Глава 27 Экзамен

Экзамен

Екатерина  Ахметовна,  проиграв  суд  и  познакомившись  с  Элен,  которая  ей  не  просто  понравилась,  а  показалась  необыкновенной  девушкой,  такой  прекрасной  и  такой  умной  в  её-то  годы,  не  стала  заморачиваться,  пригласила  свою  подругу  Ольгу  Васильевну  с  сыном  подростком,  и  они  укатили  на  целый  месяц  в  Гудауту. Герман  от  поездки  категорически  отказался.
      Его  пригласили  поработать  месяц  в  Якутии,  то  есть,  свой  отпуск,  и  он  согласился,  хотя  мог  бы  прекрасно  провести  время  на  своей  даче,  купаться  в  озере,  ходить  в  лес  за  грибами,  работать  над  докторской  и  подработать,  выполняя  расчёты  для  офиса,  тоже,  будучи  на  даче,  у  него  уже  был  ноутбук. Но  это  были  мизерные  деньги. А  за  работу  на  Севере  простым  электриком  ему  обещали  сто  тысяч. Для  него  это  были  огромные  деньги. Он  смог  бы  окончательно  расплатиться  за  кредит  на  машину,  и  обновить  свой  гардероб.
      Перед  отъездом  он  проводил  выходные  на  даче. К  вечеру  он  ждал  гостей,  двоих  своих  друзей  с  подружками,  а  с  утра  пошёл  искупаться  на  озеро. Плавая  в  озере,  он  обратил  внимание  на  двух  молодых  девушек,  которые  стояли  на  берегу  и  явно  за  ним  наблюдали. Кажется,  одна  из  них  была  младшей  сестрой  Даши,  старосты  группы,  которую  он  курировал,  хотя  он  даже  не  знал  её  имени.
      А  вот  вторая  девушка  была  особенной. Она  была  закутана  с  головы  до  ног,  в  платье  голубого  цвета,  вроде  чадры. Голова  повязана  платком,  затем  чёрные  очки,  и  нижняя  часть  лица  тоже  закрыта, то  есть  на  ней  было  что-то  наподобие  никаба,  хотя  вокруг  шеи  был  намотан  ещё  и  голубой  прозрачный  шарфик. У  чадры  были  длинные  рукава,  и  они  закрывали  кисти  до  ногтей.  В  её  костюме  был  перебор  даже  для  мусульманок. Сплошной  голубой  кокон. Что там  внутри  за  бабочка? Стройная,  хрупкая,  узкие  плечики,  она  сделала  несколько  шагов  вслед  за  подругой,  они  поменяли  местоположение,  её  движения  были  грациозны.
     Он  вышел  из  озера,  постоял  немного,  обсыхая  на  утреннем  солнце,  потом  натянул  шорты  на  мокрые  плавки,  места  для  переодевания  у  них  не  было,  и  пошёл  на  свою  улицу. Он  прошёл  в  нескольких  метрах  от  девушек,  бросил  на  них  беглый  взгляд,  они  заметили,  что  он  усмехнулся,  хотя  и  не  сказал  им  ни  слова.  В  доме  он  переоделся,  потом  достал  из  сарая  электрическую  газонокосилку,  и  пошёл  косить  траву,  так  как  она  сильно  выросла,  хотя  он  косил  её  в  конце  мая.
     Одной  рукой  придерживая  шнур, он  другой  рукой  держал  машину  за  ручку,  направляя  её  перед  собой. Сейчас  он  скашивал  траву  перед  забором,  напротив  дома. От  забора  его  отделяли  кусты  голубой  ежевики. Бункер  наполнился  травой,  и  он  выключил  мотор,  чтобы  снять  бункер,  и  рассыпать  измельчённую  траву  под  яблоней. Тут  он  заметил,  что  девушки  проходят  мимо  него  по  их  узкой  улочке,  на  которой  не  разъедутся  две  машины. И  тут  знакомая  девушка  его  окликнула:
      -  Здравствуйте,  Герман  Александрович!
      -  Здравствуйте!  -  он  подошёл  к  калитке  и  открыл  её,  чуть  выйдя  за  пределы  сада. Девушки  тоже  остановились.
      -  Вы  меня  не  узнаёте?  Я  сестра  Даши,  вашей  студентки. Меня  зовут  Дина. Мы  -  Ваши  соседи.  Наш  сад  на  следующей  линии.
      -  Я  заметил  Вас  ещё  на  озере. Почему  Вы  не  купались?
      -  С  утра  вода  ещё  не  прогрелась!
      -  Замечательная  вода. А  где  Ваша  сестра?
      -  Уехала  с  другом  в  Турцию. А  я  тоже  поступила  к  Вам. На  тот  же  факультет,  что  и  Даша. Я  с  курсов  сдавала. Но  зачислят  только  в  августе,  когда  пройдут  основные  экзамены.
      -  Вы  -  молодец!  Теперь  можете  гулять  всё  лето. А  вот  некоторым  придётся  зубрить  до  августа, -  сказал  он,  улыбаясь,  и  взглянув  почему-то  на  вторую  девушку.  -  А  как  зовут  Вашу  подругу?
     -  Её  зовут  -  Лейла.
     -  Очень  красивое  имя. Она  мусульманка   или  это  маскарадный  костюм?
      Дина  начала  смеяться,  не  отвечая  на  вопрос,  Герман  тоже  улыбался.
     -  А  сама  она  умеет  говорить?  -  продолжал  спрашивать  Герман,  не  дождавшись  ответа  на  предыдущий  вопрос.
     -  Она  стесняется.  Дикарка.  А  Вы  будете  в  отпуске  здесь?
     -  У  меня  был  свой  дом  на  Чёрном  море,  но  одна,  очень  вредная  девчонка,  у  меня  его  отобрала,  и  представляете,  Дина,  ещё  имела  наглость  сказать,  что,  возможно,  будет  тоже  поступать  в  наш  Университет.  Я  буду  принимать  вступительные  экзамены,  и  если  она  попадёт  ко  мне,  то  я  буду  первым,  кто  её  срежет  на  экзамене!
     -  А  если  она  будет  отвечать  хорошо?
     -  Это  не  имеет  значения.  Я  мстителен  и  жесток!
     -  Я  в  это  не  верю!  -  сконфузилась  Дина,  взглянув  на  свою  спутницу.  -  Даша  говорила,  что  Вы  справедливы,  и  студенты  Вас  обожают.
     -  На  неё  моя  справедливость  не  распространяется!  -  он  тоже  взглянул  на  незнакомку,  -  А  скажите,  Лейла,  в  таком  костюме,  как  на  Вас,  очень  удобно  выслеживать,  подглядывать,  шпионить,  не  правда  ли?
      -  Мы  ни  за  кем  не   шпионим!  -  защитила  подругу  Дина,  а  Лейла  так  и  не  проронила  ни  слова,  хотя  на  неё  вылился  поток  оскорблений.
      -  В  понедельник   я  улетаю  в  северном  направлении  в  город  Мирный  на  целый  месяц   зарабатывать  деньги.
          -  А  что  Вы  там  будете  делать?
     -  Кимберлитовые  трубки,  к  сожалению,  все  выработаны.
     -  А  переведите,  пожалуйста,  на  русский  язык!
     -  Это  открытый  способ  добычи  алмазов. Начинается  добыча  снизу,  в  шахтах. Их  надо  обогревать. Я  буду  делать  электроснабжение  калориферной  установки,  которая  и  будет  давать  тепло  в шахту. Так  что  отпуск,  даже  на  собственной  даче,  для  меня  непозволительная  роскошь.
     -  А  когда  же  Вы  будете  отдыхать?
     -  Это  вопрос  без  ответа. Сад  бросаю  на  произвол  судьбы,  мама  уехала  отдыхать  на  юг. Клубника  ещё  осталась,  малина  поспевает,  так  что,  девушки,  приходите,   рвите  ягоды  и  ешьте.   И  яблоки,  если  поспеют, -  девушки  переглянулись,  а  он  продолжал:  -  Сзади  брошенный  участок,  и  у  меня  в  заборе  есть  потайная  калитка. Пойдёмте,  я  покажу,  как  она  открывается,  заодно  и  пройдёте  к  себе  на  вашу  линию,  -  он  провёл  девушек  через  сад,  показал  им  калитку  и  ещё  добавил:  -  И  вообще,  приходите  сегодня  в  гости,  ко  мне  приедут  друзья,  будем  жарить  шашлыки!
      -  Не  знаю,  наверное,  это  не  удобно,  Вы,  всё-таки  преподаватель.
      -  Всё  зависит  от  точки  зрения. Кем  Вы  себя  почувствуете,  раскованными  современными  девушками  или  затворницами,  которым  всё  запрещено.

     Они  уходили  от  него  по  заброшенному  участку  и  лёгкий  ветерок  трепал  тонкий  прозрачный  голубой  шарфик,  который  обвивал  шейку  Лейлы.  Она  шла,  не  оглядываясь,  и  шарфик  струился  за  её  спиной. А  вот  Дина  обернулась  и  помахала  ему  рукой. Он  сделал  то  же  самое.
     Ближе   к  вечеру,  опять  прогуливаясь  по  улицам,  девушки   увидели  в  саду  Черкезовых  ещё  одну  машину,  ещё  двоих  молодых  людей  и  трёх  взрослых  девушек.  У  них  играла  музыка,  слышался  смех,  возбуждённые  голоса,  сквозь  забор  струился  запах  жареного  мяса  с  дымком. В  беседке  царило  веселье.  Подруги  хоть  и  были  приглашены,  но  зайти  не  решились. Там  было  трое  мужчин  и  трое  женщин,  что  им  было  там  делать?  Ах,  поесть  шашлыков?  Не  для  них  было  приготовлено.  И  они  ушли  обратно  к  себе. Гости,  конечно,  останутся  ночевать.  И  для  Германа  привезли  девушку.

   Виктория  прилетела  в  Москву,  и,  поэтому,  отъезд  Элен  в  Америку  отложился. А  прилетела  она  потому,  что  решила  купить  для  дочери  квартиру  в  самом  городе,  недалеко  от  Университета.  Элен  твердо  заявила,  что  остаётся  учиться  в  России. Загородный  дом  был  для  неё  велик,  да  и  ездить  туда  было  далеко. Но  выходные  она  может  проводить  и  там,  ведь  в  доме  есть  бассейн,  и  там  природа.
   Квартира  уже  была  подобрана  риелторами  заранее, по  мнению  Виктории  небольшая,   шесть  комнат,  чтобы  было,  где  разместиться  и  родителям  и  бабушке,  если  они  приедут. Сейчас  надо  было  оформить  документы  и  обставить  квартиру  мебелью.  Кабинет  для  папы,  комнату  для  мамы,  зал  с  роялем,  учебную  комнату  для  Элен,  её  спальню  и  комнату  для  гостей,  их  надо  было  сделать  современными  и  удобными.
     Пригласили  шофёра,  дизайнеров  и  помощников  для  закупки  мебели. А  шторы,  люстры,  постельное  бельё,  -  всё  надо  было  найти,  закупить  и  привезти. Особый  интерьер  -  кухня,  там  все  бытовые  приборы,  посуда,  холодильник,  моечная  машина,  микроволновка,  даже  барная   стойка. Поверхности  полированные,  всё  блестит,  сверкает. Элен  от  забот  была  освобождена, ей  надо  было  готовится  к  экзамену. Хотя  её  мнение  во  всём  учитывалось, ведь  ей  здесь  жить!
    В  самом  конце  июня  она  поехала  в  университет  подавать  документы. Абитуриенты  знакомились  друг  с  другом,  Элен  ещё  плохо  ориентировалась  внутри  здания  и  обратилась  к  двум  девушкам, которые  ей  чем-то  приглянулись. Это  были  сёстры  Даша  и  Дина,  или  Д  в  квадрате,  как  они  в  шутку  себя  называли.  Но  они  уже  были  студентками,  Даша  перешла  на  четвёртый  курс,  а  Дина  уже  поступила  с  подготовительных  курсов. Но  девушки  отнеслись  к  ней  очень  сочувственно,  везде  её  проводили,  всё  показали,  объяснили. Потом  они  будут  лучшими  её  подругами.
    После  они  втроём  пошли  гулять,  но  к  Даше  подъехал  её  молодой  человек  Николай,  начинающий  бизнесмен,  и  они  куда-то  поехали,  а  Дина  и  Элен  продолжили  знакомство. Элен  повезла  Дину  на  новую  квартиру  и  познакомила  её  с  мамой. Элен  сказала,  что  у  неё  есть  ещё  и  загородный  дом,  и  они  будут  там  купаться  в  бассейне. 
   Виктория  посоветовала  обеим,  чтобы  они  друг  о  друге  никому  ничего  не  рассказывали,  на  что  Дина  ответила,  что  сестра   тоже  учит  её  держать  язык  за  зубами. Хвастаться  чем-то  сейчас  не  стоит,  это  может  вызвать  зависть  и  криминальные  действия,  а  в  Америке  это  просто  не  принято. Правда, бывают  времена,  что  и  там  все  начинают напоказ  выставлять  свои  бриллианты.
    Потом  Дина  сказала,  что  у  неё  тоже  есть  дача  за  городом,  и  она  тоже  приглашает  Элен  съездить  туда,  ведь  сейчас  лето,  в  саду  полно  ягод. И,  между  прочим,  сказала,  что  на  соседней  линии  от   них,  находится  дача   преподавателя  её  сестры,  потому  что  их  папа  работал  директором  по  хозяйственной  части  в  университете  и  когда-то  им,  как  сотрудникам,  давали  участки  в  одном  массиве.  Так  они  и  оказались  недалеко  от  Черкезовых. 
    Услышав  эту  фамилию,  Элен  обомлела  и  спросила,  как  его  зовут?  Как  будто  может  быть  несколько  преподавателей  с  такой  фамилией.  «У  него  очень  красивое  имя – Герман  Александрович!» -  с  гордостью  ответила  Дина.  Элен  и  её  мама  были  очень  удивлены  таким  совпадением. Они  сказали  Дине, что  они  с  Черкезовыми  почти  родственники,  и  что  отец  Германа  жил  в их  семье  десять  лет.

    На  другой  день  Элен  согласилась  поехать  с  Диной  на  дачу.  Их  отвозил  шофёр  на  их  джипе. Потом  он  должен  был   забрать  их  оттуда,  когда  они  позвонят. Элен  вспомнила,  как  папа  описывал  костюм  Норы,  когда  встретил  её  во  дворце  шейха  Беннара.  И  тогда  она  решила  одеться,  как  мусульманка,  чтобы  Герман  её   не  узнал,  если  встретит. А  поехала  она  в  сад  к  Дине  только  из-за  того,  что   ей  хотелось  хоть  одним  глазком  взглянуть,  как  там  Герман,  хотя  может  его  в  саду  и  не  будет.
      Но  она  оделась  не  как  Нора,  а  закрыла  всё  лицо  и  руки,  и  даже  глаза  скрыла  под  чёрными  очками,  ведь  он  мог  узнать  её  даже  по  руке  или  глазам. Дине  это  всё  тоже  показалось  забавным. Элен  дала  ей  инструктаж,  что  говорить  и  отвечать,  ведь  она  не  могла  произнести  ни  слова,  уж  по  голосу  он  её узнает  точно,  как  его  не  изменяй.  Похоже,  что  Дине  была  уготована  роль  Джимми,  хотя  теперешние  проказы  по  сравнению  с  прежними  были  безобидны. Но  ведь  он  сам  сказал: «Делай,  что  хочешь!»  Это  на  вопрос,  что  же  ей  делать,  если  она  его  полюбила?
    По  дороге  Дина  очень  расхваливала  свои  дачные  места. У  них  в  лесах   поляны,  на  которых  диким  способом  разрослась  клубника,  десятки  её  сортов,  даже  белая. И  она  цветёт  и  плодоносит  до  самого  снега,  так  что  они  собирают  её  с  июня  по  октябрь. А  произошло  это  потому,  что  когда-то  эти  поля  отдали  военным  под  дачи.  Они  посадили  на  своих  участках  всевозможные  сорта  клубники  и  малины, а  потом  им  почему-то  дали  ещё  земли  в  другом  месте,  и  они  благополучно  бросили  эти  участки. А  поскольку  с  двух  сторон  рос  лес,  сосны  и  берёзы,  то  и  все  эти  поля  быстро  заросли  деревьями.
    А  клубника  и  малина  остались  и  продолжали  разрастаться,  размножаясь,  как  семенами,  которые  разносил  ветерок,  так  и  другими  способами.  И  вот  теперь  весь  новый  лес  у  них -  клубнично – малинный. А  какие  у  них  малинники! Они  залезают  внутрь  и  их  даже  не  видно,  и  отправляют  в  рот  ягоды  целыми  пригорошнями.
    Только  одно  «но»  омрачало  жизнь  дачников,  каждое  лето  у  них  сгорал  один  дом,  и  за  последние  пять  лет  они  лишились  пяти  домов. И  поджигатель  так  и  не  был  найден.  Сначала  думали  на  подростков,  поскольку  те  всегда  оказывались  первыми  на  пожаре  и  помогали  тушить,  и  на  ревнивых  бывших  жён,  и  на  злобных  сотрудников,  которые  сейчас  мстили  своим  обидчикам,  но,  как  говорится,  не  пойман,  не  вор!  Теперь  гадают,  кто  будет  следующий?
      Элен  лежала  в  постели  и  корила  себя  за  то, что  поехала  сюда. Она  такого  наслушалась  в  свой  адрес  от  Германа!  Она  не  могла  понять,  то  ли  его  душила  злоба  на  неё,  и  он  каждому  встречному  и  поперечному  рассказывал  о  ней,  Элен.  Или  он  её  узнал,  или  предположил,  что  это  она,  и  намеренно  говорил  ей  все  эти  ужасные  слова.  Они  звучали  в  её  голове: «Вредная  девчонка,  имела  наглость,  я  срежу  её  на  экзамене,  шпионка  и  так  далее.
     Но  самым  ужасным  было  не  это,  самым  ужасным  было  то,  что  она  знала,  что  он  сейчас  пьяный,  с  какой-то  девкой,   и  скоро  завалится   с  ней  в  кровать. И  она  не  имеет  права  пойти  сейчас  туда,  и  всё  это  прекратить,  она  стала  ему  врагом. К  ней  приехала  мама,  для  неё  обустраивают  прекрасную  квартиру,  а  ей  вообще  не  хочется  жить! Ей  так  горько  видеть  его  с  другими  женщинами. Зачем  она  влюбилась?  Ведь  было  так  хорошо  и  легко  жить  без  любви! Она  приподнялась  на  подушке  и  тихонько  сквозь  слёзы  запела  бабушкину  песню:
                Всё  васильки,  васильки,
                Сколько  мелькает  их  в  поле!
                Помню  у  самой  реки
                Мы  собирали  для  Оли.
               
                Оля  сорвёт  василёк,
                Низко  головку  наклонит,
                Милый,  смотри,  василёк,
                Мой  поплывёт,  не  потонет.
   
                Не  надо  так  сильно  любить
                Не  надо  так  сильно  влюбляться!
                Любовь  не  умеет  шутить,
                Любовь  не  умеет  смеяться!

     Дина  ещё  не  ложилась,  она  ещё  ходила  по  саду,  разговаривая  с  ежами,  которые  жили  под  их  домом,  и   разгуливали  по  тропинкам  сада  и  днём  и  ночью. Было  душно,  и  все  двери  пока  были  раскрыты. На  них  висели  только  тюлевые  занавеси. На  ночь  двери  придётся  закрыть,  а  то  могут  заползти  змеи. Элен  показалось,  что  Дина  с  кем-то  разговаривает. Голоса  приближались  и  уже  послышались  в  доме,  хотя  были  приглушёнными,  но  Элен  разобрала  каждое слово.
      -  Я  посплю  где-нибудь  на  кушетке. Пришлось  сбежать,  сказал,  что  у  меня  недалеко  живёт  зазноба. Искать  не  пойдут,  они  даже  не  знают,  в  какую  сторону  я  пошёл.
     -  У  одной  девушки  теперь  нет  пары.
     -  Потанцуют  по  очереди!  Диночка,  а  где  Лейла?
     -  Она  уже  спит. Я  пойду  к  ней,  там  две  кровати. А  Вы  спите  в  той  комнате,  там  нормальный  диван.
     -  Спасибо! И  уж  извините  за  такое  беспокойство!
     -  Всё  нормально. Когда  у  соседа  так  много  гостей,  почему  его  не  приютить!
      Дверь  закрылась,  голоса  стихли,  и  через  пять  минут  в  комнату  вошла  Дина  и  потихоньку  тоже  легла  спать. Сердце  Элен  прыгало  от  радости. Почему  он  ушёл? Он  узнал  её  и  пришёл,  чтобы  показать,  что  он  не  остался  с  той!  А  если  бы  она  не  приехала? Как  он  сейчас  относится  к  таким  беспорядочным  связям? Может  это  не  из-за  неё?  Но  если  бы  Дина  была  одна,  он  тоже  вряд  ли   пришёл  бы,  он  не  мог  бы  скомпрометировать  юную  девушку. И  тогда,  что  было  бы  тогда? Смог  бы  он  отбиться  от  той? А  может,  даже  и  не  стал  бы  отбиваться,  ведь  Элен  ничего  бы  не  узнала,  и  вряд  ли  теперь  что-то  значила  для  него.
     О  чём  это  она? Он  хочет  её  срезать  на  экзамене, а  она  строит  относительно  него  теории? Правильно  он  назвал  её  дурой. И  всё-таки,  он  здесь,  совсем  рядом,  и  если  бы  она  была  посмелей,  то  могла  бы  сейчас… Она  немного  задремала,  а  потом  очнулась  и  подумала: «Разве  правильно,  что  он  бросил  свой  дом  с  пьяными  мужиками  и  девками,  оставил  его  без  хозяина? Мало  ли  чего  они  там  натворят!  Она  села  на  кровати,  и  натянула  на  себя  свой  балахон,  затянулась  поясом,  а  на  шею  накинула  шарфик.  Нащупала  ногами  босоножки  и  надела  их. Потом  взяла  на  столике  фонарик.
      Герман  и  Дина  уже  крепко  спали. Она  тихонько  открыла  дверь,  вышла  в  коридор,  потом  открыла  торчащим  в  двери  ключом  наружную  дверь  и  вышла  в  сад. И  луна  ещё  светила,  и  уже  начинало  светать. Но,  боясь  наступить  на  змею,  она   светила  себе  фонариком  под  ноги. Она  прошла  по  дороге,  затем  свернула  на  заброшенный  участок  и  по  нему  прошла  к  саду  Германа.  Калитка  в  заборе  была   чуть  приоткрыта,  наверное,  так  оставил  хозяин.  Она  пошла  по  центральной  дорожке  к  дому  и  остановилась  в  тени  яблони.
     Она  подумала,  что  они  ещё  не  угомонились  и  не  спят,  потому  что  увидела  кружащегося  вокруг  дома  мужика.  Но  в  доме  всё  было  тихо.  И  даже  свет  не  горел. Ей  показалось  это  странным. От  волнения  Элен  стянула  с  себя  шарфик  и  держала  его  в  руке,  потом  бросила  на  ветку. Он  ей  мешал. Мужик  нёс  широкую  доску.  Он  приставил  её  наклонно  к  наружной  двери.  Потом  что-то  разложил  под  окнами  и   вдоль  стен,  что-то  объемное,  ватное. И  тут  она  увидела  на  лужайке  какую-то  ёмкость. Мужик  пошёл  к  ней.
    Тут  Элен  вспомнила,  как  по  дороге  сюда  Дина  рассказывала  ей  о  поджогах  их  домов.  Тут  она  сообразила,  что  эта  ёмкость -  канистра  с  бензином. Не  дав  мужику  дойти  до  неё,  она  чиркнула  рычажком  на  перстне  по  ногам  поджигателя.  Он  вскрикнул,  упал,   и  забился  в  конвульсиях. При  той  дозе,  что  он  получил,  его  ноги  не  восстановятся  минимум  часов  двенадцать.   Элен  подошла  поближе  и  мазнула  слегка  и  по  рукам,  чтобы  он  не  смог  уползти  на  одних  руках. Потом  она  ушла  тем  же  путём   обратно. Разделась  и  наконец-то,  спокойно  заснула.

       Утром  она  проснулась  от  телефонного  звонка. Звонил  сотовый  Германа. Она  услышала,  как  он  открывал  дверь  и  одновременно  говорил  по  телефону: «Да  успокойтесь  вы,  сейчас  я  приду  и  вас  выпущу!»  Потом  проснулась  и  Дина  и  сказала: «Кажется,  наш  ночной  гость  уже  ушёл!»  Потом  она  вышла  в  сад  и  на  улицу. Её  не  было  минут  пятнадцать. Потом  она  пришла  и  сказала, что  на  той  линии  скопление  людей,  две  машины  с  милицией,  дом  Черкезовых  хотели  поджечь  и  при  том,  вместе  с  людьми.  Дверь  была  подпёрта  доской.  И  преступник,  наконец-то,  пойман,  его  разбил  паралич  во  время  поджога.  Он  не  успел  чиркнуть  спичкой.  «Он  не  успел  облить  ветошь  бензином»,  -  подумала  про  себя  Элен».  «Представляешь,  что  было  бы! -  возбуждённо  говорила  Дина.  -  Они  все  могли  сгореть,  задохнуться  от  дыма,  и  даже  он,  если  бы  был  там!  Ведь  они  все   были   пьяны! И  дом  бы  сгорел! И  даже  яблони!
       И  тут  Элен  вспомнила,  что  забыла  на  ветке  яблони  свой  шарфик. И  тут  же  сказала  Дине,  что  забыла  в  саду  шарфик,  когда  они  с  ней  шли  через  сад. И  попросила  её  сходить  и  принести  ей  забытую  вещь. А  заодно  и  узнать,  как  чувствует  себя  хозяин. Дина  сходила,  всё  разузнала,  потом  вернулась  и  сообщила,  что  Герман  Александрович  взволнован,  гости  собираются  уезжать,  преступника  увезли  в  больницу,  на  него  заведут  уголовное  дело  на  пять  поджогов  и  одну  попытку,  что  это  их   же  дачник,  на  которого  никто  не  думал.
    Бензин  на  землю  не  попал,  экология  не  нарушена.  Милиция  и  следователь  уже  свою  работу  закончили,  и  тоже  собираются  уезжать. Насчёт  шарфика  она  спросила,  и  Герман  Александрович  ей  ответил,  что,  когда  они  уходили,  то  он  смотрел  им  вслед,  и  что  шарфик  за  Лейлой  развевался  по  ветру.  И  пусть,  она  поищет,  в  каком  месте  его  с  неё  сдуло.  И  Дине  тоже  показалось,  что  шарфик  был  на  ней. На  самом  же  деле  прозрачный  голубой  шарфик  уже  лежал  в  сумочке  у  Германа,  потому  что  первое,  что  он  увидел,  подходя  к  дому  из  сада,  это  тонкий  газовый  шарфик,  от  которого  пахло  фиалками. Её  запах…
    Что  было  дальше?  Поджигатель  подумал,  что  его  наказал  Бог,  и  признался  во  всех  пяти  поджогах,  правда,  всё  повторял,  что  его  толкали  на  это  какие-то  голоса,  он  стал  косить  под  психа,  но  номер  не  прошёл,  его  признали  вменяемым. Герман  уехал  на  Север,  и  взял  с  собой  голубой  шарфик  Элен  или  Лейлы, в  качестве  талисмана. Он  думал  о  том,  как  ещё  будет  Элен  развлекаться,  охраняя  себя  от  скуки,  пока  его  не  будет? Когда  он  через  месяц  вернулся,  то  выглядел  осунувшимся,  но  был  в  хорошем  настроении,  а  голубой  шарфик  был  весь  зацелован. Вот  два  дурачка!
     Он  расплатился  с  банком  за  машину  и  купил  себе  несколько  модных  вещей  и  новые  блестящие  ботинки. Он  любил  красиво  одеваться! Екатерина  Ахметовна  приехала  из  Гудауты  и  привезла  фотографии  дома.  Герман  его  не  узнал  совершенно. Они  отдохнули  замечательно,  и   мама  посоветовала  сыну  съездить  туда,  хоть  на  выходные,  прихватив  пару  административных  деньков,  пока  нет  лекций. Но  северные  деньги  были  уже  потрачены  так  же,  как  и  отпускные,  и  хоть  за  проживание  платить  не  надо,  но  дорога  дорогая,  и  на  неё  надо  снова  зарабатывать.

    Они  оба  приступили  к   работе  в  университете,  там  начались  вступительные  экзамены.  В  первый  же  выходной,  как  они  приехали  на  дачу,  к  ним  пришла  Дина  с  большим  пакетом,  в  котором  рядами  были  уложены  пластмассовые  контейнеры   с  замороженными   ягодами  клубники  и  малины,  а  также  две  банки  свежих  ягод  в  сахаре. Она  сказала,  что  она  вместе  с  Лейлой,  сделала  им  заготовки,  потому  что  ягод  было  много,  и  они  не  могли  все  их  съесть. А  холодильник  у  них  забит,  хотя  и  увезли  часть  заготовок  в  город,  так  что  просьба  забрать  свои  ягоды  себе.
    Екатерина  Ахметовна  была  приятно  удивлена,  благодарила  соседку  и  спросила,  кто  такая  Лейла?  Дина  ответила,  что  это  её  новая  подруга. Тогда  хозяйка  предложила  нарвать  для  неё  вишен,  они  уже  переспели  и  очень  сладкие. Дина  согласилась,  и  они  все  вместе  нарвали  для  Лейлы   ведёрко  ягод. Дина  как  раз  уезжала  с  сестрой  и  её  другом  на  его  машине  в  город. Они  тоже  везли  домой  вишни,  из  которых  её   мама  наделает  компотов, а  также  их  заморозит. А  тут  уж  и  смородина  поспевает!
      Когда  они  рвали  вишни,  Герман  спросил  Дину,  почему  не  приехала  Лейла. «У  неё  же  вступительные  экзамены!» И  тут  Дина  поняла,  что  проговорилась.  «Какие  могут  быть  экзамены  у  девушки  с  головы  до  ног,  закутанной  в  чадру»?  -  спросил  Герман. И  тогда  она  сказала: «Не  спрашивайте  меня,  это  не  моя  тайна!»  «Похоже,  Вы  -  верная  подруга,  Дина». «Не  срезайте  её, пожалуйста,  если  она  попадёт  к  Вам!»  Он  засмеялся  и  ничего  не  ответил.
   Екатерина  Ахметовна  Черкезова  зашла  за  сыном  на  кафедру,  у  обоих  сегодня  был  почти  свободный  день,  ведь  лекций  ещё  не  было. После  небольшого  совещания  они  собирались  поехать  на  дачу. После  месяца,  проведённого  в  северных  широтах,  Герману  нужно  было  восстановить  здоровье,  побыть  на  солнце,  подышать  лесным  воздухом,  поесть  прямо  с  кустов  фрукты  и  ягоды. Лето  так  быстро  уходило,  начинался  последний  месяц.
      -  Мам,  заболел  Савицкий,  и  мне  придётся  принимать  экзамен  по  математике. Поезжай  одна,  а  я  приеду  после  экзамена  ближе  к  вечеру,  -   сообщил  ей  сын.
      -  Вот  какая  жалость!  -  расстроилась  она.  -  Мне  одной  продукты  покупать,  тащить  сумки,  ехать  на  электричке.
     Сама  она  машину  тоже  водила,  но  машина  у  них  была  одна  на  двоих.
      -  Напиши  мне  список,  я  всё  куплю,  а  ты  поезжай  налегке!
      -  Мне  хотелось  бы  вместе  с  тобой!  Я  не  видела  тебя  целый  месяц!
     -  Я  ещё  успею  тебе  надоесть!
     -  Этого  не  может  быть  никогда!  Лучше  я  пойду  с  тобой  на    экзамен,  посмотрю,  какие  знания  у  абитуриентов.  А  потом  решу,   что  делать  дальше,  то  ли  ехать,  то  ли  тебя  подождать.
      И  она  пошла   с  Германом  в  аудиторию,  прихватив  заодно    экзаменационные  билеты. У  дверей  уже  дожидалась  своей  участи  толпа  взволнованных  ребят. Элен  нашла  свою  аудиторию,  где  должен  был  проходить  её  экзамен. Принимал  Савицкий,  фамилия  ей  ничего  не  говорила,  она  была  не  москвичка  и  на подготовительные  курсы  не  ходила. Сегодня  она  была  одета,  как  на  приём  к  президенту,  дорого,  но  строго,  волосы,  хоть  и  были  распущены,  но  аккуратно  уложены. Но  красоту  никуда  не  спрячешь,  хотя  она  пришла  не  в  кинематограф, и  собиралась листать  только  знаниями. Абитуриенты  уже  распределились,  кто   за  кем  пойдёт, вот  только  пойти  первыми  желающих  было  немного  и,  когда  Элен  предложила  себя,  её  тут  же  пустили.
      -   Савицкий  уже  там? – спросила  она.
      -  Нет,  он,  кажется,  заболел,  пришли  другие.  Я  в  ужасе!  Я
     занималась  у  Савицкого,  -  быстро  говорила  одна  девушка.
      -  Репетитор?  -  спросила  её  Элен.
      -  Нет,  курсы. Я  уже  сдавала  весной  после  курсов. Иду  повторно, чтобы  улучшить  оценку. Так  можно.  А  его  нет!  И  что  мне  теперь  делать?
      -  Сдавать  тому,  кто  пришёл.  Какая  разница!  -  удивилась  Элен.
     На  неё  посмотрели  недоумённо,  как  это,  какая  разница,  кому  сдавать,  своему  преподавателю  или  чужому?  Элен  увлеклась  разговором  и  не  заметила,  как  дверь  приоткрылась,  и  их  позвали  на  экзамен. Её  стали  подталкивать,  иди,  мол,  иди!  Она  отвернулась  от  девушки  и  пошла  к  дверям,  за  ней  пошли  ещё  два  человека. Приглашали  сразу  троих,  а  потом,  когда  один  будет  выходить,  вместо  него  зайдёт  другой.
    Элен  смело  шагнула  за  дверь  вместе  с  двумя  парнями  и…просто  остолбенела. За  столом  сидели  экзаменаторы  -  Черкезов  Герман  Александрович  и  Екатерина  Ахметовна.
      -  Проходите,  ваши  зачётки,  пожалуйста,  и  берите  билеты! -  Герман  поднял  голову  и  не  поверил  своим  глазам  -  перед  ним собственной  персоной  стояла  Элеонора  Антоновна   Белогорская,  новая  владелица  их  дома  в  Гудауте. Строгая  и  элегантная,  эта  царственная  особа  сегодня  напомнила  Герману  не  королеву,  а  скорее  юную  императрицу,  правда,  слегка  побледневшую,  как  ему  показалось.
      -  Вот  так  сюрприз!  -  как  послышалось  Элен,  произнесла  Екатерина  Ахметовна.  Элен  застыла  на  месте,  её  лицо  медленно  принимало  надменное  выражение. Парни  уже  взяли  билеты  и  сели  готовиться.
      -  А  Вы?  -  с  довольной  улыбкой  спросил  Герман.
    Она  колебалась. Какая  разница,  какому  преподавателю  отвечать,  ведь  только  сейчас  за  дверью  она  убеждала  в  этом  другую  девушку.  «Да  ведь  они  меня  сейчас  сразу  срежут,  поставят  двойку  и  путь  в  МГУ  мне  будет  заказан, -  подумала  она,  а  сама  с  трудом  сделала  несколько  шагов  к  столу,  почти  машинально  взяла  билет  и  протянула  зачётку  Екатерине  Ахметовне. Та  записала  номер  билета  и  предложила:
      -  У  Вас  есть  пятнадцать  минут,  чтобы  подготовиться.
      -  Я  буду  отвечать  без  подготовки,  -  сказала  Элен.
      -  Но  Вы  даже  не  прочитали,  что  у  Вас  в  билете!
      -  Какая  разница!  Мне  всё  равно,  -  продолжала  она  почти  вызывающе. А  в  голове  вертелись  только  эти  слова: «Какая  разница!»
   Экзаменаторы  переглянулись.
      -  Что  ж,  отвечайте  без  подготовки!  -  согласился  Герман  Александрович.
    Она  подошла  к  доске,  взяла  мел  и  только  потом  прочла  первый  вопрос. И  как   только  она  его  прочла,  как  только  зазвучали   математические  термины,  она  забыла,  кто  перед  ней,  сосредоточилась,  и  бегло  застучала  по  доске  мелом,  рисуя  формулы  и  скороговоркой  произнося  текст. Так  же  быстро  она  расправилась  со  вторым  вопросом. Затем  написала  задачу  и,  не  думая  ни  секунды,  написала  её  решение. Затем  повернулась  к  ним.
     «Сейчас  будут  задавать  мне  самые  каверзные  вопросы  из  чувства  злобной  мести», -  подумала  она  про  них.  И  это  случилось. Вопросы  задавал  только  Герман,  и  уж  он  над  ней  поиздевался. А  Екатерина  Ахметовна   молча  слушала  и  не  возражала. Вопросы  были  по  всем  темам  и  такие,  что  у  тех  двоих  парней,  которые  зашли  вместе  с  ней,  в  прямом  смысле  задрожали  руки. Такого  они  и  не  слыхивали. Герман,  видимо, вознамерился,  основательно  проверить  глубину  знаний,  которые  дал  ей  его  отец. 
    И  Элен  отвечала.  Она  ответила  на  все  вопросы  и  даже  на  те,  которые  имели  двоякий  смысл,  она  обосновала  каждый  из  них.  При  таких-то  условиях  то,  при  других  другое.  «Ну,  что,  натешился?»  -  подумала  Элен,  и  на  её  прелестных  губах  заиграла  насмешливая  улыбка. Она  знала  всю  ту  математику,  что  знал  профессор  Черкезов,  её  дорогой  друг. «Я  подготовлю  тебя  так,  что  экзаменаторы  рты  разинут!»  -  вспомнила  она  его  слова,  и  ей  даже  показалось,  что  он  где-то  рядом,  слушает  и  улыбается: «Вот,  как  я  тебя  подготовил,  моя  дорогая!» Наконец,  Герман  успокоился  и  перестал  задавать  ей  вопросы. Он  наклонился  к  Екатерине  Ахметовне  и  что-то  ей  сказал. И  тогда  она  поняла,  что  они  всё  равно  поставят  ей  плохую  отметку. Она  была  полностью  в  их  власти. «Расплата  за  дом  для  меня  и  такая  сладкая  месть  для  них»,  -  подумала  она,  а  вслух  сказала: 
      -  Я  подам  на  апелляцию  и  буду  сдавать  комиссии!
       Они  оба  засмеялись.
      -  Как  пожелаете!  -  сказал  он.
      -  Это  Ваше  право!  -  сказала  она.
      Они  что-то  написали  в  зачётке,  в  табеле  и  расписались,  а  она  смотрела  в  это  время  в  окно.
      -  Пожалуйста,  возьмите  Вашу  зачётку!  -  услышала  она  его  голос.
     Она  отвела  взгляд  от  окна,  хотела  взять  зачётку  и  на  секунду  замерла. Он  протягивал  ей  зачётку,  завёрнутую,  в  сложенный  голубой  шарфик. Первым  её  побуждением  было  сказать,  что  это  не  её  вещь. Но  она  подняла  на  него  глаза  и,  встретившись  с  его  взглядом,  не  смогла  солгать  ему. Она  протянула  руку  и  взяла  зачётку  вместе  с  шарфиком. Оказывается,  её  шарфик  всегда  был  при  нём. Целый  месяц  он  носил  его  с  собой,  а  сейчас  вернул. Значит,  он  с  самого  начала  понял,  что  Лейла  -  это  была  она. И  всё,  что  он  говорил  про  неё,  было  сказано  именно  для  неё. И  они  её  срезали,  как  он  и  обещал.
     -  Спасибо!  -  еле  прошептала  она  и  вышла  из  аудитории. Ей  хотелось  плакать.
     -  Ну,  как,  сколько?  -  тормошили  её.
  Она  не  в  состоянии  была  ответить. Та,  уже  знакомая  ей  девушка,  выхватила  у  неё  зачётку  и  зашептала: «Отлично!  Ты  сдала  на  пятёрку!»  И  сунула  зачётку  к  её  глазам.  Там  стояло  «отлично»  прописью  и  5  цифрой. Тут  она  увидела,  как  к  ней  пробираются  Даша,  Дина  и  Николай.
      -  Поздравьте  меня,  я  -  студентка! 
      -  Как?  Ты  уже  сдала?  -  они  по  очереди  обнимали  её.  -  Сегодня  все  едем  в  сад  отмечать  твоё  поступление. Тебе  надо  бы  расслабиться  и  снять  напряжение. Коленька  сделает  нам  шашлычки,  а  то  мы  в  прошлый  раз  только  слюнки  пускали, -  говорила  Дина.
     После  ухода  Элен  Екатерина  Ахметовна  сказала  сыну:
      -  Как  хорошо,  что  я  не  поехала  на  дачу! Пропустила  бы  такой  спектакль,  такое  нечасто  увидишь,  и  такой  ответ  редко  услышишь.
      -  Он  передал  ей  все  свои  знания. Он  сделал  для  неё  то,  что  должен  был  сделать  для  меня.
      -  Ты  не  пропал!
      -  Только  благодаря  тебе,  мама!
    Они  пригласили  отвечать  следующего  абитуриента,  и  напрасно  у  него  дрожали  руки,  ему  таких  вопросов  они  не  задавали. И  больше  такого  блестящего  ответа  они  не  услышали  ни  от  кого,  хотя  поставили  ещё  немало  пятёрок. А  после  экзамена  они  заехали  в  магазин,  накупили  продуктов  и  отправились  прямиком  на  дачу,  даже  не  пообедав. Трапеза  будет  на  свежем  воздухе. Будет  окрошка  со  своим  зелёным  луком  и  огурчиками,  которые,  хоть  и  были  брошены,  но  почему-то  выросли,  несмотря  на  то,  что   их  поливал  только  дождь,  и  почему-то  они  были  прополоты,  хотя  хозяева  никого  об  этом  не  просили.
     Вечером  Герман  пошёл  прогуляться,  вышел  через  заброшенный  участок  на   соседнюю  линию  и  пошёл  в  сторону  дома  сестричек.  Оттуда  доносились  запахи  шашлыков. Он  подошёл  к  калитке  и  остановился. Он  услышал  голоса  девушек  и  среди  них  он  различил  голос  Элен. Пусть  это  не  совсем удобно,  но  он  должен  зайти. В  конце  концов,  последнее  время  их  связывали  садоводческие  отношения. Они  ему  помогли,  и  он,  как  бы  пришёл  их  поблагодарить.
     Калитка  была  закрыта  только  на  щеколду,  и  он  легко  её  открыл. Как  только  они  его  заметили,  то  Дина  и  Даша  бросились  к  нему  навстречу  с  радостными  возгласами,  они  были  навеселе. Его  тут  же  пригласили  на  веранду,  на  которой  был  накрыт  стол, познакомили  с  Николаем,  другом  Даши,  поставили  перед  ним  тарелку  с  ещё  тёплыми  шашлыками  и  налили  всем  вина,  девушкам  сухое,  а  мужчинам  -  коньяк. Выпили  за  новых  студенток   и  попросили  Элен  спеть. Она  не  стала  набивать  себе  цену. В  такой  радостный  день  она  выглядела  грустной.
      -  Сейчас  я  не  уверена,  что  сделала  правильно,  оставшись  в  России, -  внезапно  призналась  она.
      -  Почему?  -  спросил  её  Николай.
      -  У  неё  в  Америке  остался  друг, -  ответил  за  неё  Герман.
      -  Да! У  меня  на  родине  остался  настоящий  друг. Иногда  мне  кажется,  что  я  его  предала. Но  я   сомневаюсь  не  из-за  этого,  а  из-за  того,  что  здесь  у  меня  нет  настоящего  друга,  и,  вероятно,  вряд  ли  будет!
      -  Как  это? Как  это?  Не  может  быть!  -  заговорили  одновременно  сёстры  и  Николай.
      -  Я  вам  спою  песню  Сольвейг  Эдварда  Грига. Правда  без  музыки,  -  она  глубоко  вздохнула  и  запела:
                Зима  пройдёт  и  весна  промелькнёт,
                И  весна  промелькнёт;
                Увянут  все  цветы,  снегом  их  занесёт,
                Снегом  их  занесёт.
                И  ты  ко  мне  вернёшься,  мне  сердце  говорит,
                Мне  сердце  говорит,
                Тебе  верна  останусь,  тобой  лишь  буду  жить,
                Тобой  лишь  буду  жить.
                Ко  мне  ты  вернёшься,  полюбишь  ты  меня,
                Полюбишь  ты  меня;
                От  бед  и  от  несчастий  тебя  укрою  я,
                Тебя  укрою  я.
                Если  никогда  мы  не  встретимся  с  тобой,
                Не  встретимся  с  тобой;
                То  всё  ж  любить  я  буду  тебя,  милый  мой,
                Тебя,  милый  мой.

      Ей  бурно  аплодировали,  а  Николай  сказал,  что  никогда  в  жизни  он  не  слышал  такого  прекрасного  пения,  и  у  неё  будет  не  один  друг,  а  сто  настоящих  друзей,  четверо  из  них  уже  находятся  рядом  с  ней,  и  она  очень  скоро  поймёт,  что  не  совершила  никакой  ошибки,  оставшись  в  Москве. А  сейчас  она  просто  очень  устала  и  ей  надо  отдохнуть. Элен  поблагодарила  Николая  за  понимание  и  подтвердила,  что  очень  перенапряглась  сегодня  на  экзамене.
        Герман  понял,  что  это  стрелы  в  его  огород,  и  что  Элен  на  него  обижена. Он  сказал,  что  рад  был  с  ними  пообщаться,  но  ему  пора  восвояси  и  попросил  Элен  проводить  его  немного,  обратившись  к  ней  на  «Вы». Даша  сказала,  что  отпускает  её  совсем  недалеко  от  калитки,  в  поле  их  обзора,  потому  что  они  за  неё  отвечают,  а  тут  сторож  спускает  на  ночь  собак. Они  отошли  совсем  недалеко  от  сада  и   остановились.
      -  Что  же  Вы  не  срезали  меня  на  экзамене,  как  обещали?  -  спросила  Элен.
      -  Испугался,  что  подашь  на  апелляцию,  и  меня  уволят  с  приличной  работы  за  предвзятость.
      -  Вы  узнали  меня   тогда?
      -  Сразу  же,  как  только  увидел  тебя  на  берегу. По  фигурке  и  по  походке,  и  потому,  что  никто,  кроме  тебя  не  мог  придумать  такое,  чтобы  за  мной  шпионить.
     -  Я  просто  хотела  посмотреть  на  Вас.
     -  Наблюдать  и  делать  выводы,  что  я  представляю  собой  на  самом  деле.
     -  Ну,  если  Вы  настаиваете,  пусть  будет  так. Но  я,  всё-таки,  помогла  Вам  и  Вашим  друзьям.
     -  Ты  всегда  знаешь, когда  мне  нужна  помощь?
     -  Возможно,  это  так!
     -  Что  за  грозным  оружием  ты  владеешь?
     -  Оно  не  грозное,  оно  очень  гуманное,  -  она  показала  ему  перстень.
     -  Это  лазерный  луч?
     -  Нет,  это  поток  фотонов.
     -  Это  поразительно. Кто  тебе  его  дал?
     -  Мой  папа! Он  -  учёный  и  общается  с  учёными.
     -  Я  помню.  Мистер  Инкогнито. Это  он  прислал  мне  приглашение  в  Париж?
     -  Да,  по  моей  просьбе.
     -  Вы  манипулируете  мной?
     -  Вам  это  не  нравится?
     -  Не  нравится.
     -  Тогда  Вы  не  были  бы  в  Париже  и  могли  пострадать  около  университета  и  на  пожаре  в  своём  саду.
     -  Я  должен  быть  тебе  благодарен,  да?  Может  быть,  тебе  будет  достаточно  дома,  который  ты  у  меня  забрала?
     -  Одним  домом  Вы  не  обойдётесь!
     -  Чего  же  ты  хочешь  ещё?  Хочешь,  я  буду  твоим  любовником? Пойдём  сейчас  ко  мне,  мама  спит  в  другой  половине,  мы  можем  насладиться  друг  другом,  тебе  будет  хорошо,  не  хуже,  чем  с  Джимми!
      -  Почему  Вы  всё  время  вспоминаете  про  Джимми?  Я  же  не  вспоминаю  Вашу  Анжелику,  да  и  всех  остальных  тоже!
      -  Извини!  Больше  этого  не  повторится! Оказывается,  я  очень  ревнив,  а  я  этого  и  не  знал!
      -  И  что  будет  потом?
      -  Потом  мы  будем  встречаться,  когда  нам  захочется,  хоть  каждую  ночь.
      -  А  кино,  кафе,  прогулки? Я  этого  не  стою?
      -  Это  уже  будет  роман.  Я  не  хочу  романа  с  тобой.
      -  Вы  предлагаете  мне  то,  от  чего,  заведомо  знаете,  что  я  откажусь. Мне  было  бы  оскорбительно  даже  слышать  такое,  если  б  я  не  понимала,  что  Вы  на  самом  деле  хотите  меня  унизить. Вы  мне  мстите  за  Вашего  отца.
      -  Может,  ты  хочешь,  чтобы  я  сразу  на   тебе  женился?
      -  Сразу  не  сразу,  но   почему  бы  и  нет?  Да,  я  хочу  за  Вас  замуж! Хотя  моя  мама  просила  меня  с  этим  подождать,  пока  мне  не  исполнится  хотя  бы  девятнадцать  лет.
      -  Я  шокирован  таким  откровенным  признанием!  Ты  хочешь  за  меня  замуж! Я  на  седьмом  небе  от  счастья! Но  я  никогда  не  женюсь  на  воспитаннице  моего  отца.
      -  Так   вот  в  чём  дело!  Дело  в  Ваших  комплексах!  Вы  были  правы,  однажды  мы  разговаривали  с  ним  на  такую  тему,  но  только  в  другом  ракурсе,  он  думал  не  о  себе  молодом,  как  Вы  предполагали,  а  о  Вас!  Он  спросил,  есть  ли  у  меня  женишок,  и  симпатичный  ли  он.  Я  сказала  ему,  что  у  меня  есть  друг  и  показала  ему  фото  Джимми,  а  он  сказал: «Мой  Гера  лучше!»
      -  Я  польщён!
      -  Оставьте  Ваш  сарказм!
      -  Это он  внушил  тебе  такие  мысли,  поэтому  ты  хочешь  меня  завоевать. Потому  что  он  так  хотел,  а  не  ты  сама.
      -  А  зачем  я  Вам  для  постели?  Я  пока   совершенно  неинтересна   в  этом  смысле. Желающие  обнять  Вас,  найдутся!
      -  С  этим  проблем  не  было  и  не  будет!
     -  Почему  ты  так  жесток  к  моей  любви? Из-за  отца? Из-за дома?
     Он  молчал,  но  не  потому,  что  не  знал,  что  ответить,  просто  ей  не  нужно  было  это  знать. Он  заметил,  что  она  обмолвилась,  назвав  его  впервые  на  «ты».  Ещё  секунда,  и  он  задушил  бы  её  в  своих  объятиях. Но  он  стал  считать  про  себя:  «один»,  «два»,  «три»…,  чтобы  не  сделать  этого.
     -  Останемся  просто  знакомыми! -  предложила  она. -   Спокойной  ночи! -   повернулась  и  быстро  пошла  обратно  к  калитке.
     -  Как  будто  это  так  просто!  -  сказал  он  сам  себе  и  тоже  пошёл  обратно  к  своему,  едва  не  сгоревшему  дому. И  вот  его  благодарность!
 
     На  другой  день  он  поделился  с  мамой  мыслями  о  том,  что  мужчина  интересен  такой  девушке,  как  Элен,  только  тогда,  когда  недосягаем,  когда  у  неё  трудности  в  достижении  своей  цели.  Но  как  только  она  этой  цели  добьётся,  как  только  поймёт,  что  он  у  неё  под  каблуком,  так  и  начнёт  смотреть  по  сторонам  в  поисках  другой  цели.  Мир  перед  ней  только  раскрывается. Поэтому  он  не  хочет  сближаться  с  ней  так  стремительно,  и  доверяя  свою  душу.  «Чем  меньше  женщину  мы  любим,  тем  больше  нравимся  мы  ей!»   -  как  писал  Александр  Сергеевич  Пушкин.
     Но  мама  не  согласилась. Она  сказала,  что  девушки, конечно,  все  разные,  но  такая  методика  у  любой  из  них  скорее  вызовет  отторжение,  резкое  и  безвозвратное.  Инстинкт  самосохранения. Девушка  должна  знать,  что  она  любима. Ей  нужны  внимание  и  ласка. Если  она  понимает,  что  этого  нет,  вот  тогда  она  точно  потеряет  интерес. Это  называется  «перегнуть  палку». А  ещё  она  сказала,  что  дом  в  Гудауте,  похоже,  разрушил  их  парижскую  идиллию,  осталась  только  суровая  русская  действительность.

       А  в  следующий  выходной  к  ним  в  сад  пришла  Дина  и  сказала,  что  Элен  улетела  в  Америку  и  до  сентября  не  вернётся. Она  будет  там  встречаться  с  друзьями  и  отдыхать  на  полную  катушку,  кататься  на  яхте,  купаться  в  океане  и  обгонять  Джимми  на  велосипеде,  потому  что  он  ей  всегда  поддаётся,  и  его  так  легко  обогнать. Так  она  рассказывает,  и  такие  у  неё  планы. И  вообще  Дина  не  уверена,  вернётся  ли  она  в  Москву,  ведь  она  поступила  здесь  учиться  по  российским  документам,  но  у  неё  есть  ещё  и  американские,  по  которым  она  может  учиться  и  там. И  Дина  расстроена,  потому  что  не  хочет  терять  такую  умную,  талантливую,  обворожительную  подругу,  с  которой  не  соскучишься! И  ещё  она  чувствует,  что  Элен  очень  порядочная, а,  значит,  по  жизни  не  подведёт.
      -  Она  обязательно  вернётся!  -  сказал  ей  Герман. Его  Сольвейг,  укрывающая  его  от  бед  и  от  несчастий,  вернётся,  его  Элен  -  Лейла   вернётся. Иначе  не  может  быть!