Я играю... 54. Режиссёрская находка чёрного терьер

               «Режиссёрская находка» чёрного терьера

        Когда режиссёру Киевского театра юного зрителя Валерию Пацунову предложили поставить спектакль «Колбаска, Боцман и другие», он согласился не сразу. Ведь в пьесе по детской повести шведской писательницы Астрид Линдгрен «Мы на острове Сальткрока» одним из персонажей была собака, а опыта работы с подобными «артистами» режиссер не имел. И когда в театре окончательно остановили выбор на этой пьесе, художнику пришлось решать вопрос о том, кто же будет играть Боцмана — так звали четвероногого литературного героя. Валерий Пацунов обратился в клуб собаководства за советом. Ведь нужно было выбрать собаку довольно большую, которую хорошо видно на сцене, не злую, способную выполнять команды не только хозяина, но и актёра. После консультаций со знатоками разных пород режиссер решил устроить «театральное тестирование» чёрному терьеру. Однако оказалось, что в Киеве в то время было только два представителя этой породы. Первый, как и его обладательница, симпатий у постановщика не вызвали. А вот хозяева второго — брат и сестра, искренне любившие своего воспитанника, оказались людьми приветливыми и коммуникабельными. Да и Рамс — так звали их собаку, хотя был большим и сильным, выглядел не грозным, а добрым по отношению к окружающему миру и его обитателям. Хозяева согласились проверить артистичные способности пса и для начала помогли режиссеру усвоить необходимые жесты и слова, которые для собаки были сигналом к определенным действиям. Рамс хорошо знал и выполнял команды: «Рядом», «Апорт», « Ко мне», «Сидеть», «Лежать». Последние две были особенно важными — ведь собаке надо было запомнить, где в разные моменты спектакля он должны находиться — на сцене или за кулисами, и не позволять себе никаких непредусмотренных перемещений.

        На репетициях черный артист-дебютант с удовлетворением общался с актерами театра, а особую любовь демонстрировал к актрисе, которой поручили играть роль девочки по прозвищу Колбаска. По сюжету, именно она защищала Боцмана от безосновательных обвинений в уничтожении кур на острове. Пёс оказался дисциплинированным и легко ориентировался в каждой ситуации, которая складывалась на малой репетиционной площадке. Но как он будет вести себя в условиях большой сцены? На ней, согласно замыслу художницы, была выстроена декорация двухэтажного дачного домика с верандой наверху — в театре его называли «бунгало». Рамс приспособился и к новому месту, быстро запомнил, где он должен во время спектакля сидеть или лежать. Когда же персонажи устраивали «суд» над ним, он, казалось, понимает, о чём речь идёт, потому что от гневных слов опускал голову, и выглядел глубоко обиженным на людей за их несправедливые обвинения. А когда Колбаска пела свою песенку в защиту Боцмана, казалось, к чёрному терьеру возвращается вера в торжество справедливости. Актеры, которые могли видеть поведение собаки за кулисами, удивлялись, что Рамс хорошо знал, после какой музыки он должен появляться на сцене. В ожидании своего выхода он расслабленно дремал за кулисами, но стоило только зазвучать первым тактам знакомой мелодии, как пёс сразу просыпался, привставал, из-за нервного возбуждения начинал часто дышать, переступать с лапы на лапу, в готовности выскочить на сцену.

        Всё шло хорошо, но однажды во время репетиции пёс заволновался, будто услышав что-то, спрыгнул со сцены в зал и побежал к двери. Конечно, его остановили, но в театре поняли, что дисциплинированный Рамс иногда может выкинуть и сюрприз. Когда же режиссер и актеры разобрались в причине такого неожиданного поведения пса, то были поражены: оказалось, он каким-то образом ощутил, что именно в эту минуту неподалеку от театра идёт по параллельной улице его хозяйка. Пришлось договориться с владельцами Рамса, чтобы во время репетиций, а особенно спектакля, они находились подальше от своего верного и столь чуткого четвероногого друга.

        Перед премьерой на «выпуск» нового спектакля пришло городское руководство, которое должно было оценить его художественные достоинства. В театре царила действительно напряженная атмосфера: не выкинет ли Рамс чего-то неожиданного. И эти волнения подтвердились. В эпизоде с «судом», когда Колбаска уже начала петь свою песню, Рамс обошел по кругу всех, кто приписывал ему чужие преступления, с укоризной посмотрев в глаза обвинителям, и… неожиданно исчез со сцены — во всяком случае, так показалось работникам театра. Наступила напряжённая пауза. А Рамс тем временем, обойдя декорацию сзади, поднялся по ступенькам на второй сверх домика, открыл носом дверь, вышел на веранду и буквально на последнем аккорде песни громким «Гав!» высказал все своё собачье отношение к несправедливым обвинениям. Кто бы мог придумать столь идеальное режиссерское решение этой мизансцены?..

        На следующий день премьера собрала не только художников театра, но и работников всех вспомогательных служб — от костюмеров до столяров. Всем интересно было узнать, повторит ли свою замечательную находку пёс. И он снова поднялся на второй этаж, чтобы на последних словах песни сказать свое веское «Гав!». Если бы Валерий Пацунов имел опыт дрессировщика, он бы знал, что такое поведение Рамса можно было бы закрепить, поощряя собаку похвалой и угощением за такой «трюк». Поскольку этого не произошло, пёс, наверное, решил, что довольно будет и двух его выступлений «с трибуны», и дальше уже играл по предыдущему сценарию.

        Рамс стал любимцем юных зрителей, бывал на гастролях. И везде дети писали ему письма, передавали на сцену конфеты для любимца. А в некоторых газетах появились фотоснимки косматого черного терьера, сумевшего на театральной сцене сыграть своё отношение к людской несправедливости.