Телефон

Кто помнит тот день, месяц, год, когда вошел в нашу жизнь мобильный телефон? Я как человек немолодой и консервативный, долго сопротивлялась новому веянию. Помню, какое недоумение поначалу вызывали люди на улицах, словно разговаривающие сами с собой: «Уж не больны ли они?»

Сейчас уже ничему не удивляешься: вот симпатичная барышня в электричке, не обращая ни на кого внимания, громко рассказывает по телефону, как «круто» провела она вечер, какой «реально клевый, жесть», ее новый бойфренд, какая у него «крутая тачка». Даже бабушки сейчас все при телефонах и «продвинутые», не просят, как раньше: «Милок, подсоби, куда мне потыкать, чтобы с дочкой поговорить?»
 
Телефон стал неотъемлемой частью нашей жизни, средством коммуникации и не только. К примеру, час езды до работы можно потратить с пользой для себя – узнать новости, почитать книгу, послушать музыку.
 
Оборотная сторона медали – зависимость. Так, по дороге на работу в людском потоке на каждом шагу спотыкаешься об уткнувшегося в телефон молодого и не очень человека, никого и ничего вокруг не замечающего, даже того, что он мешает движению. Я называю таких «айфонутыми». Знакомая картинка в поезде метро: все места заняты молодыми людьми, не поднимающими глаз от гаджетов, а прямо перед ними стоит беременная женщина или старый человек.
 
Однажды видела, как девушка уронила телефон на выходе из вагона прямо в расщелину, на рельсы. Идущий за нею парень сочувственно присвистнул: «Жесть!» Но вряд ли нашелся джентльмен, прыгнувший вниз, чтобы достать телефон: высоко и опасно, поезда снуют в часы пик каждые две-три минуты.
 
Да, телефон стал необходимой вещью, порой в нем – все самое важное и сокровенное.
У кого из нас хоть раз не вытаскивали телефон из кармана или сумочки? Огорчало? Не то слово! Однажды случилась такая беда с пассажиркой поезда «Тольятти – Москва». Она рыдала у всех на глазах – рушилась ее судьба: ехала устраиваться на работу, в мобильном были ВСЕ контакты! В Москве у нее не было никого. Скорее всего, девушке пришлось вернуться назад, потратив последние деньги. А бывает, что на обратную дорогу денег уже нет. Что тогда? Москва слезам не верит.
 
Бывает, что этот предмет – телефон – может изменить жизнь человека, подарить счастье или отнять его…

Нина Петровна доживала свой век в тамбовском селе. Когда-то она работала учительницей в сельской школе, ее всегда окружала кипучая школьная жизнь. Муж ее ушел рано, в 50 лет, – любил выпить, оттого и пострадал. Был у Нины Петровны сын Толик, но жил далеко. Закончив в Тамбове техникум, приобрел очень востребованную специальность – газосварщика, поездил по городам и весям, а осел в Архангельске – нашел там свою «половинку». Внучок у Нины Петровны был – Мишутка, да вот виделись редко. «Далеко очень ехать, денег много надо», – объясняла она соседкам. Пес Полкан, кошка Мурка, огород 20 соток – вот ее хозяйство.

Пока силенок хватало – сажала все на огороде, хлопотала с поливом да с сорняками сражалась. К соседям дети приезжали картошку сажать, убирать, а она смахнет слезинку доброй зависти, и все постепенно одна сделает. Огород не хуже других – ровными рядами кусты картошки, разбухшие кочаны капусты, густые метелки морковки. Подсолнухи, устремленные к солнцу. Зато зимой нужды не было – все свое в погребе хранилось, даже соленья-варенья, вот только есть было некому. Все надеялась, что сын с семьей приедут.

Соседки наведывались – такие же одинокие. Но летом к ним привозили внуков.
Летом в деревне хорошо – воздух чистый, не надышишься. Морковка на черноземе сладкая, антоновское яблочко ароматное. Крики петушка на рассвете, мычание коровок, бредущих через деревню на лужок, запах сена... Ну что еще нужно ребенку для счастья?! А река Цна – неспешно несет она свои воды, извиваясь причудливо между бугристыми берегами, то сужаясь, то расширяясь, где-то взрастают на ней песчаные островки с кустами буйной зелени, дно где-то илистое, с обилием кувшинок и лилий на поверхности, где-то песчаное. Где песочек – там деревенский пляж, а где черная грязь под ногами – облюбовали рыбаки с удочками да ловцы раков. Леса здесь дремучие. Нужно только встать раненько, переправиться через реку на лодке, потом долго идти через луга заливные до стоящего сплошной густой стеной леса. В таком лесу нетрудно заблудиться, верится, что водятся здесь лешие и кикиморы. Зато грибочки – каких только нет! Нина Петровна груздочки да сыроежки солила, лисички жарила, а белые сушила на зиму.
 
С завистью смотрела на чужих внучат Нина Петровна, все вздыхала горько, когда же Мишеньку привезут, все представляла, как напоит его парным молочком настоящим, как напечет оладушков, как в лес пойдут, на речку. Но проскакивало лето как один день, лишь зима была долгой.

Огород укрыт белым полотном – 20 соток ровного снежного поля, деревья словно застывшие, замершие. Нина Петровна сходит в сельмаг за хлебом или на почту спросить, нет ли письма, похрустывая снежком, вызывая лай бдительных собак, нарушая звенящую снежную тишину. И скорее в дом – греет руки у печки-голландки. Уютно потрескивают поленца – Нина Петровна любит смотреть на язычки пламени в печке, как они разгораются, затухают, тлеют, превращаясь в кучку рассыпчатой золы. Развалилась на диване кошка – взглянула лениво и, не меняя позы, продолжила «почивать».
 
«…Уж компьютер купили бы себе, мам, – писала сноха, – а то прям стыдно бумагу марать, уж никто и не пишет сейчас писем, да и идут долго. Купила бы ты, мы бы хоть по скайпу поговорили…»

«И что это за скайп такой? – думала Нина Петровна. – Да и где ж я его искать буду…»

Случился и в ее жизни праздник. На 70-летие приехали родные ее люди – сын со снохой да Мишуткой. Вручили ей подарок – телефон мобильный, самый простой, «без наворотов», как сказал сын: «Чтобы ты, мам, звонила нам, а мы – тебе». Номер свой и жены забил, долго учил, как отвечать, как звонить самой.

Август был – все цвело, зрело, плодоносило. Сын с удочкой на целый день уходил, а Нина Петровна с внуком и снохой на речку. «Плескун ты мой», – говорила она, обтирая внука, накупавшегося до посинения. «Бабуль, а ты чего не плаваешь?» – «А у меня купальника нет, Мишань». – «Ну ладно, я тебе привезу в следующий раз, ладно, бабуль?»

Довольные, что отдохнули, навестили старенькую мать, показали внука, наладили «коммуникации», молодые уехали. Мишаня кричал: «Бабуля, я к тебе скоро приеду, ладно? Завтра приеду!» – а в глазах блестели слезки.

И снова потянулись осень, зима, весна. Отцвело еще одно лето без Мишутки. Он к бабуле мечтал поехать, если бы мог – добежал бы, но родители захотели в Турцию. Там море, солнце, «все включено», там аттракционы – что еще ребенку надо для счастья? На следующее лето в Египет поехали, потом – в Крым. Звонили счастливые: «Мам, ты уж не обижайся, Крым вот захотели посмотреть. Красота!» И передавали телефон Мишутке: «Бабушка, а я плавать научился! Знаешь, как хорошо я плаваю». Нина Петровна радовалась за детей. «Им хорошо – и мне хорошо», – думала она. Но почему-то потом плакала.
 
Так и жила она от звонка до звонка. С телефоном не расставалась – и в магазин с ним, и на огороде работает, положив в карман. Но однажды перед сном хватилась, а телефона нет.

«Где же я его посеяла? – перебирала мысленно свои нехитрые будничные дела. – Может, на огороде выпал, когда сорняки полола…» Всю ночь промаялась. Грезилось ей, как сын набирает ее телефон, а он не отвечает. Он набирает снова, и снова – тишина. «Испугается он, худое подумает», – беспокоилась она. Вставала ночью, пила корвалол.

Утром чуть свет забрезжил – на огород. Все грядочки облазила, под каждый кустик заглянула: пусто. В растерянности сидела она на лавочке. Было чувство, что случилось что-то очень плохое, что потеряна вещь очень важная, сродни паспорту, ведь телефон – единственная ниточка, связывающая ее с дорогими людьми.
 
Нина Петровна перебрала все вещи в гардеробе, проверила все карманы, прошлась тряпкой по каждой дощечке в доме. Телефона не было!
 
Потянулись серые, унылые дни поздней осени, тоскливые дни без телефона – не раздавался мелодичный звонок, не бежала Нина Петровна, чтобы услышать в трубке: «Бабуля, это я, Миша. А я уже сам научился звонить, папа мне телефон купил. А ты что делаешь?» Нина Петровна потеряла аппетит, ела самое простое – яйца, картошку, чай попьет с сушками и сидит перед телевизором с кошкой на коленях, все гладит ее. Утром не хочется выбираться из постели – дом остыл, а печь топить не хочется. Ничего не хочется. Забота о собаке да кошке только и поднимала.

Как-то забежала соседка.
– Теть Нин, что-то вас не видно совсем и не заходите. Не заболели ль?
– Да вот, телефон потеряла.
– А, телефон, да, без него сейчас как без рук. Ни врача вызвать, ни детям позвонить, – соседка была озадачена. – Теть Нин, а вы новый купите. Вон в сельмаге есть дешевые, для разговоров, без «наворотов». – Нина Петровна слабо улыбнулась, вспомнив, как это же словечко произнес когда-то ее сын.
– Так ведь в том телефоне у меня дети были. А в новом как я их найду?
– А вы что же, никуда боле не записали, в тетрадочку там?
Нина Петровна задумалась. Нет, не записала она, даже какие цифры в номере – не знала.
– Ну, так письмо пишите срочно сыну, адрес-то имеется? Раньше без телефона как общались?

Адрес Нина Петровна помнила наизусть. И как она сама-то не догадалась?
Как только соседка ушла, Нина Петровна вырвала листок из тетрадки в клеточку, достала ручку шариковую, купленную в сельмаге. Сначала привет всем передала и поклон, потом вопросы пошли про здоровье Мишеньки и всех остальных, потом про себя, что стареет, мол, память никудышняя стала, посеяла, мол, ваш подарок драгоценный – телефон – и теперь не может звонить. Не беспокойтесь, мол, за меня, жива-здорова, а телефон – цифирьки – мне напишите. Я, мол, трубку куплю в сельмаге, а соседку попрошу ваш номер в телефон вписать.
 
Пошла на почту, купила конверт с маркой, заклеила, старательно вывела адрес, прочитала несколько раз, не ошиблась ли, и опустила письмо в почтовый ящик.

…Потянулись дни ожидания. Почтовый ящик висел на калитке, в него уже давно ничего не бросали. Прошли те времена, когда у почтальона было много работы – всем разнести письма, газеты. Сейчас все общаются в интернете, в соцсетях. И то сказать – это чудо, словно и расстояний нет никаких. Можно все новости узнать и даже увидеть человека, где бы он ни находился.

Пришла зима, выпал снег. Следов к почтовому ящику по белу снегу никто не проложил, собака не брехала, как если бы появился окрест чужой. Нина Петровна кормила собаку, кошку, а себе готовить забывала, перебивалась чаем с сушками. Вечерами доставала альбом с семейными фотографиями и рассказывала единственному безмолвному собеседнику – кошке: вот Толик на елочке в детском саду, вот – в первый класс пошел, вот выпускной, а это фото из армии. Кошка лежала, развалившись, и будто внимала.
 
К Новому году собака залаяла – Нина Петровна, исхудавшая, юрко вскочила и побежала к ящику – следы были. Но в ящике лежали только две поздравительные открытки – не от сына.
 
Через месяц собака снова залаяла. Но Нина Петровна лежала в кровати безучастная – сил подняться у нее не было…