Kавказский челлендж или байки тбилисского двора

"На спор оглушу сейчас двадцать пять бокалов пива. Держу пари!"  А. Н. Толстой.

Мужчинам свойственно затевать споры. Во все времена, во всех городах, во всех дворах слышится знакомое: “А давай на спор!” -  и третьим лицом с лукавым взглядом и твердым ребром ладони разбиваются руки спорящих. Частенько такое случалось и в нашем тифлисском дворике. Вот об одном таком случае наш рассказ. Предметом спора где-нибудь в Америке послужили бы гамбургеры или сосиски, во Франции, наверное, устрицы, в какой-нибудь Аддис-Абебе – инджеры, амхарские лепешки-блины, а вот в Грузии непременно хинкали. Ну не спорить же на хачапури?
 
В конце 60-х большинство пацанов околачивалось во дворе. Обсуждали только что вышедшие фильмы Серджио Леоне и Робера Энрико, играли в футбол, а так же громко трепались, присев на сосновые ступеньки лестницы, потемневшей от времени до мышиного цвета. Ленька с первого этажа возьми и скажи: “На спор съем 120 хинкали и выпью ящик “жигулевского” (20 бутылок)”. Ребята скептически посмотрели на Ленькy, но все же решили испытать его. В случае Ленькинoгo выигрыша на кону стоял поход в столовую общепита на ул.Леселидзе. Там по желанию нашего героя должны были заказать три килограмма жареной картошки и пряное ароматное мясное “остри”. В случае проигрыша Леньки (тут он усмехнулся) он обязывался купить ровно столько же хинкали с пивом и угостить ребят. Тут же на мотоцикле с коляской М72, принадлежащего Анзору Хомасуридзе, сгоняли в Вельяминовскую (будете в Тбилиси, пробуйте хинкали только там) и вернулись с кипящей алюминиевой кастрюлей, где плавали сто двадцать отборных хинкали с красивыми плотными хвостиками. Усадили Леньку за дощатый стол во дворе, снабдили горкой черного перца, ровнехонько выставили отряд бутылок (открывал он их перстнем) и принялись наблюдать. Рядом с кастрюлей была поставлена миска для “пупочков” от хинкали. Высунулись в окно и соседи постарше - Хися Симкин и Алик Нейман, которые тут же заключили свое пари. По истечении часа последний “грузинский пельмень” исчез в чреве десяти пудового Леньки. Пивные бутылки были осушены, железные крышки отданы детям на сплющивание. Поняв, что проиграли, ребята понурили головы, но впали в ступор, когда Леня предложил еще одно пари. Анзор - заводи свою бронетехнику! Жена нашего угодника мамоны Света запросто вот сейчас уничтожит 80 хинкали! Позвал он и тестя Ваню. Тот закивал, подтвердил. Не стали ребята испытывать вновь судьбу. Еще одна такая контроверса грозила полным опустошением их скудных карманов.

А там наверху Хися с Аликом выясняли детали выигрыша. Надо сказать, что этот Хися был занятным типом. Иногда он водил в дом девушек. И тогда увлеченно начинал играть на балалайке. Иной кавалер травит анекдоты, от которых у барышень щеки покрываются розовыми пятнами, а этот вот если бренчит “Уральскую рябинушку” или “Золотые зёрна кукурузы” - значит гостья. А если уж “шалахо” на балалайке - то это будет кутеж. Частенько в форточку Хиси залетала запущенная местными проказниками увесистая говяжья кость с кусками мяса, стыренная в гастрономе, склад которого выходил во двор. Не скажу, что это был интеллектуальный розыгрыш, но смеху было! И тогда от удара сапогом дверь распахивалась настежь, появлялся Хися Симкин и скверно ругался. Никаких там рэйдэлэх-мэйдэлэх.  Чтоб вам писали не письма, а рэцепты!

Доставалось и Алику Нейману. Его отец состоял в оперном оркестре и играл на виолончели. У него было весьма струнное прозвище - Ансельмуччио. Один из ребят, глухонемой Эдик Хангулов, непостижимо каким образом различавший струнные менуэты, частенько как кукольный петрушка позировал в оконном проеме, делал характерные движение, словно водил смычком по струнам и нечленораздельно мычал “ыыyy, ыыyy, ыыyy”, имитируя чарующие звуки виолончели. Так раз Алик не выдержал, вынул тесак и метнул в окно, попал, cлава тебе господи, в раму. Эдик Хангулов от страха заговорил.

Куролесила не только дворовая молодежь, но, как видим, поколение и постарше. Как-то дед мой привел домой друзей, а выпить было нечего. В угловой комнате на этаже жил сосед Важа. Его отец был из Кварели, откуда родом и чемпион мира по вольной борьбе Арсен Мекокишвили, сын Спиридона. Так вот, этот борец протащил Важу в МГИМО. А тот сессию в этот раз не сдал и страдал бездельем в отчем доме. На просьбу деда дать выпивки указал на большой кувшин на балконе. Разлили по стаканам и жахнули. Да только брови у всех и поднялись. В стаканах оказалось не вино, а киндзмар, то есть уксус.

Однажды в подпитии дед схватил молоток, десятисантиметровые гвозди и заколотил входную дверь, грозился сжечь весь дом. Так соседка тетя Деля (по паспорту Евдокия) всю ночь сидела с узелком и смотрела на огромные окна Музея Искусств напротив. Она ожидала увидеть в их отражении адские багровые языки пламени. Но так и просидела всю ночь, a  из соседского окна слышался лишь храп возмутителя спокойствия.

Как жаль, что в современных городах мало где сохранились трамвайные пути. Столь знакомый скрежет колес на повороте, искры на стальных рельсах, треньканье трамвайного колокольчика останутся теперь лишь в памяти. В то время трамваи рижского завода РВЗ-6 цвета пожарной машины были очень популярными у ребят, можно было запрыгнуть на подножку вагона и проехать бесплатно пару остановок. На одной из станций был стенд, где висели фотографии, снятые дружинниками. На одной из них на подножке трамвая красовался направляющийся в бани мой отец с фибровым чемоданчиком и в кепке.

Двор наш был зачетный и занимал центральное положение в городе. Не удивительно, что сюда часто забредали горожане и гости столицы. Как-то раз около нашего дома остановился туристический автобус из соседней республики. Один из гостей спросил о чем-то дворового парнишку на литературном армянском. Суть вопроса заключалось в том, где наxодится “***раноц”?  Да вот такое вот слово. Услышав этакое и глубоко поразмыслив юноша-лингвист указал путь. Турист был препровожден в дворовый туалет. Дядька крайне удивился и переспросил, ясен ли был его вопрос. Ведь он просил указать дорогу к гостинице. А парень просто перепутал данное слово с другим, звучащим не менее мелодично, словом “зукаран”.  Урегулировaв словесное недоразумение автобус с туристами был успешно отправлен в Багеби, где и находилась одна из гостиниц.

Ушли в прошлое пестрые, шумные эмоциональные городские дворы с характером, остались теплые и веселые воспоминания.


Рецензии
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.