Два дня рождения в один день

    Господа авиаторы и им сочувствующие, сегодня праздник - день Варенья двух моих друзей - Тимура Апакидзе, Героя России и легенды палубной авиации, и моего правого лётчика космонавта Юрия Лончакова, кстати, тоже Героя России - как говорят "Опять нет повода не выпить за это".

      Что касается именинников, то сразу прошу извинения у народа, что пишу в одном рассказе о двух таких разных вещах - с одной стороны поминки друга, которого уже 17 лет нет в живых. С другой - речь идёт о вполне здравствующем человеке. Наверно, правильно было бы написать два разных рассказа - один за здравие, другой за упокой. Но я пишу все свои "опусы" по ассоциациям, которые ко приходят в тех или иных эпизодах моего бытия. И жизнь невозможно разделить на чётко отделённые друг от друга полосы. К сожалению, всё переплетено. Ещё утром ты смеялся от радости, что присутствуешь на празднике - 85 лет Морской авиации России, и вот уже вечером даже водкой невозможно залить боль утраты от гибели друга.

    Поэтому, я решил оставить эту "солянку" как есть, а вы сами решите за какой повод будете пить. У меня их всё равно два. Сначала помянем Тимура, который сейчас  смотрит на нас с небес и строго следит, чтобы Морскую авиацию не обижали. И знаю, что во многих городах Союза его с благодарностью вспоминают сегодня его ученики, и вообще все те, кто понимает роль Апакидзе в спасении палубной авиации России. Кстати, у меня уже написано пять рассказов, посвящённых персонально Тимуру.

    А второй тост я поднимаю за своего правого лётчика Лончакова, который должен быть сейчас в отпуске в Сочи, точнее Афоне, грехи отмаливать, кататься на горных лыжах, и подводить итоги своих 19 лет пребывания в отряде космонавтов, из них лет 7 (лень смотреть точнее) на должностях командира отряда и начальника ЦПК им. Гагарина. Но что-то у него не срослось, и он отмечает день рождения дома в кругу друзей. Дома, я не имею ввиду квартиру. Речь идёт о Москве и её многочисленных "окрестностях", в некоторых мне с Юрой уже довелось побывать вместе.

  Кстати, вот как выглядят парочка наших смс, присланных не сегодня, сёднишние ещё не пришло время обнародовать:

 "Командир, собираю совесть в кулак, обязательно заберу" - речь идёт о подарке, который я ему привёз в Москву в октябре 17-го года, но мы не встретились по причине его болезни. На что я написал:

 "Юра, у тебя остался последний шанс доказать, что ты отвечаешь за базар, но если 11 марта, когда ты будешь смотреть диск с моими горными лыжами на Кавказе, у тебя не выступят на глазах слёзы, сниму ранее наложенную благодарность. Командир."

    Что касается 500 баксов, которые Юра пытался впихнуть в карман моей жене, то я просто съюморил, что он не хочет, чтобы видели, что он помогает стране-агрессору, но народ этого не понял.  А на самом деле всё значительно проще - деньги тоже надо уметь давать, чтобы не обидеть человека, и Юра это понимает как никто, потому что более близкого друга, за исключением брата, у меня не было, несмотря на то, что я был полковник, а он лейтенант, когда мы подружились.

    И ещё такая "деталь", раз меня вынесло на разговор о дружбе. Первый раз в однокомнатной квартире Голтиса мы оказались как раз вместе с Лончаковым, который прикатил в Киев для участия в презентации проекта "Полюс энд Полюс", где мы в одном полёте планировали совершить посадки на оба полюса планеты, причём - на Северный полярной ночью. Сначала народу набилось много, а после 12 ночи остались только те, кому негде было ночевать. Это мы с Юрой, американский полярный пилот Джон Ривер, на чьём самолёте "Дуглас СИ-47" и планировалось совершить это безумное путешествие, сам Голтис и три девушки: Люда, Светлана и Маричка. Кстати, они же потом ходили с нами на яхте из Николаева в Крым. Со своей будущей невестой и женой Натальей Голтис тогда ещё знаком не был.

    Когда настала пора ехать в Киев мне пришла идея привезти в подарок Голтису две фотографии в рамках, одну от себя - пара ТУ-22м2 за облаками на сверхзвуке, и одну, якобы, от Юры - "Шатл", снятый сверху на фоне Бразилии и океана. Так оказалось - их некуда просто повесить,  места на стенах комнаты и мизерной кухни не было. Везде висели картины, фотографии, артефакты из путешествий Голтиса и прочая утварь. Тот же Славянский Кремль Сундакова только в миниатюре.

 Спать завалились часа в три ночи, мужчины на полу в спальниках, женщины на раздвижном диване по нормальному. Когда проснулись, я вдруг увидел свободное место под диваном, поставил там две наших фотки и сказал: "Голтис, отныне это будет нашим паролем. Что под диваном фотографии, знаем только мы семь человек. И чтобы проверить, остался ли верен человек дружбе, которая тогда возникла между нами, надо нырнуть под диван и показать фото". Это была, конечно, шутка, но все понимали - в ней лишь доля шутки, а всё остальное - "по-взрослому".

   И тогда же произошёл феномен, который и сейчас спустя 10 лет не даёт мне покоя. Голтис, понимая, что собрались люди, которые не знали до этой встречи друг друга, и которым предстоит вместе отправиться в сложнейшую, невероятную экспедицию, и жизнь каждого будет напрямую зависеть от поведения другого, усадил нас в приказном порядке перед телевизором и показал фильм "Снежный плен", как люди в Антарктиде из-за резкого прихода непогоды вынуждены были срочно взлетать, бросив своих собак, породы хаски. Прошло около 200 дней и только тогда люди смогли прилететь на вертолёте снова на эту полярную станцию. Они летели безо     всякой надежды, что собаки живы, т.к. они бросили их привязанными к тросу под снегом. Но и не прилететь они не могли - их гнала совесть.

   Каково же было удивление людей, когда они увидели, что почти все собаки выжили, за исключением тех, которые не смогли вырваться из верёвки, привязанной к тросу. Сам фильм очень эмоциональный, классно снят - в общем, мы смотрели его на одном дыхании. А в конце Голтис вдруг говорит: "РЕБЯТА, ВЫ ПРОСТИТЕ МЕНЯ, НО Я ТАКАЯ ПЛАКСА", - и зарыдал. Как пружина лопнула - ещё у трёх суровых мужиков (Джона Ривера, Лончакова и меня) - из глаз ручьём полились слёзы, потому что каждый реально представил опасность того безжалостного мира, в который мы собираемся лететь. Причём лично меня пронзило сильнейшее ощущение, что за этих ребят в экспедиции я, если потребуется, не задумываясь отдам жизнь.

   Мне тогда показалось, что такие чувства испытывает каждый из нашей рыдающей четвёрки, и такие моменты в жизни невозможно забыть, настолько они сильны по силе своих эмоций!!!!!! Увы, оказалось Голтис и Юра Лончаков этого всего, как четыре мужика стояли обнявшись и плакали в три ручья, уже не помнят. Это я выяснил, отправив им два дня назад смс. Осталось опросить ещё только полярного волка Джона Ривера. Хотя он где-то сейчас летает на Аляске, я постараюсь уточнить этот вопрос, хотя ответ вряд ли изменит ВЫВОД, который у меня получился из этого эпизода. Лучше меня его выразил, наверно, писатель Кандидыч:

   Кандидыч

      "Наверное, это и есть задача писателя - уметь рассказать историю, найти слова, которые уведут от одиночества и печали, заставят снова удивиться миру.
И, может быть - стать сильнее духом."

   Это я к тому вас подвожу, что меня не случайно вынесло на стезю писателя...

      Сейчас Голтис живёт уже в другой хатынке, воспитывает сына, пароли - явки - отзывы поменялись, а посему сейчас эту информацию уже можно обнародовать. А закончить эту мешанину из ассоциаций, связанных с двумя моими друзьями, хочется замечательной песней Константина Фролова, посвящённой Тимуру.

      Константин Фролов – Поговори со мной о крыльях (Памяти Тимура Апакидзе.)

Данная песня посвящена памяти Тимура Апакидзе - лётчика-снайпера, героя России. Тимур трагически погиб 17 июля 2001 года, разбившись во время выполнения фигур высшего пилотажа на истребителе Су-33.


Поговори со мной о крыльях
Что позволяют нам летать
Покуда не покрылась пылью
Гранита тяжкая плита
Пока струится через двери
Твоей улыбки ясный свет
Пока я не смогу поверить
В то, что тебя, дружище, нет

Ты расскажи о первом взлёте
Совсем зелёных новичков
О полукруглом горизонте
И снежной вате облаков
О неофициальном культе
С друзьями долгожданных встреч
И о проклятой катапульте
Что не смогла тебя сберечь

Поведай, было ли сомненье
Или ты знал наверняка
Что будешь делать в то мгновенье
Когда не сдюжат два движка
Ведь ты из поднебесной выси
Свой самолёт, свидетель Бог
Сажал на палубу "Тбилиси"
А вот на землю сесть не смог

Поговори со мной, дружище
Покуда не оструган крест
Таких, как ты, всю жизнь мы ищем
Как свой заветный Эверест
Но сколько б взлётов беспримерных
Нам не пришлось бы испытать
Для нас всегда ты будешь первым
Среди умеющих летать
Но сколько б взлётов беспримерных
Нам не пришлось бы испытать
Для нас всегда ты будешь первым
Среди умеющих летать...

 На фото - Тимур Апакидзе, полковник Чечль, Константин Фролов. (фамилию инженера, стоящего слева, к сожалению, уже не помню) - аэродром Саки, Крым.

   А ещё вот пришло дополнение к моему рассказу - стихотворение моего любимого военного поэта Константина Симонова, кстати, свой самый первый рассказ об Апакидзе "Сага о друзьях" я начал именно с этих стихов.

   Рецензия на «Опять нет повода не выпить, блин» (Полковник Чечель)

Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет.

В землянке, занесен метелью,
Застольной не поет с тобой
И рядом, под одной шинелью,
Не спит у печки жестяной.

Но все, что между вами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься вместе не смогло.

Упрямство, гнев его, терпенье —
Ты все себе в наследство взял,
Двойного слуха ты и зренья
Пожизненным владельцем стал.

Любовь мы завещаем женам,
Воспоминанья — сыновьям,
Но по земле, войной сожженной,
Идти завещано друзьям.

Никто еще не знает средства
От неожиданных смертей.
Все тяжелее груз наследства,
Все уже круг твоих друзей.

Взвали тот груз себе на плечи,
Не оставляя ничего,
Огню, штыку, врагу навстречу
Неси его, неси его!

Когда же ты нести не сможешь,
То знай, что, голову сложив,
Его всего лишь переложишь
На плечи тех, кто будет жив.

И кто-то, кто тебя не видел,
Из третьих рук твой груз возьмет,
За мертвых мстя и ненавидя,
Его к победе донесет.

Виталийл   05.03.2018

   П.С. Вчера после четырёхмесячного перерыва позвонил Голтис. Разговаривали пол часа, точнее, жена включила громкую связь, говорил Голтис, а я поддакивал и мычал. Что меня поражает, иногда мы по пол года не звоним друг другу, но каждый раз общаемся так, как будто вчера расстались и продолжаем прерванный разговор.

   Он, оказывается, хорошо помнит эпизод, как мы, четыре суровых мужика, включая полярного пилота Джона Ривера, навздрыд рыдали у него на квартире, представив ситуацию, что совершив посадку на Северный полюс, подломали самолёт, и нам в условиях полярной ночи до весны никто не поможет.

   Кстати, в момент звонка я находился в кресле у Аббая, и он слышал весь наш разговор. Тогда экспедиция "Полюс энд Полюс" в одном полёте у нас не получилась по двум причинам: 1) Лончакова не отпустили в отпуск в октябре, как обещали, а он
 шёл вторым пилотом в экипаже ( я - третьим, резервным). 2) Денег собрали 1,8 миллиона, не хватило каких-то 350 тысяч долларов, чтобы гарантированно хватило на
 бензин и систему обеспечения АСС в течение всего полёта. Туда через Северную и Южную Америку, обратно через Австралию, Индонезию, Азию, Россию и Аляску. Всего 24 промежуточных посадки.

   Разговор мы закончили моим здоровьем, его советами по выполнению ИИ (Исцеляющего Импульса) и Голтис вкратце сказал о планах - на неделю Карпаты, затем Кипр, Абхазия, летом Африка, опять Карпаты и т.д. Всё это время жена Наташа
 с сыном Адрианом будет с ним. А вообще Адриан в пол года уже объездил почти все страны Европы. Я ещё подумал: "Это ж какой умный пацан вырастет, если та же Агни-Йога рекомендует каждые четыре года перевозить ребёнка на новое место, т.к. это способствует его умственному развитию". Блин, я который прошёл 10 школ, пока закончил 11 классов, с серебряной медалью, кстати - подтверждаю это на собственном примере. И пусть тот, "кто скажет, что Киса Воробьянинов не "мальчик", пусть первым бросит в меня камень!!!

    Аббай же, после разговора с Голтисом сказал следующее: "Я десятки раз задавал 
 себе один и тот же вопрос, почему, будучи два раза миллионером, меня банкротили,
 и сейчас я живу, нельзя сказать, что в нищете, но бедно. Из машин имею только побитую "Таврию", когда у меня был целый парк легковых и грузовых машин, и я только брату их подарил три штуки?"

   Как ни  странно ответ пришёл в одном из моих погружений в прошлое. Мои предки были древнего императорского рода. Правили они очень жестоко, и народ им слал "проклятья", которые теперь приходится расхлёбывать не одному его поколению. Отсюда все беды в этой жизни. И если ты прошлой жизни кого-то незаслуженно убил, то ровно в этот год, час и секунду отнимут жизнь и у тебя. Се ля ви - такова карма.

   У меня при этих словах мелькнула мысль: "А не в этом ли одна из возможных причин гибели некоторых лётчиков-испытателей или таких пилотов как Тимур Апакидзе? Как сказал Виктор Георгиевич Пугачёв: "В его смерти сошлись все негативные причины, которые только могут быть в космосе, и все отрицательные моменты, которые могут сопутствовать лётной работе". (цитата по памяти, но смысл верный).

   Кстати, и о катастрофе Игоря Ткаченко - ведущего "Русских Витязей", наверно, можно сказать также? Более того, корень аварии нашего друга Галины Ацеровой три дня назад тоже, возможно, надо искать в этой плоскости, потому что я с Галкой не один год гонял по Москве, по горам Крыма и не раз убеждался в её профессионализме как водителя.

   В том, что в некоторых авиационных происшествиях заложен колоссальный мистический смысл, лично у меня сомнения не вызывает. И подтверждением этого постулата могут служить такие книги, как Н.С. Мельников "Сожжённые Бураном", небольшой отрывок из которой я вам предлагаю прочесть:

      "Третий, далеко не очевидный, вывод, вытекающий из концовки второго, носит личностный трагический характер и явно мистический, в высшей степени реалистический смысл. Он может быть сформулирован следующим образом: эти уникальные, могучие и одарённые во всех отношениях люди, выдающиеся лётчики-испытатели, преданные делу создания космического самолёта, целиком положившие на его алтарь свои незаурядные жизни, были изначально преданы системой и невостребованные по большому счёту, будто сговорившись, преждевременно ушли из жизни. Ни о каком сознательном уходе речь, конечно, не идёт.

     Я счастлив, что судьба подарила мне многолетнее тесное общение, дружбу и плодотворное сотрудничество с космонавтами нового типа, впервые специально для программы "Буран" призванными из числа выдающихся лётчиков-испытателей-первопроходцев, имена которых в те времена из-за особой секретности были мало кому известны. Память о них живёт во мне в виде ярких образов. Она-то и заставила меня взяться за перо с целью раскрытия хотя бы части правды о "Буране" и его крылатых витязях - "старой буранной гвардии": И.П. Волке, О.Г. Кононенко, А.В. Щукине, А.С. Левченко, Р.-А.А. Станкявичюсе. Размышления и воспоминания о многочисленных эпизодах их мужественной жизни и работы в процессе нашей совместной деятельности, а также о таком необычайном явлении нашей повседневности как лётчики-испытатели, их неустрашимости, смелости и отваге, мотивации их устремлённости к "хождению по лезвию бритвы" укрепляли мою веру в высшее предназначение человека, смысл его жизни.

       "Бураном" сожжёнными оказались не только их судьбы, хотя это самое главное, что определило название книги, посвящённой их памяти. Сожжёнными оказались огромные интеллектуальные, моральные и материальные ресурсы страны, её надежды на лидерство в мировом научно-техническом прогрессе в той части деятельности, теоретические и практические основы которой заложили наши соотечественники: Николай Фёдорович Фёдоров, Константин Эдуардович Циолковский, Мстислав Всеволодович Келдыш и Сергей Павлович Королёв. Драматизм истории, трагедия Великой Страны состоит ещё и в том, что нравственно деградирующая и разлагающаяся система не позволила идеям первопроходцев космоса воплотиться на качественно новом уровне, опираясь на могучие плечи первопроходцев авиации, каковыми являются лётчики-испытатели. Это они, вдохновенно работающие и своими героическими буднями фактически воплощая в жизнь Философию Общего Дела , научили космический корабль летать на атмосферном участке полёта, совершить фантастический предпосадочный манёвр по рассеиванию избытка полной механической энергии и точную посадку на полосу.

      Отдадим же достойную дань их яркой творческой жизни и склоним головы перед их светлой памятью."