Горка

У НОВОДЕВИЧЬЕГО МОНАСТЫРЯ

Ох, и веселились мы, бывало, зимой у монастыря на левом берегу Москвы-реки! На правом берегу, где стоит Университет на Ленинских горах и построен трамплин, горы такие высокие, словно волжские кручи, даже дух захватывает! Но и на левом берегу есть одно очень подходящее местечко, откуда приятно скатываться по льду после того, как в какой-нибудь прекрасный морозный день взрослые зальют горку!

Здесь дети и подростки катались досыта и с превеликим удовольствием. Кто, как умеет, и кто на чем! Одни на санках, другие на картонке, остальные на пятой точке.

А некоторые, дети постарше и подростки, даже съезжали на ногах!

Нет! «На ногах» это я неправильно говорю. Преувеличиваю, конечно. Начинали на ногах, а потом садились на корточки или ложились на спину, и заканчивали спуск, лежа или сидя: уж очень крутая была та горка у монастыря: только самые бесстрашные могли продержаться до самой ее середины, ни разу не присев.

А меня в ту сказочную пору занимали всякие истории про великанов, и вообще, про все большое и мускулистое. Наверное, я сам, становясь большим, большущим, как говорила Мама, быстро рос, и поэтому все крупное, высокое и громадное в жизни и в ее выдумках очень меня тогда волновало.

Однажды я сам довольно интересно скатился вниз по той особенно крутой горке возле старого монастыря.

Вот как это было!

Я начал спуск, стоя на ногах, но потом не стал опускаться на корточки, как делал раньше, а продолжал стоять.

Не потому, что я в тот миг стал каким-то особенно смелым или хотел понравиться какой-нибудь девочке…

И вовсе не потому, что хотелось мне в тот раз проверить свою силу воли…

Все было проще: я просто забыл сесть!

Дело в том, что я, катясь вниз, сочинял сказку! Нашел время, правда?! Мне даже и в голову не пришло, что надо опуститься на карточки, чтобы не шлепнуться с полной высоты своего роста, когда скорость внизу станет слишком большой.

Итак, все было именно так: я забыл присесть и стоял, прямой, как самое прямое дерево Меня, конечно, вынесло на какой-то сугроб, я споткнулся и полетел вверх тормашками неизвестно куда и зачем!..

ВУЛКАН

Мне показалось, что я падаю уже целую вечность!

Целая вечность это когда мама расплачивается за купленное мне мороженое в вафельном стаканчике, а я стою у киоска и облизываюсь!

Хотя… Вечность, по-моему, все же немного короче!..

И вот падаю я, падаю целую вечность неизвестно куда и зачем и думаю:

«Я, должно быть, падаю вверх, а не вниз, потому что мне совсем не страшно!»

И тут мое падение вдруг закончилось.

Нет! Я не приземлился, а только прицепился. Моя куртка зацепилась за что-то острое, похожее на огромный гвоздь!

Да! Я повис на гвозде!

И вот вдруг, откуда-то снизу, под ногами, слышу странное какое-то кряхтение, точно кто-то большой, носовитый и животистый, кряхтя и отдуваясь, вылезает из парной и собирается броситься в бассейн с ледяной водой (такие любители острых ощущений мылись в городской бане, куда мы с Папой иногда ходили по выходным).

Не успел я даже испугаться, как чья-то огромная рука подхватила меня в темноте; и вот я уже не висел, а стоял на огромной ладони, пахнущей то ли горячим железом, то ли углем, то ли торфяными брикетами, которыми моя бабушка топила печь в ее деревянном доме…

Короче, рука пахла чем-то очень горячим.

Я подумал:

«Уф! Наконец-то отцепился!»

«Ты кто? Костровой?» спросил я моего спасителя, потому что, как ни старался, не мог его рассмотреть и составил о нем мнение исключительно по его пожароопасному запаху.

«Я великан Вулкан! Сын Земли и внук Неба! А кто ты?» в свою очередь спросил меня в темноте незнакомец.

«Я школьник! А ты Вулкан?! Вот это да! Мы как раз в школе про вулканы проходим. Так это я, значит, в твою фумаролу провалился?! Вот это приключение! Скажи, а на чем это я здесь висел? Неужели, правда, на гвозде?»

«На гвозде!»

«А откуда тут гвозди?»

«Я сам забил их в стену сверху донизу! Давно уж это было, когда гора была еще молодая, и когда я тоже был молодым!»

«А сейчас ты больше не молодой?»

«Нет, уже не молодой! Постарел я вместе с горой!»

«А зачем ты гвозди в камень забивал?»

«А это ловушка для незваных гостей! Чтобы до дна не долетели! У меня там внизу небольшая кузница. Тепло в ней от горячего сердца Земли. Жарко и душно в кузне: не понравится у меня землянам. Совсем закрыть отверстие наверху я никак не могу: ведь и мне иногда хочется подышать прохладным воздухом, да и для кузнечной работы воздух нужен! Так что не обижайся, что в гости тебя не приглашаю!

Лучше я верну тебя сейчас в наземный мир из мира подземного. Сию минуту подкину тебя высоко-высоко, и полетишь ты до самого седьмого неба. Там живет моя сестра Туча, Царица Молний. Передай ей привет!»

«Дядя Вулкан, а нельзя меня пониже подкинуть? Ну, до шестого неба, например? Или еще лучше: просто до поверхности земли?»

«Извини, но не умею я вполсилы подбрасывать! Ниже седьмого неба никак не получится! Сейчас я тебе крылышки серебряные прикреплю к плечам, чтобы ты сверху ко мне снова не шлепнулся! Так! Вот они! Надежные, добротные крылья! Сам делал! Я ведь кузнец! Теперь все в порядке! Ну, школьник! Готов?»

«Готов!» ответил я.

И полетел обратно! Снизу вверх! Полетел еще быстрее, чем падал: такая была могучая сила в руке великана!

ЦАРИЦА МОЛНИЙ

Вылетел я из жерла вулкана и быстрее самой быстрой птицы взвился в небо.

А надо мной туча огромная, черная, в полнеба величиной: и не понять, под ней пролетая, день на земле или ночь!

Слышу раскаты грома, а в нем гремят огненные слова, ко мне обращенные, молниями по небу писанные:

«Здравствуй, мальчик! Не часто ко мне такие гости жалуют! Узнаю руку брата! Только он способен так высоко людей поднимать и на серебряных крыльях в небе удерживать!»

Говорю я туче (чуть тише, чем она, конечно):

«Тетенька, вам привет от подземного брата! Как поживаете? Прохладно у вас тут после фумаролы!»

«Братцу моему трудно, да все не труднее чем мне! Он повелевает только огнем, а я и огнем, и водой! Во мне и жара и холод. Придется тебе потерпеть!

Сила во мне живет богатырская, великанская! Оставайся со мной! Будем огнем полыхать и водой поливать, над всем светом летать да ветры по равнинам земли перед собой гнать! Оставайся, если хочешь жизни богатырской отведать! Будешь мне в небе младшим братом, Смотрителем Радуги!»

Сказала так Царица Молний, а люди на земле подумали, что это просто гром гремит.

Полыхнула Туча черная миллионом огней. Сказали тогда люди внизу:

«Вот непогода-то расходилась-разгулялась!»

Наконец, засветила Туча самую. яркую в небесах радугу!

Никто не понял, что это Туча для меня иллюминацию устроила нарочито, чтобы показать, как весело мы будем жить, если я останусь в небе навсегда.

И бушевал на море шторм, и мчались по равнине могучие ветра, и все на земле и в небе пело, стучало, ревело и просилось куда-то в неведомую манящую, ждущую нового даль…

Как завороженный смотрел я налево, и направо; и сверху вниз глядел на землю во власти черной тучи-великана. И тут вдруг вспомнил, как Мама летом закрыла дома окно во время грозы, чтобы не пустить к нам сердитую жаркую молнию.

Я подумал:

«На небе, разумеется, интересно, но дома Мама и Папа: я без них скучаю, и они без меня тоже никак не могут. Надо скорее домой возвращаться из Страны Великанов!»

«Ну, что, остаешься?» спросила Царица Молний.

«Нет! Не останусь я у тебя! Ты лучше отпусти меня на землю, к моим родным. Ждут они меня, понимаешь?»

Заблистали вокруг меня молнии, загрохотала Туча, как тысяча туч… Я даже подумал, что она сердится на меня и не желает отпускать на землю.

Но Туча сказала мне другое:

«Согласна! Лети домой! Каждый должен служит тому месту, где был произведен на свет. Мне нравится, что ты помнишь свой дом и что грозная красота неба не смогла заставить тебя забыть родных. Я ведь тоже скучаю по брату Вулкану! Лети же с миром к своим!»

Туча замолчала. Молнии перестали сверкать. Гром больше не гремел.

Я в полной тишине опустился на землю!

КОЧКА И ГОРА

Я оказался в незнакомом мне месте перед огромной горой. Я не знал, как она называется: Эльбрус, Килиманджаро, Эверест…

А может быть, передо мной была, вообще, такая гора, которую видел один только я, и больше никто не видел, поэтому имени у нее еще не было совсем ни одного.

Гора была до самого неба! Честно! Даже если задрать голову так, что шее больно, можно было бы увидеть всего лишь середину горы. Там уже лежал снег и блестел лед, совсем как на горке у Новодевичьего монастыря.

Я подумал:

«Ну вот! Вместо дома еще один Великан передо мной. Вернее Великанша! Ведь по-русски слово „гора“ женского рода!»

Вдруг я услышал чей-то голос:

«Ты, дылда! Убирайся отсюда! Бессовестный! Отбрасываешь на меня свою противную тень! Трава на мне из-за тебя не вырастет!»

Я огляделся:

«Кто это со мной говорит? Уж не гора ли? И почему трава из-за меня не вырастет?! Глупости какие!..»

В ответ я услышал:

«Это говорю я, Кочка на ровном месте! Не поленись! Наклонись и увидишь меня!»

Я не поленился, наклонился и увидел Кочку на ровном месте. Я не очень большого роста, но Кочка была совсем маленькая: ниже моего колена!

Она продолжала атаковать:

«Уходи! Проваливай! Исчезни с твоей противной тенью!»

Я почему-то обиделся, особенно за тень, и сказал, чуть ли не в слезах:

«Ты так со мной разговариваешь, потому что я еще маленький! У горы-великана тоже есть тень, но ведь ты ей плохого никогда не скажешь!»

Кочка прямо-таки подскочила от негодования:

«Я не скажу? Да еще как скажу! Правда, она меня все равно не услышит, эта гора!.. Зато ты услышишь!»

И началось! Кочка на ровном месте стала ругать Гору-великана, на чем свет стоит! Кажется, она не забыла ни одного бранного ругательного слова из тех, что придуманы землянами для выяснения отношений: немало всего такого изобретено людьми и кочками на нашей земле!

Кстати, ругалась Кочка на ровном месте как-то очень хитро: говорила сначала какое-нибудь хорошее первое слово, например, «большая», и тут же добавляла второе: плохое, обидное, что-то вроде «большая глупышка», только еще жестче, еще обиднее!

Не могу сказать, сколько времени продолжалось это поругание горы, потому что рот у меня раскрылся от удивления, а глаза стали сосем круглые. Я все пытался закрыть рот и прищурить глаза, а в это время…

Гора вздрогнула от гнева. Оказывается, она все услышала! Ее могучие отроги зашевелились. В лицо мне подул ветер, и я перестал слышать крики Кочки на ровном месте. Я замер там, где стоял. Дух у меня перехватило.

Махина горы вдруг сдвинулась с места и зашагала к нам.

Шаг. Еще один. Огромные каменные башмаки выбивают искры из каменистой дороги, искры, яркие, как молнии, которые я только что мог наблюдать прямо с неба.

Искры все ярче! Все громче грохот тяжелых каменных башмаков горы!..

«Ой! Что будет!..»

СКАЗКА КОНЧИЛАСЬ. СКАЗКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!

Мужской голос говорит что-то рядом со мной, в окрестностях моего оттопыренного левого уха:

«Ох и посыпались же, наверное, у мальчишки искры из глаз, когда он летел вверх тормашками!

Сугроб его спас! Ничего! Ничего страшного: раз руками-ногами шевелит, значит, сейчас придет в себя и сам домой побежит! Вон сколь пролетел! Ну, что, проснулся, летчик? В следующий раз будешь осторожнее! На горке, как в жизни, иной раз приходится, и присесть, и даже прилечь, к земле-матушке прижаться! Расти, солдат!»

Я открыл глаза и увидел звезды. Они светили в морозном воздухе и были продолжением сказки.

Небо показалось мне самым Великим Великаном среди всех моих новых знакомых. Небо! Без дна и без крышки! Большая Горка без начала и концы, где уж точно все равно: падать вверх или вниз!

«Но туда лучше в следующий раз!» подумал я и вскочил на ноги…