Дерзкий смех казематов

Тускло. Лампа светит слишком тускло. Когда она мигает, ему кажется, что это его глаза вновь научились моргать. Что живой. Иногда тишина прерывается электрическим треском; в такие моменты оцепенение на минуту спадает. Ему достаточно. Достаточно, для осознания сволочной сущности его жизни. Рука с зажатой в кулаке проволкой ненадолго замирает, прекращая царапать стену, в безнадежной попытке разбавить мертвое, волокнистое молчание звуком. Его ведь даже не охраняют. Только сковали руки, позволив лишь передвигаться по камере. Длины цепи достаточно для такого существования. Но ее не хватает, что бы вскрыть себе вены.

***
- Мразь.
- Только с вашего позволения.
- Вы осмелели, посмотрю.
"Чистый" улыбнулся.
- Просто привыкли.
Удар. Чистый падает на землю, Йеж улыбается в ответ.
- Вы ведь низшие существа. Быстро приспосабливаетесь, да? - Парень пнул лежащего на земле еще раз. Тот поднял голову.
- Простите.
- Прощаю. - Йеж улыбнулся еще шире, наступая на лицо чистого. Послышался хруст. - Ты ведь не сможешь восстановить себе голову, а?!

Потому что грязи не позволено иметь импланты.

Мимо шел полицейский патруль. Двое. Один лишь покачал головой, поправляя автомат, висевший на плече. В последнее время в Риге участились акции протеста. В последнее время в Риге полицейские стали больше похожи на штурмовиков.

Йеж презрительно сплюнул в лужу. Это уже третий за два дня. Вылезли. Вылезли из своих вонючих подвалов, думая что им позволенно расхаживать по улице. Для чистых могла существовать только одна дорога. На завод. Или шахту. Или куда там еще их распределяют. Йеж же выбрал целью для себя наставлять заблудших ублюдков.

Потому что грязи не позволено выбирать.

***

Входная дверь гулко хлопнула, впуская Йежа в темную комнату. Рука шарит по стене, натыкается на выключатель. Лампа мигает. На мгновение это кажется ему знакомым. Но только на мгновение. Песочный свет мягко залил пространство. Парень кинул сумку в угол, широко зевая. Это ведь был тяжелый день? Кто знает скольких придется отлавливать завтра?

Тонкие линии проводов с хрустом вошли в пазы на кибернетической кисти руки Йежа, пропустив разряд по всему телу. Чертовски больно. Но необходимо. Ради жизни? Жизни. Парень довольно грубо выдернул провода, заставив остатки тока снова прошить предплечье. Кому нужно делать зарядки удобными? Разве тебе не достаточно просто того, что у тебя есть импланты, позволяющие тебе быть собой. Треугольник.

Миллиарды господ на тысячи рабов.

***

- Ну. Все готово ведь.
- Огнестрельное достать, конечно… Но и так справимся.
- Сопротивление ожидается?
Йеж фыркнул. "Мы слишком сильно похожи на сброд, для такой степени продуманности." Однако в разговор лезть не стал.
- От кого? От этого мусора что-ли? Не смеши, Курц, прогресс всегда выигрывает у природы.
- Они не природа, говорю же. Они нечто больше, чем просто группа особенных, организм которых отвергает модернизацию. - Зрачки одного из предводителей расширились. - Нечто большее. Потому то я не одобряю, когда вы отпускаете их живыми. Ты ведь понимаешь, Байек, что если мы провалимся сегодня, то нас сомнут. Радикальные организации не позволяют спокойно спать политикам. Только дай повод.
- Знаешь, ты немец, тебе нужно все контролировать, но порой мне кажется, что ты пытаешься этой муштрой оправдать тот факт, что гениальный аналитик сейчас главенствует над бандой выходцев из околофутбольных фанатов. Так что же? Боишься, да? Боишься что нас разгонят до того, как ты успеешь выстроить из нас нечто вроде тайного правительства?

Владимир Байек и Курц Фамилиянеизвестна. Руководство. Один просто ультра-правый, другой немного повернут. Йеж уныло вздыхает:
- Нам вообще обязательно делать нечто настолько масштабное? Почему бы как раньше…Вылавливать их по одиночке, под эгидой…- Парень кашлянул.
- Будем вылавливать — много толку? Надо заявить о себе. Надо поставить унижения на самотек. - Владимир щелкнул пальцами. - В конце-концов…Кто мы такие что бы разрешать им жить?
- Нельзя их жить оставлять. - Курц смотрел куда-то в сторону. - Не потому что мы хотим или еще что. Потому что это вопрос нашей жизни.
- Ага. Только вот ты не рассказал нам ничего о своем прошлом, что бы мы могли поверить в эти бредни.
Немец улыбается.
- Лучше бы вам поверить.

***

Йеж сжал импровизированую рукоять арматуры, обмотанную изолентой.

В воздухе раздался щелчок.

Бутылки с зажигательной смесью описали дугу, падая на гофрированные крыши лачуг, разбрасывая вокруг себя пламя. Справа кто-то закричал один из шовинистких слоганов; толпа ринулась в трущобы.

Йеж пнул ногой трухлявое подобие двери, прыгая в, середину помещения, одновременно с этим размашистым ударом пробивая голову коренастому мужчине, пытающемуся выбежать из глубины комнаты. Он упал, широко раскинув руки. На левом запястье виден черный треугольник. Опознавательный знак. Йеж скалится. Перед его лицом проносится кулак, визжат сервоприводы руки, перехватывающие удар на лету. Хруст. Молодой, почти мальчишка, падает на вонючий пол.

Прогресс всегда побеждает природу.

Йеж в последний раз ткнул мертвое тело. Трущобы горели. Свое третье здание он зачистил. Среди толпы он взглядом нашел Байека. Тот растеряно стоял посреди лежщих на земле бездомных, "чистых", оглядываясь по сторонам. В его руке лежал дымящийся револьвер. Рядом—труп. Парень убрал руки в карманы, бросив свою арматуру.
- Ну что? Я же говорил, добром не кончится.
Байек раздраженно огрызнулся:
- Заткнись. Кому…вообще дело до них есть?
- Да никому, собственно. Просто нами заинтересуются, если найдут пулевое ранение. Мы, конечно, правительству выгодны.- Йеж прищурился. - Но только пока они задают планку.
- О…О черт, просто помоги. Кинем его в горящие…И нормально.

Парень взял тело за ноги. Спустя пять минут оно уже догорало. Отряхнули руки.
- Ну что? Налет в какой-то степени успешен, м?
- В какой-то степени. Ты же понимаешь, что одим трупом мы, гарантированно, не отделаемся?
- Смешно. Я сам убил двоих, кажется. И одному руку сломал. - Йеж закусил сигарету, прикуривая от предложенной зажигалки. Сзади трещало дерево под огнем.
- Совесть то не мучает?
- Нахер.

Йежа будто мешком по голове ударило пришедшим внезапно осознанием. За ними наблюдали. Все в переулке. От самого вшивого бомжа, до распоследнего чистого. Абсолютно все глаза были направлены на них. Не моргая. Прожигая.

Они пилили их. Невозможно было разобрать, ненависть ли была в одном общем взгляде, равнодушие ли. Все смешалось. Сигарета выпала из удивленно раскрытого рта радикала, Байек поднял пистолет.

Они смотрели.

Просто смотрели, будто бы думая, что сейчас тех, кто разрушил их жилища настигнет кара небесная, что сейчас разверзнутся небеса, что Тор, Анубис, к черту, любой из богов сотрет их. Владимир стал медленно пятиться к выходу из переулка. Кроме чистых в переулке не было никого, хотя казалось бы еще секунду назад тут бушевала волна шовинизма.

Они смотрели.

***

- Это…Ты тоже?
- Заметил? Ага. Дерьмо какое-то.
- Чего мы побежали-то? Мы тут вроде на коне.
- О, блин. Вспомнил наконец. Свое дело мы сделали. Знаешь, как-то… Я на несколько секунд Курцу поверил.
- Где он, кстати?
- Не знаю. А мы где?
- Напомни мне, почему именно ты у нас командир?
- Потому что вы еще тупее меня.
- Как же.

***

Под потолком летала муха. Большая, черная. Йеж опустил глаза на стол. Курц недовольно поправил очки, которые всегда одевал при "разборе полетов".
- Так вот… Вы говорите они смотрели на вас странно?
Владимир вздохнул.
- Нам показалось, говорю же тебе. Из-за глюков мы сейчас сидим у меня уже второй час, ничего толком так и не добившись?
- Любая информация… о них полезна. Нужно понять как с ними бороться, как их победить.
- Ты о чем вообще? Ты может не заметил, но мы как бы чуть ли не геноцид им устраиваем. Не буду углубляться в объяснения, почему это оправданно, мы все и так знаем, но вот… Ты думаешь, если бы они могли, мы были бы до сих пор живы? Мы, я имею в виду, как общество. Ты правда думаешь, что если бы у них бы у них была возможность, они бы ей не воспользовались? Ты переоцениваешь чистых. Они не "нечто большее", как ты говоришь. Они не то, чего следует бояться. Это просто недолюди. Затормозили на полпути, понимаешь?
- Ты не понимаешь. - Глаза немца безумно сверкнули. - Они ждут. Только и ждут, что бы нанести удар в спину. То, что мы делаем с ними…Такое не прощают. Только вчера мы…А сколько таких налетов по стране? А по всему миру? Они ждут… А я? Знаю правду, но кто мне верит? Так что… Пусть вы и невероятные идиоты, но все же делаете то, что мне нужно. А времени все меньше. И импланты вам не помогут. Так что рассказывай все.

Всё.

***

- Да! Да, блин! Не показалось вам, никому и никогда не казалось, потому что они слишком расчетливы, что бы позволить вам заблуждаться! - Курц резким движением скидывает шкафчик, стоящий у стены. Мимо Йежа пролетает абсолютно чистый лист бумаги.
- Они все нас читают! Все было по плану, по их плану, до этого мы могли убивать их лишь потому что было позволено, потому что еще не пришло время для расплаты! Теперь же не поможет ни полиция, ни армия…

За шкафчиком был проход. Широкий провал, ведущий резко влево. Курц достал из за пазухи пистолет. Его глаза судорожно метались по комнате
- За мной идите. По сторонам не смотреть. Теперь уже поздно… Я не думал, что так скоро…

Сыро. Йеж поморщился.


Грохот; внешние двери подземного хода вынесло направленным взрывом, Курц, уже окончательно сойдя с ума, вскинул пистолет, выпуская пулю за пулей в черные силуэты, похожие на регуляторов небес.

Бах. Бах. Бах.

Сплющенные кусочки свинца глухо, один за другим, бьются о керамит брони. Нельзя. Нельзя.

Щелллк. Тусклая линия света ознаменовала конец одного из радикалов, Йеж забился в угол, сжимая в руке выкидной нож, крестьянин на фоне князя.

Курц упал на мокрый бетон с широко раскрытыми глазами, единственный кто знал что происходит теперь марал кровью пол.

Глухой смех. Убежать не выйдет. Ведь они нечто большее. Из-за отвратительно огромных фигур вышла другая, напротив—имеющая минимум защиты. Вышла и засмеялась, раскатисто, но тонко. Потому что теперь игра была по их правилам.

***

Шум прибоя.

"Как тривиально."

Ветер легко трепал верхушки пальм, Рижская набережная. Теперь, правда, изрытая воронками и изувеченая человеческими внутренностями.

Йеж пустыми глазами смотрит на белесые волны, чистый, тот самый, что смеялся в тоннеле, стоит рядом, заложив руки за спину. У него белые волосы, шрам на щеке. Но сдается парню, улыбка у него не поддельная. За спиной пылает город, так же как пылали десятки лачуг, с гофрированной крышей. А Йеж смотрит на океан, смотрит невидящим взглядом. Где-то вдалеке слышится монотонный звук, как если бы играли на трубе. Но, скорее всего, просто кажется.

- Ну? - Чистый подал голос. - Как тебе такая рокировка?
- Ну и кто…что же вы?
- Мы люди. - Тихий смешок. - А вот вы? Кто вы, гнусные подражатели?
- Вы меньшинство. Отвергаете импланты.
- Не мы, импланты нас. А хочешь знать почему? Потому что они для вас делаются. Не для нас, настоящих людей. А для вас, тех, кто победил однажды, но от чего-то перенял уклад жизни побежденных. Так, потомок гордых межзвездных завоевателей?
- О чем ты? Вы просто низшие, устроили революцию…- Песок мягко обхватил руку.
- Сколько в тебе настоящего? Ты хоть знаешь как выглядел бы, не проиграй мы ту войну?
- Войну?
- Последнюю войну. Войну за доминацию. И мы вылетели из очереди. Я удивлен, что от вас это скрывают. Я удивлен что вы не знаете. - Улыбка стала еще шире. - Не знаете о том, чточто вся ваша цивилизация лишь вторичность. Удивлен, что вы захотели это забыть. А вот мы не забыли. Мы ждали несколько тысяч лет, мы помним о том, кто забрал у нас мир. Кто стал нами. Я исполню твое желание, обьясню тебе. Что же произошло, что с нами. Думаю ты понял, кто здесь оригинал.

Потому что вы обязаны помнить. Помнить о том, как вторглись на Землю, даже не так. Вы уже были здесь, когда мы возвышались. Думали, мы вас не замечаем. Но сложно не заметить тех, кто на тебя так не похож. Кто настолько разный. Мы знали о вас. Мы предполагали, что вы захотите отнять у нас цивилизацию, потому что вас хватает лишь на войну. Потому что вы привыкли отнимать то, что не смогли создать сами.

Поэтому то мы все предусмотрели. Но вы все же взяли грубым наскоком. Но вот только какой был в том смысл, вы просто заняли наше место. Рваными ранами проложили себе дорогу. Но тут-то ваша ошибка. Нас-то, вы не уничтожили. Вы решили глумиться. Вы решили нас сломать. Решили насладиться геноцидом. Вот только не успели. Теперь эта битва человек против человека. И оригинал, очевидно, ее выиграет. Видел тех, кто перестрелял твоих дружков в тоннеле? Это автономные боевые системы. Нам даже самим под пули лезть без надобности. Вы сами сделали нам систему "свой-чужой"! Бог ты мой, да Евразии больше не существует, а вы назвали западное побережье Северной Америки Латвией!

Но мы—не вы. Мы великодушны. Мы дадим вам выбор. Скажи, подделка, чего ты хочешь? Мы можем полностью аннигилировать весь ваш вид, под ноль. А можем—отплатить той же монетой. Тысячи лет рабства, унижений. До самого вымирания. Выбирай.
- Почему я?
- Потому что ты первый, кто попался мне на глаза. Я знаю о чем ты думаешь, что сможешь поднять такое же восстание, скинуть нас так же, как мы вас. - Улыбка на мгновение исчезла. - Но мы теперь не допускаем ошибок.

Йеж уже ничему не удивлялся.
- Наши верхи тоже так думали. Когда-нибудь и вы станете подделками. Я все же выберу второй вариант.
- Что ж, тогда быть нам с тобой заклятыми врагами. Стоит прояснить, ты проиграл уже с самого начала, с того момента как начал это противостояние. Мне, верно, нужно представиться. Меня когда-то звали Робертом. Вейсгеймом.

Йеж смотрел пустым взглядом на белесые волны. Где то вдалеке слышится монотонный звук, как если бы играли на трубе.

Но, скорее всего, просто кажется.