом, чем богаты, тем и рады.
Все удобно расселись в беседке, а Иван, налив всем водки, тихо произнес:
- За вас, мои хорошие, пусть каждый ваш день  будет удачным и солнечным, как этот, ясным и теплым. Пусть хмурые тучи обойдут вас, и дай вам бог дожить до золотой, а может, и бриллиантовой свадьбы. И помните, что мы всегда рядом с вами и всегда надейтесь на наше плечо. Удачи вам и будьте счастливы.
Иван нежно поцеловал стоявшую рядом Надежду и лихо опрокинул свой стакан. Выпив и закусив, он неожиданно произнес:
- Жаль, что в нашей компании троих не хватает. Нет уже Вовки Варнавина, безвременно ушедшего  от рака. Говорят, что это у него наследственное. Мать его умерла по той же причине. Да, пусть земля ему будет пухом. Нет среди нас и Рудки Еремина. Говорят, что в последнее время он в Киеве жил. Как ему там сейчас, жив ли? С его-то характером трудно наверняка. Если кто его заденет, то пол-Киева разнесет. Он же боец по натуре, до драки охочий. Дай Бoг, чтобы с ним все обошлось. Ну и конечно, жаль, что нет с нами в этот день Женьки Новикова. Всех бы сейчас  порадовал своим великолепным басом. Неслась бы сейчас вдоль по Волге его любимая песня - «Вдоль по Питерской...». Самородок же, таких днем с огнем не найдешь.
От слов Ивана все несколько погрустнели и задумались. Вывел  из этого состояния Юрка. Налив всем по второй, он бодро произнес:
- Да ладно, чего уж там. Может, еще встретимся, чем черт не шутит. Вы мне лучше скажите, что с хохлами делать? Ведь обнаглели же до предела и управы на них никакой. Вот ты, Санек, как военный, чтобы ты сделал?
Сашка усмехнулся и сказал:
- Тут и думать нечего. Под самым нашим боком логово нацистов развивается и крепнет. Пройдет время, и они против нас поднимут всю Украину и ни перед чем не остановятся. Эту нацистскую нечисть даже поражение фашистской Германии в чувства не привело. Еще чуть не десять лет воевали с нами. Побили их, конечно, тогда, но, очевидно, не до конца. Чего-то позитивного от них даже в будущем ожидать бесполезно. Марш- бросок нужен, да такой, чтобы за пару дней дойти до польской границы. Другого пути не вижу. Одного только не пойму: в Сирии за чужую страну мы свои головы класть можем, а за собственную - кишка тонка. Там же наши люди, они помощи ждут, а мы политическими программами развлекаемся. Куда только «генералиссимус» наш смотрит.
Сашка замолчал, но его мысли продолжил Иван:
- А что, наверное, такой бросок нужен. И неважно, какими силами: собственными или с помощью восставшего Донбасса. А там и Рудки Еремины нас поддержат. Там же таких, как он, - пруд пруди. А потом собрать всю эту нечисть и к нам в Россию в теплушках направить. Пусть наш Крайний Север и Дальний Восток осваивают. А там их наши мужики перевоспитают. Мирного-то решения все равно нет.
- Это точно, - поддержал Юрка Ивана. - Эта сволочь только силу понимает. Помочь хохлам надо. У них же в Москве свое новое правительство сидит и даже новый президент есть. Дело-то за малым остается: дать пинка под зад, и дело в шляпе. У наших же мужиков на это  давно руки чешутся.
После слов Юрки все неожиданно замолчали, а Иван встал, оглянулся вокруг и как бы не в тему произнес:
- Красота-то какая. Сколько лет живу, а налюбоваться ею не могу. Волга все же, единственная и неповторимая, - повернувшись к Сашке, спросил:
- А скажи, Сашок, от тебя вроде Плес недалеко?
- Да рядом совсем, километров десять вниз по Волге, не больше. А что?
- Ехал я недавно с одним мужиком. Зимой он таксует, а летом подрабатывает на бетономешалке. Так вот, он говорил, что возил в эти места бетон. Оказывается, там наша верховная власть особняки себе строит. То, что строят, - это понятно. Meста там красоты неописуемой, левитановские. Вопрос только один есть. Почему эти особняки семикилометровым тоннелем соединены? С какой целью?
- А может быть, это и не тоннель вовсе, а бомбоубежище на случай ядерной войны. На семикилометровом-то пространстве и прислугу можно поместить, и в футбол или в хоккей поиграть,- подцепил Ивана Юрка.
- Может, и бомбоубежище. Ведь прежде чем пустить водилу с бетоном, к нему в кабину всегда садился омоновец с автоматом и сопровождал его до строительства и обратно. Чего-то боятся, значит.
- Диверсии боятся, как бы чего не вышло. Да разве это власть, если при виде своего народа у ней коленки дрожат. Значит, есть от чего. Порядочным-то мужикам бояться нечего. Может, у каждого из тех, кто в особняках,  рыльце в пушку, - встрял в разговор Сашка.
- Не в пушку, в коррупции завязли, что дальше некуда. Посмотрите вокруг: у них же все куплено. Депутаты наши, слуги народа, получают такую зарплату в месяц, что обычному работяге с минималкой лет пять работать надо. А с капремонтом что? Генеральная прокуратура пишет запрос в Конституционный суд о неправомерности этого закона, а он его отвергает. Как это понимать? У нас или в генпрокуратуре дураки сидят, или в этом суде. Ну и с чего тогда коррупция начинается?
- Ни с чего, а с кого? - поправил Ивана Сашка. - Коррупция наверху такая, что справиться с ней можно только одним способом - уничтожить эту систему, срубить ее под корень. Другого пути не вижу. Кстати, Иван, ты за социализм или капитализм?
- Я за коммунизм, коммунизм свободных людей .А если точнее, то за справедливость, равенство и свободу личности, о чем всегда мечтали люди с родовых племен. Это же вековая мечта человечества. Понимать надо.
- Ну это мы уже проходили, - попытался возразить Юрка.
Иван вспыхнул от этих слов и грубо произнес:
- Мы не только этого не проходили, но даже рядом не стояли. На словах был государственный коммунизм, а на деле диктатура одной партии, которая рулила всем, даже семейными отношениями. Нам другой коммунизм нужен.
 - Ну и что же у тебя за коммунизм, о котором мы ничего не знаем,- вмешалась в разговор Надежда.
- А это такое общество, моя хорошая, в котором нет никаких властей, которые навязывали бы нам свою волю, никакого владычества человека над человеком. Это такое общество, в котором каждому отдельному лицу предоставляется свобода действий, чтобы оно могло развивать все свои способности, свою индивидуальность. Другими словами - никакого навязывания отдельному лицу каких бы то ни было действий под угрозой общественного наказания. Наряду с этим - полнейшее равенство в правах для всех. По существу это общество равных, не допускающих в своей среде никакого принуждения.
От слов Ивана все почему-то сникли, а Сашка поинтересовался:
- Что же должно лежать в основе такого общества: авторитет, обычаи, традиции или все же насилие? Без насилия ведь ни одно государство существовать не может. Как с этим  быть?
- Да просто все. Такой коммунизм представляет собой общество, в котором отношения между отдельными его членами определяются не законами  и не какими бы то ни было властителями, даже избранными, а взаимными соглашениями, свободно состоявшимися, равно как и привычками и обычаями, так же свободно признанными. При этом такие отношения должны постоянно развиваться, применяясь к новым требованиям жизни, к прогрессу науки и изобретений, то есть стремиться ко все более разумному, все более возвышенному. О таком обществе люди не только всегда мечтали, но и боролись за него. Силы, правда, по сравнению с нечистью были неравны, потому и проигрывали.
- Ну а как с пороками, с преступностью быть в таком обществе? Ведь все до нитки, последней щепки растащат, - вставил свое слово Юрка.
- Не растащат. Общество людей, свободных и равных, сумеет лучше защитить себя от таких поступков, чем наше государство, которое поручает защиту общественной нравственности полиции, сыщикам, тюрьмам, то есть университетам преступности, тюремщикам, палачам и судам. Оно даже сумеет предупреждать саму возможность противообщественных поступков путем воспитания и более тесного общения между людьми.
- Утопия какая-то, а не общество. Кто такое общество строить будет и кто даст это сделать? - засомневался Сашка.
- Это не утопия, мой дорогой, а научное предвидение. И основано оно на наблюдении того, что уже совершается в нашем обществе, да и не только в нашем. Неужели не очевидно, что возрождается народный дух, который старается защитить себя от насилия капиталистов и их пособника-государства. Это будет воистину социальное государство, в котором не будет нищих и миллиардеров, а миллионеры будут лишены возможности покупать власть. И неужели вам нравится жить по принципу: ты - мне, я- тебе. Мне лично стыдно, когда больным детям на их лечение собирает общественность, а не государство. И это при оплывших-то рожах государевых слуг. Я просто перестаю понимать эту власть, мне за нее стыдно. И неужели не видно, что мы с огромной скоростью погружаемся в бедность, отсталость и бесправие. Разве нормально, когда один процент населения обладает всем достоянием народа, когда полностью отсутствуют здравый смысл и справедливость? Ведь невооруженным взглядом видно, что навязанный нам курс страны во всех сферах направлен на ее уничтожение, что у нас к власти вместо любви одна ненависть, что ни у кого нет уверенности в завтрашнем дне. Разве это нормально?
- Ты зря нам лекции читаешь, Петрович. Нам это и без тебя известно .Мы действительно находимся в опасном положении, рассчитываться только за все придется народу. Во власть-то у нас идет кто? Кто стремится жить по принципу: у воды быть и не напиться. Стрелять в ногу они себе никогда не будут. Отсюда и получается, что одни не знают, куда деньги девать, другие думают, как сохранить то, что у них еще есть. Давно пора взять себя за шиворот и встряхнуть  крепко. У нас же многие просто молчат, а недовольных много. В нашей-то ситуации ведь немного света достаточно, чтобы развеять большую тьму. А для этого и нужно то всего ничего - чтоб один умный нашелся. Жизнь  ведь должна быть праздником, а не борьбой за выживание. А у нас что получается: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. В итоге одна ржавчина получается. - Проговорив этот монолог на одном дыхании, Сашка предложил: -Давайте, мужики, еще по стопочке, а то чего-то тошно стало.
Все выпили и задумались, только Иван произнес в полной тишине:
- Да не переживайте вы. Просто помните, что если не потеряно все, значит, не потеряно ничего. Нужно дать нашим людям надежду, тогда они горы свернут. На нашего «царя» надеяться не стоит, ему из-за тына ничего не видно, кроме собственного носа. Я не претендую на то, что мои слова истина в последней инстанции, однако даже с каменного века дикари видели, какие могут быть плачевные последствия, когда люди позволяют завладеть властью кому-нибудь из своей среды, хотя бы то был самый умный, самый храбрый, самый мудрый из них. Вот почему наши предки уже в самые отдаленные времена старались выработать такие учреждения, которые мешали бы отдельным лицам захватить власть. Их племена, их роды, деревенские общины, средневековые цехи, вольные города и другое - все это были учреждения, возникшие среди народа, чтобы противодействовать захвату власти отдельными людьми. Так что у нас с вами есть еще шанс воспользоваться этим народным творчеством.
Иван посмотрел на сникших товарищей и сказал:
- Ладно, мужики, не парьтесь. Заморочил я вам головы своей болтовнёй, а вы уши развесили. Хотя доля правды в этом какая-то есть. Может, о другом поговорим? О рыбалке, грибах, например. Может, этим займемся?
С предложением согласились все, только Сашка заметил:
- Хорошее дело, конечно, но не сегодня. Давайте лучше завтра, с утра. А сегодня здесь посидим, поквасим. Давно ведь вместе-то не собирались.
- А чем ловить будем? Мы ведь с собой из снастей ничего не взяли,- спохватился Юрка.
- Для рыбалки нам ничего не надо. У меня трал есть. Спустим его с лодки на дно и протащим по фарватеру километра полтора туда и обратно. Штук пять лещей точно будет. Метод проверенный, никогда не подводил. Ну а после рыбалки за грибами на тот берег съездим. Там их всегда прорва.
Против этого предложения никто возражать не стал. Уж больно хорош был стол, который покидать не хотелось.
- А ты чего не женишься-то, голубь сизокрылый? - неожиданно спросила Надежда у Ивана. - Может, хватит холостяком землю топтать? Дерево-то держится корнями, а человек семьей.
Иван смутился от вопроса.
- Эх, милая, жениться все же  надо по любви, а не по прихоти. Боюсь одного: вечером она тебя обнимать будет, а утром она уже у соседа. Зачем мне это. А такой, которая мне нужна, уже никак не найду. Да и не дай бог окажется многоразовой девственницей. В мутной-то речке дна не видно. Нет уж, моя хорошая, лучше  гореть ярким пламенем, чем тлеть головешкой.
 - Ну, дорогой, еще ветра нет, а ты уже гнешься. Смотри, как бы не опоздать на уходящий поезд. Да и без ошибки работает только прогноз погоды.
- А я так думаю: если не знаешь, куда идти, лучше не спешить. Не зря же говорят: знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Но над твоим предложением я подумаю, а там видно будет. Чем черт не шутит, пока бог спит.
На следующее утро мужики встали рано. Солнце ещё не взошло, а по реке расстилался густой туман. Иван поежился от утренней прохлады и спросил Сашку:
- Чего так рано-то, хозяин? Можно было бы хотя бы солнца дождаться.
- Делу время, потехе час, дорогой. Сейчас рыбнадзор еще спит. Проснется, поздно будет.
- Откуда знаешь-то?
- Сорока на хвосте принесла. Без солидарности, голуба, даже в этом деле нельзя. Пока рыбнадзор спит, можно и рыбку половить. А вот после двенадцати часов уже опасно. Выедут башли сшибать. Опохмелиться же надо. Да чего я тебе все объясняю, не маленький уже. У нас же вся жизнь на поборах держится. Коррупция, мой дорогой, а ты словно с печи свалился.
-  Ну, а если поймают, что тогда?
- Не поймают. Ну, а если догонят, то придется трал обрезать. Другого выхода нет. Жалко будет, конечно, но другой вариант себе дороже.
Сев в лодку, мужики добрались до середины реки и, спустив трал за борт,  на большой скорости пронеслись вниз по Волге километра два. Обратный путь сложней, встречное течение мешало. Когда они остановились, Сашка с Юркой вытянули трал, и на дно лодки шлепнулись четыре огромных леща. Сашка тут же изрек:
- Ну что я говорил. А ты, Иван, не переживай. Мы не воруем. Нельзя украсть то, что должно быть бесплатным. Да и разве у нас жизнь? Сто рублей заработаешь -  тысячу заберут. Обложили же нас, как волков на охоте, и говорят, что от нас все зависит. А по жизни то, что происходит? Кто кого сможет, тот того и гложет. Потому у нас и в карманах один ветер. Потому и ведем себя как воры.
 - Да я и не думал так об этом. Я совсем о другом думаю. Как можно попасть из грязи прямо в князи? Вот ведь в чем вопрос. Доверия-то к власти никакого. Такое впечатление, что на нас диверсанты свалились. Рушат все беспощадно. Мы что, не можем ботинки и одежду производить, пахать и сеять, делать холодильники и чайники? Мы все можем, но нам сознательно не дают этого делать. А это вредительство, прямое предательство своего народа. И если сейчас этот беспредел не остановить, то завтра может быть поздно.
- Да прав он, Саня, - поддержал Ивана Юрка. - Думали-то об одном, а получили другое. Если капитализм такой, как у нас, то я хочу обратно. Поле-то битвы у нас принадлежит мародёрам. Разве это нормально, когда на прилавках один импорт. Чем страну-то кормить скоро будем? Если посчитать все наши разбитые горшки, то волосы встают дыбом. Язык-то у наших правителей хорошо подвешен, только правды от них не услышишь. Вот и дошли до жизни такой, когда в бога не верится и с чертом не ладится. Шумихи-то много, а она как мыльный пузырь.
Пока мужики вели этот задушевный разговор, туман рассеялся и выглянуло солнце.
-Хватит, мужики, - оборвал жаркий спор Сашка. -  Снимите жар со своих мозгов. Тема-то вроде такая, что ее невозможно замести под ковер. Башмак-то все равно жмет, а нас лес ждет. Ты, Юра, с лодкой останешься, рыбку на спиннинг половишь. Я его на всякий случай с собой прихватил. А мы с Иваном по грибы пойдем. Лодку без присмотра здесь оставлять нельзя, упрут тут же. Такой у нас здесь народец. Нравственного-то закона взаимной любви у нас пока нет, как нет и иммунитета против этой грязи. Ты здесь не тоскуй, мы скоро. Сейчас колосовики должны пойти, первые грибы в сезоне. Добраться до этих мест можно только на лодке, а здесь, кроме нас, никого нет. Значит, грибы будут.
Иван с Сашкой поднялись на высокий берег и тут же скрылись в лесу. Вернулись они примерно через час с полными корзинами грибов, в основном белых и боровиков. Увидев их, Юрка ахнул:
- Ну вы, мужики, даете. Такого трофея я давно не видел. А у меня, между прочим, тоже удача - щуку поймал, здоровую. Еле вытащил. Я думал, что ее мы пожарим, а лещей закоптим. Хорошая закуска будет. Я правильно мыслю, мужики?
- Да чего уж там, сразу видно, что из-за копейки потеть не будешь. Считай, что первая рюмка за тебя. Это тебе будет от всех нас и от каждого в отдельности. Сразу видно, что не зря весла мочил, - похвалил его Сашка и заулыбался.
Когда вернулись  на дачу, Надежда тут же взялась за грибы, а мужики обосновались в огороде, где стояла коптилка. Когда грибы и рыба были готовы, Надежда пригласила всех к столу. Мужики быстро расселись, а Иван, подняв свой бокал, произнес:
- Хочу, чтобы в этом доме люди жили в удовольствии и всегда были с деньгами. Ну, а чувства ваши не угасали и были взаимными. И помнить надо: там, где единство, там сила. И не забывайте истину: уж лучше износиться, чем заржаветь. За вас, мои хорошие.
Все выпили, а Сашка встал и загадочно произнес:
- Задумка тут у нас есть одна. Она тебя, Ваня, касается. Не сердись, но это наше общее решение. Может, хватит нам ждать того момента, когда петух жареный клюнет. Пропеллер-то у нас работает, а вот лететь некуда. Ведь до чего дожили-то?! Власть нам говорит, что она верит в будущее, только вот мы не верим в нее. Не пора ли нам всем сказать наконец, что это моя земля и я здесь хозяин. Но не только сказать, но и отстаивать свое право достойно жить на своей земле. Мне кажется, что нам нужен новый уклад, другая система власти. И сделать это можешь ты, Ваня. Скоро губернаторские выборы, и тебе надо принять в них участие. Мы постараемся сделать все, чтобы ты стал губернатором. Другой кандидатуры на этот пост мы не видим. Да и откуда ей быть, коль от худого дерева добрых плодов не бывает.
- Вы чего, мужики? - опешил Иван. - Хоть и говорят, что любому кирпичу можно придать крылья и он полетит, но это не для меня. И не надо убивать себе подобных.
- Ты пойми, - загорячился Сашка, - у тебя опыт, знания, чего у других нет. Да одна твоя биография чего стоит: военно-морское училище, авиационный институт, школа контрразведки, работа в Госплане СССР, директор совхоза, штаб гражданской обороны, фермерская ассоциация, предпринимательство, обучение студентов и при этом научные степень и звания. А сколько книг тобой написано?! И все по делу. И не старайся, мы от тебя не отстанем. Неужели непонятно, что нам давно пора перейти от политики к судьбам людей. Ведь большинство из них находятся на грани выживания, ты же знаешь, что ни правила, ни законы давно у нас не работают. У власти люди с отмороженным сердцем, которых просто перестаешь понимать. Но самое главное - ты знаешь, что делать.
Сашку поддержал Юрка, и даже Надежда вставила свое слово:
 - Пойми, Ваня, если не мы, то кто? Ведь напрочь же истребляется вера в справедливость, народ потерял активность, инициативу к творчеству. И все это по вине системы. А ты все исправить можешь, Ваня. Я в это верю.
Иван покраснел от добрых слов и пробурчал:
- Ну если надо, то я подумаю. Не все в нашей жизни так просто, как кажется. Но если речь идет о Родине, то здесь можно и рискнуть, подарю вам удовольствие. Но если я это и сделаю, то только для правды, а не для славы. Жаль только одного...
- Чего? - поинтересовался Юрка.
- Пороть вас некому, вот чего. Додумались тоже.
Все рассмеялись, но были довольны, что пришли к согласию. Оставалось одно: начать и провести предвыборную кампанию, в успехе которой никто из них не сомневался. Ведь все хорошо понимали суть предлагаемого Иваном проекта: творит не власть, творит народ.

Глава 2. Предвыборная кампания

На следующий день Иван проснулся поздно. Засиделись они вчера на даче, хватили лишнего. Голова, как чугун из горячей печки. Несмотря на  боль он вспомнил, что что-то обещал приятелям, и ужаснулся. «Вот это нам с добрым утром, -  подумал он. - Это же все равно, что на пулемет идти грудью. Что мне теперь делать-то, в ладоши хлопать?» Но припомнив фразу одной выдающейся личности: «Просыпайся и иди, а не посидим и подумаем», тут же успокоился. Ничего, все сладится, Бог на деле ума прибавляет, и он, очевидно, есть, если такое допускает. От грустных мыслей его оторвал звонок в дверь, пришел Сашка. Еще не переступив порог, весело пропел:
- А я водочки принес. Головка-то, наверное, бо-бо.
Но увидев грустное лицо Ивана,  осекся и пробормотал:
- Ты чего, паря? Сломался стержень, что ли? Да пойми ты наконец - статус от¬крывает возможности. Неужели непонятно, что у нас несовершенное государство, утерян дар государственного строительства, наша система порочна сверху донизу. Кругом политическая глупость, нет общественного разговора. Но самое главное - в обществе суицидное настроение,  нет уже инстинкта самосохранения. Скоро всех под домашний арест посадят, и это - картина нашего светлого будущего. Ты этого хочешь?
- Ну ты, Саня, и заноза в заднице, - усмехнулся Иван. - Как будто кто тебе  язык перцем натер. Да понимаю я все. Мы не живем, а скользим по жизни, крепостных из нас хотят сделать, а мы и не сопротивляемся. Жить страшно становится. Одного боюсь: чтобы мы сейчас ни делали, все равно получим автомат Калашникова.
- Ладно, не скрипи зубами-то, сердце побереги. Ну а если потребуется, то и автомат Калашникова дело себе найдет. Следуй  убеждениям, а не обстоятельствам, иначе замучишься пыль глотать. И помнить надо, что в лесу прямых дорог не бывает. Да и мы не горох в мешке, а одно живое тело. И потом, ты же за наш народ воевать идешь, черт возьми.
- Да понимаю я все. Состояние вот только тихой собачьей грусти. Борясь  за свои убеждения, все равно придется плыть против течения, - попытался возразить Иван.
- Не переживай, дорогой. Силой мысли и слова можно и слона убить. Лиха беда начало, а там...  полы шинели завернем - и вперед. Дорога  в тысячу миль начинается с одного лье, как говорят китайцы. Да будет с нами благословение того, чье имя Господь Бог.
Сашка хотел было уже уйти, но  обернулся к Ивану и спросил:
- Может, все же по стопочке тяпнем?
- Да пошел ты к Евгенье Марковне, - разозлился Иван.
- Понял. Ухожу, ухожу...Завтра зайду, документы готовь. Автобиографию свою отшлифуй, или, как она сейчас называется, резюме, черт бы их побрал. Все русское вытравили. Губернатор без губернии, исчезли уезды и волости, вместо городского головы какие-то мэры появились, кругом один маразм, Ваня. У властей наших одна рука не знает ,что другая делает. И имей в виду: поражений у нас быть не может, могут быть только временные трудности. Иначе нас всех перебьют. Учти на будущее.
После ухода Сашки Иван задумался. А ведь прав, подлец. Без врага нет боя, а без боя нет победы. К тому же нам не оставили другого выбора. И не надо оглядываться в пути, споткнуться можно. Понять надо  одно: все, что с нами происходит, сделано нашими руками. Может, действительно,  время пришло. Наши нынешние власти думают, что мы у них в руках, именно на это  и рассчитывают и, наверное, уже сейчас, до выборов, празднуют свою победу с полными штанами радости. Но так не должно произойти, контрольный в голову должен быть за нами.
На следующий день, прямо с утра, Иван вместе с Сашкой были уже в приемной избирательной комиссии. Встретила их вальяжная дама привлекательной наружности, с изумительной «офшорной зоной». Про таких не скажешь, что ее дорога от печи до порога. Такая без боя не сдастся. Но и что безгрешная, не скажешь. У таких одна слабость - она женщина. На свой внешний вид, наверное, всю зарплату тратит. А может, и не свою, кто ее знает. Такие всегда вне конкуренции. Не баба, а катастрофа, кричащая от бюстгальтера. У таких только тогда рай в шалаше, когда милый атташе.  Иван шагнул ей навстречу.
- Нам бы зарегистрироваться. Здесь все документы, какие требуются. Посмотрите, может, что не так.
Дама взяла документы, долго изучала их, а потом сказала:
- Да нет, все так. Вы уже одиннадцатый, кто рвется к власти. Сумасшествие какое- то. Не понимают, дураки: орел с воронами не столкуется.
- Это как посмотреть, голубушка. Бывает, что и один против ветра все может, если против него ничего не будет, что ниже пояса, - возразил ей Иван.
 - Ну-ну, дай бог нашему теляти да волка съесть.
Когда все формальности были утрясены и мужики вышли из офиса, Иван заметил:
- Чего она на нас масляными-то глазами смотрела? Словно сказать хотела: любой каприз за ваши деньги.
- Не понял, что ли? Просила подать на новый «мерседес». 3наю я эту бабу. Она любовница нашего командира части, а муж ее у нас служит. А с командиром я поговорю. Мы с ним в дружеских отношениях. Припрет ее к стенке. Ведь важно не то,  как проголосуют, а то,  как посчитают. Пригрозим ей, что если мухлевать будет, то мужика ее уволим без содержания, а если все путем, то к очередному званию представим. Не переживай, все путем будет. За любовь-то иногда и платить придется.
- Ты думаешь, что твой командир пойдет на это?
- Пойдет, ему терять нечего. Ему не любовь, а баба теплая нужна. А нам это необходимо сделать для человеческой справедливости. К тому же любая баба цену имеет. Бернард Шоу в разговоре с королевой Англии заметил, что любую женщину купить можно. «Не может быть, - возразила королева. - Кстати, сколько же тогда я, по вашему мнению, стою?» «Десять тысяч франков, государыня». «Так мало», - возмутилась королева. «Вот видите, Ваше Высочество, вы уже начинаете торговаться», -  парировал писатель. Ладно, шутки в сторону, - посерьезнел Сашка.- Есть предложение собраться у меня вечером и обсудить наши дальнейшие планы. Юрка тоже к этому времени подъедет. Все до мелочей обсудим, чтобы не получилось, как у нас водится: сначала делаем, а потом спрашиваем: зачем? Уж лучше нас сорок раз изнасилуют, чем один раз ограбят.
Иван с этим согласился, и они расстались до вечера.
Вечером собрались, как и договорились. За кофе Сашка сказал:
- Давайте так: чтобы все слова были на своем месте. Времени у нас мало. Делаем, что должны, и все будет хорошо. Цель нам ясна, но как ее достичь – такая перед нами задача. Если мы ее не решим, то нам медяки на веки положат.
- Ну а если проиграем, то что? Не биться же нам головой об стенку, - возразил Юрка.
- Главное, мужики, понять одно: у нас нет доверия к власти, она не наша, - Иван тоже подключился к разговору. - Из народа бессловесную толпу сделали, кругом даже воздух отравлен и вода горчит. А сколько смертей, горя, слез?  Ведь многие дошли до  нежелания жить. Разве это по-людски? Так относиться к людям. На произвол судьбы все пущено, за один конец бревно тащат наши правители. И если уж мы взялись за это дело, то как бы не осрамиться. А нам это надо?
- Да понятно все. Давайте все по порядку, - предложил Сашка. -  Первое, что мы должны сделать, - это найти на кампанию деньги. Свои, конечно, вложим, часть из бюджета дадут, остальные я соберу.
 - Каким образом? - поинтересовался Иван.
- Предпринимателей обойду, я их всех знаю, дадут. Никто из них не откажется превратить гадкого утенка в прекрасного лебедя. Их ведь тоже власть достала. Дадут, даже за одно намерение дадут. Они же все понимают, что многовато  уже позора-то на один квадратный метр. Проезда-то для них давно уже нет, впереди тупик. Не переживайте, деньги найдем. Важно другое. Реклама должна быть сильной. Это тебя, Ваня, касается. Продумай ее так, чтобы кровь у людей в жилах стыла. И чтоб все по цепям, по цепям, Ваня. Обложили нас так, что жизнь тошной становится. И капремонт, и тарифы ЖКХ, и двойной транспортный налог, и «Платон», и парковки, и платные дороги, и повышенная плата за землю и имущество, и намерение брать за бездетность, и за депозиты, и повышение пенсионного возраста, и неизвестно что еще придумают. Скоро будут брать за усы и бороду. И при этом никакого экономического роста. Весь рост в ценах заложен. У меня недавно микроволновка сгорела. Пошел в магазин. Утром она три тыщи двести рублей стоила, а вечером уже четыре пятьсот. Вот вам и весь экономический рост. Вот и соображайте: откуда в нашем болоте столько грязи.
Все приуныли. Да и было от чего. Такую страну загубили, как с этим жить. Ведь весь смысл реформ должен быть заключен в освобождении людей от всяких пут, в поднятии творческой активности населения, а не в раздаче собственности и должностей сомнительным людям. А что на самом деле? Если все вспомнить - волком завоешь. Одна видимость работы. Преступность растет вместе с демократией, которая, кстати,  только на бумаге. Голова у них, что ли, работает только до обеда? Шила-то в мешке все равно не утаишь, ведь на одном месте топчемся. Кто-то не понимает, что он делает, кто-то сознательно мешает развитию, но идти вперед-то все равно надо. Вот и выходит, что не всему доверяй, что с виду красиво. До чего дожили-то? До взаимной ненависти. Речь-то у них сладка, да дела без ладка.
- Одной хорошей рекламы, мужики, мало, - прервал молчание Юрка. -  Нужно листовки подготовить. Причем двух видов - для города и села. В каждой листовке должна быть программа действий. Коротко чтоб, но ясно. В городе мы в почтовые ящики разбросаем, а вот  в  селах - проблема.
- Нет никаких проблем, - возразил Сашка.- Мы их по всем районам сбросим с вертолета. Мы же по всей области летаем, этим и воспользуемся. Важней другое. Программа нужна четкая и ясная, чтобы все понимали, что ждет каждого при нашей победе. И главное - не лгать. Но это уже твоя, Ваня, задача. Ты же для нас святой человек. И как ни крути, добро все же должно быть с кулаками. Иначе не поймут, зубов-то у наших противников побольше. Берега только не теряй. И не думай, что с ходу схватишь бога за бороду. Для души все делай, а не для славы.
- Устал я от вас. Все учат и учат, словно у меня своей головы нет. Не переживайте, холостыми патронами палить не буду.
- Да не в этом дело, Ваня. Мы другого боимся: сердце у тебя мягкое, как валенок. Лох-то ведь не тот, кто украл, а у кого украли. Понимать надо. Осторожней надо быть во всем, тогда все получится. И не превращай все вокруг в пепел. Понять могут неправильно.
- Послал бы я тебя на три советские буквы, но ведь обидишься. Помни  одно: кто старого волка обведет, тот и двух дней не проживет, - обиделся Иван.
Мужики чуть не поссорились, но тут в разговор  вмешалась Надежда:
- Остыньте, парни. Самое главное у нас в другом, в дебатах. К ним надо готовиться. Кроме того, не надо забывать и о встречах с избирателями. Вот где действительно насильно мил не будешь. Все это будет похоже на битву с народом. Не верит же он ни в каких кандидатов. На лесопилку все это будет похоже. И не дай бог война будет. А она еще никого не сделала друзьями. Я это к чему говорю? К этому событию тщательно готовиться надо. Предосторожность-то никогда не будет лишней. Ну а что касается родных, близких, друзей и знакомых, то мы все проведем с ними беседу, чтоб за тебя, Ваня, проголосовали.
- А я своих воинов в бой пошлю, чтоб своих баб уговорили, да и по месту работы каждого проведем агитацию. Словом, все силы бросим на нашу победу. И сделай нас всех своими доверенными лицами,- добавил Сашка. -  Тогда и посмотрим - кто кого. За нами родина, ее судьба, черт побери. А чтоб надежней было, все отпуск возьмем, по районным центрам поездим. Поднимем всех красных и зеленых, тогда и медведю не устоять. Многие  еще помнят золотые деньки, поддержат. Тебе, Ваня, областной центр достается. С ним справишься, тогда и к нам подтянешься. Не переживай, все путем будет.
Когда обсудили план действий, Надежда пригласила всех к столу:
- Хватит, мужики, давайте перекусим, а то все остынет. Чем богаты, тем и рады. Присаживайтесь, все свое.
Усадив всех за стол, хозяйка обратилась к Ивану:
- А к тебе, Ваня, все тот же вопрос: когда на свадьбе гулять будем? Сердце-то в любви мудрее головы, разве ты этого не знаешь?
- Да все я знаю. Только в жизни все не так, как кажется. А глаза не видят и сердце не болит. Одного боюсь...
- Чего?
- Женщины последовательны в своем непостоянстве. А мое счастье, очевидно, на другом берегу, куда ни лодки нет, ни дороги. Да и любовь с испытательным сроком мне не нужна. Проходили. К тому же блудливых баб стало много, которые, как правило, как танки, - грязи не боятся. А таких, как был бы милый по душе, проживем и в шалаше, уже нет. Счастлив-то ведь тот, у кого  дом надежен. А тех, кто говорит, что я самая лучшая, если посчитать мое приданое, я не понимаю. Такой бабы мне не надо. Чувства-то должны быть взаимными. Да и жену не за красоту любят, а за что-то другое.
- Эх, Ванечка. Жизнь-то у нас такая, что сожмет однажды так, что ребра хрустнут. А рядом никого нет. Не думал об этом? Жить-то с любовью нужно.
- Понимаю, конечно. Но у торопливого всегда пятки в помете. И любовного треугольника боюсь . У него острые грани, можно пораниться. В наше-то время в этом деле все святые заповеди нарушены и разнесены в клочья. Да и в одну реку трудно входить дважды.
- Волков, Ваня, бояться - в лес не ходить.  Одинокий мужик, как дерево без дятла. Как же ты будешь жить-то при самоотречении, главное-то в нашем мире все равно любовь.
- Любовь – штука, конечно, хорошая, но важней другое: кто с тобой рядом. И чтоб за любовь - только жизнь, голубушка. И не так, чтобы думал об одном, а получил другое. Гарантий-то с современными бабами нет и быть не может. A то женишься и не знаешь: на какой день после свадьбы она разобьет тебе голову. Да и не дай бог, хвост будет вилять собакой. С возрастом-то начинаешь больше думать. Предосторожность никогда не бывает лишней.
- Ну смотри, а то доживешь до времени, когда седина будет в бороду, а бес в ребро. Лучше уж сейчас прозреть, чем дураком умереть. К плохому быстро привыкаешь. Может, и не пытаться?
В разговор неожиданно вмешался Сашка:
- Да хватит вам об этом. Не маленький, сам разберется. Все равно то, что у трезвой женщины на уме, у пьяного мужика никогда не получится. По его мнению, как мне кажется, либо любовь до гроба, либо нос в крови. Бабы-то вообще опасная штука: по зернышку клюют и никогда сытыми не бывают. К тому же Иван у нас шустрый: без нас знает, где рыбку ловить. Обязательно найдет ту, которая давно устала честь свою хранить. Построит он когда-нибудь свое счастье на женских развалинах, на корню не засохнет. Да и прав он. Это в одну и ту же реку не войдешь дважды, а вот в одно и то же дерьмо можно. Все  зло всегда от бабы идет. А женщину и без любви найти можно, если жить по принципу одного моего знакомого. Я его как-то спросил: «Ты чего к Любке-то привязался?» А он мне в ответ: «Да чтобы далеко не ходить. Все равно каждая баба дрянь».
- Выходит, что и я тоже, - с возмущением отреагировала на слова мужа Надежда.
- Ты что, Надь. Да без тебя мне и жизни-то нет. Мне ж на роду написано тебя любить. Ты же у меня вообще звезда здешней местности. Породу-то ведь  не скроешь.
 - То-то. И поменьше грязи в нашу сторону. В хорошей-то женской компании за ваши слова мы бы давно вам кровь пустили. Сами-то себя  не видите. Им, видите ли, мы не нравимся. А вы нам? Спросили бы нас об этом. Я больше, например, слышу уничижительное: такая женщина и при таком муже. И еще неизвестно, в каком омуте черти водятся.
Спор этот мог продолжаться до бесконечности, если бы не вмешался Юрка:
- Может, хватит эту тему долбить-то. Ей же конца нет, а у нас есть дела поважней. Да и поздно уже. Моя меня точно пилить начнет. А вам все равно не найти, где оно, зерно истины. По жизни всегда одно получается: бабам женихи не те достаются, мужикам - бабы. Одним словом, сплошные нестыковки. И давайте кончать этот разговор, а то от него уши греются и зубы расшатываются.
Все согласились с этим и постепенно разошлись по домам.
Первое время Иван даже не думал о том, что ему предстоит жесткая схватка с медведями. Понял он это лишь тогда, когда стали срываться его встречи с избирателями. По разным причинам. То у кого-то помещений нет, то свет отключат, то начальство запретит. Доходило и до прямых угроз. И голову ему обещали открутить, и ноги переломать, и еще какую-нибудь гадость сделать. Словом, шли на все, чтобы сорвать его предвыборную кампанию. Однако из всего этого он понял, что действительно представляет угрозу существующей власти, а это только укрепляло его силы.
 «Дыши глубже, Ваня»,- повторял он себе после каждого подобного случая и доходил до ярости. Только сейчас он понял, что война всегда ближе, чем ты ее ожидаешь, что кирпич ни с того ни с сего на голову не падает. Да и не мужик он, что ли? Подарим им удовольствие от борьбы, им все равно с ним ничего не сделать. Они даже не понимают, что мы все связаны одной судьбой, судьбой страны. Пусть лучше зубы поберегут, пригодятся ещё. Горшка-то с медом все равно на всех не хватит.
Против его кандидатуры действительно брошено было много сил. А как же иначе? Он ведь на самом деле посягал на основы благополучия действующей власти, на коррупцию, без которой она существовать не может. Откуда тогда у них появятся  особняки, яхты, дорогие машины, роскошь, личные самолеты и вседозволенность? Все это могло быть только от незаконно заработанных денег, от выданной им доверенности на воровство, вот потому и ведут себя как воры. А он в их глазах - темная лошадка, которой доверять нельзя. Потому они и ставят перед собой совершенно другие задачи: не изменить мир, а повысить свою значимость. Забывая о том, что благополучие людей создается народом, а не королями. Поэтому со взглядами, каких придерживался Иван, быть их врагом - опасно, быть другом - опасно вдвойне. Иван это хорошо понимал и надеялся, что если правда есть, она восторжествует. Теперь-то он  ясно осознавал, почему в нашем мире никто никого не может защитить. А где нет зашиты от произвола, там нет ему и повиновения. Потому и у большинства жителей страны по отношению к собственной власти полный рот мата. И почти каждому крикнуть хочется: «Отечество в опасности!» При такой-то власти спокойно можно стать нацией  кретинов. Власть хоть и бряцает оружием, но интуитивно не чувствует в стране той мощи, которая была раньше и должна быть. Единства народа с властью не наблюдается, поскольку у нее правда всегда обман. Да и к самой власти вместо любви ненависть. Ведь по вине власти страна оказалась в опасном положении, рассчитываться за это будет народ. Экономика живет в искусственных мифах, опущена до нуля, и весь мир против нас. По их воле  стали  мы государством запретов, а не развития. Может, у нас не та элита, не те люди, не та политика, предательское правительство? Ведь при этом народ для власти как был быдлом, таким и остался. Принцип  ее общения с народом прежний, обычный - пошел вон, болван. А все потому, что истреблена напрочь вера в справедливость, а власть считает, что имеет на это право. Отсюда и большие сомнения у народа в ее искренности. Народное достояние растащено, а неимущих людей пруд пруди и с каждым годом становится все больше и больше. К такой власти спиной не поворачивайся - раздавит.
Иван осознавал это, понимая, что не в людях дело, а в системе, которую им навязали. Вырвали у них из-под ног корневую  систему и передали власть одному человеку, сделав ее слабой. По приказу-то разве можно тащить за собой такой состав, как Россия? Надорвешься.
Понимал он и другое. Нельзя оборачиваться на каждую лающую на тебя собаку, иначе не дойдешь до своей цели. Нельзя и оплакивать то, что не в силах изменить. Пусть запугивают, пусть страх нагоняют,  мол, «знай свое место, холоп». Все равно у них не получится запугать всех.  Рано или поздно  под натиском большинства сдадутся.
Несмотря на все препоны и трудности, с которыми столкнулся Иван, ему все же удалось встретиться с большинством трудовых коллективов города. Принимали его лояльно, с пониманием, без всяких фокусов. Чувствовалось, что народ озабочен состоянием дел в стране и области, что главный для него враг - это он сам, что в наше время трудно жить, но легко умереть, и ему совершенно неважно, какого цвета кошка будет во власти, лишь бы она ловила мышей. Понял Иван и другое. К его идее реорганизации власти народ отнесся с интересом, с пониманием, любопытством. Остров коммунизма, каким видел область Иван, не вызвал у них отторжения. Наоборот - давал надежду на выздоровление. Главное - считали они, в мыслях не согреши, будь чист сердцем во всем, общечеловеческие ценности храни, измени совесть свою. Собственно говоря, этого Иван и добивался.
Да и люди ему понравились. Толковые, умные, без зависти, неозлобленные, а в преодолении всех трудностей, готовы быть оптимистами. Особенно в его памяти осталась встреча с коллективом одного крупного льнокомбината. Народу тогда в зале собралось много. Всем даже мест не хватило, стояли в проходе. Вопросов была прорва, и все толковые. Одна из женщин спросила:
- Что же мы такие бестолковые-то? Нас обижают, обманывают, а мы даже писка не издаем. В чем дело-то, Иван Петрович?
- В страхе, голубушка, в страхе, - ответил тогда он и был прав.
Насилие и безумие охватили нашу землю. И все от того, что во власть пришли люди, которые ни зерна не молотили, ни льна не трепали, некоторые забыли, что царь не на троне, а в голове. В общем,  после них хоть потоп. С такой властью далеко не уедешь.
Но особенно ему запомнилась другая женщина. Представившись Марией Ворониной, начальником цеха, она спросила:
- Скажите, по вашей программе довольство для всех - мечта или реальность?
Иван сначала задумался, но, собравшись с мыслями, ответил:
- Я лучше скажу о причинах, которые мешают этого жизненного довольства достичь. Во-первых, это рост в угрожающих размерах армии тунеядцев и посредников, живущих чужим трудом. Во-вторых, люди, в руках которых находится капитал, умышленно сокращают производство, чтобы поднять цены. В-третьих, наши смелые начинатели нового дела обречены на бездействие, потому что те, кто владеет землей и другим достоянием, предпочитают помещать капиталы, украденные у общества, в иностранные займы или в акции. В-четвертых, огромные средства тратятся на вооружение, а не на производство орудий, нужных для улучшения производства. И наконец, в-пятых, большое количество труда тратится впустую: на развлечение богачей и на потребу публики, на роскошь, на развращение высшего общества.
Поэтому, чтобы это довольство перешло в реальность, нужно, чтобы весь этот огромный капитал перестал считаться частной собственностью, которой захвативший ее распоряжается по своему усмотрению. И мы это сделаем.
Женщина, как ему показалось, осталась довольна его ответом, но она не остановилась на этом и снова спросила:
- Скажите, Иван Петрович, в жизни каждого общества наступают времена, когда протест становится необходимостью. Зарождаются новые идеи, но постоянно они сталкиваются с сопротивлением тех, кому выгодно сохранение старого порядка. А как  вы будете решать эти проблемы?
Иван ожидал такого вопроса и не растерялся:
- Да, согласен, на каждом шагу гадить пытаются. А все почему? Народной совести приходится каждый день возмущаться - то скандальными происшествиями из жизни богатых и праздных классов, то преступлениями, совершаемыми во имя права сильного или ради поддержания существующей несправедливости. Мы все больше убеждаемся, что необходима буря, которая смела бы всю  плесень, освежила бы своим дуновением застывшие сердца и внесла бы в наше общество дух самопожертвования и героизма, без которого всякое общество бледнеет, падает и разлагается. Но этого им как раз и не надо. Потому и шельмуют, совершают всякие подлости, поскольку против них закон бессилен. Силой и страхом нас пытаются куда-то тащить, но ничего у них с этим не получится. Ни ума, ни сил не хватит. Убивать себе подобных не дадим.
Встреча с избирателями и на этот раз прошла благополучно. Оставалось последнее - дебаты с действующим губернатором, а вернее, с исполняющим его обязанности, как это принято у власти в последнее время.
Дебаты проходили в местном телецентре и транслировались по телевидению. Иван был спокоен, потому что хорошо понимал, с кем имеет дело. Других участников на встречу почему-то не пригласили. Очевидно считали, что главным противником действующей власти является он, Иван Петрович Симановский. Поняв это, Иван подумал про себя: «Значит, будет драка. Зарыть топор войны не удастся».
Первым вопросы стал задавать губернатор. Глядя остро, с усмешкой, в глаза Ивана,  спросил:
- Неужели вы действительно хотите вернуть власть Советам, землю крестьянам и фабрики рабочим. Но это ведь мы уже проходили. Чем все закончилось, вам известно. Не боитесь сломать себе шею?
Иван разозлился и гневно произнес:
- А что мы от вашей власти получили? Нищету, безработицу, насилие против личности, унижение человека труда. Стиль жизни - посидим и подождем, одного с сошкой, семерых с ложкой?! Мы же хотим другого. Свободу действий каждому отдельному лицу, чтобы оно могло развивать свою индивидуальность. Наряду с этим - полнейшее равенство в правах для всех, т.е, общество равных, не допускающих никакого принуждения. И, безусловно, справедливость во всем. Вам этого не понять, у вас другие цели: безумная погоня за обогащением, лихорадочная спекуляция, кризисы и биржевые крахи, стремление создать огромное состояние за несколько лет за счет других и  тому подобное. И несет-то ваша власть в общество все отвратительное: вместо порядка - хаос, вместо благосостояния - бедность и неуверенность в завтрашнем дне, вместо согласия - постоянную борьбу эксплуататора с производителем. А думаете вы об одном: как бы обогатиться самим, прежде чем вас отгонят от кормушки. И никакого разгрома коммунизма у нас не было, поскольку не было никакого коммунизма, а была жесточайшая диктатура одной партии, которая под видом народной преследовала свои корыстные интересы. Что, собственно говоря, и вы сейчас делаете. - Иван покраснел от волнения, глотнул воды из стакана и добавил: - Вы же народ предали. Память вас, что ли, подводит?
Губернатор не смутился и задал другой вопрос:
- Как обществом-то управлять собираетесь? Может, так же - кухаркой?
Вопрос не застал Ивана  врасплох.
- В своей повседневной работе вы придерживаетесь принципа, который якобы утверждает, что нищета масс - это закон природы. Мы же иначе думаем: народ - это сила, способная свернуть горы. Мы хотим создать систему которая будет народной, более приближенной к народному форуму, вече, чем представительное управление. Мы повсеместно намерены вводить самоуправление, широко внедрять соглашения, временные договоры, независимость всех групп, которые возникнут для определенной цели и покроют своими союзами все общество. Наше общество будет способно менять свою форму сообразно потребностям каждого момента и содействовать развитию личной инициативы в каждой группе и  каждой личности, причем единство действий будет достигаться единством цели и силой убеждения, которую имеет каждая идея, если она свободно выражена, серьезно обсуждена и найдена справедливой. Вы же стремитесь создать сильное, централизованное государство, которое поглотило бы все и обеспечило вам право собственности, в том числе на награбленное имущество, а также дало бы вам полную свободу эксплуатировать бедных и спекулировать народным богатством без всяких законных ограничений. Вы же только на одно способны: убивать всю местную жизнь и всякую инициативу. По нашей же программе народ сам начнет строительную и воспитательную работу на более или менее коммунистических началах, не ожидая приказов и распоряжений сверху. А для этого потребуется коллективный ум народных масс, работающий над конкретными вещами, -  над возделыванием полей, работой фабрик и заводов, воспитанием и образованием, досугом и прочими полезными делами. У вас, как оказалось, для этого ум короток.
- Но вы же своими действиями ведете к развалу государства. Неужели вам это не понятно?
- Ничего подобного, - возразил губернатору Иван. - Как только государство окажется неспособным удержать силой национальное единство, сейчас же начнут образовываться союзы, вызванные естественными потребностями отдельных регионов. Новая федерация начнет возникать на развалинах старой, и мало-помалу создастся союз, действительно прочный и вместе с тем свободный и все более сплачиваемый самой свободой. Это будет союз равных, не знающий ни стен, ни границ.
- Ну а Дума-то вам чем не угодила? - не сдавался губернатор.
- Дума, уважаемый  губернатор, в наше время стала коллективным органом по защите интересов богатых и состоятельных людей и групп, а не заслоном от посягательств на интересы простых граждан. Посмотрите, кто в нее входит и какие законы она принимает, и вы поймете, чего она стоит. Это же все представители зажиточных слоев общества, а не трудового народа, которых там нет вовсе. В ней собрались люди не от станка и сохи, а от капитала, от тех, кто эксплуатирует наемный труд, охраняющих, одним словом, всю массу тунеядцев, живущих от чужого труда. Именно от этого и экономика наша в штопор вошла и недовольство масс повсеместно растет. Дума стала тормозом прогресса, уличной девкой, которую купить можно.
Дебаты продолжались около двух часов. Вопросов к Ивану было много и все в основном с подвохом. Но Иван отвечал спокойно и убедительно. Он ведь хотел одного: чтобы забитого нуждой человека не унижали, чтобы труд стал общественным, а не капиталистическим, чтобы получаемая прибыль расходовалась в интересах всех, а не избранных, чтобы производство велось не ради барышей, а ради общественных нужд, чтобы создать такое положение вещей, где всякая форма наемного труда станет невозможной и неосуществимой. И этого хотел не он один, этого хотели все честные совестливые люди.
Голосование проходило через неделю после дебатов. По настроению в обществе, по слухам и опросам Иван мог победить действующего губернатора, несмотря на его поддержку в высших эшелонах власти. Так оно и вышло в действительности. Иван набрал больше половины голосов и победил уже в первом туре, что означало явную победу коммунизма над капитализмом, а по сути дела народ победил власть, несмотря на ее силу и мощь в обществе.

Глава 3. Помощница

В свой первый  губернаторский день Иван пришел на работу рано. При входе в здание его встретил охранник, который  вытянулся по стойке смирно и, приложив к козырьку руку, громко произнес:
- Здравия желаю, господин губернатор. Поздравляю вас с новой должностью, желаю вам...
Иван  резко остановил его.
- Не господин, а товарищ, любезный. У нас демократия, власть народа, а потому здесь место, куда может прийти любой желающий с жалобой или предложением. Не пускать можно лишь того, кто явно идет с нехорошими намерениями . Но так, я думаю, у нас не будет. Желаю вам удачи в службе.
Повернувшись, Иван прошел в свой кабинет. Окинув взглядом просторное помещение, он поразился его роскоши и даже произнес вслух невольно:
- Сразу видно, что господин был не из тех ворот, что и весь народ. Зачем только все это? Рубль-то у них хоть и длинный, но жизнь короткая. Ясно, что у нас живут только руководители, а мы деньги на жизнь зарабатываем .Вот так нас раздевают и разувают.  Выходит, действительно, что каждый портной шьет по-своему. Вот уж воистину: одному бог послал, другого черт попутал.
Иван позвонил Сашке и попросил его зайти. Появившись на пороге кабинета, тот удивленно  произнес:
- Ни хрена себе, вот это обстановочка. Не хуже, чем у арабского шейха. Сразу видно, что получить чужое легче, чем заработать свое. Хоть и красиво, но все же это не есть хорошо .Зачем звал-то, хозяин?
- Я тебе не хозяин, а друг. Память тебя, что ли, подводит?
- Не тяни кота за хвост, Ваня. Чего хотел-то?
- Ты вроде рапорт об увольнении из армии подал?
- Подал, жду приказа. Ну и что?
- Надо, чтобы ты при нашей администрации комитет безопасности создал. Ведь
то, что ты видишь, они без боя не отдадут .Похоже, кончились для нас пироги да пьшки, непременно пойдут тумаки и шишки. Твоя задача будет состоять в том, чтобы предупреждать происки наших противников и по возможности перетянуть всех на нашу сторону. Кругом же сплошная коррупция, круговая порука, в которой замешаны все: МВД, ФСБ, прокуратура, суды: и  все прочие силовые службы. Не думаю, что среди: их персонала все отмоченные шулеры и прохвосты, есть наверняка и порядочные люди, для которых родина не пустой звук. Ведь не зря же говорят, что где ссора, там зло, где зло, там смерть. А нам это надо?
- Верно мыслишь, Ваня. Еще Ленин сказал: что, мол, плоха та революция, которая не умеет защищаться. Принимаю я твое предложение. И знаешь почему?
- Откуда мне знать, что в твоей голове творится?
- У меня от любви к ним зубы заплетаются. Да и знаю многих из них: кого с детства, с кем-то водку на рыбалке пили, а с кем-то и с бабами терлись. А еще знаешь почему?
- Скажешь, узнаю.
- Это мы с тобой за зарплату вкалываем, а они даже не знают, что это за слово такое «зарплата». А значит, не знают стоимости рубля и что на него можно купить, на какие шиши живет народ, не знают. Значит, это воры, а воры должны сидеть в тюрьме. Вот такая моя философия.
- Хорошая философия, Саня. Только одно помни: у нас побед по очкам не должно быть. Только на лопатки или в нокаут. И еще у меня к тебе одна просьба.  Помнишь, я на льнокомбинате выступал?
- Помню, конечно. А что?
- Там одна дама вопросы мне задавала. Зовут ее Марьей, а фамилия Воронова. Найди  ее и пригласи ко мне на беседу. Очень тебя прошу, сделай это.
- Сделаю, конечно, не вопрос. Только зачем она тебе? Может, влюбился?
- Ну что ты. Просто мне показалось, что это сильная женщина, с характером, свое мнение имеет. К тому же решительная и смелая. Таким палец в рот не клади, откусит. Хочу ее помощницей своей сделать. Мне же такой человек рядом нужен, который бы не смотрел мне в рот и не повторял за мной, как попугай. Моим эмоциям, Саня, противовес нужен, деловой критик моих действий, а не слепой исполнитель моих желаний.
- Понял.  Единство в борьбе противоположностей, значит. Тоже похвально. Такая уж точно раньше сауны поймет, чем надо платить за боулинг и ресторан.
- He хами, Саня. Думаю, что со временем твое мнение о ней изменится.
- Шутишь. Меняется только погода. Ну а уж если противопоказания появятся, со мной проконсультируйся. Худа-то без добра никогда не бывает.
На этом они и расстались, а через пару дней к Ивану в кабинет пришла Марья. Тихо войдя, она спросила:
- Вы меня вызывали, Иван Петрович?
- Вызывал, как вас по отчеству?
- Николаевна я.
- Вот что, Марья Николаевна. Расскажите мне о себе немножко. Мы же с вами уже сталкивались на встрече моей с избирателями. Помните?
- Помню, конечно. А что, собственно, говорить-то? Ну, незамужняя, муж погиб, одна  сына воспитываю, в бабьем деле решительная, вовремя мужика выгнать могу,  если он не в моем вкусе, хорошо щи готовлю .Вот, пожалуй, и все.
 -Да я не об этом. Биографию свою расскажите.
- Ну это, пожалуйста. Родилась в учительской семье, на их зарплату не балованная, местный университет окончила, работала сначала заместителем начальника цеха, а потом и  начальником. На этой должности и по настоящее время. Вот и вся моя биография. А что, собственно, от меня нужно-то?
Иван улыбнулся и произнес:
- Мне ПОМОЩНИК  нужен, хочу вам предложить эту должность. Показались вы мне тогда на встрече. Мне решительный и умный человек нужен, а вы именно из таких. Согласны?
Мария задумалась, а потом ответила:
- Согласна я. Собака сама себя за лапу не кусает .Пусть назло маме отморожу уши. Только смотрите, чтобы не пожалеть об этом. И не получилось бы так: не было быка, взяли петуха.
- Ну вот и сговорились, - обрадовался Иван. - Только имейте в виду, Марья, начинаем мы с вами работу в разгар шторма, а это небезопасно.
- Да все я понимаю, Иван Петрович. Мы же против нашей воли создали систему «капкан», при которой возможности сжимаются, живем в состоянии постоянного стресса, нет стимулов для развития, кругом обезвоженное пространство, где расти нельзя. Потому и наше будущее в тумане.
- Ну вот и ладушки .Похоже, что мы сразу поняли друг друга. Скользим же по грани, без страховки. Ведь не здоровые  нуждаются во враче, а больные. А мы именно к таким и относимся. А в целом я рад, что мы с вами в одной команде.  Покажем кому надо, где раки зимуют. Ведь пока мы едины, мы непобедимы . А пока  увольняйтесь, отрабатывайте положенное и за новое дело.  Будем отвоевывать  у власти свое право на жизнь.
Но расстались они не надолго, уже через неделю Марья приступила к работе.  Первым ее вопросом было:
- Что мне делать-то, Иван Петрович?
- Отправляю тебя на учебу, голубушка, - улыбнулся Иван.-  Засядешь в библиотеке, в интернете и почитаешь произведения великих людей всех времен и народов: грека Зенона, Платона, епископа Альбского, Марка Вида, Рабле, Фенелона, англичанина Уильяма Годвина, француза Баша и многих других, включая и наших - Бакунина, Кропоткина,  Чаянова, Столыпина, графа Витте. Мы же с тобой  живем в стране невыученных уроков, в которой и ходят-то по левой стороне, а не по правой, где правда  всегда оскорбительна и прощают только мертвых. А нам лучше знать, чего ждать.  Да и пустая голова не рассуждает. Нельзя же, наконец, поджигать дом, чтобы потом вырыть колодец.
Марья согласилась с Иваном и тихо вышла, плотно прикрыв дверь.
Через перу недель она вновь появилась на работе и уже с порога произнесла:
 - Я  все поняла, Иван Петрович. Теперь  знаю, что делать, с чего начинать.
- Ну и с чего же?- поинтересовался Иван.
- С референдума. Прежде чем перейти к самоуправлению, мы должны получить согласие на это всех наших жителей. И только потом  получим право на самостоятельный выбор целей и путей их достижения. Гарантией этого  является Конституция. Она дает право населению муниципальных образований всех уровней самостоятельно и под свою ответственность решать все вопросы местного значения. Это же право дает нам и европейская хартия о местном самоуправлении, гарантирующая политическую, административную и финансовую независимость.
- Это понятно, а что еще?
-  Надо подготовить соглашение с верховной  властью на наш пилотный проект, затронув в нем все важные для нас вопросы и в первую очередь наши межбюджетные отношения. Пока нас обирают, и обирают основательно. На средства, которые нам оставляют, развитие невозможно.
- Правильно мыслишь, Марья Николаевна. Опережаешь  меня. Нам на самом деле надо получить добро на наши начинания, чтобы рот закрыли все наши недоброжелатели. Только после этого можно будет надеть шляпу, чтобы потом ее ни перед кем не снимать. Ведь делать-то придется все вопреки бывшим чиновникам, которые нам малейшей ошибки не простят. В нашей ситуации только народ нас не предаст. А теперь сделаем следующее. Тебе, вместе с нашими юристами, надо подготовить короткую программу всех наших начинаний. Простую, но ясную. Ее мы доведем до населения через радио, телевидение, местную прессу. Для  областной газеты я подготовлю статью по нашей программе. Газету надо доставить каждому жителю  области бесплатно. Нам нужно добиться такого положения дел, чтобы народ жил этой программой вместе с нами. После этого проведем референдум. Ну и над проектом  соглашения  пусть  юристы поработают. Его мы представим власти после референдума. Я все же надеюсь на положительный результат всех наших начинаний. Ведь пока мы не повенчаны с народом, нам не поверят.
Марья слушала Ивана внимательно, не перебивая.
 - Я все поняла, Иван Петрович, буду действовать. Пойду, как кабан, медведя пугать. Ведь начинания-то наши от безысходности. Да и честь -  не пустой звук. Сделаю все, чтобы никого не подвести. В нашем-то деле вода все равно дырку найдет. К тому же это теперь мое ремесло - защищать всех людей, а особенно тех, кто слабее. Мы же все равно, как ни крути, приговор антинародному режиму, а с ним бороться можно только сообща. Другого пути не вижу.
Иван остался довольным  от высказанных мыслей Марьи, а про себя подумал:
«Ну, господа, берегись, бога мать твою...»
Как и ожидал Иван, референдум дал положительные результаты. За его реализацию проголосовало большинство жителей области. Получил он позитивный ответ и от верховной власти. По всей вероятности, она надеялась на провал программы в процессе ее реализации, полагая, что когда-нибудь для Симановского наступит и Иудов день .Дрова-то в камине все равно со временем золой становятся. Так будет и с его программой, - очевидно, полагали наверху. На миру и смерть проекта будет красна, и другим неповадно будет. Пусть, мол, будет его инициатива наказуемой, сам напросился.
Иван, да и Марья тоже, хорошо понимали ,что они  под зорким оком власти и что им даже малейшей ошибки не простят. Демократический социализм - это не их головная боль, им не нужны никакие землетрясения. Они готовы в любой момент поставить к их рту заглушку. Лишнюю рюмку не дадут выпить. А потому для них и нет хуже врага, чем лучший друг, каким власть себя представляет.
 «Пусть ненавидят, лишь бы боялись, - размышлял Иван. - Да и боже  упаси нас от таких друзей, а с врагами мы и сами справимся».
От  раздумий его отвлек вопрос Марьи:
- А что, шеф, с коррупцией делать будем? Ведь достали уже, сил никаких больше нет. Даже нецензурно выразиться хочется. Ведь чуть ли не в каждом руководителе при власти спит сволочь. Да пропади они все пропадом.
- Здесь ты права, Марья. У нас не борьба с коррупцией, а ее видимость. Для народа - это черный квадрат Малевича загадочный . Если уж и сажают за  взятки, то не за то, что взяли а за то, что берут не по чину. Коррупция-то у нас везде: и наверху, и внизу. Печально ведь то, что страдает от этого простой народ. Давший  взятку внакладе никогда не останется, компенсирует все за счет своих рабочих. Рабочие только этого не знают.
- Что делать-то будем, если люди краев не видят? Не оставлять же все как есть.
- Фонд по борьбе с коррупцией создавать будем. У нас ведь только пьяный проспится, а взяточник никогда. Хотелось бы только знать, как с такой культурой люди во власть попадают.
- Да тут и гадать нечего. Все по той же взятке. У нас же каждая должность чего-нибудь стоит. Это даже простой народ знает. И дипломатия здесь не поможет. Она вредна и бесполезна, в этом деле нужна только сила.
- Вот и займись созданием фонда. Найди нужного человека в руководители, пусть подбирает себе команду, а мы его во всем поддержим.
- Есть у меня такой человек. Давно у него руки чешутся на этих господ. Надежный, решительный, честный. Не подведет.
- Ну и ладненько. А чего ты такая бледная-то?  Может, случилось что?  Тебе нужно обязательно в солярий сходить, и перестать кровь сдавать,- заметил Иван.
- Да сын у меня проблемный. Трудно  его на крыло ставить. У меня, как у той бабы, которая ноет: сынок, если я помогу тебе сейчас, то буду помогать до конца жизни. Будь мужчиной, наконец.
- Проблема серьезная, конечно. Чем бы тебе помочь? Ведь они только сегодня дети, а завтра народ.
- Нет, не надо, сама справлюсь. Это ж чадо мое и моя боль.
- Ну, смотри, как скажешь. Хорошему человеку я всегда готов помочь.
 На этом все могло бы и закончиться, но Марья вдруг перевела разговор на другую тему.
- С думой-то что будем делать? По нашей программе мы должны заменить ее Советом депутатов трудящихся. Такие у вас мысли по этому поводу?
- Заметь, Марья, - трудящихся .А у нас кто в думах? У нас не было бы вопросов к тем людям, которые сидят там, если бы все они считали добром то, что полезно обществу, а злом то, что вредит этому обществу. И если бы думали, хотя бы про себя: не делай другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе. Современные думы, моя хорошая, как государственный орган потеряли свой первоначальный смысл, подпали под владычество небольшого меньшинства и стали препятствием для дальнейшего развития общества. Мы не имеем права чувствовать симпатии к программам, которые ставят себе целью завоевание власти одной партией. Партий у нас вообще не должно быть. У нас достаточно всевозможных общественных организаций, которые лучше партий знают свое дело, все их проблемы и помыслы.
К тому же будущее не поддается законодательству. Все, что возможно, - это догадываться о его главных течениях и расчищать для них дорогу. Именно это мы и стараемся делать.
Марья улыбнулась на слова Ивана и, смутившись, спросила:
- С каких пор, Иван Петрович, я для вас хорошей и вашей-то стала? Замуж я вроде не собираюсь, да и предложений ко мне никаких не было. Может, скажете,  чем я такие слова заслужила?
- Да я и не заметил, как сказал это, - смутился и Иван. - А то, что ты хорошая, - это точно, не ходи к гадалке. Ну а что касается своей,  то насильно мил не будешь. Ты же свободная, независимая женщина, к тому же умная - настоящее чувство без слов поймешь.
- Уж не предложение ли вы мне делаете, Иван Петрович?
- В таком деле, Марья, лучше говорить меньше, чем полагается.
- А я на самом деле замуж хочу, только ищу, где выгодней. Может, поэтому все примеряются, да брать не хотят. Не оттого ли, что бодливой корове бог рога не дал?
- Не наговаривай на себя, дурочка. Ты же человек, который в унижении жить не может. Да и животные страсти не по тебе.
Неожиданно для Ивана Марья подошла к нему, положила руки на его плечи и тихо произнесла:
- Устала я от всего, Ваня. Ведь мне и прижаться-то не к кому, и держаться не за что. Возьми меня замуж, если я тебе хоть чуточку нравлюсь.
Иван осторожно погладил ее руки и шепнул:
- Свадьбу-то где и когда играть будем?
Через месяц Иван с Марьей поженились, и не было уже между ними никаких слов больше, остались одни чувства. Ну и проблемы появились, не всему же безоблачным быть, даже счастью людскому.
Марья как-то пришла из магазина и пожаловалась мужу:
- Ну и цены у нас, я тебе скажу. Никакой зарплаты  не хватит. Как только люди на мизерную пенсию живут? На нее только выживать можно. С этим надо что-то делать, Ваня. Не на деревьях же булки растут. Непонятно только, кому сечь за это голову. Мимо этих магазинов уже без шуток не пройдешь, ведь для людей теперь каждая копейка дорога.
- Да я уже решил, что делать. Пороки отечества исправлять будем.  Видно, и здесь капитал душит нашу страну вкупе с бездарным руководством. Еще работая в  Госплане, я понимал, что оптимальной рентабельностью считались двадцать процентов от себестоимости. Этого тогда хватало и на простое, и на расширенное воспроизводство. А сейчас что? Скидки доходят до девяноста процентов. Это какая же у них прибыль? В ущерб-то себе никто работать не будет, тем более предприниматели. Поэтому сделаем так. В первую очередь проверим всех производителей и торговцев, каким образом они считают себестоимость. Проверим их, так сказать, на вшивость. Надо исключить из нее все ненужные затраты: яхты, дома отдыха, дорогие машины и вообще все, что не относится к научной калькуляции товара. И в первую очередь это должно коснуться топливно-энергетического комплекса. Оттуда ноги растут. Потом потребуем для всех наценку на товар не более двадцати процентов его стоимости. У кого она будет выше, тот будет платить налоги по прогрессивной шкале с изъятием излишней прибыли до девяноста процентов. Это будет справедливо, по совести. Поэтому, Марья, дай от меня распоряжение соответствующим структурам, чтобы они в месячный срок проделали эту работу.
- А не сбегут от нас тогда все производители и торговцы в другие регионы? Мы же их под корень начнем  рубить.
- Не сбегут. У них за это другие преференции будут. Например, решим по совести вопросы с арендной платой, снизим другие местные налоги. Словом, все путем будет. И не забывай, что мы с тобой все же народ представляем, а не личные дела решаем, - возразил  Иван.
Но Марья не сдавалась:
- Вот ты говоришь, что аренду снизишь. А я бы ее совсем отменила, во всяком случае для отдельных категорий предпринимателей. Особенно для тех, кто важные социальные вопросы решает, проявляет свою инициативу, создает новое дело. Деньги-то ведь эти все равно в казну вернутся, только уже через налоги, за счет развития и увеличения производства . Разве не так?
- Умная ты у меня, Марья. Я  подумаю, как систему управления привести в порядок. Мы должны отличаться от всех и своими способами действий. Мы не получим прогресса, если допустим все растущее подчинение личности государству. Мы же должны найти новые формы организации общества вне государства. И конечно, это не представительное правление в централизованном государстве. Нам надо добиться того, чтобы новые формы жизни определились сами по себе в созидательной работе народных масс, в творческом процессе, в тысяче пунктов зараз. Нам надо понимать, что без созидательной деятельности самого народа общество бессильно. Оно непременно придет к диктатуре, в любых ее проявлениях. У меня нет сомнений, что народ, народные массы выработают множество учреждений, необходимых для того, чтобы сделать жизнь в обществе возможной, чтобы поддерживать мир, улаживать ссоры и оказывать друг другу помощь во всем, что требует соединенных усилий. Такие формы выработаются не законодателями, а творческим духом самих народных масс. Нужно только не мешать им это делать.
 - И ты думаешь, что нам это дадут спокойно сделать? - изумилась Марья.
- Я так не думаю. Но сначала отдельные личности, а потом мало-помалу небольшие группы людей, глубоко возмущенные тем, что они видят вокруг себя, добьются  результатов. Есть же пределы всякому терпению. И потом, уж лучше  дать освобождение сверху, чем ждать, когда оно придет снизу. К сожалению, МЫ даже не замечаем той громадной работы, которая совершается ежедневно повсюду свободными группами людей, работа которых именно и составляет заслугу нашего времени. Без всяких правительств люди отлично умеют приходить к согласию для совместных действий даже в очень сложных вопросах. И все это строится путем свободного соглашения, путем обмена письмами и предложениями, путем съездов, на которые представители являлись  не для того, чтобы писать закон, а для того, чтобы, обсудив разные вопросы, вернуться затем каждый к своей компании с проектом соглашения, которое можно принять или отвергнуть. И все это без начальства и полиции, без эксплуатации слабого сильным, бедного богатым.
- Неужели ты думаешь, что свободное соглашение, свободная организация заменят государственный механизм?
- Я не думаю, я уверен. Они выполнят ту же задачу лучше его, причем дешевле и без всякого вреда. Это, конечно, нововведение, которое пока робко проникает в наши нравы, но уже имеет за собой большое будущее.
Марья обняла мужа и тихо произнесла:
- С тобой трудно спорить, Ванюша. И я, пожалуй, с тобой соглашусь,- и добавила: - Пойдем спать, завтра у тебя трудный день - назначена встреча с общественностью, тебе хорошо выглядеть надо.

Глава 4. Гражданское общество

На другой день на работу Иван пришел рано.  Хотелось хорошо подготовиться к встрече с населением. Надо было обязательно вызвать у него симпатию, показать себя не важным и чванливым руководителем, а честным и справедливым, или хотя бы – приличным. «Народ-то ведь  с одной мыслью ходит: или всем поровну, или отними от себя, если кому не хватает. Чтобы у каждого была такая же жизнь, как у Абрамовича, не хуже. Народ  потерял душу, а родина для многих мифом стала. А кое-кто даже забыл, что не на деревьях растут булки. И обязательно зададут вопрос: если бог с нами, то кто против нас? Ну да ладно, - подумал Иван. - Бог не выдаст, свинья не съест» - и углубился в бумаги.
Поработать, однако, ему не удалось. В кабинет вошла секретарша.
- Там к вам гражданин какой-то пришел, очень хочет  видеть.  Что сказать ему, Иван Петрович?
- Пусть войдет. Только предупреди, что у меня времени в обрез, дела важные ждут.
Секретарша вышла, а в кабинет вошел мужчина, увидев которого, Иван ахнул.
- Рудка! Какими судьбами, как ты здесь оказался? А мы тебя даже с мужикам чуть не похоронили. Ты же в Киеве жил, где черт те что творится. Характер-то у тебя ой-е-ей, бойцовский, обиды никому не простишь.
Они обнялись и долго стояли молча. Оторвавшись  от друга, Иван  спросил:
- По нужде прибыл? Как тебя сюда занесло?
- Да ветром попутным. Хочу здесь квартиру купить, жить и работать. В Киеве нам,  русским, жить стало невозможно. На каждом шагу хамят паразиты, особенно нацисты. Куда только наша власть смотрит?! Им же давно по шее дать надо, иначе расхлебывать все будущие неприятности нам придется.
- Возможно, ты и прав. Ну, а как жена, дети?
- Да я их тоже всех перевезу сюда. Все сами хотят, не насилую. Верно же пословица гласит: где родился, там и пригодился.
- Об этом не переживай, что-нибудь придумаем. Ты же у нас танкист вроде?
 - Танкист, полковник  запаса. Генерала не успел получить, хотя и генеральскую должность имел. Что-то там у них наверху не срослось.
- У них не срослось, зато у нас срастется .Я сейчас на встречу с народом иду, а вечером у меня соберемся. А может, сейчас вместе со мной пойдешь? Послушаешь, какую мы кашу заварили и что об этом народ думает.
Рудка согласился, и они пошли в зал, где уже собрался народ.
Войдя, Иван поздоровался с собравшимися и улыбнулся. Зал был полон, люди стояли даже в проходе.
- Похоже, что среди вас нет равнодушных к нашему проекту, - начал Иван с ходу. - Сразу видно, что все вы пришли сюда с болью в душе и сердце. Не с ветром, а с судьбой обрученные. А кто-то, может быть, и с другой мыслью: хотел, мол, теляти да волка съесть. Уверяю вас: разговор должен быть деловым и честным. Мы открыты для прямого диалога о всех наших планах и намерениях. С нашей программой, как я думаю, всe  знакомы, поэтому прошу задавать вопросы.
В зале повисла мертвая тишина, которую нарушила  молодая женщина, сидящая в самом крайнем ряду.
- Скажите, Иван Петрович, а гражданское общество в вашем проекте будет играть какую-нибудь роль, или все будет пущено на самотек?
Иван, не задумываясь, ответил:
- Вопрос важный и по существу. Гражданское общество - главная сила в нашем проекте. Новой форме жизни должна соответствовать и новая форма политической и экономической организации, посредством свободного соглашения, территориального и профессионального, и соглашения относительно участия в  жизни общества всех заинтересованных ее членов. Мы не просто должны, мы обязаны организоваться вне государства и заменить его в определенных экономических функциях, а также в тех, которые оно никогда не сможет выполнить надлежащим образом. Если мы этого не сделаем, то уничтожим тем самым всякий след нашей территориальной независимости и независимого участия в общей жизни страны. Мы должны помочь уму трудящихся изыскивать новые формы жизни, подходящие для них. А если хотите, то каждое дело должно иметь своего Робеспьера. Нам любой ценой необходимо уйти от той  централизованной силы, которая убивает всю местную жизнь, всякую инициативу, любой почин и даже профессиональное движение. В противном случае будет провал наших мечтаний и военная диктатура.
Иван помолчал некоторое время, давая людям осмыслить сказанное, а потом продолжил:
- Без активной созидательной  деятельности самого народа, уважаемые, мы совершенно бессильны.
- Скажите-ка, - не сдавалась женщина, - а вы могли бы привести пример самоорганизации людей. На словах-то ведь всегда одно, а на деле - другое. Может, у вас на безрыбье и рак - рыба, а петух соловей. А для нас: что во сне найдешь, то наяву потеряешь. Речь-то ведь идет о родине, а она для нас превыше всего.
- Я вас хорошо понимаю, уважаемая...- Иван замялся, но женщина тут же пришла ему на помощь:
- Ирина Власова,  я учитель средней школы.
- Так вот, уважаемая Ирина, такие примеры есть, но они больше из прошлой жизни. В марте 1917 года в нашем городе был создан, это вас как раз и касается, местный учительский союз, устав которого был принят общим учредительским собранием учителей нашего города. В задачи союза входило: усовершенствование и развитие дела образования, улучшение материального и правового положения учителей, охрана их интересов и удовлетворение духовных запросов, соединение с другими профессиональными союзами для зашиты своих интересов. В целях улучшения и развития дела образования союз занимался исследованием и разработкой вопросов, касающихся определения нужд дела образования, организацией педагогических музеев, выставок, справочных бюро, изданием своего специального органа, учебников и т.д.; входил в непосредственное общение по делам школы и нужд учителя с учреждениями и лицами, ведущими дело образования; рекомендовал кандидатов на учительские должности; устраивал лекции и беседы для учащихся и населения. Для более полного удовлетворения материальных потребностей своих членов союз защищал интересы учителей перед соответствующими учреждениями в смысле урегулирования оплаты за труд, установления нормы учащихся на учителя, улучшения санитарных условий труда; организовывал бюро по приисканию мест, ссудосберегательные кассы; организовывал медицинскую помощь; помогал членам союза в воспитании детей. В целях удовлетворения духовных потребностей  устраивал лекции, собрания, чтения, беседы; организовывал курсы и экскурсии, научные командировки; открывал библиотеки и читальни, занимался издательством журналов, книг и т.п.; снабжал своих членов книгами и газетами; проводил концерты, театральные представления; устраивал учительские дома, санатории, организовывал исследование быта учащихся, принимал меры, улучшающие положение учителя. И делали это ваши предки, уважаемая Ирина Власова. И почему я так подробно об этом говорю? Да потому, что в руках у меня устав этого союза, вместе с ним и уставы врачей и работников здравоохранения, предпринимателей и лиц, занятых частным трудом, землевладельцев, государственных служащих, экологов, работников культуры, искусства и работников библиотечного дела, кредитных товариществ, кооперативов и других ссудосберегательных учреждений. И это только союзы по профессиональному признаку, но есть и по теpриториальному: квартиросъемщиков и домохозяев, пенсионеров, инвалидов и многодетных семей, попечительский комитет о бедных, охране порядка, защите животных и т.д.
Создание полноценных, а не формальных, экономически независимых корпоративных объединений граждан - это же есть главное направление создания гражданского общества. Не политические партии, занимающиеся перераспределением национального дохода, а именно объединения граждан по профессиональному и территориальному принципу составляют основу гражданского общества. Интерес этих объединений состоит не столько в корпоративных, сколько в общественных устремлениях на общую пользу отечества.
Этим же целям подчинены и специальные комитеты, союзы и общества: попечительские, благотворительные, страховые, на случай пожарных бедствий, женские, национальные и другие. Все они облегчали деятельность местной власти, в значительной мере снимали c  плеч груз забот о населении или упрощали решение конкретных городских проблем, принимая на себя управление региональными программами, и частично их финансировали.
Когда корпоративные общности будут у нас созданы, жизнь сама заставит в корне изменить порядок принятия решений на уровне органов местного самоуправления, т.е. будут исходить из интересов населения, от требований самой жизни. Таким должен быть порядок демократического принятия решений по всем жизненно важным вопросам городского и иного хозяйства.
Иван остановился и осмотрел зал. Кто-то из присутствующих поднял руку и заявил:
- На словах все хорошо, только на какие шиши они существовать будут? Ну хотя бы тот же учительский союз.
- В уставе четко написано: средства союза состоят из вступительных и членских взносов, пожертвований, процентов капитала, поступлений от публичных лекций, спектаклей, концертов, вечеров, сбора по подписным листам, книжкам и других поступлений От себя добавлю, что могут быть и другие источники.
Иван хорошо понимал, что противостоять современной власти может только активное народное движение. Ведь трудно понять, почему мужчины, женщины и дети вынуждены потреблять меньше, чем они производят, почему голод и невозможность найти другое приложение способностям вынуждали их продавать свою рабочую силу за малую долю того, что она производит .Он хорошо осознавал, что такой порядок будет существовать до тех пор, пока то, что необходимо для производства, останется собственностью немногих. Он хорошо также понимал, что в обществе равных, в обществе, где рабочие руки не будут продаваться из-за куска хлеба, труд станет на самом деле отдыхом и удовольствием. Свободный человек создаст новые условия труда - труда привлекательного и несравненно более производительного. Жить так, как мы теперь живем, - бессмысленно. Может, все это от  того, что время не то и люди не те? Может, поэтому наш петух по утрам не поет и кур не топчет?
Отвлек его от этих мыслей женский голос:
- Скажите, пожалуйста, вот живу в новом многоквартирном доме .Управляющая компания обирает нас до нитки, собирая только с нашего дома за его содержание ежемесячно более двухсот тысяч, не говоря о других поборах за счет непомерно высоких тарифов и нормативов.  А вот тот союз квартиронанимателей и собственников, о котором вы сказали, мог бы взять на себя все заботы о нашем доме, заменив собой управляющую компанию?.И чем, все же, занимался этот союз?
Ответ последовал тут же:
- Этот союз имел следующие цели: урегулирование квартирного вопроса на территории союза, обсуждение и защита нужд квартиронанимателей и собственников в экономическом и культурно-просветительном отношениях, а также вообще  всех нужд, связанных с жилищными проблемами, - формированием цен на квартиры и условия найма, благоуcтpoйство квартир, отопление, освещение, санитарно-гигиеническое состояние и прочее.  И вопросами общественно-правовой жизни.
В целях улучшения материального положения своих членов союз оказы-вал денежную  помощь для оплаты квартирной аренды и  ручался за ее оплату перед членами союза, содействовал в поиске квартир более дешевых и удобных, содержал в порядке номера и квартиры для посменного пользования, приспо¬сабливал и строил дома с дешевыми квартирами, открывал кооперативные лавки, закупочные организации, устраивал всевозможного вида склады, оказывал медицинскую помощь и  выполнял многое другое в интересах общества.
Что касается вашего прямого вопроса, то, несомненно, данное общество спокойно может заменить управляющие компании. А для улучшения его экономического состояния, считаю, что было бы целесообразно все сборы на капитальный ремонт передать такой организации. Это  более надежно и справедливо. Во всяком случае все собранные на это дело  деньги, без сомнения, дойдут до цели. Еще какие будут вопросы?
Вопросов было много,  важных и своевременных.  Вот и  пожилой мужчина, явно столкнувшийся с  проблемой недостатка средств для жизни, задал такой вопрос.
 - Лично меня интересует имевшая когда-то место деятельность попечительского комитета о бедных. Согласно вашей программе нищих у нас не будет,  но непременно останутся недостаточно обеспеченные семьи. С помощью такого комитета, если его создать, какие можно решать вопросы для бедных?
- Разве мы считаем себя «белой костью? - резко начал Иван, потому что его возмутил вопрос мужчины.  -  И на этом основании позволяем себе обращаться с другими, как нам вздумается? Для нас превыше всего равенство в отношениях. Равенство во взаимных отношениях и вытекающая из него солидарность - вот самое могучее оружие в борьбе за сущeствование. Равенство - это справедливость. Поэтому то, что выполнял в прошлом этот комитет, полезно делать и нам.
А делал он следующее: выдавал таким семьям постоянные и единовременные пособия, подыскивал нуждающимся работу в соответствии с их знаниями, профессией и квалификацией. Открывал с этой целью магазины и мастерские; предоставлял помощь бедным, которые по старости, болезни или увечью были лишены возможности обеспечивать себя пропитанием за счет собственного труда. Кроме того, предоставлял бесплатно квартиры и содержал за свой счет в домах и богадельнях, ему принадлежащих. Устраивал малолетних сирот и детей бедняков в различные учебные заведения, изыскивал средства для их обучения по контрактам, с оплатой и без нее, учреждал школы и другие заведения для постоянного проживания сирот и  детей из бедных семей, а также  тех детей, матери которых, уходя не работу, не имели возможности оставлять их под чьим-нибудь присмотром. Оказывал помощь не только лицам, обратившимся в него с просьбами о пособии, но и через своих членов отыскивал истинно нуждающихся и в особенности тех, кто стыдился просить милостыню, так как опытом доказано, что эти бедняки большей частью заслуживают преимущественного внимания. Через своих врачей выдавал медицинские пособия бедным в их жилищах, для снабжения же неимущих медикаментами старался устроить собственную аптеку или склонял местные аптеки к отпуску бедным лекарств безвозмездно или с уступкой известных процентов.
По моему мнению, такие комитеты следует восстановить, тем более что реальная практика отдельных действий подобного вида у нас уже имеет место. И вы это знаете: это  помощь всего общества для лечения детей-инвалидов. Что еще хочу сказать, корпоративные объединения - это самые настоящие органы самоуправления. К тому же  это средство создания гражданского общества. На основе таких общественных объединений с успехом может развиваться так называемая корпоративная экономика - экономика для каждого, ведущая к  балансу интересов всех участвующих в ней субъектов посредством кооперации и самоуправления. Попробуйте воспользоваться этим способом. Тогда многие вопросы, возникающие здесь, могут быть автоматически сняты.
После слов Ивана из-за стола встала Марья и сказала присутствующим:
- Если нет больше вопросов, то будем заканчивать. Хочу всех предупредить, что все ваши вопросы запротоколированы, будут обязательно рассмотрены, и по ним,  с вашим участием, будут приняты решения. Если есть другие предложения, то подавайте их в письменном виде, рассмотрим обязательно.
Однако закончить собрание не удалось. Откуда-то из задних рядов поднялся молодой человек и задал свой вопрос:
- А что с городской властью будем делать, Иван Петрович? По-моему, там такой же  беспорядок, как и везде.
Иван отложил все бумаги в сторону и произнес:
- Я знаю об этом. Там действительно та же неправедная ситуация. Нарушен основной принцип власти – принцип  разделения полномочий. Разве допустимо, чтобы председатель законодательного собрания был главой исполнительной власти? Это нонсенс. Мы знаем об этом и готовы изменить ситуацию. Нам нужен не глава города, символ власти, а городской голова, представляющий собой ум, честь и народную совесть. Да и сама структура управления городом будет изменена.
- Что же она будет из себя представлять? - не унимался  парень.
- Все очень просто.  Территория города будет поделена на муниципальные образования разного уровня: рaйоны, территориальные органы местного самоуправления - ТОСы, микрорайоны, кварталы, улицы и другие территории, и земельно-имущественные комплексы - ЖСК, МЖК, ТСЖ и другие жилые комплексы. Это  формы самоорганизации граждан непосредственно по месту их жительства,  основа местного самоуправления в части управления собственностью, представительства интересов населения в органах местного самоуправления. Низовым муниципальным образованиям передаются от центральных органов местного самоуправления полномочия, ответственность, муниципальная собственность, земельные и природные ресурсы, расположенные в границах муниципального образования, финансовые ресурсы. Они создадут свой бюджет, внебюджетные фонды, у них в собственности имущество, муниципальные предприятия и организации, финансово-кредитные организации, свой жилой фонд, нежилые помещения, муниципальные учреждения образования, здравоохранения, культуры и спорта, другое движимое и недвижимое имущество.
В собственности города остаются уникальные объекты, природные комплексы, городская инфраструктура. Большинство подразделений центральной администрации преобразуются в межмуниципальные органы, финансируемые на кооперативной основе. Да и сам город преобразуется. На его месте будет город-полис.
- А это что такое? Мы об этом ничего не знаем, - требовательно спросил тот же парень.
- Город-полис, дорогой, - Ивана нисколько не смутила настойчивость парня, - понятие древнегреческое, ему от роду порядка двадцати веков. В период развития доиндустриальных цивилизаций полисом тогда называли город-государство, состоявшее из самого города и прилегающих к нему территорий, т.е. оно объединяло не только городское население, но и сельское.
- Ну и что это давало обществу? - не унимался парень.
- Да. многое. Такой город воспринимал себя как самостоятельное территориальное образование и жил в соответствии с идеей автархии, т.е. самообеспеченности и самодостаточности. Там ценился труд, осуждалось стяжательство. Правление в нем было демократическим, где большую роль играло народное собрание. Все граждане полиса были полноправными и свободными людьми .В нем не было условий для появления крупномасштабных, частных элитных хозяйств. Создавался благоприятный климат для развития торговли, ремесел, крестьянского труда.
Теперь тебе понятно, почему у нас должен быть не просто город, а город-полис? - задал в свою очередь вопрос Иван.
- Понятно,- вымолвил  парень.- А можно я к вам с одной идеей приду, может, пригодится.
- Приходи, конечно, обсудим. У нас идеи не наказуемы, а поощряются. Приходи, голубчик, приходи, обязательно приходи.
На этом встреча с общественностью была закончена. Пока народ, толпясь у дверей, постепенно расходился, к Ивану подошел. Рудка.
- Вы, что, на самом деле хотите изменить этот мир, поставить его с ног на голову? Но ведь это революция, хотя и мирная. В таких случаях, как правило, на поверхность пена выносится, которая и губит все начинания. Да могут и прибить невзначай. Вы не думали об этом?
- Думали, конечно, даже меры кое-какие приняли. А  смерти  надо бояться тому, кому есть что терять. А нам  нечего, кроме собственных цепей, как говорили предки. У нас же практически ни в одном деле нет здравого смысла, одна пещерная логика. Система закрыта для общения с обществом, все отдано на откуп полиции. Народ даже пискнуть не может. Разве это дело? Да и зачем прут-то? В гробу ведь карманов нет. Кругом одни животные страсти. Делается ведь вce, чтобы вымерли люди, а человек человеку волком становился. Разве такое прощается?
Рудка поежился от слов Ивана и пробурчал под нос:
- Да, нет на