Время жечь костры. Ч 1. Счастливый август. Гл 4

Глава 4.

          Следующее утро было воскресным. Для пацанов, на летних каникулах, всякое утро было воскресным. Но не для взрослых. Воскресное утро для взрослых, прежде всего, возможность поспать подольше. Зная это, Витёк вчера смело читал заполночь о тяжёлых буднях вынужденного выживать на незнакомом острове Робинзона Крузо, игнорируя попытки матери выключить свет. Он притворялся, что повернулся набок и уснул, но как только мать уходила к себе в спальню, тихонько поднимался, на цыпочках подкрадывался к письменному столу, включал лампу и снова открывал книжку. После второго раза, когда мать сделала вид, что начинает обижаться, Витёк додумался закрыть щель под дверью диванным покрывалом и читал уже до тех пор, пока не почувствовал, что засыпает за столом. Всю ночь ему снилось продолжение истории, о котором Даниэль Дефо даже и не подозревал.
          И всё равно, книжки читать – это не работать. Когда Витёк проснулся, родители ещё спали. По крайней мере, ни на кухне, ни в зале их не было. Настенные часы в коридоре показывали полдесятого. Тихо, чтобы не разбудить отца с матерью, Витёк проскочил на кухню и, вспомнив про договор с Саньком о встрече, вытащил из горки накрытых марлей пирожков несколько штук, аккуратно расправился с входной дверью и был таков. Подъездная дверь сияла и казалась порталом в другой мир, переходом из тьмы в свет. Витёк аж прищурился, выходя на улицу. Солнце не просто светило – оно, не смотря на утренние часы, беспощадно  выжаривало каждый сантиметр пространства, как будто планета Земля заразилась каким-то вредоносным смертельным вирусом, избавиться от которого можно было только таким способом – тотальным выжиганием. «Нужно срочно прятаться в тень, но чтобы оттуда просматривались подступы к подъезду, на случай прихода Санька». Метрах в двадцати от дома тускло зеленел сетчатый забор детсада, а между ним и игровыми площадками для малышей была живая изгородь из кустарников. Вот там-то, в тенёчке, Витёк и решил дожидаться свого нового знакомого, совмещая приятное с полезным, а именно наворачивая за обе щёки вкусные мамины пироги.
          Долго ждать не пришлось. Как только возле подъезда выросла знакомая фигурка, Витёк свистнул и помахал, для верности, рукой. Санёк на свист среагировал, но не сразу заметил в кустах вчерашнего своего спасителя.

- Ну ты и замаскировался! От кого прячешься?

- От солнца… Будешь пирожки? – видя стеснительность Санька, сунул их ему в руки и добавил: – Вкусные!

- Спасибо.

- На здоровье. Ешь, я уже два слопал.

          Витёк решил сразить нового дружка наповал и повёл его окольными, только ему ведомыми тропами, на озеро. На самом деле это был небольшой заброшенный песчаный карьер. В народе озерцо так и называли – «Карьеры». Почему во множественном числе можно только догадываться: скорее всего из-за сужения, которое указывало, что когда-то, наверное, было два озера, со временем, то ли под воздействием природы, то ли от рук человеческих, превратившихся в одно.
Саньку озеро понравилось. Он робко спросил:

- А мы купаться пришли?

- Нет. Мне мамка строго-настрого запретила.

- Ага. Хорошо. А то мне, тоже, нельзя. Только прививку сделали.

          Конечно же, пацаны просто не умели плавать. Но кто признается в этом своему новому другу?
          Они с повивочкой обошли вокруг озера: обследовали берега, нашли остатки рыбацкого невода, запутавшегося в камышах, и двух рыбаков, казавшихся им смешными в своей строгой сосредоточенности на ярких поплавках, которые стояли в воде, как часовые на посту – не шелохнувшись.
          Как не хотелось идти домой, но надо. Оба ушли с утра не отпросившись, и теперь их детскую беззаботность потихоньку съедало ощущение надвигающейся расплаты – время было послеобеденное.
          Так и получилось. Мать Витька уже ждала дома, ежеминутно вскакивая с лавки возле подъезда и озираясь вокруг в поисках нерадивого отпрыска. Когда они с Саньком подошли, она грозно взглянула на пацанов, развернулась и пошла в квартиру, бросив на ходу:

- Бігом додому!

          Витёк под пристальным изучающим взглядом матери, конечно же, не признался, что они ходили на «Карьеры». Да и сухие трусы с шортами подтверждали версию о том, что он просто показывал своему новому другу микрорайон, строящуюся среднюю школу на пустыре и новый памятник в лесопарке. Когда мать, чуть смягчившись, но всё ещё с нотками недовольства, позвала обедать, он понял, что сегодня пронесло.