Kавказский челлендж или байки тбилисского двора
Мужчинам свойственно затевать споры. Во все времена, во всех городах, во всех дворах слышится знакомое: “А давай на спор!” - и третьим лицом с лукавым взглядом и твердым ребром ладони разбиваются руки спорящих. Частенько такое случалось и в нашем тифлисском дворике. Вот об одном таком случае наш рассказ. Предметом спора где-нибудь в Америке послужили бы гамбургеры или сосиски, во Франции, наверное, устрицы, в какой-нибудь Аддис-Абебе – инджеры, амхарские лепешки-блины, а вот в Грузии непременно хинкали. Ну не спорить же на хачапури?
В конце 60-х большинство пацанов околачивалось во дворе. Обсуждали только что вышедшие фильмы Серджио Леоне и Робера Энрико, играли в футбол, а так же громко трепались, присев на сосновые ступеньки лестницы, потемневшей от времени до мышиного цвета. Ленька с первого этажа возьми и скажи: “На спор съем 120 хинкали и выпью ящик “жигулевского” (20 бутылок)”. Ребята скептически посмотрели на Ленькy, но все же решили испытать его. В случае Ленькинoгo выигрыша на кону стоял поход в столовую общепита на ул.Леселидзе. Там по желанию нашего героя должны были заказать три килограмма жареной картошки и пряное ароматное мясное “остри”. В случае проигрыша Леньки (тут он усмехнулся) он обязывался купить ровно столько же хинкали с пивом и угостить ребят. Тут же на мотоцикле с коляской М72, принадлежащего Анзору Хомасуридзе, сгоняли в Вельяминовскую (будете в Тбилиси, пробуйте хинкали только там) и вернулись с кипящей алюминиевой кастрюлей, где плавали сто двадцать отборных хинкали с красивыми плотными хвостиками. Усадили Леньку за дощатый стол во дворе, снабдили горкой черного перца, ровнехонько выставили отряд бутылок (открывал он их перстнем) и принялись наблюдать. Рядом с кастрюлей была поставлена миска для “пупочков” от хинкали. Высунулись в окно и соседи постарше - Хися Симкин и Алик Нейман, которые тут же заключили свое пари. По истечении часа последний “грузинский пельмень” исчез в чреве десяти пудового Леньки. Пивные бутылки были осушены, железные крышки отданы детям на сплющивание. Поняв, что проиграли, ребята понурили головы, но впали в ступор, когда Леня предложил еще одно пари. Анзор - заводи свою бронетехнику! Жена нашего угодника мамоны Света запросто вот сейчас уничтожит 80 хинкали! Позвал он и тестя Ваню. Тот закивал, подтвердил. Не стали ребята испытывать вновь судьбу. Еще одна такая контроверса грозила полным опустошением их скудных карманов.
А там наверху Хися с Аликом выясняли детали выигрыша. Надо сказать, что этот Хися был занятным типом. Иногда он водил в дом девушек. И тогда увлеченно начинал играть на балалайке. Иной кавалер травит анекдоты, от которых у барышень щеки покрываются розовыми пятнами, а этот вот если бренчит “Уральскую рябинушку” или “Золотые зёрна кукурузы” - значит гостья. А если уж “шалахо” на балалайке - то это будет кутеж. Частенько в форточку Хиси залетала запущенная местными проказниками увесистая говяжья кость с кусками мяса, стыренная в гастрономе, склад которого выходил во двор. Не скажу, что это был интеллектуальный розыгрыш, но смеху было! И тогда от удара сапогом дверь распахивалась настежь, появлялся Хися Симкин и скверно ругался. Никаких там рэйдэлэх-мэйдэлэх. Чтоб вам писали не письма, а рэцепты!
Доставалось и Алику Нейману. Его отец состоял в оперном оркестре и играл на виолончели. У него было весьма струнное прозвище - Ансельмуччио. Один из ребят, глухонемой Эдик Хангулов, непостижимо каким образом различавший струнные менуэты, частенько как кукольный петрушка позировал в оконном проеме, делал характерные движение, словно водил смычком по струнам и нечленораздельно мычал “ыыyy, ыыyy, ыыyy”, имитируя чарующие звуки виолончели. Так раз Алик не выдержал, вынул тесак и метнул в окно, попал, cлава тебе господи, в раму. Эдик Хангулов от страха заговорил.
Куролесила не только дворовая молодежь, но, как видим, поколение и постарше. Как-то дед мой привел домой друзей, а выпить было нечего. В угловой комнате на этаже жил сосед Важа. Его отец был из Кварели, откуда родом и чемпион мира по вольной борьбе Арсен Мекокишвили, сын Спиридона. Так вот, этот борец протащил Важу в МГИМО. А тот сессию в этот раз не сдал и страдал бездельем в отчем доме. На просьбу деда дать выпивки указал на большой кувшин на балконе. Разлили по стаканам и жахнули. Да только брови у всех и поднялись. В стаканах оказалось не вино, а киндзмар, то есть уксус.
Однажды в подпитии дед схватил молоток, десятисантиметровые гвозди и заколотил входную дверь, грозился сжечь весь дом. Так соседка тетя Деля (по паспорту Евдокия) всю ночь сидела с узелком и смотрела на огромные окна Музея Искусств напротив. Она ожидала увидеть в их отражении адские багровые языки пламени. Но так и просидела всю ночь, a из соседского окна слышался лишь храп возмутителя спокойствия.
Как жаль, что в современных городах мало где сохранились трамвайные пути. Столь знакомый скрежет колес на повороте, искры на стальных рельсах, треньканье трамвайного колокольчика останутся теперь лишь в памяти. В то время трамваи рижского завода РВЗ-6 цвета пожарной машины были очень популярными у ребят, можно было запрыгнуть на подножку вагона и проехать бесплатно пару остановок. На одной из станций был стенд, где висели фотографии, снятые дружинниками. На одной из них на подножке трамвая красовался направляющийся в бани мой отец с фибровым чемоданчиком и в кепке.
Двор наш был зачетный и занимал центральное положение в городе. Не удивительно, что сюда часто забредали горожане и гости столицы. Как-то раз около нашего дома остановился туристический автобус из соседней республики. Один из гостей спросил о чем-то дворового парнишку на литературном армянском. Суть вопроса заключалось в том, где наxодится “***раноц”? Да вот такое вот слово. Услышав этакое и глубоко поразмыслив юноша-лингвист указал путь. Турист был препровожден в дворовый туалет. Дядька крайне удивился и переспросил, ясен ли был его вопрос. Ведь он просил указать дорогу к гостинице. А парень просто перепутал данное слово с другим, звучащим не менее мелодично, словом “зукаран”. Урегулировaв словесное недоразумение автобус с туристами был успешно отправлен в Багеби, где и находилась одна из гостиниц.
Ушли в прошлое пестрые, шумные эмоциональные городские дворы с характером, остались теплые и веселые воспоминания.
Свидетельство о публикации №218030300273