Раньше. Из романа Дверь

Город.
            
  Вы любите город? Вы когда-нибудь бродили по улицам старого города? Дома словно живые. Это маленькие шедевры, точно написанные кистью великого мастера. Время остановилось здесь, затвердело, превратившись в восковые, напыщенные какой-то особой своей значимостью фигурки. Милые, милые домики под липами - ярко-жёлтые, розовые, голубые! На дышащих весело, гладко отштукатуренных стенах солнце, играя, скачет вверх-вниз, легко пробивая ветки и листья растущих рядом деревьев, чтобы потом распластаться на прохладной поверхности и отдохнуть. И дождь здесь такой чудесный, он всё чистит и чистит - и улицы все как новые; железо на крышах грохочет, тараторя с дождём. О чём? О моих годах и твоей красоте - о многом услышишь... Большей частью здешний вид приносит вам грустные чувства, вас точно бросают наедине с самим временем, и вы видите, как оно, плавно колышась вместе с утренним воздухом, вдруг кончается - обязательно кончится,- и вам становится и светло и грустно. Осенью листья ярким пожаром горят и слева и справа, вверху и внизу, сыплются красно-жёлтые горячие искры в лицо, обжигая, всё становится призывно-тревожным и падает в сон, и приходит зима, воздух ухнет как-то сразу, зазвенит в погремушку мороз, крепко пахнет печным дымом, и небо видится в траурной рамке вороньих стай... Здесь обязательно есть тяжёлые баки, полные непотребного мусора, и бездомные, с чёрными носами и с поломанными хвостами коты дружат со всеми, дворники умерли или перевелись, а городские власти так любят этот удивительный край, что боятся трогать его заповедную прелесть. Где отсутствуют камень или асфальт, там земляная дорога бежит, из залитого кислой пылью репейника торчат кривые зубы-заборы с грубыми на них надписями, чтобы знать, кого как зовут - всё здесь есть, только маленького размера: и дома, и заборы, и окна, похожие на узкие амбразуры - большие окна там, в центре города, где и жизнь большая идёт, а здесь, на отшибе, жизнь неторопливая, мелкая, снуют злые кусачие собачонки, и старинные, приземлённые домики сами похожи на устало прилегших собак с диковинными голубыми глазами-окнами и кирпичными колоннами-лапами; здесь живут глазастые старики за дырявыми гардинами и уставленными солнечной геранью подоконниками, а редкая молодёжь пьяна и разбойничает по ночам. Толстые-претолстые деревья налегают боками на кирпичные, розовые от натуги стены: кто кого пересилит-переживёт? Зато сами дни тут спокойны и прозрачны: кругом ни души, тихо, и воздух пряный. Иногда появляются автомобили, они выползают из-за угла, как тяжёлые жуки, блестя хитиновыми спинами и лбами, и слишком шумят, их моторы разбивают фарфоровую тишину, и осколки её потом долго звенят, разбрызгиваясь во все стороны. Вечерами здесь пахнет жареной картошкой с луком, и мирно светит луна над маслянисто-чёрными, ржавыми крышами, а ходить всё-таки страшно: слишком много глухих подворотен против одной шальной твоей жизни. Впрочем, какая здесь жизнь.
  Если бродить одному по городу, то быстро становится скучно. ...


   1986-1988