Глава двадцать вторая

   Тетя Маша ездила в больницу, забрала оттуда выписанного мужа и привезла в их
комнату в коммуналке. Киселев-старший сильно изменился. На его худом серого
цвета лице теперь жило странное выражение, словно он находился в вечном
ожидании чего-то. Его побрили в больнице, неровный череп торчал отвратительно.
Сашка говорил мало, сидел на кровати и ничего не делал. Он даже перестал
употреблять водку. Пожалуй, самое странное, что могло приключится с ним.
   Дружок Витька заходил пару раз в гости, но Сашка отказывался пить,
общаться с ним, так что Витек испарился из жизни Киселева мгновенно. Ну зачем
такой друг, который не бухает вместе с тобой и смотрит взглядом ребенка.
Тетя Маша даже не заводила разговор с Генкой о его поступке. Прекрасно понимала,
сын виноват в таком состоянии отца. Она не оправдывала его, но и не упрекала.
больше. Просто жила с этими мыслями, кормила мужа, водила в туалет, приняв ход
вещей, как данность. В прочем, она делала это всю жизнь.

   Генка со стороны наблюдал за отцом, удивлялся, однажды обругал себя матным
словом, глядя, как отец неумело пытается застегнуть пуговицы на рубахе. Но он
не чувствовал вины за собой, хоть убей! Генка давно перестал обвинять себя
в грехах. С  детства, потому что хотел видеть себя человеком, рвущим
реальность и наполненным лишь физической болью от травм в спортивном клубе или
в уличных схватках. Никакого угрызения совести и самоедства! Правило Генки
Киселева.
  - Ты просто не умеешь переживать.-однажды сказал ему Мишка, но ошибся.
Генку еще ждали впереди уроки рефлексии.
   Спустя неделю с небольшим отец пропал. Придя с работы, родственники не
застали Сашу в привычной позе на диване. Не оказалось его и в ванной или на
кухне. Никто из жильцов не видел, как уходил Сашка. Долго искали по бывшим
дружкам, с полицией искали, а нашли в той же больнице. Позвонили из приемного
покоя, сказали, что Киселев хочет сам лечь на отделение. Генка вернул беглеца.
Но вскоре папа снова сбежал, как какой-то подросток, из дома. Наверное
ожидание побега было написано на его лице.
   Александра Михайловича посоветовали поместить в пансионат для таких, как он.
Свежий воздух, минимум общения с внешним миром и полный покой гарантировался
в этом пансионате. Оформили Сашку и инвалидность, а Генка так и не испытал
прилива жалости или раскаяния. Пустота, вот что заполняло его душу.

   А в семье Зайцевых тоже творилось что-то невообразимое. Галина Сергеевна
замечала перемены в сыне, да временами и в муже. Глеб переключился на эту
Алину полностью. Она занимала теперь все пространство вокруг. Галина Сергеевна
находила ее в их комнате, потому что Глеб пригласил Алину позависать вместе
в интернете. Ее следы были в их холодильнике. Глеб кормил Алину котлетами,
которые Галина жарила для их семьи и не на один день. Миска котлет оказалась
съедена за час или два. Ее раздражала назойливость девчонки. Конечно Глеб
побесится и пройдет, а все таки не приятно терпеть присутствие каждый день.
Муж тоже оказывал знаки внимания мерзавке. Галина Сергеевна уж было испугалась,
что его опять потянет на молоденьких. Эта совсем еще ребенок! Но Николаша
к удивлению любил поговорить с ней, просто побыть в их молодежной компании.
Словно магнитом тянуло к Алинке. Галину это настораживало.
Глеб снова перенес свой мольберт в комнату Алины, практически все время жил
там, вылезая из укрытия, чтобы поесть, сходить на учебу или в туалет.
И Галина Сергеевна все больше ненавидела Алину, а все в чертовой коммуналке
вполне лояльно относились к ней. Даже Гавриловна почти не задирала девушку.
Все сошли с ума, перевернули привычную жизнь с ног на голову.

Продолжение-http://www.proza.ru/2018/03/03/128