Снегопад

    Я вышел из подъезда и посмотрел вверх. Снежинки падали, медленно кружась и казалось, что ты летишь. И я полетел. Ведь это очень просто. Надо только захотеть.
    - Смотри, смотри, какой толстый, - сказала снежинка, похожая на растопыренные ёлочки.
    - Ахахаха, - рассмеялась простая шестигранная.
    Я молча помахал им рукой.
    Не знал, что умею летать. Я взмыл над крышами и посмотрел вниз. Люди понуро брели ко входам метро и проваливались в них, как фарш, который решили перемолоть ещё раз. Зачем? Сколько не выжимай эту плоть, испорченную грехами, грешишками и просто гнильцой, ничего дельного не получишь.
    Расправил руки и сжал ноги.
    Завис над высоткой в центре.
    Крест над городом.
    Не видят.
    А ведь надо просто посмотреть вверх.
    На Пушкинской из дырки метро выжималась серая масса. Люди отряхивались, впопыхах накидывали снятые в транспорте пальто, искали потерянные перчатки…
    Очки…
    Жизнь.
    Они все потеряли что-то в этом городе.
    Поэтому не могут изменить себя.
    А я?
    Разве я не терял и здесь, и в других городах? Терял. Много терял.
    Может быть я потерял всё?
    Совсем всё.
    И стал легче воздуха.
    И полетел.
    Ветром меня снесло к Лужникам. Я подлетел к надвратной иконе Новодевичьего.
    Прекрасный и грустный женский лик с младенцем. Грустный? Да. Только женщины могут улыбаться грустно.
    Неуютно здесь. Кладбищем пахнет.
    И я махнул в Перово.
    Вот и ларёк с пивом. Как он здесь сохранился? Грязные кружки и неопрятные мужики в изрядно поношенной одежде. Один махнул рукой и протянул пиво.
    - Спасибо.
    - Не за что. Пей.
    Я смотрел, как он пьёт пиво, и пена засыхает на его верхней губе и кончике носа. Как старательно он выгрызает рёбрышки засохшей ещё в прошлом веке воблы.
    Мне было хорошо.
    А потом он нашёл в очередной рыбёшке, которую достал из внутреннего кармана пальто, икру.
    Мы улыбнулись друг-другу. У него были счастливые глаза.
    А мне стало очень грустно. И я улетел к Большому театру.
    Посидел на конях.
    Посмотрел на звёзды.
    Кремлёвские.
    Ведь настоящих звёзд не было видно.
    Потому, что шёл очень густой, лопоухий снег.
    Он шёл по городу и никто его не замечал. И он не смотрел ни на кого. Ему никто не был нужен. У него было важное дело - укрыть землю.
    Успокоить взволнованных. Соединить ищущих. И улыбнуться мне.
    Снег шёл по городу, а я летал над ним, над нашим таким разным и таким странным городом.
    А потом мне это надоело.
    И я ушёл домой спать.

    Может быть завтра что-нибудь изменится?