Немного об искусстве диломатии

Мы влюбились в Хорватию, как только взяли в загребском аэропорту машину и отправились на ней к морю.
До этого было скучно, тесно, долго, жарко, слишком медленно, слишком быстро - словом, разнообразно, но не радостно. Но едва лишь мы покинули загребский округ - все, мы забыли, что такое все эти медленно-жарко. И даже пить расхотелось! Мы вообще обо всем забыли и только таращились в окна, перебивая друг друга возгласами:
- Ой, смотрите, какая гора!
- А какая перед ней долина, видели?!
- А облако над ней - видите?!! У нас таких нет!
- А реку видели?!!
- Даааа! А мост над нами - ВИДЕЛИ?!!

И так все пять часов. Верней, первые три, потому что потом скоростное шоссе начало спускаться к морю - и в машине всё аж зазвенело в унисон нашим непрерывному восторженному вою.
Вот какая это удивительная, уникально красивая страна!
А еда какая вкусная! А люди какие приветливые и улыбчивые! Никогда не посмотрят на туриста с пренебрежением или свысока, никогда! Они нас любят как родных, потому что уважают приток финансов в свой карман в частности и в государственную казну в целом. Замечательные люди, одним словом!

В Хорватии мы остановились не в каком-нибудь большом городе навроде Сплита - боже упаси! Такие это муравейники - курортные жемчужины, к собственной гостинице не протолкнешься... А остановились мы по наводке наших приятелей в одной из рыбцких деревушек на побережье между Сплитом и Дубровником, каких там несметное количество, где сняли аппартамент - чистенький, новый, и хотя небольшой, но симпатичный.
Мы жили на первом этаже, семья хозяйки - на втором, а на третьем и четвертом наслаждались отпуском еще три семьи, и одна из них – тоже русские. В общем, живенько.

Хозяйка была само радушие, даром что на английском ни слова. Зато она разговаривала на чистом хорватском, и через пару дней я вдруг ощутила, что очень хорошо ее понимаю.
Я, конечно, никакой не вундеркинд, просто сербский в университете учила в качестве факультативного языка, а ведь всем известно, что сербский и хорватский очень похожи. Сто лет назад это было - или тридцать, какая разница! - а вот поди ж ты, оказывается, не умер он во мне, этот мелодичный язык из южно-славянской группы, из чего делаем вывод: именно в юности надо учиться как можно больше!
Так что через пять дней я и сама на хорватском заговорила. С ошибками, разумеется, путая местные глагольные формы с сербскими - и тем не менее, хозяйка поняла, что нас уже можно пригласить в гости, не ища себе в помощь переводчика.  .

Не потому, что мы особенные - просто они так относятся к своим клиентам. У кого свой сад рядом с домом растет, те ежедневно закармливают съемщиков фруктами, а наша рыбу нам жарила, которую ее сын ловил, или с плантации нектаринами баловала, а теперь вот решила в гости пригласить - за жизнь поболтать. Нас и наших соседей-россиян. И мы пришли.

Квартира у хозяйки была по-современному обставленная, в белых тонах, очень чистая, просто как на картинке из журнала. Мы - семеро русских и одна хорватка - расположились за столом.
"Мужа нет, - подумала я, - небось, одинокая, с детьми - вон как целыми днями крутится. А почему во главу стола не садится - видимо, при наших мужчинах неудобно, воспитание не позволяет. Деревенская этика."
- Почети ести, -  пригласила нас хозяйка, и мы принялись за еду. Все было невероятно вкусно: овощи со своего огорода, мясо - от знакомого мясника, как заверила нас хозяйка. А даже если бы и из магазина, что в том плохого?...

Мы с Сашкой принесли ей в подарок бочонок немецкого пива, от которого она, правда, категорически отказалась, а детям - кока-колу. Пока мы жевали, в зал вошла темноволосая девушка, улыбнулась всем, положила что-то себе в тарелку, села именно что во главу стола, быстренько все слямзила, так же молча  улыбнулась и исчезла.
- То Силвиа, - пояснила хозяйка, - моя вторая, учится на юриста. У меня все дети учатся: Марина на экономиста, Силвиа на юриста...Мариа на финансиста, а Антон хочет быть судостроителем. То е добра професия!
Мы дружно покивали: да, очень добра!
- Главное, мужская, - сказал наш россиянин, патриот по призванию.
- Мушка професия, - пояснила я хозяйке.
- Мууушка! - зашелся патриот в тоненьком протяжном смехе.
Но хозяйка согласилась, что да, для мужчин самое то: море вокруг, што друго уичнити? (т.е. что еще-то тут делать, как не строить суда, если море рядом).

Мы неспеша перекидывались общими фразами. О том, что все очень вкусно, мы регулярно сообщали хозяйке. Она улыбалась, радовалась и задавала  нам разнообразные вопросы, которые я как могла переводила нашему обществу.. Обсудив некоторые мировые и философские проблемы, мы перешли на личности.
- Александар, кто си ти по професия? - спросила хозяйка.
- Я, - на минуту перестав жевать, отвечал мой Александар, - Я... ну, боринженер.
- Кто?
- Юль, - обратился муж за помощью, - кто я на хорватском?
- Хрен вас поймешь, - беспечно брякнула я, и русский патриот с готовностью захихикал.
- Дриллинг, - кивнула я важно хозяйке, не обращая внимания на его смех, и побуравила пальцем стол.- Улье и плин, то е он.
- При чем тут улья?! - встрепенулся муж.
- Улье - это у них нефть.
- А пчелы - газ! - не выдержал патриот и опять залился смехом. Я тоже хмыкнула.
- А! О! - дошло до хозяйки. - Александар - важный человек, он нам плин у село може провести, не?
- Если бы, - вздохнул Александар и тыкнул пальцем в небо. - там решают.
- Не он, и тамо, - повторила я, также потыкав перстом в потолок. - Тамо шефс, тамо продати, не Александар. Адександар сиромашан, без плина седити...
- Кто Александр?!- всполошились наши русскоговорящие.
- Сиромашан означает бедный, - с достоинством пояснила я, - а ежели вы над каждой моей фразой хихикать не прекратите, так я скажу, что вы из России газ лично по знакомым распределяете, бегайте потом от тутошних сельских покупателей.
Гости на всякий случай приумолкли. Хозяйка покивала и начала опять подкладывать куски мяса с гриля.

И вдруг открылась входная дверь - и на пороге возник интересный мужина в самом расцвете сил. Не в моем вкусе, но привлекательный.
- Тонче! - возрадовалась хозяйка и усадила мужика во главе стола. - То мой муж, - гордо объявила она. - Тонче много ради!
- Много ради? - удивился патриот. – Это что ж, всего две минуты с нами - и уже нам много рад? Ну и гостеприимное семейство!
- Погоди, - задумалась я. - Это не рад. Ради - это что-то другое.
- Ради - значит не рад, - сострил потриот.
- Да нет же. Погоди, я попробую вспомнить.
Патриот не удержался и тоненько заржал. Его лицо собралось в кулечек и стало похоже на лицо кенгурушки - славненькая такая мордаха получилась, кстати, ему шло.
"Вот бы он все время смеялся, а не рассуждал на политические темы - от прелестных дам отбою б не было! " - подумала я, но вслух не сказала, потому что некогда не угадаешь, при какой жене такие комплименты говорить позволено...
Да, но что ж такое это ради?!
Я решила выяснить значение слова обходными путями.
- А што Тонче ради?
- Мандарине растим! - ответил ТОнче, приветливо улыбаясь моему вопросу. - Два хектара мандарине имамо! - сказал он с достоинством, окинув нас взглядом, оценили ли мы размеры его мандариновой плантации. - Есен сам поредаю мандарине: велика продае, мали ми сами едемо.
- То е истина! - закивала хозяйка. - есен едем килограм мандарине дневно!
- Види? - усмехнулся Тoнче. - Радим, - он потыкал себя в грудь - а она еде!
Хозяйка посмеялась, покивала и показала Тoнчу на моего Александара, мол, хороший человек, добывает в Европе улья. А потом обратилась к нашему патриоту: тко то ради?
- А я тоже,  - кивнул вдруг патриот, - тоже как и он! - и показал на Сашку.
Я, честно говоря, понятия не имела, кем он работает, поэтому наивно заулыбалась: "Правда?"
- Да какая им разница, - пожал он плечами - С ульем я хотя бы смирился. А скажу про себя правду, может, в их языке вылезет такое, от чего я до конца жизни вздрагивать буду!
- Тоже верно, - согласилась я, - тем более, что мой хорватский, как вы уже доагадись, не фонтан.
- Вот видишь, - поддержал меня патриот, - уж лучше мы будем избегать ненужного стресса.
- А твоя жена? - не унималась хозяйка, не сводя с него пытливого взора.
В их деревне, видать, все работали, независимо от наличия семьи.
Прозападно настроенная жена патриота горделиво повела плечами и сказала:
- А я аккаунтер! В американской фирме!
О том, что американская фирма по указанию своего злокозненного правительства свернула удочки и отчалила из Москвы, оставив кучу народа без работы, аккаунтер не сказала, но я была ей как раз была за это благодарна: политические перепетии  замучаешься переводить.
Очередь хвастаться работой логично подползла ко мне.
"Господи, что ж я им скажу?" - с тоской пронеслось в моей голове. А действительно, что? Что, однажды поверив мужчине, который в пароксизме страсти пообещал мне покорить весь мир, уже двадцать лет сижу в областном центре в центре Европы, в котором находится его фирма по этому самому улью, лишенная права на полноценную работу? Или, может, обрадовать всех ненавязчивой информацией, что в перерывах между воспитанием детей и ведением хозяйства я еще и газон успеваю подстричь? Вот уж достижение, честное слово!

- А ти? - наконец спросила меня хозяйка.
И в этот самый момент на меня снизошла благодать, не иначе. Потому что я совершенно неожиданно поняла, как мне надо отвечать.
Я потупила взор, помолчала, как если бы каждое произнесенное сейчас слово будет на вес золота, и негромко, но отчетливо произнесла:
- Немам времена радити. Любим мужа.
Над столом внезапно повисла тишина. Умолкли все: хозяйка с открытым ртом, изумленый Тонче, патриот и его жена, сидящие как громом пораженые... Да чтo там люди!
Перестал поскуливать приязанный на балконе пес со звучной кличкой Медо (как нам объяснили, это уменьшительное от "медведь" ), замолкли птицы, застеснялась биться о плиты волна, и даже церковный колокол пропустил свое дежурство: не отбил половину часа.
Вот какие это были слова! И то: с моим ответом не сравнилась бы ни одна плантция, ни одна амеканская фирма. Ни-че-го.

Сашка медленно повернул ко мне непроницаемое лицо. В его глазах я прочла весьма неприличный (на лексическом уровне) вопрос, но только чуть покачала головой и одними губами показала: тсс! И муж повиновался: он изобразил святую улыбку и ласково посмотрел на хорватов. Мол, что поделаешь, есть у бабы такой вот пунктик - не гнать же ее за это на работу! А на россиян я на всякий случай решила не смотреть.
Тонче медленно перевел вопросительный взгляд на жену. Хозяйка аж затрепетала от смущения.
- Такодже волим свого мужа! - запротестовала она. - А што радишь-то?
- Немам времена! - упрямо возразила я. - Тонче мал,  - и я отмерила руками размер примерно 50 на 20 см, - а мой муж велик! - и я распахнула руки сперва от края стола и до края, а затем от неба до пола. - То много времена потребан за любе!
Народ решил наконец, что я выпендриваюсь, потому что работа у меня не такая уж и значимая, чтобы ею хвастать, и с облегчением засмеялся... Правда, и я не стала настаивать, чтобы мне поверили. Вечер покатился дальше.

Так или иначе, мы в конечном итоге съели все, что стояло на столе, полюбовались полыхающим закатом, поднялись из-за стола, потом долго братались с хозяевами, обещали писать и приезжать еще - в общем, расстались в дружеских отношениях.
- Что это тебя на любовь вдруг прорвало? - зевая и потягиваясь на кровати, неожиданно вспомнил муж. - Предупреждать надо. Я ведь думал, их всех инфаркт хватит.
- Не живут они по божьим законам, Сашка, - назидательно ответила я, - а иначе бы не впадали в ступор, когда жена мужа центром своей вселенной считает.
- А ты, можно подумать, считаешь?
- Конечно, - живо откликнулась я, - я ж тебя люблю. Могу доказать, если надо!
- Вот только не сегодня! - взмолился муж. - Так обожрались, что сил ни на что не осталось...
- Спи, - согласилась я. - Я ж не зверь какой... Не буду требвать от тебя невозможного. Тем более, что мне тяжело даже разговаривать. Вот скажи, и чего ж мы  к старости так разъедаемся, а?.. - и не дожидаясь ответа, я плюхнулась на прохладную простыню и затихла.

...И церковный колокол, убедившись, что больше ничего значительного сегодня не случится, с облегчением отбил полночь.