Роман Рок, пятый сын

   Сколько раз Вячеслав корил себя за нерешительность – и всё-таки не мог перебороть себя. В школе его считали маменькиным сынком – и нельзя сказать, что одноклассники так уж сильно заблуждались. Даже будущую профессию за него выбрала мать. Она хотела видеть сына писателем или, на худой конец, филологом.
– Мам, но я хочу быть лётчиком!
– С ума сошёл! Даже не мечтай. С твоим характером – это всё равно, что заранее обречь себя на гибель.

   «А ведь мама права!» – подумал Слава и отправился писать сочинение. Через год он поступил на филфак МГУ и стал единственным парнем среди множества девчат. Вскоре юноша оценил всю прелесть своего положения. В отличие от школы, здесь на него смотрели как на альфа-самца. Ну, и как тут устоять, если столько девчонок мечтает о тебе, а кое-кто даже готов добиваться! Для нерешительного Вячеслава это казалось подарком судьбы, пока очередная подружка не призналась, что ждёт ребёнка. К такому повороту событий наш герой явно оказался не готов.
– А ты уверена, что… ну ты понимаешь…
– Даже не сомневайся! Как поступим?
– Будем рожать! А что же ещё?
– Ой, Славочка, ты такой милый! Я-то думала, ты пошлёшь меня на аборт.
– Это исключено! Детоубийства не будет!

   Вячеслав гордился собой. Чуть ли не впервые в жизни самостоятельно принял решение. Придя домой, он объявил матери, что хочет жениться.
– С ума сошёл! На третьем курсе? Даже не вздумай!
– Но моя подруга беременна!
– Это её проблемы.
– Но ты же сама говорила, что аборт – это детоубийство.
– Конечно. Пусть рожает. Но ты-то здесь при чём?
– Я – отец ребёнка.
– Дурачок! Откуда ты знаешь? Твоя подружка нагуляла пузо, а теперь пытается свалить всё на тебя. Нет уж! Пусть несёт ответственность за свой разврат. Между прочим, я растила тебя одна и не жаловалась.
– Но это другое! Ты же говорила, мой отец погиб, а я живой.
– Вот и замечательно! Не дай этой шлюшке сломать тебе жизнь.
– Как же быть? Я обещал, что поддержу её. Не хочу, чтобы она шла на аборт.
– Никаких убийств! Это грех! Не бросай девушку, пока она в положении. Ты же у меня добрый мальчик.

   Через несколько месяцев Вячеслав отвёз подругу в роддом, но то была их предпоследняя встреча. После этого они виделись только раз.
– Слава, ты даже не хочешь посмотреть на сына?
– А зачем? Я тебя больше не люблю. Мне кажется, это не мой ребёнок. Только, пожалуйста, не надо сцен. Счастливого материнства!
   Больше Вячеслав её не видел. Поговаривали, что, бросив учёбу, она уехала из Москвы – в деревню к родственникам. Этот случай оставил след в памяти. Всё-таки чувство было сильным. Но с тех пор всё изменилось. Вячеслав стал спокойнее относиться к расставаниям, воспринимал их как часть жизни. Он знал, что некоторые его возлюбленные беременели, но подходил к этому философски: «Оказывается, можно стать многодетным отцом, не прикладывая особых усилий и попутно получая удовольствие».

   Конечно, не все временные подружки столь же смиренно воспринимали окончание отношений, как первая любовь. Иные устраивали скандалы, даже пытались отсудить алименты. Но лучший друг Вячеслава учился на юриста и подсказывал, как избежать ненужных проблем.
   Жизнь, в сущности, могла быть очень приятной, если не принимать близко к сердцу женские истерики. Для очистки совести Вячеслав внушал себе, что материнство – это самое большое счастье, какое только может выпасть на долю женщины. Всё остальное – нелепые отговорки. В этом его убеждала мать, а также гениальный женофоб граф Лев Толстой.

   И всё-таки проклятая нерешительность порой брала верх. Вячеслав думал об оставленных детях, и ему становилось не по себе. Ведь он не знал о них ровным счётом ничего, кроме того, что они родились на свет. Тогда он говорил себе: «Однажды я разыщу всех моих детей. Но не сейчас, а когда они станут старше, и с ними можно будет разговаривать по-взрослому».

   Шли годы. Вячеслав преподавал литературу в родном университете. Он так и не стал большим писателем, хотя иногда сочинял статьи и выпускал брошюры. Студенты приходили и уходили. Лишь университет по-прежнему воплощал собой монументальную незыблемость – храм науки, центр высшего образования. Вячеслав читал свои лекции и гордился, что он – часть великой системы. Иногда он ловил на себе заинтересованные взгляды молоденьких студенток. Это льстило ему, и разжигало воображение. Но с каждым годом этих взглядов становилось всё меньше. Вячеслав чувствовал, что стареет. Сначала это вызывало тревогу, потом – страх, наконец – панику. Бедняга стал замечать, что теряет мужскую силу.

   Посоветовавшись с другом, он решил обратиться к специалисту. Звали это чудо медицины Роман Рокотов, пациенты были от него в восторге. Вячеслав записался на консультацию и через пару недель оказался на приёме у молодого красавца-врача. Тщательно осмотрев пациента, доктор предложил операцию.
– А разве нельзя помочь медикаментозно?
– Можно, но это всё ерунда. Вам ведь нужен долговременный результат?
– Конечно.
– Тогда решайтесь.

   Вячеслав колебался. Опять досадная нерешительность – он никак не мог её преодолеть. Но желание вернуть мужскую силу восторжествовало. А тут ещё память подкинула соблазнительную картинку – юную очаровательную студентку. На лекциях она не сводила с Вячеслава влюблённых глаз и явно была не прочь познакомиться поближе.
– Я согласен! – горячо воскликнул преподаватель.
– Вот и хорошо! – откликнулся врач и назначил день операции.

   Всё прошло гладко. Вскоре Вячеслав почувствовал себя суперменом и сразу назначил свидание обворожительной студентке. Через месяц уважаемый преподаватель совсем потерял голову от любви. Впервые в жизни он искренне хотел заботиться о ком-то и даже посвятить жизнь обожаемому существу. Сыграли свадьбу, но семейная жизнь не задалась. Студентка мечтала о ребёнке, а беременность не наступала.

   Вячеслав ужасно нервничал. Чуть ли не впервые в жизни он сам хотел малыша – но ничего не получалось. Вне себя от отчаяния мужчина кинулся к знакомому доктору. Роман Рокотов принял его любезно и расспросил о самочувствии.
– Как насчёт потенции?
– Всё отлично! Но мы с женой хотим ребёнка, а ничего не выходит.
– Продолжайте попытки, – заявил Рокотов и выписал кучу препаратов. – Будьте на связи, и я постараюсь вам помочь.

   Прошло несколько месяцев томительного ожидания. За это время Вячеслав превратился в невротика, и вдобавок влез в долги: услуги чудо-врача стоили дорого. Однажды, когда он ждал доктора, к нему подошла медсестра.
– Вы, конечно, извините. Но то, что с вами делают, – это грубейшее нарушение медицинской этики. Я просто не могу больше молчать. Пусть Рокотов меня увольняет, если хочет, но он – подлец!
– Что вы хотите сказать? – воскликнул злосчастный преподаватель.
– Вам сделали вазектомию. Проще говоря, стерилизовали. У вас больше никогда не будет детей.
   Горестный вопль потряс стены частной клиники. Рокотов вышел в коридор и увидел пациента, рвущего на себе волосы.
– Как вы могли, доктор?
– Пойдём в кабинет, поговорим.
– Я буду разговаривать с тобой только в суде!

   Рокотов закрыл дверь и предложил:
– Присядь, папаша. Так будет лучше.
– Что ты сказал, отморозок?
– Называй меня, как хочешь. Но я – твой незаконный сын. Тебе было наплевать на меня все эти годы, верно? Это первый факт. Когда ты кинул мою мать после родов, она чуть не покончила с собой. Ей повезло, что позднее она встретила другого мужчину. Он постарался заменить мне отца, но не смог. Знаешь, почему? Потому что отец может быть только один. Если его нет, всё летит к чертям. Личность ребёнка формируется неправильно. Это второй факт.
– Значит, это месть? Мне – человеку, давшему тебе жизнь? Ты нарушил Божью заповедь: «Почитай отца твоего!»
– Что я слышу, папа? Все эти годы ты забывал о Боге и его заповедях, и вдруг вспомнил. С чего бы это? Не отпирайся! Мне известно, что у тебя были другие дети. Однажды я решил их разыскать – и нашёл. Только представь себе: я – твой пятый сын. Хочешь узнать, что стало с остальными?
– Нет, не желаю!

– И всё-таки я скажу. Первый спился. Жил в деревне, его воспитывал дед-алкаш. Мать парня утонула.
   Вячеслав невольно вспомнил первую любовь – и как она посмотрела на него в последний раз…
– Второй попал в тюрьму – сначала мелкая кража, потом пустился во все тяжкие. Сейчас отбывает пожизненное заключение за убийство. Третий долго не мог найти работу – и погиб на стройке, его заживо засыпало землёй. Четвёртый ушёл в монастырь. Я ездил к нему, и он мне рассказал, как они с матерью выживали. Она подрабатывала проституцией. Это на твоей совести, папочка!
– Как ты смеешь меня обвинять? Пусть так. Но ведь я только дал жизнь твоим братьям. Они могли распорядиться ею по-другому. Разве это я толкнул их на скользкий путь?
– Именно ты! Если ребёнок безотцовщина, у него нет половины личности.
– Но ведь ты кое-чего добился, не так ли, сынок?
– Если я и добился чего-то, то это заслуга моего отчима, известного в прошлом врача. Я пошёл по его стопам, но меня всегда тянуло в литературу. Возможно, когда-нибудь я даже напишу мемуары.
– Клянусь, у тебя будет время, негодяй! Когда попадёшь в тюрьму.

– Хорошо. Считай, ты меня уже посадил. Что дальше? Как ты будешь жить, зная, что погубил всех своих детей, и твой род прервётся навсегда? И ещё: за что ты хочешь упрятать меня за решётку?
– Ты лишил меня возможности быть отцом. Как раз в тот момент, когда я встретил женщину своей жизни!
– Нет! Ты сам лишил себя права называться отцом. У тебя было пять попыток – и ты все их упустил. Ну, и что тебе дала бы шестая?
– Возможность быть с желанной женщиной.
– Если она по-настоящему любит тебя, то останется, несмотря ни на что.
– Она безумно хочет ребёнка!
– Боишься, что она уйдёт, если ты не сделаешь её матерью? Грош цена такому чувству. Интересно получается: когда любили, ты этого не ценил, а когда тебя используют, как средство забеременеть, – боишься потерять. Не бойся! Ты уже давно всё потерял. Просто понял это только сейчас. Если хочешь, подавай на меня в суд, я к этому готов.
– Неужели? А как же твоя репутация, статус профессионала?
– Ещё совсем недавно это было для меня важно, папа. Но потом осознал: врач – это призвание, а я работаю по необходимости. Однажды я понял, что ненавижу свою работу, и мне всё труднее это скрывать.
– И тогда ты решил отыграться на мне, Роман Рок…