Штрафной лётчик

ОЛЕГ МАЛЯРЕНКО - http://www.proza.ru/avtor/olemal77 - ВТОРОЕ МЕСТО В 9-М КОНКУРСЕ НА СВОБОДНУЮ ТЕМУ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

     Крайне мало осталось в живых людей, защитивших страну в минувшую войну. О ней было написано множество книг, снято фильмов и сложено песен. Однако они отражают лишь ничтожную долю ужасов и страданий войны, невосполнимых потерь, подлинного героизма на фронте и неистового труда в тылу.
     Мой покойный дядя Володя провоевал с трагического 1941-го года до победного 1945-го. Начало войны застало его курсантом лётного училища. В декабре 41-го училище прикрывало брешь в обороне Москвы. В том сухопутном бою полегло до половины несостоявшихся лётчиков. Но врага не пропустили.
     Спустя двадцать лет после окончания войны дядя случайно узнал о том, что его училище, в том числе и он, награждены медалью «За оборону Москвы». Много наград заслужил дядя за годы войны, но ту первую запоздалую считал для себя главной.
     Во многих сражениях участвовал Владимир Борисович на штурмовике Ил-2, том самом, который немцы назвали «Чёрной смертью». Дрался не на страх, а на совесть. Дважды был сбит. Во второй раз сам был тяжело ранен, но каким-то чудом дотянул до своего аэродрома и с горем пополам посадил самолёт.
     На войне нашёл дядя свою будущую жену, тётю Тамару, которая служила в его полку медсестрой. Молодые люди дали клятву пожениться по окончании войны. И расписались они через несколько дней после великой Победы в поверженном Берлине.
     С большой теплотой вспоминал дядя Володя своего фронтового друга Георгия. Это был человек щедрой доброты, цепкого ума и неиссякаемого оптимизма. Также как и дядя, он летал на штурмовике. Это был отважный лётчик высокой квалификации, настоящий ас, самый лучший в полку. Не раз ему предлагали командную должность, но он неизменно отказывался, предпочитая оставаться просто лётчиком. Глядя на Георгия, другие однополчане стремились хоть как-то приблизиться к уровню его мастерства.
     У дяди с Гошей, как он его называл, установились самые добрые, тёплые и доверительные отношения. Между ними не было никаких недомолвок и тайн. Гоша стал лучшим фронтовым другом Владимира. О нём дядя рассказывал много и подробно.

     Один случай суровой военной жизни круто изменил судьбу Георгия.
     Вместо погибшего в бою стрелка в его экипаж назначили узбекского парня по имени Акбай. Лётчики быстро сдружились и понимали друг друга с полуслова. Акбай гордился тем, что у него такой опытный и надёжный пилот, как Георгий. А пилот тоже был доволен новым стрелком.
     Однажды их самолёт возвращался с боевого задания. Неожиданно из облаков на них спикировали два «Мессера». Истребитель превосходит штурмовик по маневренности и скорости, поэтому улизнуть не было никакой возможности. Пришлось принять неравный бой с двумя «Мессерами». Они непрерывно атаковали, стремясь взять «Илюшу» в клещи. То ли немецкие пилоты были молоды, то ли захотели поиграть в «кошки-мышки», но бой затянулся. В противном случае они могли бы завалить самолёт Георгия в два счёта. Ему пришлось мобилизовать всё своё мастерство, чтобы оказать достойный отпор врагам.
     И тут пилот заметил, что стрелок молчит. Бросил быстрый взгляд – не убит ли? Акбай был жив, но прижался от страха к стенке турели, выпустив из рук гашетку пулемёта.
     Важные узлы штурмовика Ил-2 и даже пилот были защищены бронеплитами, а у стрелка, прикрывающего заднюю полусферу, такой защиты не было. Поэтому, если стрелок не стреляет, то рискует не только сам, но и самолёт подвергается большому риску быть сбитому.
     «Мессеры» заметили, что «Илюша» не ведёт огонь из турели и стали атаковать его сзади.
     - Стреляй, гад! Стреляй, чурка! Я тебе приказываю! – заорал Георгий.
     Акбай ничего не ответил, только дико вращал глазами.
     Один из «Мессеров» дал очередь по плоскости, в то время как другой по фюзеляжу. Штурмовик вздрогнул, но управляемость не потерял. Георгий огрызнулся из двух пулемётов. Глянул на Акбая. Тот сполз на дно турели.
     - Вот что, паразит, если мы останемся живы, то обещаю собственноручно застрелить тебя, - зло отчеканил Георгий.
     Как бы в ответ на его слова появилась четвёрка наших «Яков». Немцы оценили, что преимущество не на их стороне, и дали дёру.
     Когда вернулись на свой аэродром, первым на полосу сошёл пилот, а за ним выполз и стрелок. Злость к нему у Георгия ещё не прошла. Он захотел проучить труса. Достал из кобуры пистолет и направил его на Акбая.
     - Я обещал пристрелить тебя, как собаку. А теперь выполняю.
     Георгий хотел посмотреть на реакцию стрелка. Однако совершилось самое невообразимое. Раздался выстрел, и Акбай рухнул на землю. Из его груди полилась кровь. Георгий бросился к парню.
     - Передай маме, что я не трус… - прохрипел стрелок.
     - Ты не трус, Акбай. Я не хотел стрелять в тебя. Прости меня, если можешь.
     Сбежались люди, прилетел санитар с носилками, и быстро понесли раненого в хирургическую палатку.
     В тот же день Георгия отправили в трибунал. Приговор был предвиденный – штрафной батальон. Это считалось более мягким наказанием, чем расстрел. Штрафников направляли для выполнения самых опасных задач, давая возможность искупить свою вину почётной смертью в бою, либо пролитой кровью.
     За короткое время лётчик-ас превратился в первоклассного пехотинца. Пулям не кланялся, действовал решительно, но при этом соблюдал известную осторожность. Удача благоволила к нему так, что в течение долгого времени он не был ранен, когда рядом гибли товарищи по батальону.
     Однажды задание предстояло серьёзное и крайне опасное: надо было взять хорошо укреплённую высоту, занятую гитлеровцами. Атаки, одна за другой захлёбывались под ураганным огнём. Потери были ужасные. Бойцы забыли о том, что они штрафники, и в боевом азарте рвались вперёд. Наконец добрались до окопов врага, и завязался рукопашный бой. Отчаянная атака наступающих смела гитлеровцев, и они поспешно отступили.
     Высота была взята, но надо было её удержать до подхода наших войск. А пока малочисленные бойцы заняли круговую оборону. Враги, во что бы то ни стало, захотели вновь вернуть себе высоту. Для этого они начали вести по высоте артиллерийский и миномётный огонь. Один за другим гибли защитники высоты, а помощь всё не приходила. Георгий вёл нещадный пулемётный огонь по наступающему врагу. Число защитников непрерывно сокращалось. Уже некому было оборонять правый фланг. Тогда наш пулемётчик перебегал туда и отбивал атаку. Благо, что оружия и боеприпасов пока хватало. Смолк центр, и Георгий перебежал туда. Враги подняли головы, но под его огнём залегли.
     В живых оставалось только трое, причём двое из них были тяжело ранены. Георгий был как заговоренный, и в том аду на высоте оставался невредимым. Его силы были на исходе, но решил обороняться до конца. Немцы не могли понять, откуда у сумасшедших русских берутся силы, когда они измотаны. Кинулись ещё в одну атаку, и вновь были остановлены пулемётным огнём.
     Георгий окликнул тех, кто ещё недавно стрелял. Никто не отозвался. Мёртвые бойцы застыли в неестественных позах. Георгий остался один на высоте. Теперь и боеприпасы заканчивались. Если не произойдёт чудо, то это конец.
     И тогда он заметил, что со стороны, противоположной от позиции немцев, начали продвигаться наши войска. Перемещались осторожно, так как не знали, в чьих руках находится высота. Надо было срочно передать нашим, что высота занята своими. Но сделать это надо так, чтобы никто в этом не усомнился.
     Ничто не может быть в этом случае лучше, чем настоящий русский мат. Георгий набрал в лёгкие побольше воздуха и прокричал трёхэтажный мат, добавив ему ещё два или три этажа.
     Его услышали. Бойцы поднялись и смело рванули на высоту. Задание командования было успешно выполнено.
     На глаза комбата навернулись слёзы, когда он узнал, что из всех штурмующих живым остался только один Георгий.
     - Дорогой мой человек! - расчувствовался майор – Без всякого сомнения, ты совершил подвиг. Не будь ты штрафник, я направил бы документы на присвоения тебе звания Героя. Но ты даже не ранен, а потому придётся тебе дальше служить в штрафбате.
     А потом обратил внимание на перевязанную руку Георгия.
     - Так ты же ранен. Почему молчал?
     - Ранение лёгкое, касательное и кость не задета. Хирург уже обработал рану.
     - Жаль, что ранение лёгкое.
     Георгий продолжил воевать в штрафбате. Однако рана оказалась не пустяковой. Рука опухла, и его отправили на лечение в лазарет. Месяц пребывания в лазарете стал для него лучшим временем за всю войну.
     После лечения Георгий вернулся в свою часть. Это стало всеобщей радостью, так как его сильно не хватало. Бойцы окружили однополчанина и засыпали его вопросами.
     - А в штрафбате, видно, не так и плохо, если ты отъел такую харю, - подначил техник.
     - Харю, ребята, я отъел в госпитале, – посерьёзнел Георгий. – Штрафбат это сущая преисподняя. Вот мы летаем и стараемся верить, что очередной полёт не последний. Порой бываем от смерти на волосок. Так вот, в штрафбате этот волосок тоньше в сто раз. А что я не вижу Ивана, Ефима и Богдана?
     - Нет их больше. Уже отлетали своё. Сейчас они у Бога в гостях.
     - Считайте, что мы перед ними в долгу и должны поквитаться. А как мой стрелок Акбай?
     - Жив и здоров, но из лётчиков доктора его списали.
     - Обещаю и за него поквитаться…

     И своё обещание Георгий честно выполнил. Нещадно громил врага, не зная устали. За его мужество и боевые успехи командование дважды направляло бумаги на присвоение звания Героя. Но бесполезно, так как припоминали штрафное прошлое героя.
     Георгий погиб, когда до окончания войны оставалось всего две недели.

     Дядя Володя закончил рассказ и умолк. По щекам старого воина катились слёзы, но он их не стеснялся.
     - Дядя, а какое главное чувство было у вас во время войны?
     - Многие думают, что страх, но это не так. Не то чтобы не боялся смерти, но старался о ней не думать. А главным испытанием была усталость. После полётов хотелось только спать и ничего больше.
     - О чём вы мечтали в годы войны?
     - Чтобы дожить до победы.
     - А после войны?
     - Чтобы она больше не повторилась никогда…