12. Ростун - Столбы

ЛЕСНЫЕ ВСАДНИКИ ЧУСОВОЙ. РОСТУН - СТОЛБЫ

А знаете, дни идут с разной скоростью. Иногда они летят, как минуты. Но порой один день может действительно длиться "дольше века". Таким был второй день нашего путешествия на Чусовую. Наверное, когда ходишь по историческим местам, Время замедляет ход. Вчера воспринимается не как "вчера", а как "в прошлой, в той жизни".

Потому что вчера мы из века XXI-го попали на "рассольную" дорогу и шли по местам, где старообрядцы уходили на берега Чизмы, а первые поселенцы ставили избы на Фроловом Поле. К вечеру мы оказались где-то в конце XVII века. А сегодня утром наш отряд пробирался к бойцу Дужному.

Днём был переход на вершину бойца Ростуна и спуск к устью Серебряной, откуда атаман Ермак пошёл "на Сибирь". Бывшая Государева дорога помнит события конца XVI века. Всё глубже мы погружались в историю Реки Теснин. И оттого день никак не заканчивался, и было странное ощущение, что прожил уже несколько жизней, и сегодня – ещё полжизни…

…Толя на прощанье подсказал нам, как лучше перейти Конный Брод. Посредине Чусовой остался островок от прежней насыпи со следами дороги.
Мы перешли вброд реку Серебряную, ступая по ледяной прозрачной воде. Затем вошли в воды священной Чуоси. Нам нужно было войти в Реку Времени, чтобы вернуться к нашей стоянке, "в нашу жизнь".

Конный Брод оказался глубоким – мы ж не кони! Вода тревожно забурлила вокруг нас, поднялась по грудь. Но мы упрямо шли к своему берегу, к полям из водяного лопуха. Дядя Толя прокричал нам, что вдоль берега есть дорога, и помахал вслед.
Я знал про дорогу до деревни Фроловой, но она была не нужна. Незачем подниматься через кусты и поднимать тучи мошкары, когда есть возможность "гулять по воде".

Мы медленно брели вдоль берега и любовались зрелищем Ростуна в лучах заката. Солнце садилось, гладило верхушки Ростуна. Истукан Голова-Ноги смотрел куда-то вдаль. Могучие глыбы Царь-Бойца то окрашивались в багровые тона, то блистали в глаза нестерпимым золотом Сорни-Най.

Это великолепие отражалось в воде вместе с облаками – посланниками Вечного Неба. Стволы сосен на склонах Ростуна ещё отливали вечерней зарёй, в то время как подножие каменного замка погружалось в Ночь.
Мы были поражены красотой, которой провожала нас Река Теснин.

*** ПЕРЕХОД НА СТОЛБЫ ***
Прошла ночь, и я узнал, что такое по-настоящему хмурое утро. Туман стелился над Чусовой, над водой тут и там поднимались в небо его белёсые джинны, чтобы окутать всё вокруг. Ростун спрятался, вместо него из мглы выступали дикие урочища с остроконечными елями и одинокими соснами. Неприступные камни уходили в небо. В таком виде Ростун был не менее суров, чем Мултык. Вчерашняя сказка исчезла. Вместо неё на нас грозно смотрела Река Теснин. Пора уходить.

На прощанье мы пронеслись на железных конях по каменистому пляжу – когда ещё здесь окажемся снова?
Наступил третий день велоэкспедиции, последний день лета! Неслышно, целыми эскадрильями, пролетали утки в бреющем полёте над водой. Их тени уносились на юг. И нам пора было возвращаться на юг. Нас ждали глухие леса на горном Пережиме, на который ещё надо было подняться.

Пробивая велосипедами лохмотья травы на Фроловом Поле, мы оглянулись на Ростун. Огромный каменный Кит купался в зелени лесов, где-то на краю Фролова Поля.
Дорога пошла почти вертикально вверх. Приходилось по очереди забрасывать гружёные велосипеды до определённой отметки, спускаться за рюкзаками и повторять челночные движения вновь.

Третьеводни мы пронеслись здесь вниз за считанные минуты. Теперь цеплялись за каждый метр высоты. Опять снизу показались сразу "две Чусовых", по обеим сторонам Пережима.
Я оставил своего коня отдохнуть и пошёл в лес по гребню. Мне хотелось посмотреть на отвесные склоны, уходящие к Юрте. В результате наткнулся на укатанную медвежью лежанку под корнем большой пихты. Похоже, мишка и зимовал здесь. Следы Хозяина были свежие. Боже мой!

Усталость мигом прошла, мы бешено крутили педали и молотили траву Новикова Поля. Движение вверх! Ехали без передышки и без оглядки, пока железные кони не вынесли нас к деревне Гаревой. И это ещё была не вершина хребта, за эти часы мы только одолели Пережим и поднялись на высоту Новикова Поля. От деревни Гаревой мы проехали к реке Сухой и дотолкали велосипеды вверх по лесовозке до развилки. Последний километр подъёма.

По дороге Кын-Рассолёнки мы, наконец-то, полетели! Навстречу нам ухали многотонные лесовозы, вывозящие напиленные брёвна. Между дорогой и вырубаемым лесом чернела раскорчёванная, распятая земля. Вековой лес "сдают в аренду", вырубают гектарами. Та же картина была на дороге Рассолёнки-Журавлик. Трелёвщики, лесовозы, кучи оставшихся пней, стволов и веток, работа кипит! Единственная работа и заработок в здешних местах – леспромхоз.
Скоро на Чусовой лес останется только узкой полоской вдоль реки – для красоты. Ну как, туризм всё-таки! Только глубокие лога да непроходимые каменные ущелья сейчас могут защитить Лес.

Не останавливаясь, мы пролетели поворот на Журавлик и снова помчались вниз – к Чусовой! Нашей следующей целью были Столбы, это гряда красивейших чусовских бойцов. И тут оказалось, что третий день быстро заканчивается! У него совсем другая скорость.

Мы решили успеть до ночи и рискнуть. Вместо надёжного варианта ночёвки на поляне напротив бойца Осинового, на берегу речки Малой Еловой, был выбран другой. Наши кони свернули на приметную тропку-дорожку в глухомань, на восток. Ветки хлестали, тропинка то падала, то взлетала в горочку. Солнце мельтешило за нами, выглядывая то слева, то справа. С каждой минутой мы забирались всё глубже и глубже в дикую тайгу. В ней лучше не ночевать. Точно говорю. Это был ва-банк.

Когда мы выехали на широкое плоскогорье со старой вырубкой, солнце стало скрываться. Это была точка невозврата. Можно было ещё вернуться на хорошую дорогу.
Пот лился ручьями и разъедал глаза, всё тело стало деревянным от напряжения. С утра не ели ни крошки, только пили волшебную воду, набранную в Серебрянке. Она давала силы и поднимала дух. Сохранить дух важнее!

Двое последних индейцев Урала, испустив боевой клич, ринулись со склонов горы в глухой, чёрный лес, облепивший хребет над левым берегом Чусовой.
Знакомая тропа придавала сил – она нас выведет, мы не заблудимся! Солнце мелькало за нами, но не успевало. Мы въезжали колёсами в горные болотца, застревали в глине, падали и поднимались опять. Уже в боевой раскраске. Вариантов других не было. Времени не было, в том числе страдать.

Узнали то самое место, где три года назад нас внезапно атаковали мохнатые чёрные лесные пчёлы. Дальше! Тропа пошла вниз, слева призывно заблистала Чусовая. Вперёд!

На радостях я потерял концентрацию, заднее колесо занесло на камне-голыше, скрытом под хвоёй. На полном ходу я ухнул с кручи куда-то вниз, перебирая рёбрами все пеньки и камни…
Тишина. Открываю глаза. Живой. Велик – вроде целый. Мой штурман бежит ко мне, спасать... И вдруг, морщась от боли, я вижу неслыханное богатство – роскошного размера красноголовики! Сработал инстинкт грибника.  Я тут же вскочил, и вскоре мы насобирали грибов на ужин. Дальше спускался осторожно.

И вот, наши велосипеды выехали прямо к Демидовскому Кресту. Солнце тут же спряталось за Столбы. Ура! По-бе-да!
Мы прошли, продрались, пролетели от бойца Ростуна на юг, до Столбов и Демидовского Креста. За этот короткий день, последний день лета.

А завтра был сентябрь. Да, завтра было снова хмурое утро. Но это было завтра…
На Реке Теснин в свои права вступила царица Ночь. Боец Писаный на правом берегу скрылся во тьме. Только Луна и Крест разделяли наше ликование.