Дедушка-конь

Было время, когда Оскар Карлович – пятидесятилетний полный лысоватый россиянин – напивался водки до потери координации движений ног и рук, до замены речи на нечленораздельные звуки. И ничто и никто не мог его отучить от пагубной привычки…
Но вот однажды, после обильных возлияний во дворе с местными забулдыгами, Оскар Карлович добрался на четвереньках по лестнице до двери своей квартиры и постучал в нее лбом, тихонько ржа.
– Уля, дедушка плишел! – открыв дверь и спрыгнув с табуретки, обрадовался пятилетний мальчуган, забрался на спину деду, схватился ручками за его уши и ударил пятками по его ребрам. – Уля! Но! Но! Поехали!
– Иго-го! – воскликнул Оскар Карлович, резко качнул головой, одновременно перенес руки через порог и потерял сознание. Ноги его в плетенках и в спортивных брюках остались на лестничной площадке, а туловище в черной футболке, лысоватая голова его и короткие руки легли на линолеум прихожей.
Сколько длилось бессознательное состояние, Оскар Карлович не знал. Очнулся он от боли в горле и встревожился нехваткой воздуха. «Я умер», – внезапная догадка пронзила его сознание жутью, от которой глаза его открылись.
И увидел Оскар Карлович, что внук стоит на пороге комнаты и дергает к себе веревку. И от каждого этого дергания шея болит все сильней и сильней, и воздух становится все тверже и тверже, и дышать уже невозможно.
Но Оскар Карлович хотел жить и схватил правой рукой веревку, а левой рукой ослабил петлю на шее. Петлю ослабил, но боль осталась, и, превозмогая ее, он прохрипел:
– Оскарушка, почему ты хотел меня убить?.. Я же – твой дедушка.
– Мне не нужен плохой дедушка-конь. Мне нужен дедушка-конь холоший, – ответил внук, бросил веревку и спрятался в комнате под стол, с которого свисала до пола скатерть.
Оскар Карлович еще долго лежал в прихожей, гладил болевшую шею ладонями и, безгранично любя внука, обдумывал случившееся…
Вот с тех пор Оскар Карлович бросил пить водку и прочее спиртное и стал для внука трезвым конем, а потом и другом по жизни.