Объект номер 5. Глава 6

Глава 6. Куда приводит неисправный навигатор или Неисповедимы пути Господни.

Я поставила на полку последнюю коробку с акционными шоколадными батончиками и сцедила в ладонь второй за эту минуту зевок – давал знать о себе ночной загул с танцами до трех ночи и халявными коктейлями от поклонников (третий «Манхэттен» явно был лишним), да еще и на работе пришлось задержаться, так как двух коллег вывел из строя грипп, а в преддверии праздников народ словно с цепи сорвался, сгребая с полок все подчистую, и на кассах образовывались длинные очереди. И вот сейчас, отработав лишние четыре часа и разложив на полки самый ходовой товар, я наконец могла быть свободна.
— Фух!
Еще раз зевнув, я направилась в подсобку, чтобы переодеться, но не тут-то было.
— Простите, мисс, вы не подскажете, где я могу найти лосьон после бритья?
Нацепив на лицо улыбку (надеюсь, она у меня получилась приветливой, а не как оскал зомби) я обернулась и принялась объяснять покупателю с тележкой, набитой конфетами, чипсами и прочей чепухой в ярких обертках, что ему нужно повернуть направо и в третьем отсюда ряду, под рекламным плакатом «Джиллетт» на второй сверху полке... И тут он перебил меня.
— А может, вы меня проведёте? У вас ведь это так хорошо получается... Ева.
— Ава. — поправила я и... замерла, уставившись на этого невысокого, худого парнишку в съехавшей набок зеленой вязаной шапочке с помпоном, из-под которой выглядывала рыжая прядь. Откуда он меня знает? Ведь на бэйдже только фамилия написана. И тут в голове словно замелькали кадры: жаркий летний день, просьба о помощи, протянутое приглашение, смущенная улыбка и залитые румянцем щеки...
— Адам?! Адам Спенсер?!

Спустя полчаса мы сидели в небольшой, пахнущей корицей и ванилью кафешке, пили горячий шоколад, заедали его пирогами (я — черничным, а Адам — яблочным) и болтали обо всём на свете. Поначалу я вовсе не рассчитывала на такой поворот событий, но выйдя из супермаркета я опять наткнулась на Адама (понятно, почему он меня спрашивал, до скольки я сегодня работаю), который пригласил меня на чашку кофе «в знак благодарности за навигацию по магазинным дебрям и не только». Сперва я в шутку назвала его сталкером, а потом... Потом я  согласилась — домой идти не особо хотелось, так как сегодня у миссис Грабовски был плановый «девичник», во время которого они с двумя подругами смотрели чёрно-белые фильмы, а затем на кухне пили вермут, курили ментоловые сигареты и обсуждали экранные страсти давно покойных актёров, да и эта случайная встреча меня хорошо взбодрила и сонливость отступила. Кстати, для Адама эта встреча была ещё более случайной и неожиданной — он был не местным и сюда приехал на контрольный осмотр у врача, а по дороге домой у него заглючил навигатор и вместо хайвея вывел к нашему супермаркету, в который парень и зашёл, чтоб время зря не терять и не ехать за покупками в родном городке. Да, оказывается у Адама была машина, которую он мне с гордостью показал по дороге в кафе. «Предметом гордости» оказался не новый, но хорошо сохранившийся серый пикап с наклейкой «Иисус любит тебя» на заднем борту. Эта наклейка вызвала у меня грустную улыбку — после всего, что со мной случилось, что-то не особо верилось в это, а после рассказа Адама о том, ЧТО привело его в компанию «Биомедикал», убедилась ещё больше в специфичности любви святого семейства.
— Знаешь, я ведь родился с этим синдромом. — признался он, когда я через некоторое время спросила его, каково это — быть снова здоровым и жить нормальной жизнью, так как заметила, что он больше не дёргался и не заикался. — Никто не знал, почему: в семье подобных случаев не было, да и мой брат-близнец был абсолютно нормальным. Сначала врачи говорили, что после переходного возраста это пройдёт, но мне становилось всё хуже. Хотя с помощью таблеток и специальных упражнений я более-менее приспособился с этим жить, даже на права смог сдать и довольно неплохо закончить школу. Но три года назад осенью у меня на глазах погиб отец —  чистил забитый листьями водосток, поскользнулся, упал с крыши и разбил голову. От этого стресса у меня случился самый настоящий припадок. Только меня успокоили — звонок из колледжа, в который в тот год мой брат Алан поступил учиться на агронома. Его обнаружили мертвым недалеко от общежития. Как потом оказалось, его пригласили на какую-то вечеринку и угостили коктейлем из апельсинового сока, сиропа гренадин и водки, а брат спиртное вообще не переносит, у него аллергия на алкоголь. Ему стало плохо, он вышел на улицу и потерял сознание, причем упал лицом в единственную небольшую лужу, а поскольку вечеринка была в полном разгаре, то никто этого не заметил, и он в ней захлебнулся... На двойных похоронах у деда случился инсульт... Похороны превратились в тройные и меня начало трясти по любому поводу. А поводы теперь были почти каждый день — после всего, что случилось, мать стала нервной, раздражительной, а временами даже начала прикладываться к бутылке. Нет-нет, ты не думай, она не скандалистка и не алкоголичка, а очень милая и добрая женщина, просто все случившееся очень сильно ее подкосило. Представь, потерять почти сразу мужа, сына и свёкра, который, по её словам, ей отца заменил, и одной тянуть на себе ферму... Извини, если утомил тебя этими... страшилками. Не знаю даже, почему все это тебе рассказываю — я не люблю жаловаться на жизнь, да и это совсем не тема для разговора с красивой девушкой.
— Все нормально. — успокоила я его. — Иногда полезно вот так вот выговориться.
— Ну, если тебе не надоело...
— Нет.
— На чем я закончил?
— На том, что мать теперь одна тянула ферму.
— Да, ферма... Мы выращиваем яблоки и картофель. И индюшек с курами держим. И если раньше наша семья легко справлялась со всем, то сейчас все навалилось практически на одну маму, так как у бабушки после всего этого стало побаливать сердце и она больше не могла работать как раньше, а стала в основном домом заниматься и еще вязать и шить лоскутные одеяла на продажу. От меня же теперь толку почти не было, без таблеток я даже сэндвич сделать не мог. И вот такой замкнутый круг получался: нервная мама — трясущийся я — ещё более нервная мама и так далее... Иногда мне даже хотелось спрыгнуть с крыши или водонапорной башни и покончить со всем этим. Удерживало лишь то, что это смертный грех, а еще то, что для моих близких это стало бы последним ударом. Особенно для бабушки и её сердца. Вот так мы и жили, пока у матери в конце мая этого года не случился нервный срыв. Выйдя из больницы, она заявила, что надо продавать ферму и уезжать к каким-то дальним родственникам в Олбани*, как она выразилась, «поближе к цивилизации и подальше от этого дерьма». Я был против, ведь наш дом был здесь и я представить себе не мог жизнь в городе, но видел, что  мать просто была уже на последнем издыхании. Вот тогда я понял, что так дальше жить нельзя и надо что-то делать.  Мой врач мне ничем помочь не мог, кроме как очередной порцией таблеток, которые помогали все меньше именьше плюс имели побочные эффекты. Тогда я принялся искать другие методы лечения, писал в различные клиники, исследовательские институты, фармакологические компании, обрисовывал свою ситуацию, спрашивал, не изобрели ли какое-то новое средство от моего недуга, и даже предлагал себя в роли пробанта. И получил три приглашения, одно из которых было из «Биомедикал». Я решил сначала отправиться именно к ним, так как они назначили встречу чуть ли не сразу, а еще находились гораздо ближе остальных, всего двести пятьдесят миль, и добираться куда легче.
— Так ты самостоятельно проделал весь этот путь? Ну ты даешь! — восхитилась я. Конечно, двести пятьдесят миль — не такое уж и большое расстояние, однако для человека в его состоянии это было настоящим подвигом.
— Нет, конечно. Меня бабушка вызвалась отвезти. — смутился он.
— А почему я её тогда не видела?
— Да просто когда мы уже три четверти пути проехали её такой надёжный форд вдруг забарахлил, и нам пришлось ловить попутку. Самыми первыми остановились и согласились помочь какие-то хиппи на старом «жуке», но у них было всего одно свободное место, поэтому я отправился с ними, а бабушка осталась у машины ждать сервисную службу. Эти ребята высадили меня у станции метро, объяснили, какая остановка мне нужна и даже кружочком район обвели, где этот офис примерно находится, но я с непривычки всё равно заблудился. Хорошо, что тебя встретил. Знаешь, в том, что я здоров, в какой-то мере и твоя заслуга...
 Теперь настала моя очередь смущаться.
— Да ладно, это была нормальная человеческая реакция на просьбу.
— Не скажи. Я до этого человек пять спросил, и все они от меня отмахнулись. А ты нет. И не  убежала, когда я трястись начал. Я тебе за это очень благодарен, ведь теперь у меня и моих близких совсем другая жизнь. А если бы ты не помогла мне, то я бы не попал на то собеседование, доктор Чен не сделал бы мне эту операцию...
—  Операцию?
— Ага. — тут он указал на два полукруглых, почти незаметных шрама на лбу у самой кромки волос. — Какой-то новый вид имплантантов для глубинной мозговой стимуляции. Просто невероятная вещь! Я стал абсолютно нормальным и мне больше не нужны никакие таблетки! Как только домой вернулся, так сразу все запасы в мусорное ведро выбросил.
Хм, что-то не вязалось в рассказе Адама с тем, через что пришлось пройти мне, но что... Ах, да, точно!
— Так ты после лечения просто взял и вернулся домой?
— Ну да, а куда же ещё?
— И твои близкие были в курсе всего этого?
— Конечно! Посещать меня хоть и не разрешалось, но я раз в день им звонил и рассказывал, как себя чувствую и всё такое. Бабушка сейчас каждое воскресенье в церкви молится за доктора Чена.
— В твоем контракте что, не было пункта о неразглашении и о том, что нужно разорвать все социальные контакты?
— Я только подписал бумагу, что осознанно иду на эту процедуру, ознакомлен со всеми рисками и возможными последствиями и что не буду иметь к «Биомедикал» и лично доктору Чену никаких претензий. Ну и что бы ни я, ни члены моей семьи никаких интервью в газеты, журналы и на телевидение не давали, так как доктор Чен сам хочет доклад по этим операциям делать. Во время сегодняшнего визита я как раз на камеру рассказывал, как изменилась моя жизнь после лечения.
В желудке неприятно похолодело. Почему именно меня заставили сжечь все мосты? Неужели Стивен провернул с моей помощью какое-то мутное дело? Но нет, «Биомедикал» был в курсе его исследований, так как он познакомил меня со своим начальником, предоставил по проведенным действиям отчёт... Гребаный отчёт! Так, Ава, переставай думать об отчёте и о том, как с тобой поступил этот лощёный ублюдок. Главное, что ты теперь здорова, а кое-кто пусть сам разбирается с «агентом Матрицы» и прочим дерьмом. Я выхожу из игры и знать больше их не хочу. Меньше знаешь — крепче спишь. И лучше ешь. Пироги здесь, кстати, отменные, и шоколад такой вкусный. Надо бы заказ повторить, да и Адаму еще пирога заказать — вон какими  голодными глазами смотрит, как я отправляю в рот последний кусочек этого черничного чуда и слизываю с губы прилипшую к ней крошку.
— Слушай, а ты ведь тоже в «Биомедикал» обращалась. — встрепенулся Адам после того, как я подозвала официантку и попросила повторить наш заказ. — Если не секрет, то с чем?
— Не секрет. Рак.
Парень со свистом втянул воздух, а затем подался вперед и даже за руку меня схватил.
— Тебе смогли помочь?
— Смогли. Пришлось, правда, больше двух месяцев в их клинике проторчать, есть всякую гадость и лежать под капельницами, но теперь я абсолютно здорова и у меня новая жизнь.
— Слава Богу!
— Угу, и ему тоже.
Тут нам принесли наш заказ и я смогла наконец вызволить свою руку, которую Адам, похоже, и не думал отпускать, и перевела неприятный для меня разговор на потрясающие вкусовые качества пирога и прочую ерунду.
— Ава, а как ты планируешь провести Рождество? — поинтересовался он, когда официантка убрала вновь опустевшие тарелки и сказала, что если мы хотим что-то ещё, то должны сейчас заказывать, так как заведение через полчаса закрывается. Мы заказали счет.
— Пока еще толком не знаю. Наверное, куплю несколько семейных упаковок острых куриных крыльев, ведро ванильного мороженого и буду до посинения смотреть по телеку «Один дома» и прочую муру.
— Но это же семейный праздник! Неужели...
— У меня нет семьи. Вообще. Поэтому буду как-нибудь сама, мне не привыкать.
— Слушай, а приезжай к нам! Мама приготовит фаршированную индейку и свой фирменный яблочный пирог, а бабушка — пунш по семейному рецепту, нарядим ёлку...
Это приглашение меня несказанно удивило.
— Так это же семейный праздник, — повторила я его слова, — а я — абсолютно чужой человек. Будет ли это уместно? Да и не хочу я вас стеснять своим присутствием.
— Ты не будешь нас стеснять,  дом большой и места всем хватит. И ещё, мама с бабушкой будут очень рады тому, что у меня появилась подруга... то есть друг... то есть я хотел сказать... Короче, они будут очень рады тебя видеть. Что скажешь? — скороговоркой выпалил он и покраснел как помидор.
Вместо ответа я повернулась к окну и задумалась, разглядывая наши отражения. Похоже, я ему нравлюсь, ведь он ещё при первой нашей встрече неуклюже ко мне подкатывал, а этим приглашением стремится показать серьёзность намерений и ещё попытаться познакомиться поближе. Конечно, всё это мило и трогательно, но нужно ли мне это сейчас? «А почему бы и нет?» — вдруг шепнул внутренний голос. Рядом с этим парнем мне было спокойно и уютно. Да, он не писаный красавец, но по-своему милый, даже симпатичный. И вообще, разве так важна внешность? Ведь как часто за яркой обёрткой скрывается та ещё гадость! А тут я просто нутром чуяла, что этот человек не бросит меня в трудную минуту, как Дон, так знает, насколько важна поддержка, и не будет использовать меня для своих мутных делишек, как Стивен. Вот только... Живём мы в слишком разных мирах. Я обожаю большой, шумный город, он же не мыслит жизни без своей фермы. Выйдет ли из этого толк? «Не попробуешь — не узнаешь,» — опять «ожил» внутренний голос. Логично. Но всё же... Несмотря на ночную «терапию», рана в душе все ещё саднила, и я боялась начинать вот так сразу новые отношения. Тут, словно дополнительно «освежая» в моей памяти события вчерашнего вечера, мимо окна кафе проехала черная тойота приус. Я вздрогнула, несколько раз вдохнула и выдохнула, а затем повернулась к терпеливо ожидающему моего ответа Адаму.
— Спасибо за приглашение, но я не могу его принять. У меня сейчас много работы.
— Ну, ты можешь приехать, когда у тебя появится время. У нас тихо, спокойно и очень красиво — самое то для отдыха от городской суеты.
— Я подумаю, хорошо? Давай ты мне номер свой оставишь и я тебе позвоню, если что.
— Конечно! — Он вытащил из нагрудного кармана висящей на спинке стула куртки карандаш и блокнот, аккуратно вывел в нем два номера и адрес, а затем оторвал лист и протянул его мне. — Вот это — мой мобильный, это — наш домашний, а это — адрес. Если решишь — позвони, я тебя на машине заберу.
— Хорошо. — Я спрятала листок в сумку и встала, показывая, что мне пора. —  Была рада нашей встрече, Адам. И спасибо за приятный вечер.
— Это тебе спасибо. — он вскочил и помог мне надеть куртку. — Может, тебя домой подвезти? А то поздно уже...
— Спасибо, не нужно, а то опять в городских джунглях заблудишься. Да и автобус меня чуть ли не до двери дома довозит.
— Ну, раз так...Тогда я буду ждать твоего звонка. До свиданья, Ава.
— Пока.

И все же зря я сказала Адаму, что подумаю над его предложением, так как в круговерти последующих дней напрочь забыла об этом обещании.

* Олбани – столица штата Нью Йорк