Цветок и нож. 4 глава

 

4.

  Белое скромное платье в красный горошек, пегие волосы, связанные сзади в маленький хвостик, милое круглое личико простой советской труженицы. Не так себе представлял проститутку Генка. Проститутку звали Машка. Она работала в паре с Милкой, рыжей, курносой девицей в голубом платьице. Милка вовсю курила, пуская дым, как паровозная труба плотным густым потоком. Милка с Машкой сняли уже клиентов. Один был в форме лётчика, другой одетый по гражданке, кудрявый темноволосый в солнцезащитных очках. В начале сентябре было ещё тепло. Оперативники следили за проститутками на расстоянии. Девчонки снимали клиентов рядом с гостиницей Россия, где было много командированных. Иваныч оделся, как настоящий заморский детектив: коричневый вельветовый пиджак, кепочка и солнцезащитные очки. Генка и Игорь в силу своих финансовых возможностей оделись скромнее. Иваныч пожаловался:
  - Скорей бы покурить уже.
  - Куда они пойдут? – спросил Игорь.
  - Если мне не изменяет моя профессиональная память, к бабке Насте.
  Оперативники шли позади проституток и их клиентов, и так дошли до старого дома с облупившейся жёлтой краской на фасаде. Четвёрка нырнула в подъезд.
  - Как мы узнаем, в какую они пошли квартиру? – спросил Игорь, собираясь побежать к подъезду.
  Иваныч поймал его за плечо.
  - Не кипишуй, они у бабки Насти. Это её дом. Давай перекурим. Надо дать им минут пятнадцать, чтобы взять их тёпленькими.
  Подождали минут двенадцать и пошли к бабке Насте, жившей на первом этаже. У двери её квартиры не было глазка. Иваныч нажал на кнопку звонка. За дверью послышался старушечий трескучий голос.
  - Кто?
  - Это Толик из соседнего дома. Трубы горят. Мне бы самогоночки, - хриплым голосом жалобно попросил Иваныч.
  - Какая ещё самогонка? Вы, что рехнулись? Я старая честная женщина. Идите лесом.
  - Я пятёрку заплачу. Очень надо, - продолжал Иваныч.
  - Пятёрку? Ладно. Ждите. В квартиру не пущу, вынесу только.
  Через пару минут заскрежетал замок и дверь чуть приоткрылась. Иваныч, как молодой ловко надавил на дверь и ворвался в квартиру-притон. За ним последовали Игорь и Генка.
  - Милиция! Попалась бабка Настя! Кто у тебя тут в квартире?! А?!
  Иваныч кинулся к комнате, отгороженной от коридора занавесочкой. Бабка Настя стала, как статуя, вся побелела и едва не выронила бутылку мутного самогона из рук.
  - Ага, попались голубчики, - радостно потирая руки, объявил Иваныч, стоя надо кроватью, в которой испуганные лётчик и Машка закрылись одеялом. – Что,  Машка, так и не бросила свой преступный промысел? А вы, как могли, вроде серьёзный человек и форма у вас, как у лётчика. Наверняка есть семья. Ай-я-яй. Нехорошо.
  Генка и Игорь прошли в другую комнату, в которой развлекались Милка и её клиент. Клиент был зол.
  - Суки, обломали, уроды.
  - Оскорбление при исполнении, - сказал Игорь.
  - Чего?
  Клиент надел трусы, встал с кровати и пошёл на Игоря. Игорь дал ему в скулу с правой, но тот устоял.
  - Это что ещё за беспредел?
  Генка помог Игорю скрутить сильного клиента, завязав ему сзади руки ремнём.
  На кухне Иваныч составлял протокол. Напротив, сидела плачущая бабка Настя. Ей было уже за семьдесят. Это была сухонькая, маленького роста женщина с колючими, бегающими серыми глазками.
  - За что начальник? Я же ничего плохого не сделала ни государству, ни людям. Дура я, по доброте своей пустила девчонок с кавалерами в свою квартиру. Так в чём вина то тут моя? Только ли в доброте моей? – скулила бабка Настя.
  - Сколько вы берёте денег с проституток за пользование вашей жилплощадью? – строго спросил Фомин.
  - Нисколько. Говорю же всё получилось сугубо по доброте моей глупой.
  - Добрая вы слишком, а самогонку решились продать только за пятёрку. Лучше вам сразу дать честные показания, чтобы облегчить свою вину. Этим проституткам ничего не грозит, ведь такого явления, как проституция у нас вроде бы как бы и нет, а вот за содержание притона можно и ответить сроком.
  После бабки стали водить на допрос остальных задержанных. На кухню пришёл лётчик, одетый уже в форму. Генка сидел позади Фомина. Вид лётчика был жалким и растерянным.
  - Сколько вы заплатили Машке за оказание ею вам услуг интимного характера?
  Сразу решил взять быка за рога Фомин.
  Лётчик задумался.
  - Я же могу не давать никаких показаний против себя? – спросил он.
  - Грамотные все стали. Книжек начитались умных. Ты же женатый человек. Как ты здесь оказался? Хочешь, придёт справочка об этом задержании к тебе на работу? Вот, твои начальники и жена обрадуются, - пригрозил Фомин.
  - Не надо.
  - Тогда говори, сколько заплатил Машке. Ей всё равно ничего не будет. Проституции у нас нет, как явления. Это пойдёт только в протокол для архива.
  - Но ведь пострадает бабушка.
  - Тебе её жалко? Она сидела два раза. Толком нигде не работала.
  - Всё же она человек, пожилой.
  - Где твоя мораль, пилот? Дал бы показания – очистил душу.
  Следующим допросили наглого клиента, набросившегося на Игоря. Его звали Владимир Христофоров. Он был водителем большегрузного грузовика, проживал в Луховицах. Иваныч оглядел его опытным взглядом. Крепкий орешек.
  - Ну чего, Владимир Евгеньевич, будем давать показания? – спросил Фомин.
  Тот только ухмыльнулся.
  - Зачем тебе проститутки? Ты женат? – продолжил допрос Иваныч.
  - Был женат два раза – ничего хорошего. А с проституткой даже лучше – ей только платишь за услугу, а жене приходится отдавать всю зарплату.
  Сразу стало понятно, что от него невозможно было добиться никаких показаний и признаний.
  Потом допрашивали девушек. Генке особенно было жалко Машку. У неё было милое симпатичное лицо, но видимо она была полная дурёха, раз попала в такой оборот. Она плакала, когда её допрашивал Фомин.
  - Ты работаешь?
  - Да, медсестрой.
  - Давно занимаешься проституцией?
  - Не знаю.
  - Я знаю, три года.
  - Выпивала сегодня?
  - Немного.
  - Отлично. Придётся задержать тебя.
  - За что?
  - За пьянство.
  Милка – Людмила Богомолова держалась более спокойно. Фомин разрешил ей закурить.
  - Мил, а ведь ты не работаешь уже полгода, - сказал, хитро прищурившись Фомин.
  - С чего вы это взяли, товарищ начальник?
  - Есть такая информация от добрых людей. Кем ты последний раз работала?
  - Кондуктором в трамвае.
  - Когда это было?
  - Не помню.
  - Отлично, пойдёшь у нас по статье за тунеядство.
  Клиентов проституток пришлось отпустить, а девушек и бабку Настю задержали и отвезли в местное отделение. Денёк был тяжёлым, и Фомин предложил расслабиться в пивной, где отметить его окончание.
  Генку интересовала судьба задержанных. Они представлялись ему совсем не опасными преступниками и даже вызывали жалость.
  - Алексей Иваныч, а что будет с ними? Неужели их посадят? – поинтересовался Генка.
  Сделав глубокий смачный глоток жёлтого напитка, Иваныч ответил:
  - Я сам не люблю заниматься этим дерьмом, но работа у нас такая, ничего не поделаешь. Бабку могут посадить, если докажут её вину. И Милку тоже, за тунеядство. Хотя, всё это, скорее всего, будет замято и забыто.
  - Как это? – удивился Генка.
  - Местные не любят возиться с такими делами, а иногда и покровительствуют таким элементам. Могут отпустить за взятку. Да, да. Ты удивлён, что у нас в стране сотрудники правопорядка берут взятки? Ты ещё не о таком узнаешь, когда послужишь с моё.