Борьба за женщин-2 Глава 11

(Нумерация подглав сквозная и не зависит от очередности глав. Поэтому эта глава начинается с 23 подглавы).

23

     Ронги появились в долине Клана зубра через четыре дня после полного воссоединения здешнего племени, как и предполагали воины, ведущие за ними наблюдение. Увидев врагов, дамины, – так назывались люди здешне-го племени, – все сразу же ушли в ущелье, где изготовились к битве. Тоун полагал, что, обладая огромным силовым превосходством и опасаясь, что здешнее племя попытается ускользнуть, ронги сейчас же атакуют. Но он ошибся.  Те были слишком опытными воителями, чтобы позволить себе недооценивать даже такого противника, который в сравнении с ними вы-глядит совсем слабым. Они не стали вступать в бой, не отдохнув после днев-ного перехода и не подкрепившись едой. К тому же ронги хорошо понима-ли, что раз племя, которое они столько дней старались настигнуть, больше не отступает, значит, оно собирается дать сражение. Правда, поначалу яви-лось опасение, что неандертальцы передумают и снова пустятся в бегство. Но лазутчики быстро сообщили, что вражеское племя все находится в уще-лье, и ничто не свидетельствует о том, что оно собирается покинуть его.
     Ронги расположились поблизости от того места, где только что был лагерь неандертальцев. Поужинали и всю ночь спали, тогда как приготовившиеся дать им отпор люди вынуждены были заночевать на голых острых камнях, поскольку подстилки из шкур оставили в долине, справедливо полагая, что в бою они не пригодятся, что если придется погибнуть, то без них вполне обойдутся, а если удастся победить и выжить, то воспользуются как своими, так и теми, что достанутся им в качестве военной добычи. Спали без костров, ибо в каменной расселине не могло найтись хвороста, а покидать ее для по-иска топлива неандертальцы боялись.
     Но вот утренний свет проник в ущелье. Совершенно не выспавшиеся люди поднялись со своих неудобных жестких постелей и сгрудились в толпу. Они от страха старались держаться как можно ближе друг к другу, желая в опас-ности ощущать плечо соплеменника. Как и предполагалось, впереди стали мужчины, за ними – женщины, а далее – подростки и дети. Умный Тоун ве-лел впереди стоящим воинам при столкновении с врагом использовать пре-имущественно копья, предвосхитив таким образом высочайшую для своего времени военную технологию, страшную для любого противника, изобре-тенную спустя более тридцати тысяч лет древними греками, которые, одна-ко, подобную сплоченную группу воинов научились строить рядами.
     Пробудились от тревожного сна и те пять воинов, которые скрытно заняли позицию высоко на каменных кручах, нависающих над ущельем.
     Расселина была корявой и довольно узкой: местами в ней могли поме-ститься плечом к плечу пять-шесть взрослых людей, местами – семь – де-вять, местами десять – пятнадцать.
     Все с тревогой ожидали появления лазутчика, наблюдавшего у выхода из ущелья за передвижениями ронгов. И вот из-за выступа корявой каменной стены расселины вдруг выскочил бегущий со всех ног юноша. Приближаясь, он замахал руками и закричал: «Идут!»
     По толпе пробежал шумок волнения. В конце ее заплакали некоторые де-ти. Но почти сразу замолчали, оглушенные тумаками подростков, которым Тоун велел использовать любые самые беспощадные средства, чтобы не допустить детского плача, ибо опасался, что он смутит матерей, а женщи-нам, как мы знаем, стратег даминов отводил немалую роль в предстоящей битве.
     Главный воин племени, стоявший приблизительно в середине толпы, поднял руку и зычным голосом призвал сородичей мужаться, напомнил, что пути к бегству нет, заметив, что лучше смерть в бою, чем в плену.
     Взгляды устремлены были вглубь ущелья, туда, где оно начинало завора-чиваться вправо. В изгибе поворота находился тот выступ, из-за которого только что выбежал лазутчик.
     Когда из-за этого выступа появились первые ронги, неандертальцы ахну-ли. Достаточно близко их видели пока только некоторые лазутчики. Они со-общили сородичам о том, что пришельцы с востока очень рослые. Впрочем, дамины и так уже знали, что мезы велики ростом. Но увиденное превзошло самые страшные ожидания: из глубины каменной теснины на неандерталь-цев надвигалась толпа настоящих гигантов, с большими копьями, дубинами и дротиками. Устрашающее впечатление усиливали еще не виданные дами-нами смуглые тела, черноволосые и чернобородые головы.
     Но неандертальцы не дрогнули, ведь они сражались и с зубрами, и с мед-ведями, а иные, самые старшие, даже с огромными мамонтами, когда те лет десять назад забрели в их страну с севера.
     Впереди идущие ронги взмахнули руками и в даминов полетело несколь-ко дротиков. Острота их наконечников и сила бросков были таковы, что гу-бительные метательные снаряды пронзили насквозь двух воинов. Зато дру-гие были отбиты ловкими руками. Обычно люди в таких случаях старались увернуться, но стоящие впереди толпы не могли себе это позволить, иначе бы дротики поразили находящихся за ними. Неандертальцев выручала от-личная реакция. Причем они отбивали дротики так, что те не ранили руки: удавалось нанести удар по наконечнику сбоку, хотя это было, конечно же, очень рискованно, ибо острие лишь чуть не доставало тела.
     Чем больше ронгов выходило из-за выступа, тем больше в даминов неслось дротиков. Но впереди идущие мешали тем, кто следовал за ними, метать их обычным образом. Поэтому искусные в военном деле ронги ис-пользовали эффективный прием. Бросали дротики очень высоко. Большая длинна рук позволяла им это делать. Каменный наконечник перевешивал древко, и страшный метательный снаряд падал почти отвесно. Отбить бро-шенные таким образом дротики было намного труднее, чем те, что метнули впереди идущие ронги. Еще четверо даминов пали, сраженные наповал, и пятеро были ранены. Неандертальцы понесли бы больший урон, если бы враги не потеряли возможность метать этим способом дротики, поскольку толпа их уплотнилась от того, что задние напирали на впереди идущих, и теснота не позволяла бросать.
     Дамины имели большой запас дротиков: хватило и подростков всех во-оружить, и для взрослых воинов осталось немало. Однако большинство не могли пока докинуть дротики до врагов. Но только не те, что находились впереди толпы. Там Тоун поставил сильнейших – главных воинов кланов и таких, которые лишь немного уступали им. Они не только докинули, но и поразили насмерть четырех ронгов и столько же ранили. Оказалось, что очень рослые мезы не обладали достаточно резкой реакцией, которая поз-волила бы эффективно использовать способ защиты от дротиков, каким пользовались неандертальцы.
     Когда ронги приблизились настолько, что дамины, стоявшие за самыми первыми воинами, тоже сумели бы докинуть дротики до врагов, они не смогли это сделать, потому что теперь не имели возможности достаточно размахнуться для броска, ибо толпа уплотнилась: люди от страха жались друг к другу.
     Опытный в военном деле Тоун знал, что при столкновении с противником удары копьями получаются сильнее, если воины не стоят на месте, поджи-дая врагов, а сами атакуют.
     – Все вперед! Сразитесь с ними на бегу! – скомандовал он, и дамины дружно и храбро, издавая яростный боевой клич, устремились на врагов.
     Если бы стоявшие первыми в толпе мезов воины были все вооружены ко-пьями, которые выставили бы перед собой, то неандертальцам было бы трудно достать их своими менее длинными копьями. Но сегодня ронги по-теряли свойственную им осторожность, заставлявшую серьезно относиться к любому противнику. Увидев перед собой такой низкорослый народец, како-го еще не видывали, они прониклись презрением к противнику. У них не бы-ло ни малейшего сомнения, что они совсем легко расправятся с этими лю-дишками. Поэтому сочли, что самое подходящее сейчас для них оружие – палица, ибо решили сразу же учинить беспощадную костоломку, а для это-го, конечно, дубина особенно подходит. Но ею трудно хорошо отбивать ко-пейные удары. Кроме того, неандертальцы проявили поразительную лов-кость в отбивании ударов и нанесении своих, а также в разного рода уверты-ваниях. Да и силы неандертальские богатыри, все имевшие вес под восемь-десят килограммов, были такой, что намного превосходили воинов, идущих впереди толпы кроманьонцев, где находились не самые сильные ронги. Этого те никак не ожидали. Не ожидали они от столь малорослых людей и решительного мощного натиска, что вызвало у них растерянность. Все это привело к тому, что кроманьонцев пока гибло втрое больше, чем противни-ков. Те даже начали теснить их. Почувствовав свое преимущество, неандер-тальские витязи так увлеклись боем, что не сразу услышали сигнал к отступ-лению. Стоявшие за ними еще не вступившие в бой соплеменники, кричали, передавая им приказ Тоуна. Сражающиеся неандертальцы стали отходить вместе с толпой своих сородичей. Кроманьонцы продолжали напирать, сле-дуя за отступающими. Вот уже они оказались на том месте, где на них дол-жен был обрушиться шквал камней. Но ничего подобного не происходило. Люди с надеждой и тревогой посматривали вверх, туда, где притаились со-племенники. Но никто не видел, чтобы хотя бы чуть шелохнулся какой-нибудь камень.
     Бой приобрел уже иной характер. Противоборствующие воины так сгру-дились, что невозможно стало орудовать копьями, палицами. В ход пошли кулаки, зубы, ногти, которые у первобытных людей были длиннее, чем у со-временных, ибо укорочение их с помощью зубов менее эффективный спо-соб, нежели обрезание ножницами. Ногти в те далекие времена еще играли порой роль когтей. В лучшем положении оказывались те, кто имел при себе нож, кремневый или костяной, а также те, кому удавалось в тесноте поднять из-под ног камень. Поскольку мезы находились теперь на том месте, где только что были дамины, иные из них подобрали дротики, оставленные неандертальцами за ненадобностью или отбитые ими кроманьонские. Но даже эти своего рода маленькие копья тоже невозможно было использовать в толчее.
     Скоро последние в толпе даминов уперлись спиной в тупик ущелья – дальше отступать уже было некуда. Бой стал еще ожесточеннее. Изнуренные и израненные погибли все сражавшиеся впереди сильнейшие воины дами-нов. В битву вступили бойцы, имевшие рост менее ста пятидесяти сантимет-ров. Им противостояли двухметровые гиганты. Теперь казалось, что взрос-лые дерутся с детьми. Однако происходящее отнюдь не походило на избие-ние младенцев. Явного преимущества ронгов пока не было заметно. Но они смогли теперь очень удачно использовать подобранные дротики, которыми разили сверху вниз.
     Положение даминов становилось катастрофическим. Они уже с ужасом и отчаянием устремляли в последней надежде взоры к корявому верху левой стены ущелья, но там по-прежнему не происходило ни малейшего движе-ния. Четко выделявшиеся на фоне голубого неба высокие коричневые кручи застыли в своем грозном каменном величии и, казалось, надменно насме-хаются над даминами. Иные неандертальцы уже не опасаясь того, что ронги могут догадаться, что их заманили в западню, кричали, открыто призывая сородичей наверху не медлить. Но тщетно. Вдруг кто-то крикнул: «Глядите!» и указал рукой вверх, но не туда, куда смотрели с надеждой остальные еще не вовлеченные в бой дамины, а на гряду валунов, венчающую ту часть сте-ны ущелья, которая нависала прямо над толпой неандертальцев. Люди взглянули туда и оцепенели: один из этих гигантских камней раскачивался. Его явно кто-то, не видный снизу, старался скинуть вниз.
      – Да они что, сдурели что ли?! На своих! – воскликнула одна женщина. Другая замахала руками и стала кричать, обращаясь к тем, кто находился наверху:
     – Эй! Вы ошиблись! Не сюда надо, а туда! – она указала рукой в сторону надвигающейся толпы врагов.
     – Нет, они не ошиблись. Именно сюда они и хотят скинуть. Это же мезы. Они убили там наших! Они сейчас скинут! – сказала третья женщина. И слов-но в подтверждение ее слов между валунами показались голова и плечи ронга, посмотревшего вниз. Не осталось сомнений: ронги предугадав замы-сел Тоуна, послали группу воинов, и те перебили пятерых неандертальцев, которым предстояло внести перелом в битву.   
     Обнадежил даминов Лум. Он еще не был убит только потому, что Тоун не поставил его вместе с остальными сильнейшими бойцами впереди толпы, а оставил при себе в качестве телохранителя, ибо наслышан был о его очень хорошем умении сражаться.
     –  Я знаю что делать, –  произнес Лум после того, как окинул быстрым взглядом стену ущелья. Он увидел, что каменный рельеф, изобилующий большими и малыми выступами, вполне позволяет взобраться на нее.
     Рядом с Лумом стояли его воины. В Клане медведя, когда наш герой по-пал в него, жили восемнадцать мужчин. Но Бем был глубоким старцем, Ан – каменных дел мастером. Они не входили в отряд воинов-охотников. Так что он насчитывал тогда шестнадцать человек. Лум стал семнадцатым. С тех пор отряд понес потери. Один воин-охотник погиб на охоте, другой – в войне с пришельцами с запада. Шестеро сложили головы сейчас, одни из первых сразившись с ронгами. Из мужчин Клана медведя остались в живых пока де-вятеро. Наш герой повел их за собой.
     Каждый был только с копьем. Его держал в левой руке, чтобы силу пра-вой использовать при подъеме. В двух наиболее крутых местах была опас-ность сорваться вниз. Но ловкие отважные воины благополучно их минова-ли.
     Лум первым взобрался наверх. Он увидел перед собой нечто наподобие плато, покрытого нагромождениями больших и малых камней. Справа от себя на расстоянии шагов восьмидесяти мельком заметил лежащих неан-дертальцев и одного кроманьонца, длинное смуглое тело которого резко выделялось среди их небольших, белокожих тел. В следующий миг кинул взор влево и увидел несколько ронгов, которые тужились столкнуть в тесни-ну валун. Они могли увидеть взбирающихся по ее стене даминов, если бы подошли к краю пропасти и посмотрели вниз, но в это время все были за ва-луном. Находящиеся в глубине ущелья ронги тоже не видели лезущих вверх неандертальцев, загороженных от их глаз высоким каменным выступом. Старающиеся одолеть тяжесть валуна кроманьонцы не заметили неожидан-ного появления на краю пропасти Лума не только потому, что борьба с огромным весом слишком поглощала их внимание, но и потому, что нахо-дились несколько левее номария и были почти обращены к нему спинами.
     Наш герой хотел броситься к ронгам в стремлении помешать им, но не сделал этого, а быстро присел и притаился за камнями, около которых вы-лез из ущелья. Поступил так, потому что сразу понял, что врагам не спра-виться с весом валуна, хотя снизу казалось, что раскачиваемый камень вот-вот упадет. Но падение его людям внизу не угрожало. Лум решил поэтому не спешить и подождать товарищей, чтобы атаковать могучих ронгов силами всего отряда. Каждый, вылезающий из пропасти неандерталец, увидев свое-го вожака, притаившимся за камнями, быстро делал то же.
     Только Лум позволял себе выглядывать из-за укрытия, осторожно наблюдая за врагами. Их было девять человек – немало, чтобы сделать то, за что они взялись. Но четверо истекали кровью, быстро теряя силы: пять только что убитых неандертальцев, сумели одного из кроманьонцев сразить насмерть и четырех ранить.
     Людям внизу, находящимся под тем местом, где на краю ущелья крома-ньонцы раскачивали валун, несказанно повезло. Поблизости от этого камня другие были только больше и тяжелее. Если бы нашли меньше, то, конечно, уже скинули его.
     И тут Луму бросилось в глаза то, на что он поначалу почему-то не обратил внимания. У него даже дух перехватило, когда понял какая удача идет в ру-ки его отряду. На земле лежало все оружие кроманьонцев – дубины и ко-пья. Причем сзади них. Не видя никакой опасности для себя, ронги, есте-ственно, бросили оружие, чтобы оно не мешало толкать валун.
     Предупредив товарищей, чтобы никто не вздумал издать боевой клич, он выскочил из-за укрытия и со всей скоростью, на какую был способен, бро-сился на врагов. Его воины устремились за ним. За считанные мгновения, атакующие преодолели расстояние, отделявшее их от ронгов. Те были за-стигнуты врасплох. Никто не успел вооружиться. Неандертальцы быстро пе-рекололи всех кроманьонцев копьями и сразу затем бросились туда, откуда Тоун решил атаковать ронгов сверху. Найти это место было нетрудно – там лежали убитые дамины. Из глубины ущелья доносился шум битвы. Лум и его воины посмотрели вниз и поняли, что сородичи находятся в крайне тя-желом положении и именно сейчас им особенно нужна помощь. Неандер-тальский стратег вчера просто гениально выбрал место для использования этой своеобразной артиллерии каменного века. Здесь, на краю пропасти, было много крупных камней, но таких, с тяжестью любого из которых мог вполне справиться низкорослый силач, какими были неандертальские вои-ны. К тому же сбрасываемые камни неминуемо должны были вызвать па-дение сотен других, находящихся ниже на очень крутом склоне ущелья. От-ряд Лума блестяще выполнил замысел Тоуна. На головы кроманьонцев об-рушился такой страшный камнепад, какой бывает только при самых силь-ных землетрясениях.
     Ворочая и сбрасывая камни, наш герой с торжествующей яростью выкри-кивал:
     – Вот вам! Вот вам, звери! За мое племя! За всех моих родичей! За всех ко-го вы сожрали, звери проклятые!
     Даже Тоун не ожидал, что его стратегическое решение будет настолько успешным. За минуту большая часть славного воинства каннибалов была погребена под камнями. Они не задели лишь тех, кто находился в самом конце толпы кроманьонских воинов, еще не успевших вступить в бой, и тех, кто впереди непосредственно дрался с даминами. Эти сражающиеся ронги, услышав за спиною неожиданный громкий шум, невольно оборачивались. И сразу получали удар костяным или кремневым ножом. Падали также, оглушенные камнем или кулаком. На каждого упавшего кроманьонца нава-ливались два-три дамина и добивали их. Кто-то из ронгов пытался бежать, когда прекратился низвергающийся сверху шквал камней. Но беглецов настигали копья неандертальцев, подобранные ими с земли: теперь тесно-ты, которая, как говорилось выше, вынудила бросить их за ненадобностью, не было.
     Лум со своим отрядом спустился тем путем, по которому вчера взобра-лись наверх пять неандертальцев, а ныне десять кроманьонцев, убившие их. Воины Клана медведя увидели страшную картину: там, где недавно стояли толпой ронги, были теперь лишь груды камней. Местами камни шевели-лись. Между ними показывались руки, окровавленные головы, плечи. Изу-веченные люди пытались выбраться из-под камней. Но ходящие по ущелью неандертальцы беспощадно добивали их.
     Большинство даминов уже выбежали из теснины и преследовали племя ронгов, лишившееся своих защитников. Его женщины и дети, пока шел бой, ожидали в долине невдалеке от скал. Они не считали низкорослых неандер-тальцев серьезными противниками. Поэтому не сомневались в скорой по-беде соплеменников. Предвкушали уже обильное людоедское пиршество. Правда, волнение все же испытывали, ибо полагали, что одного, двух, а мо-жет, даже трех-четырех ронгов дамины сумеют убить, и опасались, что в числе погибших окажутся близкие родичи. Сражающихся они не могли ви-деть, но слышали доносящийся до них шум битвы, впрочем, привычный им с детства. Когда отряд Лума устроил камнепад, крики стали гораздо более многоголосыми, громкими, страшными. «О, хорошо! Видать здорово дуба-сят наши их. Скоро конец им, скоро будет много мяса», – с удовлетворением и нетерпением проголодавшихся людей подумали ожидающие за предела-ми ущелья ронги. Но какого было их удивление, когда они увидели выско-чивших из промежутка между скалами рослых мужчин. Лица их были пере-кошены от ужаса. Они явно спасались бегством. И это были ронги. Люди в долине, ожидавшие исхода боя, опешили. Не поверили глазам своим. Неужели «белые карлики» победили! О нет, конечно, нет. Просто это обыч-ные трусы, которые покинули боевые порядки, не желая рисковать жизнью. Какой позор! Для ронгов такое большая редкость.
     Но вот из ущелья выбежали эти самые «белые карлики», звероподобные, разъяренные, страшные. Они явно преследовали ронгов. Времени пребы-вать в оцепенении недоумения и ужаса не было: испуганные люди броси-лись бежать вглубь долины в ту сторону, откуда пришли сюда.  Но им не по-везло – на пути их оказалось огромное стадо зубров, и они, устрашившись его, побежали несколько левее – в широкое ущелье.
     Спасавшиеся бегством мужчины устремились в небольшой промежуток между краем стада и скалами: они не боялись зубров, потому что были при-вычными охотниками, к тому же имели копья. Поскольку в ущелье находи-лись далеко от того места, где шел рукопашный бой, исключавший, как мы помним, использование копий, палиц, дротиков, эти воины не спешили рас-ставаться с ними. Однако, когда устремились прочь из ущелья, то, чтобы об-легчить себе бег, дубины и дротики побросали.
     Восемь кроманьонских мужчин остановились поблизости от покинутого ущелья. Они вспомнили привитое с детства понятие воинской доблести и приняли мужественное решение умереть в бою и задержать, насколько возможно, преследователей, чтобы помочь соплеменникам спастись.
     Многие неандертальцы обежали их. Но тем, кому пришлось столкнуться с обреченными, вдобавок не успевшими растратить в бою силы исполинами, пришлось очень нелегко: после сражения дамины нашли здесь вокруг восьми бездыханных гигантских тел много трупов соплеменников.
     Надеявшиеся найти спасение женщины и дети совершили роковую ошиб-ку, бросившись в незнакомое ущелье: скоро они оказались перед непре-одолимым тупиком. Справа и слева тоже возвышались неприступные гра-нитные стены. А сзади уже набегали свирепые неандертальцы.
     Среди них был Тоун. Он приказал воинам остановиться, не нападать на людей, случайно попавших в природную ловушку. В самом деле, пояснил он, разве недостаточно уже убитых ронгов? Мяса на несколько общепле-менных пиршеств хватит. Дойдет очередь и до этих. А пока пусть живут здесь. Обратил внимание на очень выгодное местонахождение пленных: они оказались, как упоминалось выше, заключенными в пространстве меж-ду тремя отвесными каменными стенами, на которые невозможно было влезть. Чтобы не выбрались отсюда, достаточно было просто перегородить ущелье цепью воинов. Пленников даже связывать не стали.
     Некоторые женщины, с камнями в руках, а иные с копьями и дротиками, бросились на даминов. Но были сразу убиты. Остальные плененные здесь ронги покорились своей участи, радуясь уже тому, что поживут еще не один день: сами каннибалы, они хорошо знали, что вначале людоеды поедают убитых, а только потом пленников. Убитых же ронгов, как им стало ясно, очень много.
     Но вернемся к нашему герою. Он не стал участвовать в преследовании, считая для себя невозможным воевать с женщинами и детьми. К тому же бежавшие ронги были уже далеко.
     Лум поспешил разыскать жену с дочкой. К его величайшему облегчению и огромной радости они были живы, целы и невредимы. Он крепко обнял их и расцеловал. Затем вместе с женщинами оказывал первую помощь ране-ным. Их было много. А убитых еще больше.
   
24

     Через некоторое время стали приходить воины, участвовавшие в пресле-довании врагов. Они сказали, где находятся плененные ронги.
     Ненависть Лума к тем, кто почти полностью истребил его народ, требова-ла выхода в совершении возмездия. Он считал, что уже в полной мере ис-полнил этот долг, сыграв чуть ли не главную роль в уничтожении воинства людоедского племени, на ком лежала основная вина в злодеяниях по отно-шению к номариям и многим другим народам. Сознание исполненного дол-га, однако, не умерило ненависть к врагам. Теперь ему хотелось увидеть ронгов в жалком, униженном положении побежденных. Поэтому пошел по-смотреть на пленных.
     Когда увидел толпу действительно жалких женщин и детей, с глазами полными ужаса, то не только не испытал торжествующего удовлетворения, а, напротив, сердце его болезненно сжалось от чувства, которое называется жалостью. Но он вспомнил страшную картину поедания этими людьми его сородичей, и жалость значительно убавилась.
     Кроме него и стражей здесь находились еще несколько мужчин. Они вы-сматривали в толпе пленных красивых женщин, обольщаясь взять какую-нибудь в жены. Но морщились от досады: красавицы были в сравнении с ними настоящими великаншами, поскольку за исключением Тоуна и Лума в битве выжили только мужчины, не превышавшие ростом ста пятидесяти сан-тиметров, ибо, более крупные воины, как мы помним, первыми встретили страшный натиск мощных гигантов. Новоявленные женихи все более скло-нялись к мысли, что лучше красавиц съесть: никому не хотелось смотреть на жену снизу вверх. Впрочем, они не собирались отказываться и от другого удовольствия, а именно от того, чтобы, покуда назначенные в пищу жертвы живы, насытить свою похоть, насилуя их.
     Вдруг Лум остолбенел от изумления: в толпе пленных он увидел двух своих соплеменниц – Анару и Саяну. Он мгновенно догадался, как они здесь оказались: кто-то из ронгов прельстился их красотою и взял пленниц в жены – такое не редко случалось в войнах первобытных людей. Если Лум понял, что это, и в самом деле, его соплеменницы, то они были уверены, что просто видят иноземца очень похожего на их сородича.
     «Вот хорошо! Я спасу наших!» – обрадовался юноша.
     – Саяна, Анара! – вскричал он, замахав им рукою. – Идите сюда скорей! Ничего не бойтесь! Это я – Лум!
      Они недоуменно переглянулись. На просветлевших лицах их изобразился проблеск надежды. Они необычайно обрадовались и бросились к Луму. Подбежав к нему, опустили с рук детей на землю, так быстро, словно кину-ли, и принялись обнимать соплеменника своими длинными сильными ру-ками. Глядя на Лума сверху, осыпали его голову восторженными поцелуя-ми. При этом восклицали:
     – Да неужели это ты, Лум! Вот это да! Как ты здесь оказался?! Просто чу-до! Ты спасешь нас?! Да?! Правда, спасешь?!
     – Конечно. Вы свободны. Больше Вам ничто не угрожает, – ответил он.
     Номариянки принялись снова радостно расцеловывать сородича.
     Стоявшие поблизости дамины говорили:
     – Во как радуются.
     – Еще бы, – живы будут. Как тут не обрадоваться?!
     – Только зачем ему такие дылды нужны? Не пойму.
     – Постой-постой, да он по-ихнему говорит. Вон, как чешет. Откуда он зна-ет язык их?
    – Они мои соплеменницы, – кинул через плечо Лум.
    – Как это?! Соплеменницы? – удивились двое или трое даминов.
    – Да вы что, не слышали  что ли, как он рассказывал о себе, о своем пле-мени? – произнес кто-то. – Он говорил, что он из племени мезов, что его племя убили эти, те которых мы сегодня побили.
    – Рассказывал? Из племени мезов? Нет, я не слышал.
    – И я тоже не слышал.
    – Ну, вы, видать, в сторонке были, когда он рассказывал. А я слышал. Правда, скажу честно, я не поверил, что он из племени мезов. Думал, что он заливает. Только зачем ему нужно к мезам примазываться? Никак я это не мог в толк взять. А теперь вижу, что, и правда, из племени мезов. Но он ведь так не похож на них. Он же совсем такой, как мы. Не пойму.
     – Да просто наше племя воевало давно с таким племенем, как ваше. Не-которые наши воины пленниц в жены взяли. Дети рождались на вас похо-жие. Одни больше, другие меньше похожие. Я в этом поколении, наверное, больше всех на вас похож, – пояснил Лум. Затем снова обратился к сопле-менницам:
     – Ну что ж, пойдемте отсюда.
     – Постой, постой, Лум, – воскликнула Анара, – здесь же еще, знаешь кто?! Лиана.
     – И Лиана тоже здесь?!
     – Да, она тоже. Забилась подальше в толпу. От страха. Она – там.
     Анара повернулась к толпе и замахав рукою, закричала:
     – Эй, Лиана! Слышишь меня?! Давай иди сюда быстрее. Не бойся! Мы спасены! Здесь сородич наш, Лум. Он освобождает нас! Иди скорее сюда!
     Из толпы женщин и детей опасливо выглянула Лиана, с ребенком на ру-ках. Она тоже изумленно уставилась на Лума. Но ей не пришлось и мгнове-ния сомневаться, что она видит сородича. Потому что рядом с ним стояли соплеменницы, весело улыбаясь и опустив руки ему на плечи.
     Она тоже бросилась к нему и принялась обнимать и расцеловывать его. И тут вдруг раздался гневный окрик, остановивший ее. Лум и номариянки по-вернулись и увидели пышущую возмущением Наману. Лицо ее выражало   ревнивое недоумение. Она перевела взгляд с женщин на мужа. Посмотрела на него укоризненно-вопросительно и сказала:
     – Как, Лум, неужели тебе меня не хватает? Зачем они тебе?!
     – Хватает, дорогая. Еще как хватает. Но это мои соплеменницы. Мы рады, что встретились. Я их не в жены беру, а освобождаю.
     Намана облегченно вздохнула и заулыбалась.
     – Соплеменницы?! – удивилась она. Хотела спросить, как они здесь ока-зались, но, будучи достаточно умной неандертальской женщиной, мгновен-но сообразила, как это могло произойти.
     – Тогда, конечно, мы им поможем. Пойдемте же отсюда, – произнесла она.
     – Пойдемте, – сказал Лум и, обращаясь к соплеменницам, добавил, – Держитесь нас, и никто вам не причинит худа.
     Наш герой, его жена и соплеменницы направились к выходу из ущелья.
     Пока шли до него и далее, номарии вели оживленную беседу. Лум наслаждался возможностью говорить на родном языке. Женщины же спе-шили удовлетворить любопытство. К тому же продолжали испытывать очень сильное радостное чувство, что тоже способствовало желанию много говорить.
     – Как ты здесь оказался, Лум?! Впрочем, понятно как – шел, шел и пришел сюда. Какие хорошие здешние люди – могли бы убить тебя, но не убили, а приняли к себе. Это просто чудо, – говорили номариянки. – Но самое пора-зительное то, что ты остался живым после казни! Как тебе удалось, Лум?!
     – Сумел освободиться.
     – Но как?! Тебя же так крепко привязали к дереву и такой крепчайшей толстой веревкой из жил.
     –  Друг помог.
     – Друг?! Кто же это осмелился пойти против воли племени, воли Герана?!
     – Он не из нашего племени.
     – А где же его племя?!
     – Рядом с нами жило.
     – Да?! Но как же, зная о присутствии чужаков, ты таил это от всех?!
     – Да этих чужаков вы сами, да и остальные все видели каждый день.
     – Эх Лум, да ты шутишь?! Ну, ты еще, как ребенок. Ладно, потом расска-жешь, как на самом деле было.
     – Я не шучу.
     – Постой-постой, да уж не ты ли тот воин, который наших пленников осво-бодил?!
     – Да, я – он.
     – О, какой ты молодец! Но, ты знаешь, ронги ведь многих вернули.
     – Да, я знаю.
     – О, как они лютовали тогда. Просто взбесились. Всю злость свою на них выместили. Они так жестоко покарали их! Так мучили, прежде чем убить. Глаза выкалывали, жилы из них, живых, вытягивали, живьем поджаривали.
     Лум оцепенел. Колкий холод жути пронизал все существо его. В первый момент он онемел, потом пришел в яростное возмущение и воскликнул:
     –  А я еще хотел уговорить даминов пощадить пленных, отпустить!
     – Да ты что, Лум?! Их щадить?! Да ты знаешь, какие они жестокие?! Ты знаешь, сколько людей они сожрали?! И их щадить?! Они никого не щадили. Наконец и их сожрут. Да им в любом случае – конец. Даже если их отпустят, они же погибнут без мужчин. Их все равно сожрут – не люди, так звери. Кто их защитит? Да и какое-нибудь другое племя местное напасть может.
     Через некоторое время, когда успокоился, Лум все же решил просить своих новых соплеменников пощадить пленных: ему жутко становилось при мысли, что убьют так много женщин и детей.
     – Скажи, Лум, неужели ты один только спасся из наших? – спросила Лиа-на.
     – Да нет, кроме меня еще одиннадцать спаслись.
     – Правда? Вот хорошо! А то мы уж думали, что все – конец нашему пле-мени, нашему роду. Но все-таки нет! – обрадовались номарианки.
     – А почему тогда ты не там, с ними, а здесь? – удивились они.
     Лум помрачнел и, тяжело вздохнув, ответил:
     – Да я…Ну, можно сказать, они меня изгнали. Но не вправду, не так, как бывает. Нет, они просто так меня возненавидели, что мне пришлось самому уйти.
     – Тебя возненавидели?! За что?! Ты их спас, а они тебя возненавидели?!
     – Они считают, что во всем виноват я: что я, дескать, привел ронгов к стойбищу. То есть не потому что был с ними заодно, а просто шел-шел, а они по моим следам пришли. Но это не так. Я несколько дней шел вообще в дру-гую сторону. Нарочно, чтобы обмануть их. Свернул к стойбищу только тогда, когда уже точно знал, что за мной не идут ронги. Меня оклеветал Гетон. Ска-зал, что он, яко бы, видел, как я возвращаюсь в стойбище со стороны заката. Но я шел со стороны полдня. Это честно! Это правда! Клянусь!
     –  Можешь не клясться – мы точно знаем, что не ты привел ронгов к нашему селению. Потому что мы знаем кто привел. Их привел Мард. Мы увидели его в племени ронгов. Не сразу, правда. Дней через пять только. Поначалу он старался не показываться нам на глаза – стыдился. Но если с кем-то в одном племени живешь, разве получится долго скрываться от тех, кому не хочешь на глаза попадаться?
     – Мард?! Но, но … я своими глазами видел, что он мертв.
     – Нет, он оказался живым. Он нам все рассказал. А было вот что. От раны он потерял сознание, но не умер. Видать, ты видел, как он лежит, похожий на мертвого. А он-то мертвым не был. Он очнулся. Видит, кругом него враги. Они увидели, что он жив. Обрадовались. Стали пытать его. А они умеют это делать, как, наверное, никто. Он не выдержал. И показал им дорогу к стой-бищу. Он с полгода жил у ронгов. Они уж его почти своим стали считать. Но съели. Тогда дней пять охота неудачной была. Им жрать хотелось.
     Лум был поражен тем, что узнал, и необычайно обрадован. Оказывается, есть свидетели его невиновности! Это совершенно меняет взгляд на его роль в судьбе родного племени. Сородичи должны не ненавидеть его, а быть ему весьма и весьма благодарными.
     – Лум, отведи нас к нашим! Отведи! А мы им всю правду расскажем. От-веди! Неужели ты собираешься всю жизнь жить с этими чомо?! – воскликну-ли женщины.
     – Да я и сам хочу! Я… – тоже воскликнул наш герой, но сразу осекся. Он с сомнением покосился на жену. Уже говорил с ней о своем желании вернуть-ся к сородичам. Звал с собой. Рассчитывал на то, что она уговорит кого-нибудь из соплеменниц последовать за ними. Надеялся, что благодарные за приведенных женщин сородичи будут относиться к нему лучше. Но Намане не понравилось его предложение. Она сказала, что не желает жить с меза-ми, согласна только переселиться в Клан медведя, что вполне соответство-вало существовавшим в племени даминов правилам.
     Номарии и Намана пришли к ее жилищу.
     – Будьте здесь, и никто Вас не тронет. Но пока нас нет, лучше все же сиди-те в шалаше, – перевел Лум слова своей жены соплеменницам.
     Он и Намана оставили дочку на попечение этим женщинам и пошли к ска-лам, туда, куда снесли всех убитых даминов. Оттуда доносился плач, пре-имущественно женский. Приблизились и увидели, что мертвых положили в четыре ряда по восемь-десять тел. Вокруг них носились и подпрыгивали в дикой ритуальной пляске шаманки всех пяти кланов, выполняющие погре-бальный обряд.
     Остальные соплеменники, кроме еще не присоединившихся к ним Лума, Наманы и тех, которые охраняли пленных, стояли вокруг места совершения обряда на коленях и плакали. Причем многие, особенно женщины, рыдали, раздирая себе лицо ногтями.
     Дамины имели три способа погребения своих усопших. Если их было не более трех, то хоронили в могиле, вырытой палками-копалками в земле, причем часто довольно глубоко. Если же мертвых было немало, их обычно кремировали или просто засыпали камнями, но достаточно крупными: ни волки, ни собаки не могли добраться до покойников – могли бы, наверное, медведи, но наклонностей падальщика дамины за ними не замечали. Ныне они избрали третий способ погребения, поскольку опасались, что не хватит топлива для приготовления на кострах пищи для целой серии каннибальских пиршеств. Подобные опасения могут показаться странными, учитывая то, что здешнюю долину окружали горы, склоны которых поросли густым ле-сом. Но первобытные люди способны были взять древесины из леса не так уж много: подбирали валежник, ломали при помощи каменных рубил или топоров тонкие деревца и ветви деревьев. Впрочем, для любого племени этого вполне было достаточно. Но дамины захватили такую огромную люд-скую добычу, какой еще не удавалось захватить ни одному племени, даже ронгам. Съесть ее могли только в течение многих дней. Обитатели долины, где предстояло долго жить целому племени, понимали, что из-за оскудев-ших запасов топлива придется покинуть ее. Этого им очень не хотелось, по-тому что здесь была хорошая охота. Они предлагали поделить всю добычу поровну между родами, чтобы те могли уйти с нею в родные места, если не прямо сейчас, то хотя бы в ближайшие дни. Однако ни один клан не спосо-бен был охранять столько пленных, сколько пришлось бы на его долю. Осо-бенно сейчас, когда так много погибло сильнейших воинов. Матери родов, посовещавшись, решили, что племя будет жить здесь до тех пор, пока не останутся в живых пятьдесят-шестьдесят пленных. Тогда кланы поделят их между собою. После этого можно будет возвращаться в родные места.
     Когда шаманки завершили обряд, дамины отнесли убитых сородичей ближе к скалам, где было больше камней и погребли их под ними.
     Затем одни пошли за топливом, другие – в ущелье извлекать из-под зава-лов тела ронгов. Их сносили туда, где дамины располагались лагерем в ожидании прихода врагов. Место это, как читатель помнит, находилось у подножия холма, на котором было стойбище Рода зубра. В шагах тысячу от селения в долине остались следы ночной стоянки ронгов. На большом про-странстве чернели десятки кострищ. Вокруг каждого валялось множество подстилок из шкур, кожаных сум, заплечных мешков, разных орудий труда и даже оружие. Там бродили несколько даминов. Они поднимали вещи и внимательно рассматривали, дивясь искусно сделанным каменным и кожа-ным изделиям. На таких любопытствующих покрикивали матери родов, по-сле чего те спешили идти работать: одни - в ущелье, другие – в лес. Послед-ние прихватили с собой подобранные топоры и рубила ронгов. Другие соби-ратели топлива, заметив, что пришедшие с трофейными орудиями сопле-менники, справляются с деревцами и ветвями явно легче, чем они при по-мощи неандертальских топоров и рубил, поспешили тоже обзавестись ими.
     И вот уже пылали пять костров. На них уже клали убитых ронгов.
     При виде этого Намана поморщилась и отвернулась. Она явно была удру-чена.
     «Может, она тоже не людоедка!» – с надеждой подумал Лум и сказал:
     – Я не буду есть это.
     Лицо Наманы просветлело. Она тоже с надеждой взглянула на мужа и от-ветила:
     – О, нет. Конечно, нет. Уж лучше голодной останусь.
     – Голодной не останешься. Но скажи, неужели у вас нет нелюдоедов?
     – Есть. Конечно есть. Когда такое творится, они всегда идут на охоту и приносят обычную пищу. Но, но сегодня… Не знаю… Сегодня так много убитых …Даже если они не убиты, то, наверное, очень устали, как вы все, воины. Может, ранены, ведь очень много раненых.
     – Я не ранен и не очень-то устал. Да я отдохнул уже, – произнес Лум, по-вернулся и зашагал прямо к стаду зубров.
     – Стой! Ты куда, Лум! Там же зубры! Много зубров! – воскликнула Нама-на. Она догнала его и, схватив за руку, остановила. – Ты же один! И с одним копьем только!
     – Ты что ж, Намана, так всегда провожать меня на охоту будешь? – спро-сил он.
     – Но, но…ты один, Лум. Кто же один на зубров ходит?!
     – Я знаю что делаю, – Отпусти, ответил он и, вырвав свою руку из ее, по-вернулся и пошел дальше. Он не крался, а открыто, смело шел к стаду.
     Когда приблизился к зубрам на шагов пятьсот, от стада отделился один особенно крупный самец и, угрожающе опустив рогатую голову, побежал в сторону Лума. Вначале не быстро, должно быть, имея намерение только от-пугнуть двуного дерзкого смельчака. Но тот продолжал приближаться. То-гда 3убр ринулся на него  со всей  своей  свирепостью. Это было страшное зрелище – огромное чудовище, мышцы которого играли в мощном стреми-тельном движении, приближалось с гулким дробным топотом. Их разделя-ло уже всего несколько шагов. Казалось, охотник сейчас будет поднят на ро-га, растоптан. Намана закричала от ужаса. Но в тот же момент Лум резко от-скочил влево, и Зубр пронесся мимо. Из шеи его сбоку торчало копье. Через шагов двадцать он остановился, стал поворачиваться к Луму, но ноги его дрогнули, и исполин рухнул, издыхая. Охотник, не спеша, пошел к нему.
     От стада отделились еще пять могучих вожаков и поскакали к месту гибе-ли своего собрата.
     – Лум! Лум, гляди! – опять в ужасе закричала Намана. Однако тот, спо-койно, даже не обращая внимания на приближающихся зубров, неторопли-во извлек копье и внимательно осмотрел хрупкое кремневое острие. Оно было цело.
     На полпути зубры остановились. Постояв несколько мгновений, они тре-вожно заревели, повернули и стали возвращаться к стаду. Как только при-близились к нему, вся огромная, колеблющаяся спинами, бурая масса при-шла в движение. Раздался гулкий тяжелый топот сотен копыт, и стадо стало быстро удаляться.
     Лум ударил себя в грудь кулаком и издал боевой клич номариев. Намана подбежала к нему и радостно обняла его.
     – Какой ты охотник, Лум! Не хуже, чем воин! – воскликнула она.
     – Сходи за резцом. А я посторожу добычу. А то как бы какие звери не набежали. Вон, уже собачья стая поглядывает сюда.
     Намана принесла резец и заодно охапку хвороста, взятую около одного из костров. Кучи веток, тонких стволов быстро вырастали, потому что голодные собиратели топлива спешили. Вместе с Наманой пришли две женщины, тоже неся охапки хвороста. Когда они сходили за ним второй раз, к ним присо-единились еще две женщины, принесшие из леса хворост: они оставили его не в куче около костра, а принесли сюда. Носить хворост к добытому зубру стали еще несколько человек.
     Тем временем наш герой, ловко орудуя резцом, свежевал гиганта. Подо-шли двое мужчин. У одного был резец. Втроем они довольно быстро осве-жевали зубра.
     Намана сходила к ближайшему костру за огнем, и скоро запылал еще один костер, около которого собирались люди, предпочитавшие мясо жи-вотного человеческому. Когда костер был уже достаточно большой, чтобы можно было жарить на нем огромного быка, возле него уже находились ше-стеро мужчин. Они без особого труда положили очень тяжелого зубра на огонь.
     Скоро здесь собрались уже почти тридцать человек. Двое принесли из стойбища с десяток резцов: мы помним, что инструменты эти использова-лись людьми для поедания мяса.
     Используя специальный навык и специальные достаточно длинные и тол-стые палки с острыми сучками, которыми старались зацепить за все, за что можно было зацепить, мужчины время от времени вытаскивали тушу из ко-стра, переворачивали ее и возвращали обратно. Такие действия позволяли более равномерно поджарить охотничью добычу. Покуда это роскошное, изысканное блюдо первобытной кухни приготавливалось, Намана сходила в стойбище и привела сюда соплеменниц Лума. Она и они пришли с детьми на руках.    
     И вот наконец тушу окончательно извлекли из костра. Веником из ветвей очистили ее от золы, и она предстала глазам людей во всем своем велико-лепии. Покрытая темно-коричневой аппетитной коркой, правда, местами подгоревшей, источающая головокружительно-приятный запах, она была настолько привлекательна для проголодавшихся людей, что иные не вы-держали и почти сразу же стали пробовать отрезать от нее хотя бы малень-кий кусочек. Однако, обжегшись, отказались от этой затеи. Но ожидание, ко-гда туша достаточно остынет, было слишком мучительно для пустых желуд-ков. Поэтому через некоторое время, когда она немного остыла, но все же еще оставалась очень горячей, люди начали есть. Каждый отрезал себе та-кой кусок, какой хотел, и, сев на траву, обжигаясь, ел.   
     Когда Лум насытился, он встал. Намана, знавшая о его намерении, сразу поняла, что именно сейчас он собрался его осуществить.
     – Все-таки пойдешь? – огорченно спросила она.
     – Да.
     – Не ходи, Лум. Ты все равно ничего не добьешься. Только обозлишь их.
     Однако он не послушал жену.
     Когда приблизился к каннибалам, его обдало жутью. Такое впечатление производило пожирание людьми людей. Самое жуткое было то, что поджа-ренные части человеческого тела люди эти держали совершенно спокойно, словно это была обыкновенная пища. И ели человеческое мясо с таким же спокойным, довольным видом, будто какую-нибудь лосятину или зубряти-ну. При этом непринужденно перебрасывались словами. Хотя вид этих часто виденных им людей ничуть не изменился, Луму казалось, что они стали дру-гими: в них словно исчезло что-то главное и появилось что-то нечеловече-ское. Ему казалось, что они вгрызаются в мясо, словно звери. А когда жева-ли или переговаривались, в движении их ртов чудился оскал хищников, как у той красавицы-людоедки, которую он видел год назад.
     Лум призывал своих новых соплеменников отпустить пленных, но встре-тил всеобщие недоумение, непонимание и полнейшее нежелание последо-вать его призывам.
     Лум дошел до костра Рода медведя. Он знал о своем огромном влиянии на людей этого клана и связывал с ними последнюю надежду помочь плен-ным. Но и здесь встретил такие же недоумение, непонимание и жестокое желание не отказывать себе в дальнейшем поедании человеческой добычи. К тому же шаманка и Мать рода, которая, как говорилось выше, имела на него гипнотическое влияние, велела ему оставить попытки помочь пленным, и он покорно подчинился. Но, уходя отсюда, пригласил желающих присо-единиться к нелюдоедам. При этом расхваливал вкуснейшее свежее мясо зубра. Но никто не последовал за ним.
     Мрачный Лум возвратился к сотрапезникам и снова сел рядом с Наманой. Она не стала расспрашивать мужа: по виду его нетрудно было догадаться, что его затея потерпела неудачу. Впрочем, иного она и не ожидала.  Лум си-дел, огорченный, угрюмо глядя в костер. Намана продолжала есть, искоса с сочувствием поглядывая на него. Через некоторое время сказала:
     – Лум, а в твоем племени тоже так много людоедов?
     – Сейчас нет никого, – ответил он. И не слукавил. Среди истребленных но-мариев едва ли не половина была каннибалов, но те, кто спасся, хоть боль-шинство и обладали дурным нравом, не были людоедами.
     – Да? – удивилась Намана. Немного подумав, она сказала: – Ну тогда ве-ди меня к ним, Лум. Я согласна идти.
     От радости он вскочил на ноги, подпрыгнул и бросился страстно и призна-тельно обнимать Наману.
     Когда номариянки узнали, чем вызвана неожиданная радость соплемен-ника, то пришли в дикий восторг.
     Сразу же начали готовиться к путешествию. Пришли на место бывшей сто-янки ронгов. Здесь нашли пять подстилок из оленьих шкур. Сделали из них скатки. Отобрали пять отлично пошитых заплечных мешков с лямками. В один положили резец, в другой – скребок, в третий – запасной наконечник копья, в четвертый – запасной наконечник дротика, в пятый – рубило, самое тяжелое из перечисленных кремневых изделий: этот мешок предстояло нести мужчине. Мешки наполовину заполнили вырезками из туши зубра. Лум сходил в ущелье. Выбрал из трофейного оружия очень хорошие копье, два дротика. Палицу свою решил не заменять. Прихватил с собой еще четы-ре копья, для женщин. Конечно, он не собирался привлекать их к участию в охоте. Но когда он будет охотиться, им, возможно, придется защищаться от хищников. Впрочем, дело может и не дойти до столкновения с ними: звери обычно побаиваются этого оружия – и те, которые уже испытали его уколы, и другие, которые еще не испытали. На последних даже палица и дротики часто не производят никакого впечатления, пока не пущены в дело, но ка-кие-то непонятные длинные палки с подозрительными каменными навер-шиями внушают часто им боязливость. Поэтому многие хищники предпочи-тают обходить даже небольшие группы людей, вооруженных копьями.
     Когда наш герой вернулся к костру неканнибалов, Намана и его сопле-менницы уже были там. Среди вещей, которые они принесли с бывшей вра-жеской стоянки, он кроме обычных заплечных мешков увидел  еще четыре, но с несколько иначе пришитыми лямками.
     – Как, с нами еще идет кто-то? – удивился и обрадовался он.
     – Нет,  Лум,  это  твои соплеменницы  здорово  придумали, – сказала Намана. – Это мешки, чтобы деток носить.
     Хотя он задал вопрос на языке даминов, Саяна догадалась что его интере-сует и пояснила:
     – Это знаешь что, Лум? Это мешки, чтобы ребенка носить. Вот так надева-ешь. И он у тебя на животе. Можно руками не поддерживать. Очень удобно. Лямки у них, видишь, не так пришиты, как у тех. Это чтобы можно было еще и заплечный мешок носить. Чтоб его лямки не соскальзывали с лямок этого мешка. У нас в племени таких не было. Мы их впервые у ронгов увидели. Они им, конечно, очень нужны, такие. Еще бы: они то и дело кочуют, а мла-денцев и весь скарб женщины носят.
     – Ну, теперь уже не носят и не кочуют, – рассмеялась Анара.
     Вечером Лум и Намана простились с даминами. Но только не с людоеда-ми. У Наманы было куда больше оснований проститься с родичами из Клана зубра, чем у нашего героя с людьми Рода медведя, но она больше не пошла к их костру. Впрочем, близких родственников у нее не осталось: одни умерли от болезней, другие погибли на охоте, третьи - в прошлогодней войне.