Затмение

Кто я? Точнее, что из меня вышло? Или что произошло? Почему так трудно об этом сказать? Правильно, лучше совсем не говорить, а думать. Говорят, что думать вредно, но, все же, я попробую. Желтое поле перед глазами, охватившее необъятные земли до самого горизонта, голубое небо с причудливыми живыми облаками, которые махали мне своими белыми отростками. Все это так непонятно, интересно и удивительно. Старик, а что это?
Он почему-то не отвечал, ни его голос, ни частое дыхание не слышались рядом, и оттого становилось холодно и темно. Жаль, он был приятным старичком, который забавлял меня редкими визитами. Когда он приходил, очень часто были слышны и другие шорохи, будто много кто меня посещал, но говорил только он один. И словом он меня называл странным, спрашивал, о чем я думаю, что чувствую, зачем лежу на полу, хотя лучше находиться на кровати и отдыхать. Странно это все.
Желтое поле резко сменилось широкой рекой с грязно-зеленой водой, которая несла меня непонятно куда, хлестала меня всплесками, давила на тело и ноги своим острым дном. Боже мой, это же кровь… Или краска… Нет, скорее всего кровь, и ею истекаю я. Совсем не больно, нисколько, настолько, что даже интересно, как теряют люди свою жизненно необходимую субстанцию, порой тягучую и вязкую, а иногда наоборот крепкими каплями стекающую с ран. Она утекает от меня далеко вперед, и вот я уже в воде бордового цвета, деревья и камыши на берегу тоже становятся такого цвета, все вокруг застилает этот кровавый оттенок. Наверно, стоит взглянуть на небо… Опять все тоже самое, и я уже лечу вниз вместе с водопадом, кровь бьет со всех сторон и вот оно погружение в темноту.
Теперь, где я? Что является жизнью, а что вымыслом? Ноги начали холодеть, вслед за ними руки, а за спиной что-то упругое и скрипящее не давало мне покоя. Попробую встать, осмотреться и вообще понять, что со мной происходит. Руки скованы и чувствую, что мне невозможно встать. Упру коленки и точно встану… Ох, какое обидное падение, давно такого не бывало! Нужно попробовать еще раз… Интересно, пол тоже мягкий, как и стены, где же я, в самом деле. Ноги меня совсем не слушаются, и я снова падаю. Нет, дело так не пойдет, нужно что-то срочно придумать. Может покричать? Кто-нибудь да точно поможет.
Помогите! Люди! О, кто-то идет, сейчас мне помогут, скрип двери, значит помещение небольшое, раз я его слышу. Глаза совсем не видят, но я слышу чей-то голос, но он почему-то женский… А где старичок? Он уже больше не придет? В шею больно! Боль… нааа…
Я снова не могу говорить… Это безумно наскучило, хотя, видимо, это не в первый раз, просто я этого не помню. Меня кто-то здесь держит и зачем?

***
Знакомая сцена из детства. Мама, папа, наш старый лохматый пес, не помню как его зовут. «Лемми, иди сюда. На, ешь» Точно его звали Лемми, как рок-звезду, интересная у меня была тогда фантазия… А сколько мне было? Пять, семь, десять? Когда мне его купили, этого здорового и крепкого щенка, я еще не ходил в школу, бегал с ним по нашему огороду, мы вместе копали ямы. У него почему-то лучше получалось, хотя я не никогда не хотел отставать. Упрямец тот еще был, никогда не давал форы. Тебя, наверно, уже не стало…
Интересно, сколько же мне сейчас? Под двадцатку или уже тридцать? Не могу никак вспомнить, и мама зовет. Вот она накладывает мне ужин, все хорошо и прекрасно, но что-то с ужином не так, он расплывается, расходится во все стороны и не дает поднять головы. Погружение, снова оно. Голос мамы уже где-то позади и я поглощен странной серо-голубой трубой, она ведет меня все дальше. На неимоверной скорости что-то тяжелое и тупое влетает в меня и падение неминуемо. Падение в никуда…
Меня трясет, качает, крутит и толкает из стороны в сторону, и вот я уже бегу непонятно куда. Темнота сменяется звездным небом, а под ногами расстилается серая поверхность, похожая на песок. Ей нет конца, в ней множество камней и колдобин, кочек становится все больше, бег замедляется и вот я падаю… Лицом… В траву… Она очень мягкая и пахнет приятным свежим утром. Далеко впереди простирается восход, оранжевым краешком выглядывает солнце. Или нет. Стоит рассмотреть это объект повнимательнее, но отчего-то не получается. Восход не продолжается, он просто застыл на месте и не желает двигаться дальше. Кругом еще не светло, но, все же, это не ночь. Ничего не меняется, меняюсь только я. Мое тело становится необыкновенно легким и возносится вверх. Что это за злая шутка и кому она интересна? Кто-то залез в мою голову?
Я поднялся уже достаточно высоко, и облака обволакивают мое тело и насыщают его влагой. Еще немного и я сам стану одним из них. Тяжело, неимоверно тяжело становится двигаться вверх. Да! Это снова оно. Падение в неизвестную пропасть, что будет на этот раз? Это сулит ничего хорошего.
Вода! Это снова она! Но теперь я точно тону, быстро и без промедлений ухожу глубоко вниз, в самую темноту незыблемого моря. Становится холодно и мокро. Ничего нет вокруг меня. Где же рыбы и морские животные, огромные коралловые рифы, скаты и палтусы, где она – морская жизнь? Я снова почувствовал руки и ноги, позади оказалась та же мягкая стена и вокруг абсолютная тишина.
По-видимому, не стоит звать на помощь, ведь в данном случае неминуемо ждет погружение в непонятные миры. Стоит попробовать встать… В этот раз намного лучше, ноги будто бы стали крепче, уже легче держать равновесие, но руки, мои руки, все также скованы какой-то тканью. Здесь точно должны быть стены и одна позади меня, та самая, упругая и скрипящая. Попробую отыскать остальные, если они, конечно, есть.
Если нет рук, то есть ноги и нос, первый двигаются не очень, поэтому опробуем второй инструмент, ведь он мне точно не откажет. И вот вторая стена найдена, выходит так, что она находится слева и сделана также, как та, что была позади меня. Третья и четвертая схожи с первыми двумя – это очень странно. Где же я на самом деле, может, стоит попробовать языком? Похоже, что это какая-то надутая ткань. Надо подумать, и очень срочно. Где я? Фильмы, книги, истории – все переворачивается и просматривается снова и снова. Что-то очень знакомое и недавнее… Это… Не может быть… Руки скованы, комната с четырьмя стенами и вокруг ткань. Вы серьезно? Я в дурке?
Возможно, это просто страшный сон, но почему я все очень хорошо ощущаю и помню, что со мной было несколько часов назад, или дней… Значит это все-таки не сон. Но звать на помощь нельзя, так или иначе до этого меня просто отключали снотворными, от которых была кругом голова. Теперь все сходится, сходится на одном, что я сделал что-то очень нехорошее и меня здесь закрыли. Но что? Стоит посидеть и подумать, может быть и вспомнится…

***
Холод пронизывает с ног до головы и чувствуется озноб. Время стало уже совсем потерянным обстоятельством, как моя память. За прошедшее сидение на полу так и ничего не вспомнилось, а понять уж очень сильно хочется. Может быть, стоит позвать на помощь и остановить это безумие. Хм, очень интересно, остановить безумие того, куда попал безумец. Самый настоящий триллер, ей-богу.
Значит, до этого я был болен, и меня нужно было лечить. Но теперь я соображаю, мне уже ничего не угрожает, с врачами можно будет объясниться. Это хорошо, уже прихожу в себя и логически рассуждаю, хороший шаг для душевнобольного или психа, интересно, однако, как теперь меня именуют там, за дверью. Что ж, была не была: «Помогите!»
Снова этот скрип, яркий свет и ко мне подходит светлый объект с тонким предметом в руке. Шприц! Только не это! Пришлось отпрянуть назад и немного пробежаться по камере, прежде чем мне дадут объясниться.
Рудаков, успокойтесь! Мне нужно сделать вам инъекцию! Это необходимо! – железным тоном были сказаны заученные слова.
Дорогой доктор, я уже здоров! Можно мне с вами нормально поговорить и без уколов? – выдавил я и остановился. Врач также остановился и призадумался. Точнее врачиха. Она была молода и явно не ожидала такой реакции.
Хорошо, сейчас позову заведующего… - и в комнате снова стало темно. Я присел, чтобы обдумать дальнейшие действия, но почему-то в голову ничего не приходило. Ужасно клонило в сон, но спать категорически нельзя, иначе крышка, вновь проведенные часы в беспамятстве.
И вот скрипнула дверь, и ко мне подошел худой и невысокий мужчина лет шестидесяти, видимо, тот самый старичок из моих видений, уж больно голос похож. Рудаков, что вы ощущаете? – поинтересовался он. Я взглянул на него уверенным взглядом и негромко сказал, что со мной все хорошо и болезнь ушла.
Старичок аккуратно подошел ближе и стал осматривать меня, по нему было видно, что он мне не доверял. Оно и правильно, психи они такие, коварные. Он аккуратно достал из своего кармана маленький фонарик и попросил посмотреть на него. Яркий свет наполнил мой зрачок, и пожилой человек окончательно убедился, что со мной все хорошо. Меня попросили идти за ними.

***
Доктор, а что это было? – поинтересовался я, сидя на мягком стуле перед столом заведующего психиатрическим отделением. Он восседал на темном кожаном кресле и что-то царапал на тонком листе бумаги. Его томный и четкий взгляд несколько не отрывался от повседневной работы, оно было видно.
Господин Рудаков. У вас был делирий, и самое страшное, что он наркотический. Не припоминаете? – обрывисто произнес он.
Меня будто облило холодной водой. Озноб прошелся по всему телу, и в голове что-то томно стало давить. Быть того не может, почему я этого не помню. По моему взгляду доктор все понял и продолжил.
Да, друг мой, вы пичкали себя всякой гадостью и поплатились за это своим безумием. Снимите, пожалуйста, с него рубашку… - произнес он.
Когда мое тело покинула эта злосчастная рубашка, я стал свидетелем ужасной картины. Желтые пятна на руках и груди, следы иголок на изгибах и огромные ссадины на кистях. Я впал в небывалый ужас, и тело начало знобить еще сильнее.
Вы еще легко отделались тем, что пришли в себя – это шанс на миллион! – улыбаясь, произнес он. Старичок явно получал удовольствие от любой необыкновенной реакции своих пациентов, это пугало.
И что же мне теперь делать? Что со мной будет? – проговорил я, будто заикался всю свою жизнь. Меня действительно трясло, и пережитый недавно ужас не хотел меня покидать.
Ничего с вами не будет. Напишу вам справочку положительную, коль уж вы счастливчик, и отправлю домой. Такой выход из ситуации вам подходит? – осчастливленный таким случаем произнес он. – и вот что, не могли бы вы, написать мне один документик, чтобы я добавил его в эпикриз и в дальнейшем использовал в качестве основы для исследовательской работы…
Написал.

Входя в квартиру, он заметил то, чего раньше точно не замечал. Исчирканные полы и стены, разбитые ставни и зеркала – все это было ужасным отпечатком из прошлого. «Где эта наркота? По-любому в холодильнике!» - вспыхнуло в его голове. Картонная коробка лежала посреди пустого холодного шкафа, именно там все и было. Он схватил ее и уверенно пошел на балкон. Из открытого окна тянуло приятным свежим воздухом. Он открыл коробку и выкинул крышку. Множество флаконов и баночек открылось его взору, и он стал кидать их со всей силы на улицу, чтобы они наверняка разбились. «Вот она – последняя! Диацетилморфин? Ну его на***!»

24.02.2018