Серый луг

О ЧУДЕСНОМ И СУЩЕМ. О БУДУЩЕМ И ПРОШЛОМ

Болтовня о «чудесном» меня уже бесит! А сами «чудеса» просто раздражают!

Скажу так для начала: я в них не верю!

Почему не верю?

Это трудно объяснить… Но все же попытаюсь!

Есть то, что есть, и это «есть» существует в таком виде, в каком было спроектировано и осуществлено предшествующими событиями. Если чудеса и обнаружились где-то, то это уже не чудеса, а просто то, что есть! А если их нет, то… перестаньте морочить людям головы!

Если и есть некое чудо на свете, то оно именно в рождении Будущего из Прошлого.

Непонятно? Попробую сказать по-другому:

Раз нечто существует, это уже не выдумка, не чудо, а сущее, то есть не зависит от грезы, сказки, невежественных фантазий моих и других людей, а вытекает из предшествовавших РЕАЛЬНЫХ событий!

Опять неясно? Да что же вам никак не втолкуешь!

Хотя… Ничего нет удивительного! Ведь мир для вас, это то, что варится в вашей гениальной голове.

Настоящее, подлинное это вы сами, а свет, звук, мои рассказы, волны и прочие бесчисленные видимые и невидимые существа, в лучшем случае, окутаны для вас дымкой не очень интересного сна!

Уф! Вот вам еще одна попытка убедить и расположить к себе! Следите за ходом мысли! Да-да! Не за руками, а за мыслью. Я понимаю: вам трудно… Вы привыкли за руками!… Но все же!

У каждого есть его отдельное существование. С другой стороны, есть жизнь многих, объединенных временем, общей целью, общими надеждами, планами на будущее.

Есть много поговорок о судьбе. Все в том смысле, что наша судьба нам неведома. А я вот думаю, что не судьба нам неведома, а то, что расскажут о ней другие!

Будущее, ставшее прошлым, люди называют судьбой: ведь осознать мы можем только то, что уже произошло, когда судим, да рядим, и ищем слушателя для наших рассказов о том, что запало в душу и затаилось, как еще неиспользованный сюжет!

Пускай в своих суждениях о прошлом мы часто бываем пошлы, фальшивы, не искренни, забывчивы и ленивы. Это ничего. Мы же люди, не боги, что бы там о себе не мнили, и не можем не врать!.. Только бы не увлекаться этим делом до стадии заведения медицинских карточек и постановки на учет в специализированных учреждениях.

А ведь, кроме шуток: первая ложь, это первый шаг по направлению к диспансеру!… Если бы люди думали об этом, то никогда бы сознательно не врали!

Так вот: бытие это «мы и я» и наше грядущее, в этот миг и час рождающееся из прошлого! Чудеса же это то, что мы пока не знаем: это наше отложенное знание. А еще отраженное сияние восторга нашей души, того, что в нас, того, что в нас не хочет учиться и трудиться, а хочет лениться, восхищаться, восторгаться и недоумевать!

Наша память все путает, стирает, гладит, выравнивает и расправляет, превращая ничто в нечто; непонятное в чудесное, сознательное в бессознательное, и наоборот…

Подсознание у нас всегда на подхвате: все ждет, как бы чего-нибудь подхватить, чем-нибудь поживиться.

А сознание наше всегда запаздывает. Не успевает, так сказать, к поезду.

Кстати, о поезде…

Вот вам пример. Еду я как-то в электричке. Слышу: одна старушка говорит другой, тоже старушке:

«Наша Советская власть добрая, совестливая, а вот китайцы, когда придут, нас не пощадят. Китайская власть…»

Не помню, что именно сказала она про китайскую власть… Вероятно, что-то весьма нелицеприятное!

Я внутренне напрягся. Я хотел крикнуть на весь вагон:

«Бабушка! Советской власти давно нет! В какой норке вы просидели последние двадцать лет? Где вы были в девяносто первом, когда «защитники Белого дома» убивали Союз? Где вы были, когда в девяносто третьем расстреливали из танков остатки советской власти, кровью и копотью писали жуткие знаки смерти на белых стенах парламента нашей страны?

В каком измерении вы пребывали?

Спали вы. Спал народ. Спала еще пока большая страна…

Мы страна Спящих?

Да вы и сейчас, в этом вагоне, спите с широко раскрытыми глазами…»

…Я промолчал тогда, не стал влезать в чужой разговор.

Бесполезно! Не понимают слов люди, отставшие от яви на двадцать, двести, две тысячи лет…

Говорят, уже каждый третий уверен: Солнце вращается вокруг Земли.

Дикость, как крапива, растет быстро, выпалывать ее трудно и долго…

Мы мыслим на основе схем и представлений, унаследованных нами из прошлого. Даже писатели-фантасты собирают мозаику будущего из пестрых кусочков былого.

Мы все хорошие люди, вот только система координат нас немного запутала, вернее, подвела ось абцисс с тремя отрезками: настоящим, прошлым, будущим. А вчерашнее «немного запутало» рискует завтра умножиться, стать очень «многим» и превратить нас в круглых, квадратных и ромбовидных махровых дураков!

Массы слов и понятий связаны именно с тем, что уже произошло, они, дети нашего опыта, служат для документирования, сохранения, сбережения прошедших мгновений.

Трудно нам все-таки принять, казалось бы, такую простую мысль: «Прошлое прошло».

Да, все повторится. Но повторится другое и не так, как нам хотелось бы… Не совсем так. И не совсем с теми…

Пишите же стенограммы и отчеты! Пытайтесь задержать ваше время, поймать его неводом, завернуть в свиток, засушить осенью кленовым листком в томике стихов, чтобы оно, ваше время, остановилось, стало документированной, подтвержденной, запечатленной, запечатанной действительностью.

Да, печать все же не забудьте приложить! Так будет надежнее!

Без печати действительность недействительна!

…Нет! Ничего у вас не выйдет! Не получится. Вот еще миг, и наша судьба уже в прошлом. В лучшем случае, она покажется кому-нибудь интересной, и о ней напишут рассказ…

Дай-то Бог, чтобы он не был зубодробительно скучным.

…А что такое будущее? Будущее это неподтвержденная, не установленная, какая-то просто хулиганская реальность без печатей и штампов.

Грядущее зачинают: оно начинается, прорастает, растет, а вот вырастет ли, даст ли свои плоды, либо нет, мы пока не знаем; и вся наша великая наука, компьютеры, модели и схемы не способны достоверно предсказать будущее, большую, непознанную и не подтвержденную, еще нереальную реальность, еще не бытие, а всего лишь надежду на него.

К чему я это все излагаю?

Простите! Отвлекся! Двойка мне за сочинение!

Если вы, громко и недовольно, не захлопнули еще эту нелепую книжку, то я продолжу, с вашего разрешения!

СЕРЫЙ ЛУГ

Я думал о будущем. Думал о прошлом. Думал напряженно, долго, напрасно…

Как-то раз мне захотелось навестить мое детство, мой Серый луг.

Серый луг был недалеко от деревни, где я в детстве провел три долгих лета.

Я хорошо запомнил тот луг. Там было хорошо. Там жила сказка.

Луг был большой, на высоком холме. За ним красиво открывался лес, березовая роща.

Все травы мира росли, и цвели, и благоухали здесь. Росла даже лесная клубника.

Сказочная поляна! Доброе место.

Не объяснить такое место словами. Почувствовать его надо. Понять, Что это единственная поляна на свете, где вот прямо сейчас запоет, задрожит, раскроется то, из-за чего мы не роботы, и никогда ими не станем, что бы дальше с нами ни случилось!

Я приехал на Серый луг на велосипеде. Швейцар бросился ко мне, как герой к рыбаку, тонущему в проруби, помог слезть с велосипеда и установил его на парковочный стенд.

«Какой хороший асфальт! Свежий!» подумалось мне.

«А какие таблички, с величественными речениями великолепных эгоистов:

«ПрАйвит,

РизЕвд,

Ду нот тач.

Ду нот экспирЕейт,

КопирАйт,

ФорбИден,

Фор байа-рОуботс Оунли…»

…А где же мой луг?

Я читаю самую большую вывеску и не верю глазам своим:

«Серый луг плаза»

«…Где я?

Боже мой, за что меня так сразу и в ад!

Это хуже инсульта и инфаркта…

Это… Это…

Это как причесывать лысину поганой метлой!

За что?!»

…Огромный отель этажей под восемьдесят… Все, как полагается, как должно быть в окрестностях Нью Марьино…

Бассейн шириной с Черное море. Там плещутся нудисты.

Учтены все потребности: слева ночной клуб»: здесь удовлетворяют тело.

Направо церковь: а это на случай, если у кого-то вдруг проснется душа, и он возопиет о Боге.

Все учтено. Все включено.

Швейцар не отстает от меня ни на шаг. По-моему, он принимает меня за кого-то другого. Ему что-то нужно.

Я такой недогадливый, потому что давно не жил в гостиницах…

«Вы американец?» вдруг спрашивает швейцар.

«Нет!» отвечаю я.

Швейцар огорчен:

«Жаль. Лучше всего дают американцы».

«А кто дает хуже всего?»

«Индусы и пакистанцы, конечно! Не встречал никого жаднее! Куда прикажете провести вас? Сразу в номер или…»

«Покажите мне, где тут бар. Я проголодался с дороги!»

Я думаю:

«Очень странно. Никто не проверяет мои документы, везде пропускают, все вытягиваются по струнке, как на параде.

За кого же они принимаю меня? За главу районной администрации, за лапы успешного бандита, за живот инспектора пожарной охраны?»

Мне все равно.

Я хочу остаться один и поплакать о моем Сером луге!

Поднимаемся в бар. Я отпускаю швейцара и даю ему ровно столько, чтобы он не подумал, что я жаднее пакистанцев и индусов.

Играет музыка, ей в такт мигает освещение. Танцует, радуя немногочисленных клиентов, красивая балетная пара. Какой-то пианист играет на рояле..

Всегда узнаю сербов. Узнаю талантливых братьев… Да! Если не поляк, то, конечно же, именно серб играет на рояле!

«…Что же делать?

Что мне делать?!

Серого луга больше нет!»

Я смотрю на мерцающие гирлянды подсветки: они все больше напоминают мне траурные венки.

Пора. Надо встать и идти.

Я выхожу в коридор. Какая-то длинноногая особа весело говорит мне «Хэллоу!». Положительно все здесь меня принимают за американца.

Я отворачиваюсь, чтобы не посмотреть на жизнерадостное дитя природы. Такие, нарочито длинноногие, мне всегда не любопытны! А сейчас особенно.

Я иду вдоль коридора. Я ускоряю шаги. Ноги не слушаются меня. Они несут меня вперед, как взбесившиеся механические ходули.

Вдруг я оказываюсь на цокольном этаже в каком-то круглом до идиотизма зале. Ни души, только экраны везде: на потолке, на полу, на стенах. Вместо окна тоже экран.

Что там написано такими крупными буквами?

Читаю: по-английски:

«Здание подготовлено к взрыву. Номер один…»

«Что такое номер один? Готовность, быть может? Либо это номер варианта… Черт возьми, они, кажется, собираются взорвать этот чертов домик…

Что, неужели он также хорошо застрахован, как башни-близнецы Торгового центра?

Сейчас надо очень хорошо подумать! Нельзя уподобляться Бушу младшему, который получив сообщение о катастрофе, еще минут двадцать читал детям в детском саду захватывающую книжицу про козлика. Есть у меня своя версия: великий человек ждал, когда принесут свежие запасные штаны…

«Думай серьезно! Быть может, Дом взорвут, и тогда…

И тогда Серый луг возродится, как птица Феникс из пепла, с березами и земляникой, простором и запахом клевера…

Где же пульт управления? Везде одни экраны…

Где же мозг?

Слава богу, нашел!

Читаю инструкции!

Бог мой! Они просто не могут без вариантов! Вот они:

«Отель сохраняется.

Отель уничтожается.

Отель используется как инструмент шантажа.

Отель как рычаг давления на курсы валют.

Отель переносится в Сахару способом телепортации: решение принимается Оператором и реализуется его силами».

Я на развилке: так это от моей воли, от сгустка моей энергии зависит бытие Серого луга, который мне дорог, а также жизнь и смерть, пусть в стенах отдельно взятой гостиницы, роботизированного мира американоидов и их холуев; мир, который вызывает у меня отвращение и будит во мне темные инстинкты первобытного зверя!

Думай же, думай же скорее, пока не грохнуло! Пока не появился Настоящий Оператор!

Если ты уничтожишь проклятый небоскреб, ты дашь шанс Серому лугу. Значит, нужно выбирать: что мне дороже: мой луг или чужой мир, в котором весело умирать. Не жить, а именно умирать! Ведь жить в нем я не хочу и не могу!

Этот «мир» можно уничтожить в один «клик»! Одним движением можно освободить из цепей небытия луг моего детства!

Но что-то останавливает меня.

«А как же швейцар, красивая балетная пара и серб-пианист за хозяйским роялем! Серый луг не удастся возродить на пепле этих людей! Он не простит. Он исчезнет навек! Он сгорит от стыда и горя…»

Нет! Я никогда не смогу щелкнуть на «варианте» уничтожения.

Нет такого варианта! И быть не может!

Я, оператор будущего, хорошо помню детство, люблю мой Серый луг…

За что? За сказки!

…Мне нужно срочно вспомнить что-то важное…

Сказки…

«Сказки, подскажите!

Серый луг! Помоги!»

В голове яснеет. Нахлынули волной правильные мысли!.. В «Тысяче и одной ночи» летали джинны и переносили с места на место огромные замки. Как же им это удавалось?

Сейчас я здесь главный джин. Генеральный спец по телепортации замков.

Уф! Я принял решение!

Тело мое становится невесомым, глаза вбирают весь мир, голос, которого никогда у меня не было, звучит так, что меня теперь слышат земля и небо.

«По моей воле, умению и хотению отель „Плаза“ переносится в Сахару. Серый луг остается здесь! Аминь!»

Я СНОВА ДОМА

Я открываю глаза.

Рядом со мной отдыхает мой велосипед.

Я вздыхаю с облегчением:

«Ну, хорошо хоть велосипед мой не уперли методом телепортации! Впрочем, им, там, в пустыне, мой велосипед все равно без надобности!»

Надо мной большое высокое небо, которое не унижают небоскребы.

Передо мной березы и ели. У моей головы спелая лесная клубника. Пахнет клевером и медом.

Мне хорошо. Сказка детства вернулась! Круг замкнулся.

…Надеюсь, что пианист, танцоры и швейцар простят меня…

Впрочем, им все равно, в какой стране и среди какого пейзажа играть, танцевать и где брать чаевые у американцев….

«Серый, Серый луг!

А ты…

Знаешь что, ты не уходи от мня, пока я не умер, хорошо?!

И вообще никогда не уходи!»