Чулан

- Идем? – Обратился одноклассник к  худенькому чернявому мальчугану, замешкавшемуся со сборами.
- Да… да. Ты иди. Я соберусь сейчас… Мне тут нужно… - Спрятал взгляд чернявый.
-Ну, я пошел! – Махнул рукой товарищ и выскочил из класса.

Чернявый облегченно вздохнул.  И, хотя в комнате он остался один, все так же стыдливо пряча взгляд стал пробираться к выходу. Воровато выглянул в коридор. Убедился, что там никого нет, и суетливо  засеменил к лестнице. Быстро вбежав до середины пролета, он еще раз пугливо оглянулся: «Не видит ли кто?», -  и шмыгнул  вверх.

Последний этаж училища – дальше чердак.
Здесь классов нет. Несколько хозяйственных помещений, которые, как правило, запирались.  Да пара чуланов, где хранится всякий хлам. Один – у мутного, запыленного окна - не запирался никогда. 
Мальчик  с проворством битой крысы нырнул в проем  и тихонько притворил за собой дверь.
В комнатке пыльно, мусорно и пахнет  скипидаром – не райские кущи. Но, тут есть главное -  тепло.
 
Паренек   привычно и уверенно шагнул  к  аккуратно постеленной в углу – у трубы отопления - старой рогоже и устало присел на нее. Сумка со школьными принадлежностями легла рядом.

Здесь он оставался часто. Хотя и не всегда.
 Не всегда удавалось прошмыгнуть в этот теплый чулан  незаметно для одноклассников и учителей. И тогда  он вынужден был скитаться по городу, коротая ночь на ногах, или где придется.  Зимой же это становилось совершенно  невозможным.

 Средств  почти всегда не было.
Отец  умер. Больше в Москве мальчику надеяться не на кого.  Иногда он мог снять комнатку, и жил там, пока хватало медяков. Но деньги кончались очень быстро, и тогда  единственным пристанищем становился этот чулан.
Он прилег на рогожу, закинул руки за голову, и стал разглядывать угол пыльной полки нависшей над его головой импровизированным навесом. Предстояло провести тут весь долгий зимний вечер и ночь.

«И, все-таки, удачно я сегодня проскользнул сюда!» - Мальчик сладко улыбнулся, бледной  нездоровой кожицей лица улавливая  тепло исходящее от радиатора отопления у изголовья его спартанского  ложа. Он потянул к себе сумку, аккуратно достал  ломоть хлеба и, словно огромное богатство бережно поднес кусок к губам.
Тепло, ужин,  и уйма времени, чтобы мечтать…
А во сне он видел залитые ярким солнцем луга и поля,  раскинувшиеся над берегами величавой русской реки. Ему грезились  дремучие леса и светлые, словно парящие в небе березовые рощи… .
***
Василий Григорьевич! – Догнал на лестнице  учителя натурного класса  Перова, сторож Никита. Раннее утро только начало раскрашивать  сиренью край неба.
- Слушаю. – Обернулся педагог Училища живописи, ваяния и зодчества  и,  с удивлением  остановил взгляд на чернявом юноше, которого сторож держал за шиворот, словно шелудивого щенка.
- Вот. Поймал. – Тряхнул мальца за ворот Никита, демонстрируя свою добычу. – В чулане ночевал на третьем этаже.
Перов с изумлением уставился на мальчика.
- Левитан! Исаак, как вы там оказались?...