Мукаррама Тургунбаева. 1913-1978

«Бахор» - вечная весна Мукаррам…

Мукаррам не любила сниматься ни на киноплёнку, ни на фотографии. Снималась, лишь уважая профессию искусствоведов. Фотографии не могут оживить танца, они только памятки, иллюстрации к последним страницам её жизни.
Всмотритесь, вчитайтесь, вдумайтесь…
Она сама выбрала дату своего рождения 31 мая – день, завершающий весну. Мукаррам хотелось, чтобы её день рождения отмечался в самое лучшее и любимое время года - весной. С детства, она часами любовалась, как ранней весной ветки деревьев наливались соком, появлялись почки, затем они набухали, лопались, и, наконец, раскрывались нежно-розовые цветы. Те несколько цветущих деревьев, что росли в их маленьком дворе в окрестностях Ферганы, превращались в прекрасный сказочный сад! Постепенно лепестки опадая, летели… Это напоминало ей кружение лёгких, таящих снежинок, парящих в танце. Ей хотелось превратиться в нежный лепесток, и так же долго-долго лететь над землёй…
С утра, как обычно, Мукаррамхон сделала разминку, попитала усьмой брови, ресницы, обошла цветочные клумбы, засаженные её любимыми розами, затем села пить чай в благоухающем дворе по улице Уездной, куда она переехала в 1955 году.
- Сегодня 31 мая 1978 года Народной артистке Узбекистана Мукаррам Тургунбаевой исполнилось 65 лет! Правительство… - услышала она сообщение по радио в «Последних известиях».
- Да, сегодня будет насыщенный день! С утра уже поздравил сын Тельман с женой Светой. Как хорошо начинается день! - Мукаррамхон шла по дорожке, и размышляла вслух. У неё было приподнятое настроение. Она очень любила этот дом, куда вложила много усилий в благоустройство двора, ремонта каждой комнаты и постройки подсобных помещений. С большим трепетом относилась она к каждой вещи, будь то мебель, шторы на окнах, скатерть или ваза со статуэтками, потому что всё это было собрано и куплено её руками. В зале на столе всегда стояли восточные сладости, и фрукты. Любой гость мог всегда поесть чего-нибудь вкусненького. Мукаррамхон любила сама, если было время, «поколдовать» на кухне и с удовольствием готовила манты, плов, лагман… Она с детства мечтала о большом красивом уютном дворе, доме, где собирались бы родственники, друзья, где слышались бы звонкие голоса детей. Да, будучи артисткой балета, она познала радость материнства…
Мукаррам прошла по коридору в зал, где были развешаны фотографии близких ей людей. Но, к сожалению, не сохранились фотокарточки с мамой… Она присела на диван и задумалась… Мама запомнилась ей молодой, красивой… Ойшабодом – так звали её, страдала астмой, но, не смотря на это, собирала подруг из махалли и устраивала праздник весны – сайил. Сначала за скромным дастарханом не торопливо текла беседа - подруги делились кто радостями, а кто горем. Потом в круг выходила Ойшабодом, брала в руки дутар, и по двору растекались напевы народных мелодий – «Тановар», «Муножат»… Постепенно дворик оживал, и женщины как газели одна за другой сливались в танце. Маленькая Мукаррам зачарованно наблюдала за каждым движением тела, рук, поворота головы танцовщиц. Она прислушивалась к ритму, и вдруг её охватывало желание так же раствориться, в этом чудесном полёте прекрасного танца. Ойшабодом давно заметила увлечение дочери, она очень гордилась этим. И в будущей взрослой жизни видела дочь большой артисткой…

Как быстро пролетели годы! Кажется только вчера она пятилетняя девочка – любимица матери прислушиваясь к разговорам женщин, поняла, что случилось что-то страшное… До её детского сознания дошли слова прибежавшей в слезах тётушки… Опять зверски убили актрису, снявшую паранджу и осмелившуюся выступать на сцене. На этот раз жертвой стала, близкая подруга, прекрасная музыкантша и певица – Мукаррамхон. Это в честь неё мама назвала единственную дочь именем Мукаррам. После той трагедии Ойшабодом призадумалась о судьбе дочери… Но она так не увидела счастья своей маленькой плясуньи…
Трудно пришлось Мукаррам без матери. Некоторое время девочка жила у дяди. Только чуткая бабушка с пониманием отнеслась к внучке, оценивая её способности к танцам. Она часто вынимала из сундучка дойру и играла разные ритмы, подражая щебетанью птиц, порывам ветра и каплям дождя. А внучка не уставая танцевать, импровизировала на темы разных легенд, которые рассказывала ей бабушка. Благодаря её настойчивости, Мукаррам отправили учиться в народную школу, где девочка полностью отдалась учёбе, а кроме этого она посещала всевозможные кружки. Но главным для неё был кружок песни и танца.
Мукаррамхон улыбнулась… Ей вдруг вспомнилось, как однажды в колхозный клуб приехали артисты Этнографического ансамбля из Самарканда. Впервые она услышала и увидела выступление настоящих мастеров сцены. Это были знаменитые Мухитдин Кари-Якубов и Тамара Ханум. Долго по тёмным улочкам после концерта она добиралась домой. Ей совершенно не было страшно, потому что перед глазами девушки возникали образы то Тамары Ханум, с чарующим и задорным танцем, а то дивный, лирический баритон Мухитдина Кари-Якубова. С этого дня Мукаррам решила, что непременно станет артисткой…
- Не знаю, как повернулась бы моя жизнь, если бы не эта встреча с великими людьми, по-новому открывшими мне глаза на искусство! – За воротами просигналила машина.
- Ой, что-то я засиделась! – глянула Мукаррамхон на часы и заторопилась. - Я же на десять назначила встречу с Любой Авдеевой. - Собирая на ходу вещи в сумочку и поправляя платье, она перебирала вслух план сегодняшнего дня:
- После встречи прогон танцевальных номеров… А вечером домой придут друзья, коллеги, мои девочки, и конечно же сын Тельман с семьёй… Ах, как жаль, что мама и бабушка не увидят всего этого…
Мукаррамхон подошла к машине. Шофёр поздоровался и открыл дверь автомобиля. Она  улыбнулась, села на заднее сидение. Машина легко тронулась и поехала по тенистой улице. Лёгкий прохладный ветерок приятно ласкал её лицо. По тротуару, освящённые ярким весенним солнцем, шли школьники с цветами, громко что-то обсуждая.   
- Наверное, спешат на экзамен! - Подумала Мукаррамхон. - Да, в прошлом году мы все переволновались, пока Алишер - старший внук сдавал выпускные экзамены, а потом вступительные в университет. Вот уже он заканчивает первый курс. Какой внимательный внук, с утра поздравил бабулю! - Машина мягко лавировала по дороге.  Мимо проезжали троллейбусы, трамваи…
Вот любимый её второй дом – здание концертного зала «Бахор» - её детище, ради которого стоило пройти трудную, но полную радости, печали, взлётов и разочарований жизнь. Сколько стоило ей нервов доказать то, что Узбекистан достоин и имеет право на такой национальный ансамбль. Мукаррамхон стремительно прошла в большой уютный кабинет, на стенах которого были развешаны фрагменты фотографий танцев, как её, так и композиций ансамбля «Бахор». Из репетиционного зала слышались еле уловимые звуки музыки, прерываемые иногда голосом репетитора.

«Сорок красавиц», как любовно называла своих воспитанниц Мукаррамхон, были для неё дочерьми. Кроме того, она с гордостью добавляла, что у неё ещё пятнадцать сыновей – музыкантов. И действительно, для большого коллектива Мукаррам-опа, была настоящей мамой, иногда строгой, требовательной, а чаще всего доброй, весёлой. В судьбе каждой девушки руководитель ансамбля играла немаловажную роль. Понимая, как особенно важно молодому творческому человеку, иметь свой угол, она старалась обеспечить девушек квартирой, не пропускала ни одной свадьбы, делала подарки как настоящая мама. Где бы они с ансамблем не были на гастролях, Мукаррамхон рассчитывала так, чтобы Новый Год девушки встречали в кругу своей семьи. Ей очень важно было семейное благополучие своих воспитанниц.
Зазвонил телефон. Мукаррамхон сняла трубку.
- Да, это я… Спасибо Бернара за поздравление! Я жду тебя с семьёй в шесть! Целую!
Она невольно вспомнила первые выступления на сцене Самаркандского театра в 1929 году… Казалось только вчера, она шестнадцатилетняя девчонка с маленьким узелком в руках, в казённом пальто, выданном в педагогическом техникуме, и в стоптанных туфлях, приехала на поезде Фергана – Самарканд. Город поразил девчушку из провинции своим великолепием! Но разглядывать эту красоту времени не было. Ведь их с подругой Халимой Рахимовой пригласили на работу такие знаменитые люди как Тамара Ханум и режиссёр Зухур Кабулов.
Юные артистки устроились в общежитии. Трудное было время. Первые недели очень голодали, зарплата была маленькой, а расходовать и экономить не умели. Деньги тратили сразу, а потом сидели на хлебе с кислым молоком.
Начались репетиции. В музыкальной комедии У. Гаджибекова «Аршин мал-алан» юная Мукаррам играла и танцевала одновременно Асию и Зебо, в «Гульсаре» - Озодхон и Асальхон. Она считалась драматической актрисой, и ей давали играть роли старушек. Она очень расстраивалась, плакала, но соглашалась, потому что боялась, сорвать спектакль…
Мукаррамхон улыбнулась… Вспомнила, как выдумала самый неожиданный грим старушки. Актёры на первых спектаклях никогда не узнавали её… Она раскрепощалась только во время исполнения роли, песни или танца, становилась счастливой, радостной, даже плечи распрямлялись. Во имя этих мгновений, девушка могла терпеть что угодно. На всю жизнь остались воспоминания о бесконечном напряжении этих лет…
К балету Мукаррамхон шла с того дня, как ступила на подмостки, когда всё её творчество было насыщено поисками новых танцевальных форм. Наибольшее впечатление тех лет на неё произвели две маленькие миниатюры Тамары Ханум, которая создала их, восхитившись «свободным» танцем Айседоры Дункан. Она вспомнила, сколько волнений было в работе над спектаклем «Лейли и Меджнун». По замыслу балетмейстера нужно было танцевать в узеньких трусиках и декоративном лифчике, но все танцовщицы отказались наотрез. Одной из первых решилась на этот дерзкий поступок Мукаррам… Очень любила Мукаррамхон свой первый узбекский балет «Пахта», поставленный в 1933году и балет «Шахида» - 1938года. Но, к сожалению, они прошли на публике несколько раз… 
В кабинет вошла Люба Авдеева, кандидат искусствоведения, сотрудник Института искусствознания имени Хамзы Хаким-Заде Ниязи. Это прекрасно знающий своё дело специалист, и влюблённый человек в историю и культуру Востока. С ней всегда есть, о чём поразмышлять. В последствии, написанные работы, исторические материалы, тонкие профессиональные исследования о тайнах узбекского танца, истинно народной танцовщицы Мукаррам Тургунбаевой будут опубликованы. А сейчас великолепный мастер и искусствовед - просто женщины и у них задушевный разговор… Как-то постепенно подошли к теме о становлении «Бахора», почему именно женский ансамбль создала Мукаррамхон?
- Неужели этот вопрос может возникнуть? На мой взгляд, всё так ясно и просто. Сотни лет женщина-узбечка жила изолированно: дома – на женской половине, в гостях – опять за стеной ичкари, на улице – закрытая в парандже. И всё же она создавала песни, сочиняла стихи. Женщина во все времена была творцом. Сколько необычных танцев придумала женщина-узбечка? Так как же сейчас не показать их миру, не воспеть это чудо! Чудо творчества женщины Средней Азии!
- Мукаррамхон, многие говорят, что первый успех ансамблю принесло само название – «Бахор», а цветущая ветка миндаля в девичьих руках, как ветерок ранней весны, как первый предвестник любви и счастья стала символом и эмблемой коллектива на всю его творческую жизнь. Это действительно так?
 - Любочка, посмотрите, сколько мы объездили с ансамблем стран и континентов, начиная с 1957 года по сегодняшний день! Это и Камбоджа, Таиланд, Афганистан, Ливия, Судан, Алжир, Египет, Индия Пакистан, Сингапур, Малайзия, Венгрия, Болгария, ГДР, ФРГ, Польша, Чехословакия, Швеция, Финляндия, Италия, Мальта… Я не говорю о республиках Союза. И везде нас принимали с не скрываемым интересом. Вот какие отклики, печатали в прессе:
«Ансамбль «Бахор» оправдывает своё название, поскольку основная тема – тема весны жизни, избытка радости!», «Ваше искусство настолько прекрасно, что побуждает меня поехать в Узбекистан!», «Танцы «Бахора» являются неоспоримым богатством хореографического мастерства узбекского ансамбля!»
Мукаррамхон показала кипу иностранных газет. Среди них оказалась фотография, где они с Майей Плисецкой на гастролях.
- В 1954 году я выступала в Индии в концертах с одной из величайших балерин всех времён и народов – Майей Плисецкой. Я танцевала узбекские народные танцы, Плисецкая – «Умирающего лебедя». Успех был просто ошеломляющим. Именем Майи молодые матери называли своих дочерей, а меня приглашали в дома к больным, чтобы я «своими божественными руками» излечила их.
- Мукаррамхон, ваша танцевальная поэма «Тановар», которую вы исполняете, уже без малого, сорок лет, как она возникла?
- Ох, как давно это было… - она опять посмотрела на фото Майи Плисецкой. – Мой «Тановар» родился у меня в душе в ночь после того, как я в Москве увидела Екатерину Гельцер в концертном номере «Умирающий лебедь» в 1930 году. Меня настолько поразил «Лебедь», что я всю ночь не спала и несколько дней жила в лихорадке, пока у меня в душе не сложился «узбекский лебедь» - «Тановар».
- Почему же вы показали его только в 1942 году?
- На этот вопрос ответить не просто… В то время считалось, что лирические танцы не нужны зрителям, даже в какой-то мере вредны. Но во время войны я видела столько тревожных глаз женщин, ждущих весточек от мужей с фронта. А на фронте видела столько же тоски по любимым в глазах самых отважных бойцов, что решилась показать «Тановар». Я посвятила поэму жёнам воинов, танцевала воинам, уверяя их танцем, что подруги верны им, что ждут их, помнят о них каждый час, каждое мгновение…
- Мукаррамхон, вы так хорошо говорите о любви, верности… А как сложилась ваша семейная жизнь?
Актриса опустила голову, подумала, а потом вдруг рассмеялась:
- В начале тридцатых годов я работала в театре им Свердлова. Недалеко от нас была касса, куда мы с подругами иногда между репетициями заходили. Я заметила молодого парня - красавца работавшего там. Мы с девчонками потом забегали лишний раз, чтобы полюбоваться на него. Однажды я поняла, что влюбилась в него. Это была любовь с первого взгляда! Мы сначала переглядывались, потом познакомились и в 1932 году с Низамом Холдаровым поженились…
Зазвонил телефон. Мукаррамхон подняла трубку.
- Слушаю… Спасибо… Всё, бегу-бегу!.. Любочка, вы меня извините, на сегодня, наверное, хватит… Меня зовут на репетицию… Мы с вами ещё раз созвонимся…
Мукаррамхон зашла в репетиционный зал, и ахнула… Чёрный, концертный рояль был заставлен огромным букетом белых роз. Рядом на столике красовался большой воздушный торт. В тишине эхом раздался хор голосов «Сорока красавиц»:
- Поздравля-я-ем, нашу ма-а-му с днём ро-ожде-ени-и-яя! – и тут же прозвучал торжественный туш на рояле в исполнении концертмейстера Софьи Каракаш. На глазах Мукарамхон появились слёзы…               
Время поджимало. Она ехала домой по знакомым и родным улицам. В голове ещё звучали поздравления её девочек, рядом стоял букет роз, а Мукаррамхон думала…
Как странно сложилась жизнь. Мечта о дочери осталась мечтой. У них с Низомом первая дочь не прожила и месяца. В эти годы они с мужем жили на Сквере в коммунальной квартире в 12 кв. метров. Жили бедно… Кажется, бог посылает иногда испытания, чтобы проверить силу и закалить дух человека. В молодые годы, наверное, горе переносится легче… Любовь к танцу, постоянные репетиции, гастроли поглощали с головой Мукаррам, и она на время забывала о невзгодах. 

В 1934 году у Мукаррам родился сын. В честь легендарного Акмаля Икрамова они назвали его Акмалем. Артисты жили буквально на колёсах, и дети с малых лет привыкали к этим неудобствам. Время было смутное. Начались повальные аресты. Родители срочно сменили имя сына Акмаль на Тельмана… А мужа она так и не уберегла. Его репрессировали в конце 1939 года. Потом отправили на фронт. В конце войны пришла «похоронка». После войны вернулся Низам Холдаров. Но к этому времени Мукаррамхон связала свою жизнь с музыкантом Бобораимом Мирзаевым. У них родился сын – Алишер…
Это произошло в послевоенные годы… Маленькому Алишеру было два года, когда он сильно простудился и заболел воспалением лёгких. Болезнь так быстро захватила ребёнка, что врачи оказались бессильны. Тогда Мукаррам в отчаянье решила лететь в Москву. Рейс самолёта Москва-Ташкент продолжался около двенадцати  часов. Ребёнок тяжело дышал, горел, и поэтому она постоянно протирала его лицо платком. Крепко прижав к груди мальчика, мать напевала песенку, стараясь как-то облегчить его страдания. Иногда он открывал свои грустные глазки и просил пить. Стюардесса принесла чая, он отпил глоток и затих. Мукаррам наклонилась, поцеловала сына в горячий лобик. Алишер заснул… Прошло некоторое время. Ребёнок спал, только иногда веки закрытых глаз подрагивали. Она глянула в окно иллюминатора. Внизу бескрайними просторами раскинулись степи Казахстана. Она закрыла глаза… Ей снился маленький Алишер, бегущий по зелёной траве, а над ним светило яркое оранжевое солнце… Он громко смеялся и звал маму. Мать с сыном бежали навстречу друг к другу, раскрыв руки для объятий… Они обнялись, крепко прижались… Она почувствовала родной детский запах своего малыша… Кто-то тронул Мукаррам за плечо, открыв глаза, увидела стюардессу.
– Женщина, вам сколько порций? – В руках у неё был поднос обедом.
- Одну, спасибо… - Мукаррам взяла платок, чтобы вытереть мокрый лоб сыну. Рукой она почувствовала, что температура спала. – Наконец-то… Мать наклонилась, прикоснулась губами ко лбу и… Ужас охватил её… Ребёнок не дышал… Потом всё было как во сне… Она  сидела, лихорадочно думая, что делать? Ком в горле застрял, не давая возможности вздохнуть. Она не могла даже плакать. Время шло… Ребёнок ни разу, не подавал голоса. Из окружающих пассажиров кто-то интересовался, а кто-то восхищался спокойным ребёнком…
Чтобы в самолёте не возникла паника, мать решила скрыть смерть ребёнка… Так больше не могло продолжаться. Она встала, прошла в кабину пилота и спросила командира корабля. Объяснила ситуацию. Командир корабля тут же телеграфировал в аэропорт. Все соответствующие службы были подняты на ноги.  Когда самолёт приземлился, в аэропорту их ждала «Скорая» и маленький гробик. Тут же оформили документы и Мукаррам с сыном отправили в Ташкент…
До сегодняшнего дня она не может понять, как материнское сердце могло выдержать такое? Вскоре они с мужем разошлись… Да, как-то не складно сложилась её семейная жизнь… 
- Что-то опять прихватило сердце… Где мой нитроглицерин… – Она достала из сумочки таблетку и положила под язык…
Её единственный сын Тельман Холдаров всегда рядом с ней, и готов помочь матери в любую минуту. Главное, сын состоялся как хороший, надёжный человек. В прошлом он профессиональный спортсмен, теперь руководитель спорткомитета республики. В 1960 году Тельман женился на милой, хрупкой девушке Свете Ганиевой – «птичке-невеличке», как любовно в семье потом её называли за роль Саиды в одноимённом фильме. Они подарили прекрасных внуков – двух мальчиков Алишера с Тимуром и девочку Гульбахор… После каждых гастролей Тельман встречает маму в аэропорту с большим букетом алых роз. Конечно же, Мукаррамхон с каждой поездки привозит ему лучшие подарки. Вообще, ей приятно делать подарки своим близким, родным и друзьям…
Мукаррамхон зашла во двор, где приятно пахло политой землёй. Под виноградником стояли столы с белой скатертью. В подсобных помещениях вовсю кипела работа. Девушки резали, раскладывали на ляганы закуски, расставляли по столам салаты, фрукты, напитки. В глубине двора ошпоз готовил плов, рядом из трубы огромного самовара клубился дым. Мукаррамхон крикнула всем:
- Хорманглар! Бог в помощь! Ну что, девчонки, успеваем? – С разных сторон послышалось:
- Мукаррам-опа, не беспокойтесь, всё будет нормально!   
В доме было прохладно. Повсюду стояли вазы с розами. Домочадцы позаботились об этом. Мукаррамхон прошла в спальню. Скинула с себя одежду, накинула халат и прошла в душ.
- Вода – это жизнь! Сразу проходит усталость… Сегодня вечером я должна выглядеть на все сто! – Окинув себя взглядом в зеркале, актриса легла на кровать, прикрыв глаза мокрым полотенцем… Лекарство начало действовать… Мукаррам, мысленно проигрывала движения нового танца, который планировала поставить после юбилея. Тихонько напевая мелодию, она шевелила губами, отстукивая изящными пальцами известный и понятный только ей ритм…
Она вдруг вспомнила удивительный случай с Мамурджаном Узаковым – народным певцом, с которым часто выезжала на гастроли… Однажды в жаркий летний день в автобусе он долго следил за Мукаррамхон, в статичном положении сочинявшей танец. Она что-то напевала себе, поднимала, опускала руки. В это время в окно заглянуло солнышко и попало прямо на Мукаррамхон. Тогда Мамурджон-ака взял марлю, смочив её водой, долго-долго держал перед танцовщицей, защищая от солнечных лучей. Мукаррамхон заметив это, просила не беспокоиться. На что певец ответил:
- Может быть, сейчас рождается шедевр! И я, буду, причастен к нему! К тому же вам скоро придётся выступать…
Так, через час начнут собираться гости... Что осталось сделать?.. Платье готово… Швеи постарались. Белое вечернее платье висело на стуле. Она открыла шкатулку с украшениями. Выбрала свой любимый комплект из жемчуга, примерила и осталась довольной…
Весь вечер во дворе народной артистки Мукаррам Тургунбаевой звучала музыка, песни, танцы, стихи. Поздравить с днём рождения приехали родственники и друзья из Ферганы, Маргелана, Намангана. Каждый человек дарил своему кумиру самое дорогое - это признание в любви, верности своему учителю, коллеге, другу, матери, бабушке… Батыр Закиров спел любимую песню именинницы «Арабское танго», Бернара Кариева произнесла очень тёплые слова:
- Моя Мукаррам – гениальная драматическая актриса! Я считаю себя ученицей и последовательницей Мукаррам не только потому, что училась у неё узбекскому танцу, а ещё потому, что моя лирическая героиня выросла из танцевальной поэмы «Тановар».
Тамара Ханум обняла за плечи Мукаррам, улыбнулась, обнажив белые зубы, сказала:
- А ведь ты Мукаррам покорила меня сразу, с первого взгляда. Когда в 1929 году к нам в театр пришли несколько настоящих красавиц, почему-то я влюбилась в ту, которая была «гадким утёнком». На первой репетиции я даже заплакала, когда ты повторила мои движения рук – твои точёные пальцы, необыкновенно гибкие, какие-то одухотворённые, ввели меня в такое волнение, что я одновременно улыбалась и плакала. Многие смотрели на меня с удивлением, только Уста Алим Камилов так же радовался, как я. Я была по-настоящему счастлива, потому что к нам пришла именно та, о которой я мечтала…

В детстве Мукаррам была славненькой, полненькой, до крайности застенчивой девочкой. Танец отшлифовал её, вытянул вверх, расправил плечи, поднял голову, она стала стройным подростком, и неудивительно, что её нередко занимали в «мужских» массовках. Зелёные задорные глаза, то удивлённо вопрошающие искры восторгов, нос уточкой, девчоночья худоба и взрывной заряд энергии, и полная душевная открытость. Такой она стала создавать свой танец. Позже Мукаррам обрела властность и «закрылась». По-женски  красивой Мукаррам стала, когда ей было уже за тридцать, в сорок – она была в расцвете редкой красоты, а в последние месяцы жизни – хотелось смотреть на неё, не отрываясь. И эту уверенную, даже величавую красоту тоже подарил ей - её Танец! Её безудержная фантазия вела от танца к танцу. Танцуя, она жила и отдавала людям всё, что имела, всё, что накопила за жизнь.
Мукаррам Тургунбаевой не стало в ночь на 26 ноября 1978 года. В зажатой ладони она держала спасительную таблетку, так и не проснувшись…

Ташкент 2005 год.
Мастура Исхакова

Автор использовала материалы из семейного архива и фрагменты из книг  Любови Авдеевой «Танец Мукаррам Тургунбаевой», Фариды Усмановой «Бахор маликаси».