Рождение Музыки

Тя­жёлые што­ры бы­ли раз­дёрну­ты (Ни­ка сам с ве­чера об этом по­забо­тил­ся), и ком­на­ту за­ливал лун­ный свет. Пят­на это­го приз­рачно­го све­та ле­жали на по­лу, на сте­нах, при­чуд­ли­выми ло­маны­ми кляк­са­ми ук­ра­шали ме­бель, сколь­зи­ли по ко­реш­кам книг, ис­кра­ми вспы­хива­ли на рас­кры­той нот­ной тет­ра­ди. Свет и тень пе­реме­шались, де­лая мир вол­шебным и уди­витель­ным.
Ни­кита под­на­тужил­ся и под­нял тя­жёлую ра­му. В ли­цо пах­ну­ло тёп­лым влаж­ным вет­ром. Ти­шина. Толь­ко нег­ромко пос­кри­пыва­ют сос­ны, и ед­ва слыш­но, но всё рав­но ося­за­емо, ды­шит сов­сем близ­кое мо­ре.
Он пос­то­ял нес­коль­ко се­кунд, дер­жась за ко­сяки, со­бира­ясь ду­хом, по­том си­ганул вниз. Мо­лодая тра­ва мяг­ко спру­жини­ла под бо­сыми ступ­ня­ми. Ни­ка не­лепо за­махал ру­ками, по­кач­нулся и рас­тя­нул­ся на этом мяг­ком ков­ре. Под­нялся на но­ги, от­ряхнул ла­дони и счас­тли­во рас­сме­ял­ся. Его ник­то не ви­дел и не по­мешал.
Лу­на све­тила яр­ко, как фо­нарь. Пес­ча­ная до­рож­ка свер­ка­ла в этом бе­лом све­те. Тём­ны­ми ис­по­лина­ми воз­вы­шались по её сто­ронам мач­то­вые сос­ны. Ни­ка при­кос­нулся к тёп­лой, наг­ре­той за день ко­ре и по­чувс­тво­вал, как бь­ёт­ся под паль­ца­ми пульс де­рева. Он вдох­нул смо­ляной воз­дух глу­боко, до са­мого пу­па, как учи­ла ба­буш­ка, и пом­чался к мо­рю.

Мо­ре за­вора­жива­ло и иног­да пу­гало. Ни­ка пом­нил, как ис­пу­гал­ся тём­ных мут­ных ва­лов, ког­да впер­вые че­тыре го­да на­зад при­ехал сю­да, в Свет­ло­горск. В тот день па­па взял его на ру­ки, спус­тился по кру­тым сту­пеням и ос­та­новил­ся в нес­коль­ких мет­рах от ре­вущей сти­хии. Вол­ны бес­но­вались у его ног, зах­лёсты­вая ниж­ние сту­пени лес­тни­цы. Ма­лыш заж­му­рил­ся и мёр­твой хват­кой вце­пил­ся в от­цов­скую кур­тку, ког­да по­рыв вет­ра бро­сил в ли­цо со­лёные брыз­ги.
- Не бой­ся, Ни­ка. Смот­ри, - па­па креп­че при­жал его к гру­ди и под­нялся на па­ру сту­пеней, что­бы не за­мочить брю­ки. – Те­бе ка­жет­ся, что мо­ре – это ужас и смерть. Но это не так. Да­же та­кое раз­бу­шевав­ше­еся, ди­кое и не­ук­ро­тимое оно прек­расно. А зав­тра, ког­да утих­нет шторм, ты уви­дишь, что на са­мом де­ле мо­ре лас­ко­вое и доб­рое. Ты на­учишь­ся до­верять ему, и оно те­бя ни­ког­да не об­ма­нет.
- Так же как Му­зыка? – спро­сил тог­да он.
Отец пос­мотрел на сы­на дол­гим взгля­дом и кив­нул.

И ока­зал­ся прав. Ни­кита по­любил Мо­ре - раз­ное, пе­ремен­чи­вое и не­из­менно прек­расное. А по­том, чуть поз­же, всей ду­шой он по­любил Огонь. И мог ча­сами лю­бовать­ся, как язы­ки пла­мени из­ги­ба­ют­ся в при­чуд­ли­вом тан­це. Эти две Сти­хии – вол­шебные, не­со­еди­нимые и буй­ные – за­вора­жива­ли Ни­ку.

- Сти­хия, - про­шеп­тал маль­чик, слов­но про­буя это сло­во на вкус.

Ни­ка мчал­ся по до­рож­ке, рас­ки­нув ру­ки. Ка­жет­ся, ещё чуть-чуть и он под­ни­мет­ся в воз­дух. Те­ло ста­ло лёг­ким и не­весо­мым, а ду­ша пе­ла. И пес­ня эта рва­лась на­ружу. Он на се­кун­ду за­мер на вер­хней сту­пень­ке лес­тни­цы, кач­нулся и ска­тил­ся вниз, толь­ко мель­кну­ла вздув­ша­яся па­русом ру­баш­ка. С раз­бе­га бро­сил­ся к мо­рю, за­тор­мо­зив у са­мой кром­ки во­ды.
Вол­ны ле­ниво на­каты­вали, рас­тво­ря­ясь в круп­ном бе­лом пес­ке, и нес­лышно от­сту­пали об­ратно. Ми­ри­ады искр прон­за­ли мас­ля­нис­тую по­вер­хность. Лун­ная до­рож­ка си­яла, убе­гая к го­ризон­ту. А там, вы­ше го­ризон­та, рас­ки­нул­ся це­лый оке­ан све­та. Круп­ные свер­ка­ющие гроздья ви­сели, ка­залось, над са­мой го­ловой, и от каж­дой звез­ды про­тянул­ся тон­кий ос­трый луч.
Ни­кита под­нял го­лову и за­воро­жен­но лю­бовал­ся этой нез­дешней кра­сотой.

Му­зыка приш­ла ис­подволь. От­ку­да-то из не­ведо­мых мор­ских глу­бин, а быть мо­жет из не­во­об­ра­зимой да­ли Все­лен­ной, под­ня­лась и зах­лес­тну­ла. Го­лос заз­ву­чал сна­чала ти­хо и роб­ко, но вот он ок­реп, ос­ме­лел.

Бо­сой рас­трё­пан­ный маль­чиш­ка в бе­лой ру­баш­ке сто­ял на гра­нице Сти­хий и пел, вски­нув в веч­ном при­ветс­твии ру­ки. Не го­лосом. Ду­шой.

Мир за­мер, слу­шая но­ворож­денную Ме­лодию.