Цветок и нож. 1 глава

Цветок и нож

Повесть

1.

  Лето выдалось жёлтым, душным и всё же красивым. Шёл 1971 год. Начало застоя – золотая эпоха для многих советских граждан, о которой многие в будущем будут вспоминать с упоённой грустью, как о лучшем времени своей жизни. Застой не означал немедленного прекращения всего свободного и раскрепощённого, что появилось во время Оттепели. Девушки стали носить короткие юбки. Брызги, капельки сексуальной революции с Запада долетели и до консервативного СССР. Молодёжь слушала «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Самые любопытные настраивали радиолы на вражеские голоса, чтобы послушать «Голос Америки» или «Немецкую волну». В целом обобщённый, усреднённый советский человек чувствовал себя счастливым, живущим в самой прекрасной и справедливой стране, где нет голода и безработицы. Ощущение счастья поддерживалось телевидением, кинематографом и средствами массовой информации, в которых не принято было высвечивать тёмные стороны жизни в самой лучшей и справедливой стране мира. И только те, кто непосредственно пересекался с этой самой тёмной стороной жизни знал о разных непорядках и зле, которое не удалось искоренить даже при социализме. К таким людям можно было отнести Генку Крутова, недавно пришедшего на службу в первое отделение знаменитого МУРа. Генка попал в МУР после окончания юрфака МГУ с отличием. Юрист в СССР – это было что-то непонятное и неинтересное, другое дело ловить воров и бандитов. Генка был не слишком сильным физически и боялся сразу пойти в милицию, а тут провели собеседование и предложили, сказали, что такие светлые головы нужны МУРу. Он служил уже два месяца. Иногда по вечерам Генка ходил в спортзал, чтобы позаниматься с тренером самбо. Получалось не очень, но появилась хоть какая-то уверенность в себе. Крутов имел простое лицо с прямыми чертами, сутуловатую фигуру и пшеничного цвета волосы. Генка был родом из Калужской области и жил теперь в общежитии в одной комнате с Игорем Черенковым, который был тоже лейтенантом и находился на службе чуть больше полугода. Черенков был щуплым с маленькой чернявой головой, немного остроносый, подвижный. Он учился в Москве, как и Генка, куда приехал из Ярославля.
  Жёлтая милицейская машина везла молодых оперов Крутова и Черенкова на улицу Горького. Генка уже понял, что на этой улице проживали по большей части непростые люди. Водитель сержант Володька Смелых сказал:
  - Приехали.
  Крутов и Черенков вышли из машины и пошли к дому. По лифту они поднялись на четвёртый этаж. Дверь им открыла красивая женщина в синем халате. Под правым глазом её сиял большой фингал. На руках были также видны ссадины. У хозяйки были большие красивые зелёные глаза, волнистые русые волосы. У неё были правильные черты лица, курносый нос и аккуратные чувственные губы. Округлые формы её фигуры подчёркивали красоту и изящество этого прекрасного телесного сосуда, созданного матерью природой. Неизвестно только, что было в его голове или душе, если таковая существовала. В СССР не верили в существование духов и души. Хозяйку звали Яна. Она была замужем за профессором, который был в командировке в Свердловске. Профессор был старше её почти на тридцать лет. Яна работала лаборантом в институте мужа. Ей было двадцать три года, на год больше чем Генке. Генка пялился на Яну, как ненормальный, потом осознал, что творит и старался совсем не смотреть на неё. Её допрашивал с важным видом Игорь.
  На квартиру совершили налёт грабители, вооружённые ножами и пистолетом. Их было трое. Они были в кепках, а нижнюю часть лица обмотали чёрной тканью, так что Яна слышала только их голоса. Бандюги оказались не дураками и не называли ни кличек, ни погонял, ни тем более имён. Украли драгоценности, денег – пять тысяч рублей, японский магнитофон и дорогой фотоаппарат. Квартира была богато обставлена с тремя комнатами. Игорь и Яна сидели за круглым столом в комнате-гостиной. Генка ходил около двери. Игорь задумался на несколько секунд и спросил с умным лицом:
  - Скажите, а насилия не было со стороны этих мерзавцев в отношении вас?
  - В смысле? – не поняла Яна.
  - Я имею в виду сексуальное насилие. Вы понимаете, о чём я?
  - Ах. Нет, до этого не дошло, слава богу.
  Генка подумал, что Игорь видимо решил, что такую красотку оставить нетронутый было бы верхом гуманизма для таких отпетых подонков. Какой он всё же циник.
  На обратном пути в машине Генка спросил товарища:
  - Как тебе хозяйка?
  Игорь сморщил своё бледное лицо, презрительно прищурил глаза, как он это часто делал.
  - Обыкновенная шалава.
  Черенков делил женщин на порядочных и шалав. У него был какой-то особый строгий взгляд на градацию женщин. В этом вопросе он признавал только чёрный и белый цвета. Это понял Генка по общению с Игорем. По вечерам в своей комнате они обсуждали всё на свете. Генке нечего было сказать товарищу. Спорить с Игорем, всё равно, что спорить с каким-нибудь религиозным фанатиком.
  Генка был до сих пор девственником. Он был скромным и не слишком уверенным в себе. В школе ему нравились некоторые девочки, но он разумно слушался отца, который уверял, что лучше сначала закончить институт, получить хорошее образование и устроиться на нормальную работу, а потом уже создавать в семью. Поэтому Генка ни с кем не закручивал романы в детском и юном возрасте. За это его порой называли молодым старичком, а ему было плевать на мнение толпы. В институте уже было сложнее удержаться от природы. Физиология требовала выхода. Ему нравилась тонкая и красивая Леночка Германова из Новосибирска. Генка сумел даже с ней подружиться, но дальше дружбы дело не пошло. На Ленку положил глаз будущий дипломат москвич Вадик. Ленка рассчитала всё правильно: лучше с москвичом жить в Москве, чем с провинциалом неизвестно где. Эта ситуация только закалила характер Генки. Он ещё больше сосредоточился на учёбе и удачно закончил её. Теперь он работал в самом МУРе и всё самое интересное было у него впереди.
  Вечером в комнате он был один. Игорь любил выпить порой с товарищами. Он отдыхал с приятелями в другой комнате. Из коридора слышались треньканье гитары, смех и грубые вопли молодых и не очень охранителей общественного правопорядка. За окном начало темнеть. Генка, лёжа на кровати, читал журнал «Человек и закон». Вздохнув, он отложил журнал, закрыл глаза и представил Яну; будто она и он были одни в её большой шикарной профессорской квартире. Он представлял Яну голой убегающей от него, воображал, как они голышом дурачатся в ванной, а потом забираются в постель…