Борус в феврале. Целая повесть

Хакасские рассказы.
На Борус – туда и обратно.
Не выполненные обещания.
Саяны – это серьёзно.




На Борус. Какао у перевала.


Однажды  в моей жизни  мне пришлось пить какао не дома или в кафе, а на морозе в 30 градусов. Вкуснее  какао я никогда не пил. Хотя оно было даже не на молоке, а на воде из снега. Вот как это произошло.

Перейдя Енисей через Саяно-Шушенскую ГЭС, мы сплочённой  группой из четырёх человек уверенно продвигались к первой цели нашего похода. Мы хотели добраться до избушки, в межгорье  системы Борус, недалеко от   Черёмушек, на другом берегу Енисея. Черёмушки – это посёлок энергетиков, обслуживающих Саяно-Шушенскую ГЭС. Честно говоря, не было никакой уверенности, что избушка ещё цела. Последние сведения о том, что избушка «жива и здорова» относились к сентябрю прошлого года, когда её посещал мой друг Игорь Баев. Одиноко стоящие избушки в горах иногда сгорают. А в  конце января при 30 градусном морозе это было бы очень критично для обеспечения выживаемости. Тем более, что время  было послеобеденное, и мы просто физически не успевали вернуться  засветло в Черёмушки.  Одну ночь   мы бы выжили, при неудачном стечении обстоятельств. Была и палатка, и спальники, и тёплая сухая одежда.  Но  планы точно пришлось бы корректировать, и на Борус мы бы наверно не забрались. Ещё был вариант, он всегда возможен, что можно было бы надолго там остаться и без избушки. Но как-то не хотелось  его допустить, не хотелось погибнуть сдуру в горах. 

Прямо   на ГЭС, до начала  подъёма в горы,  мы перераспределили  груз согласно уровню физической подготовки участников похода. Примерное представление  о физических данных всех четырёх человек уже определилось за сутки, прошедшие с начала похода.
 
Я имел некоторый опыт хождения по горам. Всё детство я прожил в горной стране. Но это были домашние горы, родные. И мы бегали по ним совсем по-домашнему, без всякого специального обмундирования. А тут  Западные Саяны.  Тропинка в сторону нашего предполагаемого укрытия была хоженая. Но это ни о чём ещё не говорило. Черёмушкинские любители полазить по горам  не упускали этой возможности в свободное от работы время. Снега вообще, по сравнению с родной Камчаткой,  было мало.

Сибирь не  особо богата снегом. Периодически встречались курумники или «каменные реки», которые чернели своими камнями на склонах из под неглубокого снега. Хождение в гору имеет свои плюсы и минусы. В числе плюсов была  низкая вероятность  оступиться и полететь вниз. Ещё было тепло от интенсивной нагрузки,  пока мы двигались, обморожение нам не грозило. Но были и некоторые минусы, например,  мне  пот заливал глаза. Сорок килограммов в рюкзаке тащить в гору это несколько иное, чем тащить те же сорок килограммов по равнине. Но я был в физическом плане подготовлен хорошо, хотя опыта  участия в таких мероприятий вообще не было. Особенно интересным было то, что мы все имели весьма  приблизительное представлением о том, что нас ждет. Ответственным   и безусловным лидером был Игорь Баев - мой друг.  Мы все ему доверяли и слушались, а он был немногословен. Я шёл последним в группе, вёл нас Игорь. 

Забравшись на очередную высоту и преодолев крутой курумник, он оглядел критически нас.  Я плоховато видел – очки  были в изморози, пот заливал глаза и испарялся, инеем затуманивая стекла.  Спины впереди идущих людей  давали мне мало информации. Спины как спины, с рюкзаками к тому же на них. Я следил за тем, чтобы не оступиться, и большую часть времени  смотрел под ноги. Особой бодрости впереди я не наблюдал, никого оставлять за своей спиной я не собирался, злобно рычал по поводу любых задержек впереди идущих. Гнал их вперёд. Но Баев что-то разглядел нехорошее и скомандовал привал и разведение огня.

Вытоптать снег, сойдя чуть в сторону от тропы, оказалось совсем не просто. Мы  провалились по пояс в снег. Вот тебе и «снега почти нет»!  Снега было, где густо, а где пусто.  Организовав вытоптанную площадку в снегу, мы стали голыми руками (в тёплых рукавицах) без всяких там топоров ломать ветки кустарника. Зажгли огонь, поставили снег в котелке растапливать для приготовления какао.  Приходилось всё время активно двигаться. Мы были в мокрой одежде и очень быстро бы застыли на морозе без движения. Но без рюкзаков  это было не утомительным, даже представляло какой-то своеобразный вид отдыха – динамическую медитацию.  Состояние мышления  тоже было медитативным: одновременная лёгкость и  отстранённость от действительности.

  Прямо в огне раскрывались зелёные листья на несколько секунд – так сгорал багульник. Яркая  и очень короткая жизнь весны среди зимы. А потом угли и пепел. Вода стала закипать, и Игорь щедро высыпал целую пачку какао в котелок, добавил кускового сахара.  Кипящий напиток  почти сразу становился пригодным для питья – мороз на улице. Кипящий какао быстро превращался просто в горячий напиток. Мы пили и оттаивали. Становилось веселее, возвращались силы.  В какао попадались мелкие еловые веточки, придавая чуть терпкий вкус - это был напиток богов. Вкусно, питательно, просто. Костер погас. Какао закончилось. Солнце почти скрылось за перевалом. Преследуя солнце, мы минут через пять уже были на гребне перевала.

Внизу  простиралась высокогорная долина и виднелся домик. Спуск вниз был без излишней суеты.  Вдруг  из-за огромного камня появилась небольшая группа людей. Они двигались к нам навстречу.  Мы  сошли с тропы, уступая дорогу им дорогу – им еще надо было дойти по свету до Черёмушек.

Поздоровались. Старший группы поинтересовался, надолго ли мы и откуда. Мы сказали, что на неделю ориентировочно, из Новосибирска. Информация с его стороны была проста и актуальна. Дом ещё теплый, дров много, но если  мы запасём ещё дровишек, то это будет хорошо, хотя совсем не обязательно. Законы содержания в порядке избушек общего пользования были очевидны и всем известны. Игорь спросил, как провели выходные, хорошо ли отдохнули.

-Какое там. Двое тут из  Абакана четыре дня назад  восхождение на Борус вроде делали. Разбились. Мы в субботу пришли в избушку, а она уже выстужена.  А по тропе никто  к ГЭС не спускался, я всегда за следами наблюдаю внимательно. Тела нашли быстро, но, пока следователей и милицию привели, пока выносили  в Черёмушки трупы, раз пять бегать туда и обратно пришлось. Вы уж поаккуратнее там, до  субботы никто не придёт, сильно за выходные все утомились, «отдохнули» по чужой глупости, из-за ледорубов за их спинами. – Сказал матёрый руководитель группы.
-Хорошо, постараемся, - ответил Игорь.

Пожелав удачи друг другу, группы разошлись. Выйдя на тропу, мы остановились, любуясь закатом.  Цвета в горах при закатном солнце, особенно в  тридцатиградусный мороз, потрясают и приводят в восторг. Предзакатное небо завораживало, и наполняло радостью.

А  и Игорь были молчаливы, другие  же участвовавшие в походе разговор со встречными в деталях не слышали, стояли за нашими спинами в снегу у тропы.  А разговор был негромкий. Они очень бурно выражали свои эмоции. Да и было от чего. Почти дошли до места, где так красиво и романтично.

А я меня  терзали странные  мысли. Наша борьба с курумниками и перевалом мне показалась  мелкой вознёй. На фоне вечной борьбы жизни и смерти, суровой и равнодушной природы. Но какао, какой  прекрасный и радостный вкус жизни был у  какао!


2. Как счастливо жить в избушке.

Попасть в тридцатиградусный  мороз с улицы в избушку, где плюсовая температура, уже счастье. «Счастье, оно ведь просто бывает разного роста…», как сказал один поэт. Быстро темнело. Сбросив  с себя рюкзаки, мы торопливо стали осваивать незнакомую избушку, где нам предстояло жить. Первым делом затопили печку, натащили из сеней ближе к печке дрова, выложили из рюкзаков на большой стол пищу, разместили на полатях спальники, чтобы те  тоже согрелись.  Электричества  в избушке не было, но у нас были с собой фонарики и свечки
.
Состав нашей группы был смешанный. Две девочки и два мальчика. Девочки были из Ярославского университета, мальчики из Новосибирского. Европа и Азия. Азиаты хотели есть и спать, европейские же девочки неожиданно заявили, что им нужно очень много тёплой воды. Потому что девочки  всё время моются, особенно после тяжёлого физического труда. А таскать рюкзаки по горам это и есть тяжкий труд! Для уроженцев Азии это было открытие, неожиданный взгляд на мир. Европейки умудрились уже найти два ведра в избушке, так что всего-то оставалось азиатам  натаять два  ведра воды и нагреть её на горячей печке. Азиаты трудолюбивые, начали греть и таять.

Поели рыбные пирожки с каймаком – я их предусмотрительно напёк заранее. Готовить полноценный ужин было неохота и темно. К тому же азиаты  не были уверены, что европейки  способны  что-либо  разумное и правильное приготовить на печке. Сомнения зародились при  таком странном поведении – желании мыться. Делить обязанности и выяснять компетенции было тупо лень.  Тем более, что все устали и были всё ещё счастливы.  Ощущение счастья очень приятно, зачем же его портить бытовыми мелочами?! Эту ночь мы проведём в тепле и сытости! Что ещё нужно для счастья?!

Полати были обширными, метров восемь в длину и метра три в ширину. От пола на высоте около метра. Занимали половину помещения. Набрав около литра воды в чайник, поставили его в углу на полатях. За ночь вода не должна там превратиться в лёд. Утром захочется чаю, а таяние снега процесс не мгновенный. А тут уже вода готова. Азиаты очень сообразительные.

Европейки добыли где-то ещё таз. Лили на себя воду, звякали  посудой,  выносили какую-то воду из избушки. Всё это происходило в тёмном углу за печкой. В избушке было темно. Только на столе тускло горела свечка.  И рассмотреть,  что там делают европейские девочки, было практически невозможно. Да и не особо интересно.  Азиаты разместились на полатях, расслабившись и предвкушая блаженный отдых.

Заранее было решено, кто с кем спит. Мальчик обязательно должен спать с девочкой, так меньше шансов замёрзнуть. Это не шутка, это опыт многих поколений. Да и на мой вкус, с девочкой спать приятнее, чем с мужчиной. Они редко храпят. Мне дали европейку Иру. Хорошая девочка, тёплая. Не храпела вообще!

Прижавшись  друг к другу,   попарно мы устроились наконец спать. Немножко поговорили. Выяснили, кто и где родился. Оказалось, что «европейка» Ира родилась в Алма-Ате! А «европейка» Лариса – в Челябинске! Причём с правой стороны реки Миасс. А это Азия! А как поехали в Европу учиться (Ярославль – Европа!), сразу стали «европейками» азиатского происхождения. Азиатки они,  хотя и чистые. Честно говоря, с чистыми  девочками приятно  спать. Они не только не храпят, но ещё и пахнут хорошо. И я  заснул абсолютно счастливым.  


3. Под созвездием Стрельца.

Проснуться утром от мороза очень приятно. Втягиваешь морозный воздух влажным носом  и ощущаешь, как тебе повезло,  что ты спишь в тепле. Но вылезти из спальника с тёплой грелкой внутри уже не так просто, это требует известной привычки и некоторого мужества. Правда, некоторых заставляют выскакивать из спальника на мороз иные потребности, но мы не из таких!

Продумав все свои действия и  вспомнив точное расположение всех своих вещей, которые планировалось надеть на себя, я быстро покинул Иру.  Та инстинктивно залезла глубже в спальник, прячась от мороза. Мороза как такового почти не было. Ну минус 5 или около того! Это разве мороз! Почти синхронно со мной из спальника появился Игорь. Мы деловито оделись и занялись приведением  температуры в избушке к положительным значениям. Затопили печку, поставили кипятиться чайник. Вода в чайнике почти не замёрзла! Очень опытные мы таёжники!

 В Западной Сибири, как правило, зимы малоснежны. Очень быстро, по утоптанной тропинке мы нашли официальное место туалета. Он был обустроен с большим комфортом. Это приятно удивило. Так же быстро мы обнаружили источник воды. Родник   был слегка покрыт слоем тонкого льда, но, прорубить в нём брешь и набрать воды, было гораздо проще, чем собирать и растапливать снег.  Тем более, что на вкус вода была превосходна. А таенный снег только вместе с какао вызывал бурную радость организма.

Печка топилась, чайник грелся, мы же продолжали осматривать окрестности. Нашли место, где наши предшественники занимались заготовкой дров. Там было ещё много поваленных деревьев, так что без дров мы не останемся! И это радовало. Нашли в сенях избушки двуручную пилу и даже колун. Запасливые и продуманные эти черёмушкинцы!

Завтрак, совмещённый с обедом, проснувшиеся и почему-то тихие девушки, заготовка дров,  ужин, приготовленный при уходящем на ночной покой солнце и съеденный при свете свечи. День пролетел в хозяйственных заботах.  В избушке было тепло. Дров мы заготовили с избытком на весь предполагаемый  период нашего пребывания здесь.

Я  перед сном решил прогуляться.  Вышел на улицу и  был просто поражён красотой. Облаков почти не было. Ярко светили звёзды  и луна. Тени от деревьев, силуэты горных хребтов на фоне ночного неба. Снег хрустел под ногами, воздух был вкусный, хоть и глотал я его маленькими порциями, как  мороженное, пытаясь согреть перед употреблением. Вкус воздуха и  общий восторг  переполняли меня. Хотелось это запечатлеть и сохранить навсегда.   Я зашёл в избушку, взял свой фотоаппарат «Зенит» и позвал  всех полюбоваться  тем, что снаружи. Всегда хочется поделиться прекрасным, разделить его с другими, сохранить. Я отснял всю плёнку в различных режима, изменяя выдержку и диафрагму. Ночная съёмка  требует особых подходов. Я надеялся, что хоть что-нибудь из отснятого сможет передать мой восторг этим миром.

На последнем кадре фотоаппарат сломался и больше никогда уже ничего не фотографировал. Не выдержал эмоций или мороза. А над нами ярко светило созвездие Стрельца. И наконечник его стрелы указывал в сторону Боруса.


4. Полёт и обещания.
Второе утро в избушке. Утром опять проснулся от  мороза. Вылезти из спальника было почему-то уже гораздо проще, чем вчера. Если так и пойдёт дальше, то это станет полезной привычкой  - легко вылезать утром из спальника  на мороз.

Одновременно со мной из спальника появился Игорь. Всё было уже отлажено -  печка была затоплена быстрее, чем вчера и чайник кипел веселее! На завтрак были пирожки с каймаком. Потом все, кроме Иры вышли на улицу. Она почему-то хотела поддерживать дом в теплоте. Мы были не против.  Планировали просто погулять по хребтам вокруг избушки. На всякий случай был захвачен лёгкий рюкзак с какими-то необходимыми вещами, тщательно отобранными  Игорем.

Быстро и легко забрались на невысокий хребет напротив Боруса. Снег был рассыпчатый, ярко сияло солнце. Настроение было прекрасное. Справа открывался вид на Енисей перед Саяно-Шушенской ГЭС, слева была высокогорная долина с избушкой. Мы шли по хребту легко и весело. Состояние восторга, невесомости и легкости жизни наполняло нас и воодушевляло на свершения. Мы шли несколько часов, и, теоретически, могли дойти и до  вершины Борус.  Но в сегодняшние планы это  не входило, так как команда отважных покорителей горных вершин была не в полном составе. Да и путь был хотя и не сложный, но далёкий. За световой день мы бы конечно до  Боруса дошли, но спускались бы вниз уже в темноте и по нехоженому маршруту. А это тоже было рискованно. Возвращаться обратно по пройденному маршруту нам не хотелось, и мы решили спуститься в долину прямо и незатейливо.

Проверили снег – он был мягкий и  глубокий. Обрушили на всякий случай один снеговой гребень у хребта и стали спускаться к избушке. Спуск был крут. Первым шёл Игорь, проверяя и намечая маршрут, затем Лариса метрах в ста от него. Замыкал с рюкзаком за спиной шествие я, тоже в метрах ста за ней. В отличии от моих товарищей я был одет совсем не в горные ботинки. На мне были мягкие «дутые» синтетические сапожки. Поэтому я и шёл уже по торному пути. Снег был глубокий, но постепенно движение вниз становилось всё более быстрым.

Я ощутил вдруг, что не могу уже остановиться. Раскинув в стороны руки и ноги в попытке замедлить движение, с болтающимся безрамным мягким рюкзаком-пельменем  за спиной, я полетел.  Не то что бы я не касался периодически склона, конечно же, касался! Вдруг неожиданно снег подо мной стал жёстким  и скользким и я   полетел кубарем всё быстрее. Пролетел мимо  неспешно спускавшейся девушки и приближался к Игорю.

Игорь это заметил, но он врубался в наст. Наст был не равномерно   распределён по высоте и  на глаз вообще не отличался от  снега под лёгкой коркой, образовывающейся под воздействием солнца и мороза. Стараясь не потерять равновесие и как-то зацепиться за наст и лёд, он изо всех сил двигался по направлению к моей траектории движения. Я летел прямо вниз, а Игорь, для  уменьшения крутизны спуска, прокладывал путь галсами. Но не успел, не дотянулся до меня метра два!

Я очень этому обрадовался. Со мной мне уже было всё ясно, но Игорь не смог бы удержать меня и мы бы  продолжили полёт вдвоём. А я был против того, чтобы захватить друга туда, куда я летел. После несостоявшейся встречи с Игорем я летел вниз уже в прямом смысле этого слова метров 10-20, не задевая поверхности. И жизнь моя, за это время, пролетела перед глазами. Как об этом и пишут. Было как-то всё равно, не было эмоций. Но вся моя жизнь на тот момент прошла в моём сознании. Вернее все значимые моменты, некоторые были из тех, что я даже и не  помнил. Очень интересный опыт. Страха вообще не было никакого, как и радости от полёта. Эмоции выражались в простой констатации факта, что вот и всё.

Вдруг я почти с головой погрузился в снег, ещё раз перекувыркнулся, вылетая из него. Затем - резкий рывок от лямок рюкзака и  всё, движение прекратилось. Какое это всё я не понимал. Сознание просто как-то отражало ощущения. Мыслей не было. Ощущение снега на морде лица заставило пошевелиться. Потом я выбрался из снега, ещё даже не пытаясь стать на ноги, протёр очки и осмотрелся.

Я был в каком-то сугробе. Рюкзак держался только на одно плече. Рядом был большой неправильной формы камень. Видимо за него и зацепился мой рюкзак. Интересно, но во время полёта  я и рюкзак, будучи соединёнными  вместе, как-то летели по разным траекториям. То он меня догонял и бил чем-то жёстким, то отставал. Я аккуратно осмотрел и прощупал  вокруг себя снег. Вокруг камня, справа, слева и ниже от сугроба, где находился я, всё было покрыто ледяным настом. Самостоятельно двигаться  ни в одну сторону без угрозы возобновить полёт я не мог. Игорь прорубался ко мне. Через какое-то время он вывел меня от этого камня чуть в сторону, к другому. Там был мягче наст. Там же уже находилась Лариса.

Время потеряло для меня линейность. Да и пространство вокруг нас тоже имело совершенно нетипичные черты. Мы теперь передвигались от камня на склоне, до камня. У камней были с северной стороны мягкие островки снега, где можно было стоять без напряжения всего тела.  Цель была спуститься в долину. Где мы находились, какой отрезок уже пройден, было неясно. Хотя вроде бы открытое пространство, но оно, как и время, было абсолютно не линейно. Иногда мы вслед за Игорем  поднимались на 50 метров вверх, чтобы спуститься, в конечном итоге  на 10 вниз.  Дорогу прорубал своими горными ботинками только Игорь. У Ларисы были туристические, что, конечно, лучше, чем мои, но тоже очень несерьёзно. Всё было очень медленно. Солнце уходило, мороз крепчал. Я и Лариса прижимались друг к другу, как мелкие замерзающие котята.  Сами мы ничего не могли толкового предпринять, оставалось только ждать Игоря, который принимал решения, прокладывал маршрут и вёл нас за собой.

Даже прорубленные Игорем канавки давали слабый контроль над перемещением по поверхности, поэтому мы передвигались на четвереньках.  Солнце ушло. Мы дрожали от холода. Колени дрожали от напряжения. Зубы стучали непонятно от чего. Страшно вроде бы не было, но зубы стучали. Один Игорь был занят делом! Ему хорошо!

Время шло, ничего в картине мира не менялось. Замёрзнуть ночью уже представлялось реальностью гораздо более близкой, чем спуститься в долину. Непрожитая, в общем-то, жизнь, прерванная в самом её взрослом начале, при трезвом взгляде со стороны представлялась бессмысленной. А смысл был нужен, чтобы сопротивляться холоду и не впасть в отчаяние. При дрожи во всём теле до отчаяния было очень недалеко. Тогда, как  по наитию, мы с Ларисой стали обещать друг другу, что если останемся живы, то «нарожаем много-много маленьких детей».

Скоро из ледово-настовой разведки вернулся Игорь. Он притащил с собой большой обломок ветки сосны. Сосен на этой высоте я не видел. Не было их! Где он добыл эту драгоценность?!  Мы взяли его с обеих сторон с Игорем в качестве рычага для торможения, сцепились все вместе и покатились вниз, тормозя, как ледорубом этим обломком.  В каждой руке у Ларисы был мужчина, каждый мужчина одной рукой держал Ларису, а другой участвовал в управлении посредством ветки сосны этой странной группой ночных туристов, катающихся по склонам Саянских гор!

Через минут пятнадцать, разгорячённые таким  экстремальным видом катания со склонов, мы достигли долины. Ни в один из многочисленных камней на склоне не врезались и даже не порвали одежду. Стало тепло, пропали все признаки дрожи. Было весело, все шутили и смеялись. Последние пятьсот метров до избушки были опять волшебны. Ярко светили звёзды  и луна. Тени от деревьев, силуэты горных хребтов на фоне ночного неба. Снег хрустел под ногами, воздух был вкусный. Восторг этим миром  и жизнью переполнял нас.

Ира  встретила нас возле избушки – она прогуливалась и волновалась за нас. Позднее прибытие мы объяснили сложным спуском. Ужин нас уже ждал – спасибо Ире. Всё было хорошо.
 
А над горами по-прежнему ярко светило созвездие Стрельца. И камни  на склонах мёрзли в одиночестве без нас. Мы тоже не смогли воспользоваться ледорубами – у нас их не было. Выполнением обещания тоже пока не занимались. Три года ещё не прошло! А ведь, согласно общему мнению, обещанного три года ждут.


5.Восхождение на Борус


Обычно, восхождение на любую вершину является целью любой  экспедиции или похода в горы. Но наша активность была какой-то странной именно на этом  этапе. Игорь несколько раз уже бывал на этой вершине, я   ничего особенного в достижении вершины того или иного горного массива никогда не видел. Мне нравился сам процесс. А девушки  из Ярославля  тоже особо туда не стремились. Жизнь в избушке уже и так была лёгким экстримом, поэтому, в силу своей разумности, они не стремились к чему-то ещё более экстремальному. Но время шло, и в среду вечером Игорь принял решение, что завтра утром мы пойдём на Борус!

Мне всегда нравились четверги и вторники, я был абсолютно «За!»
Вещи, необходимые для восхождения, были собраны заранее. Утром быстро позавтракали и, набив печку дровами, бодро зашагали   на покорение Боруса. Всё было просто. Мы шли по гребню до ближайшей вершины, затем опять по гребню до вершины «Борус». Так и шли. Я и Игорь, на всякий случай, взяли с собой крепкие палки, вырубленные из сосновых веток. Ледорубов у нас не было, а это была хоть какая-то страховка. Лариса шла налегке, а Ира взяла с собой здоровенный нож. Им она, при отсутствии надёжной опоры на льду для ног легко создавала такую опору.

Достаточно быстро достигли первой вершины. Там нас встретил ветер,  под его влиянием быстро дошли до Боруса. Ветер в таких морозных условиях очень неприятная штука. Поэтому мы быстро покинули вершину «Борус» и двинулись в обратный путь. Никто не хотел ничего есть или пить, всем хотелось быстрее избавится от не очень сильного, но промораживающего насквозь, ветра. Избавились и стали спускаться вниз по уже проторенному пути.

Про других ничего сказать не могу, но у меня начались странные проблемы на спуске. Коленки стали дрожать. Это мешало двигаться вниз. Из-за чего дрожали мои колени? То ли от необычной нагрузки при предыдущем спуске, то ли сыграл свою роль какой-то психологический фактор, абсолютно не ясно, но они дрожали!  Я не подавал вида, что озабочен, но мне очень сложно было спускаться, не отставая от других.  Но  других вариантов не было.  Так что, в прямом смысле, я познал, что значит ,когда «дрожат коленки». Бороться с этим было невозможно, и я привыкал жить и действовать в таком состоянии.

При становившемся всё более пологим спуске,   возникли различного рода беседы. Но никто не говорил о горах, мысленно все были где-то уже в другом месте. Так что  казалось, что от похода  на Борус все получили уже всё возможное. Теперь предстояло возвращаться в цивилизацию и  привыкать уже к ней. К её шуму, теплу и большому количеству людей.

-Сбегал в горы, очистился от мира, и всё хорошо!? – Говорила Лариса.- Терпишь  мир, терпишь, а потом опять в горы! Так и жить будешь?!
-Да,- отвечал Игорь.

Мне же казалось, что пережитое в горах просто меняет точку зрения на жизнь на равнине. Я, ещё не покинув горы, уже хотел опять в горы, но на других условиях. В нормальных горных ботинках,  после ряда тренировок. Горы мне сделали своё предупреждение. Я услышал.

Смеркалось. Мы были опять у избушки. Созвездие Стрельца по-прежнему указывало на Борус. Но там мы уже были, указания были выполнены.

А дальнейшая моя жизнь всё же предполагалась среди людей. А холодные звёзды и Борус на фоне ночного неба останутся со мной. Я их запомнил.  И они запомнили мои трясущиеся коленки и забавлялись своим могуществом. Это было лучше, чем равнодушие, чем то я их задел. Своими обещаниями?!


6.Уходим. «Телефон Ильича»

На следующий день, после восхождения, решено было покинуть уютную избушку и вернуться в цивилизацию. Формально мы выполнили всё поставленные задачи: не погибли, не замёрзли и залезли на вершину  Борус! Что ещё хотеть от жизни?!

Большую часть вещей собрали и упаковали ещё вечером, спальники же уже утром. Быстро позавтракали и, поблагодарив избушку за всё хорошее, пожелав ей долгих лет жизни, мы вышли из дома.

Возвращаться  легче, ведь известно, что тебя ждёт впереди.  Мы поднимались к перевалу, а навстречу нам шёл  мужик. Это оказался старый знакомый, тот, кого мы встретили по пути сюда. Поздоровались.

- Как дела, - спросил он.
-Живы, всё хорошо. Избушка ещё тёплая. А что Вы так рано? – спросил Игорь.
-Я сразу после ночной смены, вас проведать. Наши ребята завтра с утра придут.

Он посмотрел на склон за нашей спиной и удивлённо продолжил.
- И вы там же спускались? Но с ледорубами, вижу.

У нас ледорубов не было, но мы скромно об этом умолчали. Посмотрели вслед за ним на склон. Там, ярко сверкая в лучах солнца, хорошо виднелись следы от спускавшихся по нему вниз. Их было пять. Три из них были нашими. Я чётко определил, где спускался я. А метров на двадцать дальше были два не наших, оканчивавшихся, как и мой у камней.

-Кстати,  тех ребят уже отправили на родину, ещё в середине недели. Надо же так рисковать, даже без ледорубов в руках спускаться. – В сердцах высказался наш собеседник.

Мы пожелали друг другу удачи и наши пути разошлись. Спуск был быстрым и неожиданно лёгким. То ли много съели за эти дни и рюкзаки полегчали, то ли  мы сильно окрепли, но очень быстро мы оказались у Саяно-Шушенской ГЭС. Перешли по ней Енисей и скоро были уже у универмага в Черёмушках.

Там останавливался автобус из Абакана.  Но мы пришли раньше, чем он приехал. Девочки и Игорь пошли в универмаг, а я остался у его входа с четырьмя большими рюкзаками. Рядом со мной, на стене здания висел телефон. Но не просто там телефон. Это было блестящее то ли никелем, то ли хромом чудо. Более вычурного и красивого телефона я не видел. А этот был явно уличным. Просто какой-то «телефон Ильича»! Но прорези для монетки на нём не было! Я снял трубку и услышал гудок. Спросил, а как по нему звонить, у проходящего мимо местного жителя.  Тот, довольно улыбнувшись, объяснил мне, что просто берёшь и звонишь, куда надо. А деньги для этого в Черёмушках не нужны.

Вообще, мне нравились  посёлок Черёмушки и  его жители. И универмаг был хороший. Но скоро подошёл автобус и мы в него залезли. Дорогу до Абакана я плохо помню. От тепла я сразу заснул и проснулся только в темноте, на  автостанции, в Абакане.

Был ли Борус?! Наверное, был, но сейчас заботы были уже другие. Хорошо, что ушли оттуда все живыми. Теперь надо было выживать уже в других условиях. В условиях города.
 


7. Хлеб по-хакасски. Абакан

Когда  попадаешь обратно в цивилизацию, тебя поражают и удивляют обыденные  вещи.  На улицах Абакана горели фонари!  А звёзды и луна как-то не ощущались. В большие морозы многие сибирские города окутывает дымка. Это  и дым, который в отсутствии ветра скапливается у поверхности, выхлопные газы машин  и ещё что-то. Я это называю «дыханием города».  Абакан «дышал» и его дыхание скрыло от нас свет звёзд и луны.

Первым делом мы двинулись на железнодорожный вокзал. Но почему-то в этот день до Новосибирска не было поездов или билетов на них. Единственный поезд, на котором можно было куда-нибудь уехать,  шёл в  12 ночи. До Новокузнецка. Билеты продавались  по его прибытии, поэтому  делать на вокзале было нечего. Мы оставили свои рюкзаки в камере хранения, и пошли наслаждаться вечерним Абаканом.

Наш план был прост: поесть и посмотреть кино! Про кино я ничего не помню, может, по каким-то причинам, мы его и не посмотрели. Зато ресторан, где мы  ужинали, поразил меня. Всё было как обычно в различных ресторанах Советского Союза.  Меню более-менее схожее, цены невысокие, они строго регулировались государством. Мастерство повара вполне удовлетворительное.  Зато, меня поразил хлеб, вернее его система нарезки.

В то время, по каким-то неведомым мне канонам, считалось, что чем тоньше нарезан хлеб, тем лучше! В Хакасии мнение было прямо противоположное! Ломтики хлеба были нарезаны в два пальца толщиной! Это меня восхитило. Я почему-то всегда  считал, что сыр колбасу и хлеб надо резать толстыми ломтями. Жители Абакана оказались солидарны со мной. Мы ели и пили, наслаждаясь светом электрических ламп и теплом. Рассчитываясь за   съеденное с официантом, я высказал ему своё глубокое  восхищение сервировкой стола, где в центре было огромное блюдо с хлебом, и необычной нарезкой хлеба. Он с гордостью ответил, что это хлеб по-хакасски.

Прошли годы. Наступил  двадцать первый век. Всех, кто бывал в Абакане и местных кафе и ресторанах, уже в этом веке, я строго допрашивал, что они заметили необычного там. Многие отмечали,  нарезку хлеба. Надеюсь, что  хлеб по-хакасски не уйдет в историю, как ушёл Советский Союз. Такие местные традиции нельзя забывать! Он был такой вкусный.

Абакан и его гостеприимный  хлеб по-хакасски. Много ли иных городов может похвастаться своим  видением хлеба? Своим пониманием жизни, воплотившимся в простой вещи – системе нарезки хлеба. Или в эпоху глобализации  нет уже такого понятия, как хлеб по-хакасски?! 

У меня есть, ведь иногда, когда я крупно режу хлеб, и меня за это пытаются критиковать, я говорю всем этим мелким недоброжелателям: «Сибирь, Саяно-Шушенская ГЭС, Енисей, хлеб по-хакасски  - нельзя это не уважать. Это стиль необъятности и силы России!». И   возразить мне они не способны.





8.Третья полка, баня и девятка.

Наступила ночь, мы купили билеты в общий вагон, залезли в поезд, и Абакан, под шум колёс, растаял во тьме. Я никогда прежде не ездил в общем вагоне. Оказывается, это тот же плацкартный, но гораздо сильнее набитый людьми. Нас было четверо, в вагоне было жарко и  мы сильно  захотели спать. Разместились и распихали как-то наши огромные рюкзаки. Я с комфортом лежал на второй полке, одна девочка спала внизу, а одна напротив меня. Баев же, как настоящий спелеолог и скалолаз втиснулся на третью полку! Это было удивительно, я бы там спать не смог, я очень сильно люблю ворочаться.

Но проснулись мы бодрые и отдохнувшие уже в Новокузнецке. Сразу же  без проблем купили билеты до Новосибирска, да ещё в купейный вагон, после общего, для ощущения разницы в уровне жизни и комфорта. До отправления поезда было около четырёх часов и Баев, бессменный наш лидер и руководитель, повёл нас в баню! Что может быть лучше бани после недели  жизни на морозе?! Так что скоро все мы чистые, просветлённые и умиротворённые уже сидели в купе поезда, уносящего нас в Новосибирск или, Н-ск, как мы его обычно называли. Опять спали всю дорогу. Выработался уже какой-то инстинкт, если тепло, то надо спать. Проснулись в Новосибирске.


Ещё через час  с минутами мы были уже в общежитии НГУ номер  девять, геологического факультета. Людей  из студентов почти не было, все разъёхались на зимние каникулы. Около недели назад мы из этого же самого места отправлялись на Борус. Круг замкнулся, точка выхода в маршрут и его завершения совпали. Группа вернулась в полном составе. Но это были уже слегка другие люди. Для меня лично, как  будто бы целая жизнь прошла.
В течении суток мы разлетелись и разъехались кто куда. Я улетел в Волгоград, Лариса уехала в Челябинск, Ира – в Алма-Ату, Игорь тоже направился к родителям в Томск. Вот и закончился этот странный поход. Но переживания его  продолжались ещё долго. Вернее,  они продолжаются и сейчас.

Игоря Баева не стало среди живых в том же 1988 году. Лариса родила девочку и ещё девочку. В этом вопросе я ей даже советом не помогал. Ирина жизнь тоже кипит в Ярославле. Я же не выполнил своё обещание у камней на склоне, при свете уходящего солнца. Да мало ли я не выполнил обещаний за свою жизнь?! Но на Борус из-за этого я больше ногой не ступал. Бывал в горах на Камчатке, Алтае, там всё нормально, другая территория. А на Борус мне нельзя, даже если очень сильно захочу. За слова свои надо отвечать, Саяны – это серьёзно.

P.S. Пока нет.