Суд 4 Отморозок Осторожно присутствуют маты

Совсем молодой парень стоял на коленях перед Судом Ван Хельсинга. Он был изрядно избит, но, хоть и с трудом, но все же поднимал голову как можно выше и взгляд его был абсолютно неустрашимым.
Он был обыкновенным человеком, которого сегодня изловил Владимир, без труда оглушив его и закинув на плечо, доставил на место суда. Это происходит очень редко, но время от времени даже люди попадают под юрисдикцию Суда, когда Перст указывает на того из людей, кто выходит за пределы допустимого. Так и этот паренек в свои четырнадцать лет уже навлек на себя внимание тех, кто куда более могуществен, нежели самый влиятельный человек в этом мире.
- Как было уже сказано. – Говорил Владимир. – Этот, как сказала сторона защиты, «ребенок», осознанно решил стать тем, кем он есть сейчас. Я следил за ним семь дней и проанализировал его записи в социальных сетях. Он абсолютно сформировавшаяся личность и утверждать, что он… минуточку… - он пролистал блокнот и, довольный, нашел там, то, что искал, – «неразумное дитя неспособное здраво мыслить и рассуждать». Вы ведь так сказали, Адвокат Франкенштейн?
- Именно так и я настаиваю на этом. – Как всегда равнодушно низким голосом ответил Фрэнк, однако, несмотря на равнодушие в голосе и глазах он всегда до конца стоял на стороне обвиняемого.
- Тогда прошу вас объяснить мне разницу между тем, кто является здравомыслящим, а кто является… - он вновь наигранно, будто забыл, что хотел сказать, посмотрел в блокнот, – «неразумное дитя».
- Все очень просто. – Адвокат развел руками и указал на ребенка. – Этот человек четырнадцати лет. Он мужского пола. Да и даже если бы он был женского пола, это бы не особо поменяло картину. Люди в этом возрасте подвержены влиянию извне в силу гормонального дисбаланса. Они не могут достаточно адекватно смотреть на мир вокруг. Для них все либо хорошо, либо плохо. Это чисто людской фактор, который называется половым созреванием. После нег уже формируется личность. И взрослый человек, в отличие от молодого, не подвержен влиянию гормонального дисбаланса. Это происходит ввиду привыкания к оному или прекращения этого воздействия.
- То есть, вы утверждаете, что каждый человек подвержен этому «гормональному дисбалансу»? – со злобным смешком переспросил оборотень.
- Да.
- Гормоны влияют на его поведение и внушаемость?
- Да.
- Тогда если я предоставлю вам это. – Он передал Ивану и Фрэнку несколько бумаг. – Я смогу легко доказать, что «ребенок» виновен, ввиду несостоятельности ваших утверждений. Это анализ его гормонального фона, который брался на основе анализа его крови, тканей, а также ауре и астральному излучению. – Довольный собой он вернулся на свое место и смотрел на удивление в глазах Франкенштейна. – Сторона защиты видимо даже не предполагала, что то, что подходит почти для всех людей, не всегда подходит для конкретного человека.
- Эти данные… - Франкенштейн быстро бегал глазами по строчкам, подбирая слова. – Они показывают, что его гормональный фон в момент анализа был как у взрослого человека без скачков. Однако то не подтверждает, что его фон не менялся во времени.
- Что? – оборотень открыл папку, которую держал в руках, перебирая бумаги. – Прошу прощения. – Он подошел к Судье и полистал его бумаги. – А вот. Я случайно дал бо… Судье этот листок. – Он сделал виноватое лицо, а потом улыбнулся и протянул листок адвокату.
- Минутку. – Фрэнк посмотрел на листок и недовольно скривился.
- И так, - вернувшись на свое место, оборотень зыркнул на парня, который с вызовом смотрел на него. – Мои собранные данные полностью разбиваю утверждение стороны защиты, что это «ребенок». Нет. Это взрослый человек просто маленький.
- Кривая перепада гормонального фона не соответствует его возрасту. – Фрэнк посмотрел на подростка, который слушал его и с презрением косился адвоката. – Это бывает достаточно редко, но это не опровергает мои слова в отношении его внушаемости. По этим же данным можно увидеть, что он употребляет наркотики, которые…
- Которые не могут быть оправданием его действиям. – Вмешался Ван Хельсинг. – Прошу вас, господин адвокат, не пытайтесь манипулировать данными для того, чтобы доказать свою точку зрения. У вас есть иные аргументы, которые вы можете привести для защиты подсудимого?
- Прошу дать мне время. – Фрэнк посмотрел на Судью. – Эти данные полностью меняют создавшуюся ситуацию и, так как я не владел ими, то…
- То, что вы не рассматривали возможность ошибочного утверждения вашей защиты, не значит, что вы не должны были ее рассматривать.
- Господин судья, – волколак кашлянул и наигранно благородным тоном продолжил. – Я полагаю, что сторона защиты имеет право подготовится к новой линии защиты, ведь задача суда именно в том, чтобы найти истину и сделать справедливый вывод.
- Так как сторона обвинения и сторона защиты просят о том, чтобы дать дополнительное время для подготовки стороной защиты иного…
- Хватит! – крикнул парень. – Заебали уже! – Парень встал на ноги и, покачиваясь, выпрямился. – Вы вообще кто такие, ****ь? Этот, – он кивнул в сторону адвоката, – Франкенштейн, а тот – кивнул он в сторону обвинителя замешкавшись, – ***ня какая-то, типа росомахи из комиксов. А ты, *****, кто?
- Мы, конечно не людской суд, – парень начал закатывать глаза, – но я бы попросил вас проявить уважение к Суду, который…
- Завали ****о. - Тяжело дыша прервал его парень. - Я у тебя имя спросил, пидор.
- Меня зовут Ван Хельсинг.
- Ахуенчик. – Смеясь с придыханием продолжал в своей манере юноша. – Вы значит тут дохуя мощные и умные, да? И вы меня решили осудить, да?
- Именно. – Ван Хельсинг абсолютно не реагировал на грубость парня.
- А кто вам право дал, а?
- Господин судья, - Начал оборотень, – я думаю тут все ясно и мы можем приступить к приговору.
- Чё те, ****ь, ясно, нахуй? – оборотень было дернулся к парню, но остановился, глядя на Ивана.
- Господин судья…
- Спокойно. – Ван Хельсинг поднял руку и остановил оборотня. – Это будет слово подсудимого.
- Подсудимого, – передразнил судью парень. – Меня зовут Король! И вы, ****ь, еще пожалеете. – Он окинул уничижающим взглядом троицу. – Вы тут рассуждали о том, ребенок я или взрослый. Брали анализ крови и прочего дерьма. А у меня спросить не вариант!? Вы, *****, выбрались, нахуй, из сказок, сука… - Он прошипел последнее слово и если бы не был привязан к земле цепями за руки, то бросился бы на Ван Хельсинга. – Этот, пидрила-росомаха, тут ****ел о том, что я со своими братанами бил ботанов и прочих ***сосов потому, что мы были сильнее. А сам-то притащил меня сюда именно силой. А будь он слабее меня, что сделал бы? Попросил бы другого? Использовал бы оружие? Или вообще бы не занимался этой ***ней? Вы, ****и, имеете надо мной контроль и угрожаете мне наказанием за то, что я не веду себя, так, как вам не хочется. А ведь именно поэтому я и херачил ногами по еблам этих неудачников. Но я не был лицемером вроде вас, который наказывает других за то, что делаю и я сам. Да мы дрались и убивали других, подобных нам, но не потому, что мы думаем, что они не правы, а потому, что они хотят забрать у нас то, что нам принадлежит. И каждый имеет право защитить свое. И каждый имеет право потребовать у вас ваше. И кто победит, то и прав. Те кто говорит, что так нельзя жить и нужно уважать закон видимо забыли то, как этот закон поддерживается.
Конечно, вы скажете, что я веду себя ужасно и угрожаю другим, но чем вы лучше. Я видел таких, как вы. Одни говорят, что драться не хорошо, но при этом ***рят нас дубинками в случае малейшего неповиновения. Другие говорят, что плохо воровать, но сами нихуя не делают без взятки, а то сколько третьи ****ят так это вообще охуеть можно. Говорят, нельзя ругаться, но при этом посыпают своих детей таким отборным матом, что уши трубочкой скручиваются. Говорят, что нужно помогать слабым, но при этом сами нихуя не делают и только ждут, пока слабый сдохнет, чтобы пожалеть его или пока кто-то другой поможет, а потом говорят «ой, бедняжка, ой ты такой сильный, ой я горжусь твоей стойкостью». Говорят, нужно защищать животных, но при этом готовы убивать людей. Нельзя, чтобы одни унижали других, но другим можно унижать первых.
Насилие, извращения и удовольствия проникли в этом мир и я ничуть не против этого. Но что я призираю и против чего я и мне подобные боремся – это двуличие, лицемерие и манипуляция. Вы такие же двуликие мрази, как и те сволочи, которые сделали мою жизнь и жизнь моих братанов ужасной. Водители нам нельзя делать то, что мы хотим потому, что власть и силу имущие не хотят этого. Что ****ь? Как ***** это называется? То есть им можно заставлять нас делать то, что они хотят, при этом используя силу, а мы, значит, не можем их заставить делать то, что мы хотим, используя силу.
Вы ведь тоже, как и они, сторонники монополии на применение силы, да? Власть имеет это особенное право. Да? А теперь вспомните, суки, то, что пять минут назад вы обсуждали. – В это время Франкенштейн с расширенными от удивления газами посмотрел на парня. – Да, монстрик, я не дибил, как большинство мне подобных… как ты обо мне думал, адвокат херов. Не все дети ведут себя как дети и не все подростки дибилы, как большинство. Также как и не все те, кто имеют право на насилие, должны иметь на нее право. Но эту систему невозможно сломить. Она сама себя защищает порождая защитничков вроде вас. – Он начал тяжело дышать и напрягаясь всем телом, рвался вперед. – Невозможно открыть всем глаза! – он еще сильнее дернулся вперед. – Нельзя всем показать, что система гнилая! – Еще один рывок. – Нельзя ничего изменить, не сломав то, что есть сейчас! Ха!!! Посмотрите на нас! Я прикован цепями, хотя каждый из вас может легко справится со мной даже со связанными руками как у меня. – Он выровнялся, выпячивая грудь вперед. – Но при этом я связан, а не вы. Я преступник потому, что не хочу жить как вы, хотя может это вы преступники, так как не хотите жить как я? Вы яркий пример того, что для вас нет индивидуального. Один судит меня как ребенка. Другой судит меня как дибила, который не способен обосновать свои действия, говоря, что я простой… как ты там сказал… «отморозок»? – укол в сторону оборотня тот оценил с легкой усмешкой. – В общем. Пока я жив, я буду вас ненавидеть и бороться против вас. Вы жалкие ублюдки… - Он напрягался всеми силами пытаясь вырваться из цепей.
- У тебя не получится освободиться. – Фрэнк попытался было успокоить его, но тот еще сильнее напрягся и его большие пальцы сломались и, вырвав руки из цепей, он сломал себе левое запястье. – Стой! – Но в седеющий момент тот бросился на Ван Хельсинга, выставив перед собой кость, торчащую из запястья, как заточку.
Но судья с легкостью увернулся от выпада и спокойно прижал парня к земле, нажав ему на особую точку на шее, после чего полностью обездвижил его. Поправив одежду, он встал и отошел немного, отвернувшись от парня.
- Ты будешь осужден на вечное пребывание в источнике. – Ван Хельсинг достал особый кинжал из-за полы плаща. – Ты будешь осужден не за то, что ты убивал, воровал или еще что-то подобное. Нет. Ты будешь наказан за то, что ты сам ненавидишь. – Он повернулся и посмотрел на парня. – Ты будешь наказан за то, что сам лицемерен, двуличен и занимаешься манипуляциями в огромных масштабах. Ты связался с темными магами… или демонами… не знаю с кем конкретно, но именно по этой причине ты не удивился тому, кто мы. Хорошая попытка скрыть свою осведомленность, когда ты назвал оборотня росомахой. Ты пользовался покровительством темных магов, в то время как осуждал покровительство других третьими. К тому же ты не уничтожал систему, а подчинял ее своим потребностям, что доказывают твои связи с теми «кто имеют монополию на применение силы». Это двуличие и лицемерие. А по поводу твоих манипуляций… Что ж… ты попробовал воздействовать на нас своими словами. Которые ты применял на детях, которые не смогли так быстро вырасти как ты. Они умирали за твои идеалы и убивали для удовлетворения твоих потребностей. Под личиной праведного гнева ты лишь был очень умным преступником, которого хорошо подготовили те, кто стоял за тобой. – Он присел рядом с парнем, приставив кинжал к его спине напротив сердца. – Я уже имел дело с такими как ты. Вы истинно верите в свою правоту, и отрицаете возможность другого быть правым в любом вопросе в котором вы считаете себя правым. В любом случае, когда его точка зрения отличается от вашей, вы называете его глупцом и желаете заткнуть. Над вами хорошо поработали ваши хозяева и вас действительно невозможно перевоспитать или очистить, так как это теперь ваша сущность. – Он посмотрел в лицо парню, которое было повернуто к судье. – Я найду того, кто стоит за тобой и он получит более жестокое наказание, чем вечность в источнике. Поверь, есть куда более страшное наказание.
Завершив свою речь, он с силой вогнал кинжал в тело парня, пронзив его сердце, и тот исчез в желтом сиянии, оставив после себя лужицу крови от ран на руках и дорожку оной к цепям.