Буксировка судна-это вам не хухрики-мухрики

   Лед начался от Таллинна. И мы встали, точнее встало наше судно . Стоим во льду, в ожидании ледокола .С нашим тысяча сильным движком было бесполезно проломить лед в ту холодную зиму.
Стоим ,ждем. Потихоньку формируется караван из судов на ледовую проводку в Питер. Наконец подошел ледокол. Мощный арктический ледокол, пришедший из Мурманска помогать ломать льды в Балтике.



 Надо добавить, что штурманы на нашем пароходе и штурманы на ледоколе, были одного выпуска и друзьями еще с мореходки. Учились в одной роте. А учатся штурманы, не как я механик судовой, пять лет, аж пять с половиной.
Поступил запрос нашего капитана (Мастера по- судовому) капитану ледокола. Попросил он друга-покурсника взять нас на буксир и тянуть, как говорится, «за усы» до Питерского рейда. Запрос был подкреплен предложением передать на борт канистру голландского спирта в пластике, в качестве презента за услуги. Стекло при броске с борта на борт, могло разбиться и запрос на виски, в качестве презента, был нашим мастером тактично и тонко отклонен. 


«Картина маслом» ,как говорил герой актера Машкова в фильме «Ликвидация».
Вечер. Темно. Дует ветер со снегом. Наш бак и корма ледокола дополнительно освещены светом прожекторов. На нашем баке –боцман и молодой моторист со сварщиком. Готовятся к броску канистры. На корме ледокола команда  суетится и распределяются для ловли канистры. Не поймают, их вина. Новой вряд ли кинут.  На обоих судах идут споры, кто будет совершать этот решающий, и отточено тонкий бросок с нашей стороны и как расставить людей для поимки ее на той стороне. Ветер, освещение учитываются, принимаются поправки. Идут споры, в морозном воздухе звучит сочный морской  мат. Наконец все готово. Канистра страхуется концом (на всякий случай). Бросок доверяют молодому мотористу.
И так…Бросок! Канистра летит, фигуры в ватниках на корме ледокола мечутся, перегруппируются.



Движуха. Ленивцы из «Зенита» отдыхают и курят. Канистра завершает траекторию и попадает в руки ловкого матроса из команды  ледокола. Звучит победный рев, прижимающая к груди канистру фигура, исчезает в надстройке.    Наш боцман напоминает их боцману, чтобы тот вернул страхующий кончик и выпустил его из своей руки. Так, на всякий случай.
   Буксировочный трос передается на борт, крепится. Мастера договариваются о двусторонней связи на определенном канале.  Судно готово к завершающему рывку домой через льды.  А дома, уже заждались жены, дети и запотевший приходной пузырь в холодильнике.



Начинается движение, двигатель нашего судна запущен на всякий случай и я отправляюсь отдыхать перед вахтой. Поскольку команда, как и судно, были маленькой, Старший механик(«Дед») стоял с 00 до 04, потом электромехник, с 04 до 08,а там уже мотористы соответственно делили кому вахтить в рабочей бригаде с 08 до 16.



Без пятнадцати ноль меня разбудили, я спустился в машинное отделение и начал обход механизмов.
Судно было оборудовано Винтом Регулируемого Шага (ВРЩ),предний и задний ход можно было дать разворотом лопастей. Но, что за ерунда? По показателям разворота лопастей наш ход сейчас - задний.
А нас же тянут вперед!
Причем так быстро тянут, что становится страшно. Машинное отделение ниже ватерлинии. Оно находится под водой. Стоит треск, удары кусков льда с обоих бортов, видно как выгибаются  и отыгрывают назад листы обшивки между шпангоутов.   Находится в машине,да еще ниже ватерлинии,довольно жутковато. 



   Буксировка наконец закончилась, и мы снова встали, но уже в ожидании портовых ледоколов. Я поднялся на мост. Мастер, старпом и второй помощник стояли потные и красные. Дышали тяжело и молчали.
По очереди, наливали из бутылки водку, и пили. Все молча. Только короткие выдохи после выпитого.
«Ну, как?» спросил я.
«Пидорасы!»- был короткий и дружный ответ штурманов.



   Оказалось, что одну рацию, как договаривались на ледоколе, перевели на другой канал.. Она работала только на связь с нами. Для работы в эфире оставили вторую . Но, по случаю торжества( прилетевшей канистры), забыли передать новой вахте, что мы висим у них сзади на усах.
Вновь пришедший штурман, был удивлен другому каналу рации, и перевел его, на работавший для связи  ранее. Был удивлен он и таким малым ходом. И дал машине полный ход. А их ход во льдах был, порядка 18 узлов. У них. А у наш составлял 10 расчетных.



И ситуация «Кричи-не кричи». Я представляю , какой мат и крик стоял на нашем мостике. Как вспоминали родственников , «его мать» и умственные способности вахтенного штурмана с ледокола. Как орали до хрипов в горле в молчащую рацию.
Когда все улеглось и все успокоились, второй штурман грустно пошутил: «Интересно, а если бы мы проломили борт и утонули, нас бы с какой скоростью ледокол по дну тащил?» 
   Мастер заметил с профессионализмом и совершенно серьезно: «Думаю, узлов 15 мы бы дали. Потом трос бы оборвался»