Да, будь моя воля... Глава первая

Да будь моя воля…                Владимир Темкин

 Вы когда-нибудь задумывались, господа, над тем, что происходит с нами после остановки сердца? Кто-то говорил, что через десять минут умирают клетки мозга, а через полчаса – все остальные. Но вот, что происходит с душой? Об этом уже, если и упоминают, то как-то невнятно. Она, дескать, покидает тело…  А дальше? А дальше всё, по-видимому, зависит от того, какова она, эта душа… В том смысле, кому она принадлежала. Хочется, во всяком случае, в это верить и на это надеяться…

Глава первая.
   Обе вещицы, высыпавшиеся из пакетика на скатерть отливали червонным золотом доприжимной, ещё царской пробы. И возникли они из Васькиного забвения в похоронном хаосе именно на девятый день. И сегодня, ближе к вечеру, в салоне моего дома за обеденным столом сидели четверо. Сын, дочь, священник, отец Иннокентий, и друг мой закадычный, Васька Галактионов. Незримо присутствовал среди них и я, вернее сказать – душа или дух мой, не знаю, как правильно определить эту субстанцию, растворенную в эфирном пространстве дома. Ещё не разобрался, простите. Спирит мой, ну прямо, как хрустальная ваза, был начисто разбит случившимся со мной (или с ним?) несчастьем и, сжавшийся плотной кучкой осколков в темном углу за табуреткой, изнемогал он под тяжестью навалившихся забот. На табуретке лежал кусок клеёнки, а на клеенке стояло ведро с питьевой водой, рядом с которым висела на крюке синяя эмалированная кружка. И, видимо, влага эта колодезная, испарённая из ведра, облегчала мне нелегкое мое состояние. А мне ведь было нехорошо. Я задыхался. Хотя и не мог толком объяснить самому себе, а что же это для меня сейчас означает… задыхаться? Это ведь так называется то, когда человеку воздуха не хватает. Но его, воздуха, тут полно. А вот насколько я человек, это уже очень спорное утверждение.
   До полуночи оставалось ещё часов пять, и я надеялся, что отлежусь, отдышусь и буду в состоянии в конце концов пропорхнуть промеж ног или над головой у кого-то из выходящих через дверь наружу. А иначе, как следовало из ведического Васькиного предсказания, запросто могло получиться так, что вся прожитая жизнь пошла бы насмарку…
   Я пытался прислушиваться к тому, о чем говорилось за столом, но звук плохо доходил в мой угол. Старая лампа с тряпичным плиссированым абажуром освещала настольное пространство. Салон занимал половину дома. Напротив входной двери в противоположной стене был прорублен узкий коридорчик, в который выходили двери трех спален и моей личной комнатухи. Иметь её, свою, отдельную, я мечтал много лет, но вот обретение этого счасться состоялось только в самом конце, когда дом-то уже начал пустеть. Обитатели разлетелись.
- * -
   Домишко этот свой я прикупил давно, хотя и случайно. Ещё жена, помню, была жива. Царствие ей небесное. Году в 94-95-м. Житуха в те года при ЕБН непростая была, в смысле порядка и достатка. Дурило он был всё же, тьфу-тьфу-тьфу, порядочный! Ну, да Бог с ним, что тут скажешь. Откуда их нормальных взять? Рюриковичей уже призывали… Вот все говорят, что лидеры страны из глубин народных наших должны рождаться. Но что-то у народа «родилка» не в порядке, никак нужных оборотов не наберёт. Все что-то да не то нам перепадает от её щедрот. Больше всё травмы родовые какие-то. Тыща сто лет матушке России набежало, а в такие-то немалые годы много чего путного уже не нарожаешь. Так что вот - всё никак…
   А мне тогда, помниться, халтурка подвернулась у нефтяников Сургутских, которые себе впрок квартиры закупили в Москве, от нас, где мы жили тогда, неподалеку. Им солидные такие дома там дали построить. Но в домах тех  стенки ставили, коммуникации разводили, а вот уже полный антураж до блеска требовалось доводить самим. И мы тогда с дружком моим, Васькой, неплохую денежку на этой доводке блеска сшибли.
   И тут, как раз, он про эти вот домишки и услышал где-то. Прибежал возбужденный такой. От Москвы недалеко. Речка рядом. Подъезд удобный. Все, короче, здорово и одно к одному. И край наш, он за оврагом, а все три дороги от районного поселка туда к нам – тупиковые, на один-единый круг выходят, как раз на площадь, перед домом Культуры. Вы только подумайте, своё кино под боком! Очень нам там понравилось. И мы, на радостях, сельсовет упоили. Забашляли выше, куда и кому надо. Разрешения получили. Гнильё старое порушили. Фундаменты заново отлили, и в четыре руки, иго-го, как быстро, отстроились. Считай уже двадцать с гаком лет, как здесь обитаем в двух сотнях шагов друг от друга. На двух пересекающихся улицах. Вернее улица – это у меня, а у него – так, проулок. А вот квартиры там в Москве мы с ним  сдаем. Через агенство. Чем не бизнес, как говорится?
Образ жизни тут у нас тихий, зелёный, пригородный. До электрички автобусом 15 минут. Автобус - каждые полчаса. А там ещё полчаса, и в Москве. Но в Белокаменной-то в наши пенсионные годы и делать особо нечего. По театрам мы не ходоки. Телика хватает. Магазины? Во-первых, своих хватает, тут в поселке и плюс на станции. А во-вторых, ну, что мне в тех магазинах нужно?
- И ваще. Дымно в Москве и хлопотно. Если только к родителям на кладбище по весне перед Пасхой промотнуться, могилки подправить, да свечку в Храме по дороге батюшке моему поставить. С матушкой у меня там сложность небольшая выходит, но не в этом суть. Главное, могилка в порядке. Всё, как говорится, схвочено и оплочено.
   Дети наши… Хотя, что дети? Они уже выросли и разлетелись. Кто куда. Но то, что оба они, и сын, и дочка, далеко по заграницам, и, говорят, неплохо там устроились - так это тоже факт. Местами, конечно, грустный. Внуков троих своих видел по одному разу каждого. Все остальное знаю по фотографиям. Дети меня ими балуют, но не часто. Поэтому друг Васька приобретает в этом смысле особое значение. И вот девять дней назад…