Музыкальное образование проблемы сегодняшнего дня

Музыкальное образование: проблемы сегодняшнего дня

1. Обесценивание дипломов

В советские времена нашей сферой руководили чиновники из Министерства культуры. Они хорошо понимали разницу между дипломом консерватории (пусть даже не московской) и всеми прочими (института культуры, педагогического и т.п.). В музыкальных училищах, к примеру, можно было работать только с консерваторским дипломом. Сейчас любой ВУЗ, который в те времена имел статус «шарашкиной конторы», может назвать себя Академией всех времен и народов. Чиновники из Министерства образования «уравняли» всех выпускников музыкальных учебных заведений по формальному признаку – образование считается высшим… ФОРМАЛЬНО? И ладно. Значит, все эти специалисты – одинаковые. Я даже слышала о таких случаях, как вообще не гуманитарный, а технический диплом (после окончания музыкального училища человек поступил учиться в технический ВУЗ), который опять же формально признается как высшее образование (пусть вообще в другой сфере).
Для музыкальной школы достаточно тех знаний, которые дают в музыкальных училищах. Там можно работать и со средним специальным образованием. Другое дело – как ставят вопрос о «профессиональном самосовершенствовании» чиновники, когда разрабатывают систему аттестации педагогов и учебных заведений.

2. Курсы повышения квалификации важнее, чем диплом

Все прекрасно понимают, что мир постепенно меняется, и людям требуются новые знания и навыки. Другое дело – с какой скоростью в разных сферах эти изменения происходят. Где-то изменения ежесекундные, а где-то – раз в несколько десятков лет… Нельзя же абсолютно формально, не учитывая специфику, «уравнять» все сферы человеческой деятельности и буквально навязывать всем одинаковое количество часов, которые люди обязаны отсидеть на «курсах повышения квалификации». Проводятся эти курсы по большей части в музыкальной сфере – как некое общение. В двух словах так: «Давайте поговорим». Чиновники сказали: НАДО. Вне зависимости от реальной потребности и реальных изменений надо изобразить ВИДИМОСТЬ некой новизны, которой на самом-то деле нет. Для сравнения: процентов на девяносто программа в музыкальных школах не изменилась вообще, как нас в детстве учили, так и сейчас обучают. Там «нового» - кот наплакал! Слегка изменили программу выпускного класса по музыкальной литературе (убрали Кабалевского, вставили фрагменты Скрябина и Рахманинова и т.п.). Ввели предмет «Слушание музыки», который опять-таки не во всех школах есть. Где-то с 1 класса, а где-то – лишь в 3, как подготовка к будущему обучению по музыкальной литературе.
Кто-то изобрел восьмую ноту? Кто-то придумал новый аккорд? Нет, ничего подобного не происходит, у нас – консервативная сфера, изменения происходят очень МЕДЛЕННО, постоянный ежедневный динамизм – это не про нас.
Вместе с тем, вне зависимости от образования (а это – целых пять лет, в отличие от двухмесячных курсов), чиновники назначают всем одинаковые «курсы повышения квалификации» и их значимость оценивают выше, чем годы, проведенные в лучших музыкальных учебных заведениях мира.
Если педагог создал свою программу обучения по тому или иному предмет, хочет что-то дополнить, он может в Сети разместить свои рацпредложения, коллеги ознакомятся с ними. Но почему так уж необходимо в двадцать первом веке заставлять людей ездить в методический центр (из московской области – часа три-четыре дороги в один конец), чтобы этот человек зачитал свои мысли вслух? В советские времена «новаторы» приезжали сами, чтобы рассказать о том, что они предлагают обновить в обучении учащихся. Разница есть – приехать одному человеку или «гонять» по стране такое число людей для того, о чем можно прочесть в интернете?
А разница элементарна – в этом случае чиновники не заработают деньги, которые они получают за «курсы профессионального совершенствования». Для таких людей аттестация – бизнес. Отсюда – бюрократический, «бумажный» террор. И формализм высшей пробы.
В разных сферах нужен разный подход. Культура – это не армия. И не нужен ей порядок казарменного типа, уничтожающий подлинный творческий дух и желание настоящего, не показного, не формализованного профессионального роста.

3. Повышение заработной платы или увеличение педагогической нагрузки?

Руководящие работники доложили преподавателям, что повышение заработной платы будет произведено специфическим способом. За счет увеличения педагогических часов. Если перевести с чиновничьего на человеческий язык получается вот такая картина: если у вас проблемы со здоровьем, вы теперь не имеете права работать на полставки или на две трети ставки. Такие сотрудники «портят средние показатели по зарплате». Заболели? Ложитесь и умирайте. Теперь на работу берут только рабочих лошадей, готовых пахать полторы-две ставки. Для того чтобы бодренько отчитаться перед руководством: мы зарплату ПОВЫСИЛИ!
В советские времена нельзя было набирать нагрузку больше одной педагогической ставки. Считалось, что иначе человек будет работать «левой ногой», потому что выполнять свои обязанности качественно при такой загруженности невозможно. Нынешних чиновников это, судя по всему, совершенно не тревожит. Они знают одно: мы зарплату повысили! Какой ценой? Это они не докладывают…
Кому-то действительно увеличили часы и соответственно этому – оплату труда, а кого-то вообще лишили возможности работать столько, сколько человек в силах (а не всегда есть официальная справка об инвалидности, не со всеми заболеваниями дают даже третью группу, но человек себя реально плохо чувствует). Его, пусть мизерного, но стабильного куска хлеба. В этой сфере создается безработица. Одним – максимум, другим – вообще ничего.
Это хуже, циничнее, чем пресловутая советская «уравниловка».

4. Пенсионный возраст

Вполне понятно, что на пенсию прожить трудно, и люди хотят подрабатывать, чтобы им хватало на жизнь. Людям пенсионного возраста можно было бы разрешить работать полставки. Плюс к пенсии.
Но то, что сейчас происходит, просто за гранью добра и зла. Восьмидесятилетние устраивают скандалы, ТРЕБУЯ, чтобы им предоставили возможность работать две ставки. В этой сфере пенсионного возраста, как получается на практике (а не в теории), нет вообще. Пожалуйста – хоть до ста работай. И вот что выходит!
А как быть с молодыми специалистами? Они заканчивают учебные заведения, и выясняется, что все часы давно «поделили» семидесяти-восьмидесятилетние преподаватели, набрав каждый по две с лишним ставки… И это – нормальная ситуация?!
С другой стороны, тех, кто давно достиг пенсионного возраста, можно понять. Они ВЫЖИВАЮТ при капитализме…

5. Кому, кроме коммунистов, мы вообще нужны?

Я понимаю, что в нынешней ситуации, политикам по большому счету вообще не до нас. Мы – не армия, не промышленность, не сельское хозяйство и даже не спорт. Возможно, естественно, что в ситуации физического выживания государства, культура – последнее, о чем вспоминают руководители.
Самый горький вывод, который сделала для себя лично я: НУЖНЫ мы только той или иной левой партии (на данный момент – коммунистической). Потому что они не могут без идеологии и без серьезной культуры, «левые» не довольствуются шоу-бизнесом и подсчетом прибыли.
Они себя ЗАСТАВЛЯЮТ этим пристально интересоваться. Разбираться. Вникать. Им иначе не выжить.
 И соответственно – нам…