6. Мечты и Желания

   www.chaklin.com               

               
«Радуйся мелочам:
 в один прекрасный день
 ты оглянешься  назад и поймешь,
 что это были очень важные мелочи»

  мудрость жизни*

                МЕЧТЫ И ЖЕЛАНИЯ

Оставаясь под впечатлением последних событий, Мария не заметила, как наступила среда. Пораньше закончив рабочие дела, она села в машину и спустя двадцать минут подъехала к офису Якова Клейнера.
– Здравствуйте, здравствуйте, – увидев Марию, важно произнес профессор.
– Располагайтесь поудобнее, сейчас будем работать.
Пройдя вперед, она присела на красивое старинное канапе, в котором Клейнер принимал клиентов.
– Одну минуточку! – попросил он и, наклонившись над столом, сделал какие-то пометки в своём блокноте. Потом раскрыл лежавшую рядом книгу и стал из неё что-то выписывать. В терпеливом ожидании Мария скучающе глядела на неторопливые движения его руки. Отметив ухоженность его кожи и аккуратный мужской маникюр, она отвела взгляд в сторону и решила внимательнее оглядеться.

Обстановка в кабинете профессора психологии Якова Самуиловича Клейнера скорее походила на уютную комнату любителя антиквариата, нежели на приёмную учёного-медика.
Богатая коллекция книг располагалась по всей задней стене кабинета в высоких с орнаментальными вставками стеллажах. У входа дополнял коллекцию уже знакомый Марии книжный шкаф, в котором находился атлас мира и вероятно еще многое другое.
Повернув голову, она увидела глубокий диван в стиле барокко с роскошными резными ножками, хорошо сочетавшийся со стоявшей рядом кружевной этажеркой. Центром мебельной композиции являлся массивный письменный стол из темного дуба, за которым работал профессор. На его тумбах, своей неповторимой роскошью впечатляли сюжеты из светской жизни 18 века, аккуратно вырезанные рукой талантливого мастера того времени. На столе красовался чудесный канделябр. Его витиеватые формы, придавали ему особую торжественность. Диковинные вазы и бронзовые статуэтки дополняли и украшали весь интерьер. Но больше всего удивлял старинный телескоп, стоящий у окна.
«И что только можно в него разглядеть со второго этажа в тесной застройке центральных улиц», – думала Мария, анализируя его применение.
Но тут Клейнер негромко кашлянул и, обратившись к ней, предложил:
– Ну, что ж, приступим?
– Я долго думал о нашей прошлой беседе. Но пока рано делать выводы, всё должно проясниться в процессе работы.
– Возможно, – немного неуверенно и удивленно произнесла Мария, плохо понимая ход его мыслей.
Приняв удобное положение, она облокотилась на спинку канапе и, вытянув ноги, приготовилась к сеансу.
– Сейчас я введу вас в состояние гипноза, прошу, смотрите на меня. Полностью расслабьтесь и пусть ваши впечатления легко проявляются по мере того, как вы будете в точности рассказывать мне всё, что происходит с вами.
– Вам понятно?
– Да.
– Будьте внимательны. Я хочу, чтобы Вы обратились к вашей юности в настоящей жизни. – Договорились?
– Да, – снова подтвердила Мария.
– Ну, вот и хорошо, – ободряюще сказал Клейнер, – тогда приступаем.

Странное ощущение снова охватило Марию. Что-то очень похожее на сон и в то же время совсем иное. Она подсознательно ощущала то, настоящее, с присутствием Якова Клейнера, отчётливо понимая его вопросы, обращённые к ней. И это не давало возможности отделаться от чувства контроля.

– Что Вы можете мне рассказать о своём теперешнем местопребывании? – сквозь забытьё услышала она вопрос профессора.
– Я дома, в своей комнате.
– Что Вы делаете?
– Я собираюсь в собор к отцу. Мать приготовила корзинку с едой, которую я должна ему отнести.
– Ну, хорошо, – с легкой досадой произнёс он. – Как можно подробнее опишите, что Вы видите вокруг себя.
– Это небольшая комната в маленьком каменном доме на окраине города. Я вижу металлическую кровать, столик у окна, ваза с полевыми цветами, зеркало… Да большое зеркало. Оно словно расширяет пространство.
– Допустим. А помимо отца и матери, с кем ещё Вы живёте?
– У меня три брата. Франческо – двенадцать лет, а близнецам Антонио и Рональдо по четыре года.
– А как зовут Вашего отца и чем он занимается?
– Мой отец Доминико Форини, известен в городе, как живописец. У него очень много работ. Один из постоянных заказчиков синьор Гербранд Ван дер Вэйд выкупил лучшие произведения . Почти все парадные портреты его семьи написаны рукой моего отца.
– Какова его живопись?
– В его картинах чувствуется свет, в отличие от мрачности полотен «караваджистов». А сейчас он работает вместе с другими мастерами над фресками в соборе Санта Мария Новелла.
– А Ваша мать?
– О! моя мать, замечательная добрая женщина, она занимается хозяйством. И хотя у нас есть горничная, забот всё равно хватает.
– Как зовут Вашу мать?
– Лючия! Мы все очень любим её! – с восторгом добавила Мария, блуждая в лабиринтах своего подсознания.
– Назовите мне Ваше собственное имя.
– Беатриче. Беатриче Лючия Форини.
– Скажите, Беатриче, что Вы чувствуюте, когда говорите о Вашей семье?
Долгая пауза, после которой она произнесла:
– Ну, это трудно выразить словами. Я чувствую мысли любви…, братства, симпатии…
– Неплохо, неплохо, – ровным, негромким голосом проговорил профессор и снова задал вопрос. – Что еще Вы можете мне рассказать о своем теперешнем местопребывании?
Немного подумав.
– Я во Флоренции, где родилась и живу уже восемнадцатый год.

– Означает ли это, что вы никуда не выезжали?
– Практически так. Но все же однажды я сопровождала отца в Рим на общее собрание в академию Живописи. А скоро он обещал взять меня с собой в Венецию. Отец намерен посетить мастерскую своего друга Леандро Бассано.
– Бассано???
– Бассано – талантливый венецианский мастер. Последователь семейных традиций. Я много наслышана о нем из рассказов моего отца.
Клейнер приподнял брови и осторожно погладил свою бородку. Сделав небольшую паузу, он снова заговорил.
 – Я хочу, чтобы Вы продолжили наше путешествие по Флоренции и описали мне тот момент, как Вы уже пришли в Собор к Вашему отцу. И так, что Вы видите?
– Я открываю тяжелую дверь собора и запускаю яркую дорожку света. В центральном нефе сооружены леса. Там наверху, на головокружительной высоте вместе с другими мастерами работает и мой отец.
– Вы вздрогнули. Что-то случилось?
– Нет, все в порядке, просто немного покачнулась. Я поднимаюсь по приставной лестнице…
– Вам страшно?
– Я проделываю этот путь каждый день, с момента, как отец начал работать в соборе.
– Вы не ответили?
– Я привыкла. – Немного раздраженно отозвалась она.
– Ну, хорошо, скажите, Вы встретились?
– О, да! Я вижу его, он трудится над фреской.
– Что Вы делаете?
– Я подхожу ближе. Обнимаю его.
– Опишите, сколько людей работает с Вашим отцом, и чем они занимаются?
– Здесь человек одиннадцать, нет двенадцать. Два мастера: мой отец и Синьор Винченцо. А остальные ученики, подмастерья.
– Чему Вы улыбаетесь, Беатриче? – спросил Яков Клейнер, видя широкую улыбку на лице Марии.
– На меня смотрит Максимилеано. Это ученик моего отца. Он оказывает мне знаки внимания.
– А Вы?
– Он симпатичен мне.

Возникла пауза…, после чего немного выждав, Клейнер продолжил свои исследования.
– Ну, что ж, теперь будьте внимательны, расслабьтесь, я попрошу Вас сделать еще один скачок во времени. Давайте узнаем, состоялась ли Ваша поездка в Венецию? Расскажите, что Вы видите?
– Это чудесно! – с восторгом произнесла Мария, – мы подплываем. Я вижу, как приближается город.
– На чем Вы плывете?
– На гондоле, разумеется.
– Где Ваш отец?
– Он рядом.
– Прекрасно! Теперь я не буду прерывать Вас вопросами, поэтому свободно погрузитесь в свои воспоминания, а после расскажите мне самые яркие впечатления. Хорошо?
– Да, – быстро согласилась она.

Не открывая глаз Мария, а может быть Беатриче, то хмурилась, то улыбалась, то темпераментно восклицала. И было ясно, что она далеко… Далеко от этой жизни, от настоящих событий, от окружающей ее обстановки, от назойливых вопросов Якова Клейнера, который, сидя напротив нее, что-то старательно записывал в свой блокнот золотым пером изящной ручки «паркер».
Прошло какое-то время, прежде чем, посмотрев на часы, профессор отложил в сторону свои записи, и внимательно выслушав рассказ Марии, привычным способом вернул ее в Существующую реальность. Сидя в своем уникальном кресле и, машинально покручивая красивый перстень с изображением геральдической линии на мизинце правой руки, он казался задумчивым и немного растерянным. Мария спокойно смотрела на него в надежде услышать хотя бы пару слов. Затянувшийся прием у психолога вымотал ее и, чувствуя сильную усталость, она мечтала поскорей уехать домой. Наконец он встал и ободряюще улыбнулся.
– Видите ли, Мария Денисовна… Ваш случай не такой простой, каким мог показаться в начале. То, что люди помнят себя в прошлых жизнях, это давно известно и уже не сенсация. Но вот почему Вы упорно игнорируете мои задачи попасть в детство или юность Вашей теперешней жизни и стремитесь отправиться в другую эпоху, остается загадкой.
По всей вероятности в этом есть свой смысл, своя тайна. Но не волнуйтесь, мы обязательно ее разгадаем. Единственное, боюсь, что не смогу ограничиться двумя-тремя сеансами. Потребуется какое-то время. Пока затрудняюсь назвать Вам конкретные сроки, но я попросил бы Вас не бросать начатую нами работу. Вы только не подумайте, что таким образом я собираюсь выкачивать из Вас денежные средства, тут обычный профессиональный интерес и мне хотелось бы добиться результатов. Если все же вопрос будет стоять в финансах, то я готов консультировать Вас бесплатно. И снова улыбнувшись, он произнес свою любимую фразу: «Ну, что скажете, милочка?»
Мария тяжело вздохнула и посмотрев в его глаза ответила: «Учитывая то, что я пока ничего не понимаю, попытаюсь все же довериться Вашему профессионализму. Только вот со временем у меня туговато…»
– Не волнуйтесь, – решительно перебил ее Клейнер, – все посещения мы будем согласовывать. Вот Вам визитка, здесь все мои телефонные номера.
 – А вот моя, – откликнулась Мария и, достав из сумочки кляссер, вынула белую карточку, с синим блестящим теснением.
– Замечательно! – проговорил профессор и, забрав протянутую визитку, проводил ее до двери. Уже прощаясь, он неожиданно добавил: «Да, Мария Денисовна. Я попросил бы Вас вести дневник наших гипнотических путешествий. Это поможет раскрепостить сознание и подскажет правильный путь к ответам на многие вопросы.»
– Договорились, – пообещала она.
– Ну, вот и хорошо! Аллочка созвонится с Вами и согласует время следующего сеанса. А пока до свиданья.

                * * *

Как обычно, для будних дней, возвращаясь вечером домой, Мария заехала к родителям и забрала сына. Уже на квартире, поужинав и уложив Костю в кровать, она села за письменный стол и немного поиграв выключателем настольной лампы, достала из тумбочки толстую тетрадь в клетку. Старательно вспоминая события и образы, поразившие её воображение во время гипноза, Мария взяла из карандашницы самую обычную шариковую ручку и написала следующее:

Гондола медленно подплыла к берегу. Пристально всматриваясь в очертания приближающегося города, я с волнением чувствовала, как радость переполняет моё сердце. Наконец-то я всё увижу своими глазами и постараюсь понять, что так привлекает в этих небольших островках, прорезанных грустной сетью многочисленных каналов.
Было жарко. Отец сидел напротив меня. По его покрасневшему лицу и усталому взгляду я понимала, как утомительно для него это путешествие. Мне тоже хотелось быстрее сойти на берег. Лишь стоявший на корме загорелый, мускулистый гондольер казался бодр и весел. Он что-то негромко напевал, бойко управляя гондолой. Незаметно мы приблизились к городу. Казалось, что здания словно выросли из воды, поражая своим великолепием разных стилей. Ажурные мостики, объединяющие пешеходные зоны, проплывали над моей головой. Молодые синьорины, скрывающиеся под кружевными венецианскими зонтиками, неспешно прогуливались в сопровождении галантных кавалеров.
Весь город создавал необычное сказочное настроение.
Мы долго блуждали по лабиринтам маленьких рии**, прежде, чем подобрали достойное жильё для нашего проживания. Это был красивый дом, на одной из улиц города, принадлежавший знатному синьору, который овдовев, вёл уединённый образ жизни и сдавал его большую часть внаем. Выбрав просторную светлую комнату, на втором этаже, я разложила свой немногочисленный багаж и, переодев платье, спустилась вниз, где в гостевой комнате нам приготовила ужин полная, розовощёкая кухарка.

– Ну, каковы наши планы? – присаживаясь к столу, спросил меня отец.
– Планы? – удивилась я.
– Предлагаю сегодня хорошенько отдохнуть, путь был не близким, к тому же утром мы отправляемся в мастерскую синьора Бассано, и я не хотел бы, чтобы Вы выглядели усталой.
– А далеко отсюда его мастерская?
– Нет, дочь моя. Это по другую сторону Большого канала. Но Вы меня не услышали. Я всё же советую Вам выспаться после долгого переезда.
– О, отец! Я совсем не устала, расстроено ответила я. – Так здорово немного пройтись по свежему воздуху.
– По свежему воздуху? Да там духота! – воскликнул он удивленно.
– Вовсе нет, солнце уже заходит, и зной давно отступил.
– Очень сомнительно! Более того, я против вечерних прогулок. У Вас еще будет время познакомиться с этим городом, – проворчал он и, подвинув поближе поставленное перед ним блюдо, взял в руки столовые приборы.
Я сидела молча, не испытывая радости от приема пищи. Отец напротив, ел с аппетитом. Запивая запеченную рыбу, маленькими глотками красного вина. Прошло немало времени… Наконец он выпрямил спину, промокая салфеткой свои усы. Было заметно, что отец оживился и повеселел, но, встретив мое грустное лицо,
закачал головой.
– А, делайте, что хотите, только возьмите с собой горничную, одной небезопасно в чужом городе, И не долго! Надеюсь, что мы договорились! – Требовательно проговорил он.
– Отец! Вы самый лучший! – Воскликнула, я, лукаво улыбаясь.
– Ладно, Бэа, я знаю все ваши уловки. Вы всегда пользуетесь моей слабостью, но что с этим поделаешь? Хорошо, ступайте. А я пока разберусь с тем, что привёз. Надо подобрать эскизы для завтрашней встречи.
По его одухотворённому лицу я сразу поняла, что приподнятое настроение и блеск в глазах, обещали способствовать творческому порыву и плодотворности задуманных им дел.

Расспросив горничную, как удобнее добраться до площади Святого Марка, я долго вслушивалась в ее непривычный венецианский диалект, но так ничего не поняв, решила, что вопреки наказам отца обойдусь без ее помощи.
Блуждая по узким переулкам, разглядывая здания и пересекая рии, через маленькие мостики, я удивлялась буквально всему, что встречалась на моём пути. Внешний вид горожан, отличавший их от флорентийцев большой напыщенностью костюмов, и тихое, плавное звучание баркароллы – мелодичной песни гондольеров, всё приводило меня в восторг. Но все же вместе с изысканной грацией архитектуры и особенностями венецианской моды, город казался, уныл и мрачен. Бедные дома горожан выглядели убого, являясь сильным контрастом на фоне хорошо ухоженных соборов. Полуразрушенные фасады зданий обнажали кирпичную кладку. Ветхое белье, развешанное для сушки, многоярусными полотнами свисало над головами прохожих. Помои сливали прямо из окон, поэтому от воды исходил затхлый запах рыбы. Чувствуя, появившуюся тошноту, я ускорила свои шаги, желая быстрее вырваться на открытое пространство. Через какое-то время я неожиданно вышла на большую площадь и поняла, что достигла цели. Передо мной являл собой чудо готики Дворец Дожей. Его грациозность, легкость и изящество форм восхищали своей непостижимостью и красотой. Пышная орнаментика придавала ему особую сказочность.
Недалеко от колокольни, торжественно возвышающейся над всей площадью, расположилась небольшая группа музыкантов. Обратив внимание на приятную мелодию, я подошла ближе и остановилась ее послушать. Легкие, волнующие звуки добавили особую пикантность к полученным мною впечатлениям.

Незаметно мои мысли перенеслись во Флоренцию, и я вспомнила вечернюю мессу в соборе …, куда привела меня мать. И то, как играл юный мальчик, виртуозно касаясь маленькими пальчиками клавиш большого органа, раскрывая всю красоту и величие исполняемого произведения. Прихожане зачарованно слушали его, перешептываясь о способностях юного гения.

Придаваясь нахлынувшим воспоминаниям, я не заметила, как огромное количество голубей, плотным кольцом столпилось у моих ног. Пытаясь осторожно продвинуться вперед, я приподняла полы моего платья, однако это лишь усугубило ситуацию, дав птицам возможность еще плотнее сузить образовавшийся круг. Опустить платье значило – запустить голубей себе под юбку. Чувствуя надвигающееся беспокойство, я оглянулась в надежде найти помощь со стороны.
Подобно античной фигуре, элегантно облокотившись на каменный выступ Лоджетта, за мной наблюдал красивый юноша, в зеленом берете. Встретив мой растерянный взгляд, он улыбнулся и, приблизившись ко мне, негромко заговорил: «Синьора! Я вижу, Вы в затруднении, разрешите Вам помочь?» – Спасибо, – неуклюже кивнув головой, отозвалась я, благодаря небеса за мое спасение. Ловко отогнав птиц и освободив проход, он протянул мне руку, помогая выйти из воркующего «голубиного озера».
– Не бойтесь, они не тронут, – успокаивающе проговорил юноша.
 – Лоренцо Алонсо, – слегка наклонившись, представился он.
 – Беатриче Лючия Форини.
 – Вижу Вы не из Венеции?
 – Да, я из Флоренции.
 – Рад познакомиться.
 – Вы знаете…, – краснея, протянула я, но, смутившись, так и не договорила.
– Я понял, что вы испугались, – угадывая мои эмоции, произнес Лоренцо.
– Не бойтесь, они совсем ручные. Хотите, я покажу вам? Идите сюда, идите. Вам надо побороть это чувство, – и увлекая меня за собой, он снова подвел меня к птицам. Достав из кармана горстку зерен, юноша вытянул руку вперед и раскрыл ладонь. К моему ужасу и удивлению, голуби вспорхнули с земли и, буквально все разом, сели на руку Лоренцо.
Пробираясь к ладони с заветным лакомством, голуби смешно ковыляли, расталкивая на пути друг друга.
Не сдержавшись, я расхохоталась. Теперь эти птицы казались мне скорее забавными, нежели опасными. О, как настойчиво они боролись за маленькие круглые зернышки, не испытывая никакого страха перед человеком.
– Попробуйте сами, – улыбаясь мне, предложил Лоренцо, – дайте вашу руку. Ну же, не бойтесь. Удивившись его предложению, я перестала смеяться и стояла в нерешительности. Но что-то очень убедительное было в его голосе. Этот высокий светловолосый юноша с бархатным оттенком выразительных синих глаз был очень привлекателен, его открытый взгляд вызывал доверие.
Чувствуя его внутреннюю силу, я поддалась его настойчивости.
Аккуратно отсыпав в мою ладонь немного зерен, он попросил вытянуть руку в сторону. Еще один миг и огромное облако неугомонных птиц дружно облепили меня от кончиков пальцев до плеча. Не ожидая такого потока, я дернулась в сторону.
– Не бойтесь, не бойтесь, – удерживая меня за талию, заверил Лоренцо. Затем, медленно, приподнял мою свободную руку за локоть и также насыпал зерен в ладонь.
Теперь я сама была похожа на большую крылатую птицу. Казалось, что голуби слетались со всей площади. Не умещаясь на моих вытянутых руках, они садились мне прямо на голову. Забыв страх, прищурив глаза от ветра, исходящего от взмахов крыльев, я стояла и хохотала от всей души, чувствуя себя божественной покровительницей всей фауны.
Мелодия, которая все еще звучала на площади, придавала несравнимое ощущение, всему происходящему вокруг, наполняя светом и радостью мое сердце.

                * * *

– Мария Денисовна, к Вам приехали, – открыв дверь, сообщила секретарша.
– Кто это, Ира?
– Какой-то Владимир, говорит, что Вы его вызывали.
– Ах да, верно, – спохватилась Мария, – пусть войдет.
Минуту спустя крепкий мужчина средних лет в болоньевой черной куртке появился в дверях.
– Здравствуйте, я Владимир, – немного смущаясь, проговорил он.
Подняв голову от листов с печатным текстом, Мария еле заметно улыбнулась и спросила: – Вы привезли?
– Да, конечно.
– Где они?
– В машине.
– Очень хорошо! Давайте посмотрим.
Накинув шубу, Мария вышла на улицу.
– Нам сюда, – подсказал Владимир, указав на зеленую девятку, припаркованную около офиса. Достав из кармана ключи и отключив сигнализацию, он открыл заднюю дверь машины.
– Вот они, смотрите.
– Ой, правда, это то, что я хотела, – воскликнула Мария и коротко добавила: – спасибо, угадали.
Два белых голубя с пушистыми белыми лапками испуганно прижимались друг к другу, сидя в небольшом прямоугольном садке.
– Да, они чудесны. Скажите, а птицы точно сумеют вернуться обратно?
– Не волнуйтесь, голуби приучены, и как только вы их выпустите, они тут же направятся в обратный путь к своему дому.
– Отлично! Давайте перенесём их в мою машину.
– Хорошо, – согласился Владимир, вынимая садок.
– Скажите, – поинтересовалась Мария: – часто у Вас бывают подобные заказы?
– Случается, обычно на свадьбы, но, как правило, просто приобретают для своих голубятен.
– Так птицы могут снова от них улететь к Вам?!
– И такое бывает, но всё же опытные голубятники знают что делать, чтоб подобное не происходило.
– Понятно, – протянула Мария и, поблагодарив Владимира за услугу, поспешила вернуться в офис.
Нажав на кнопку внутренней связи, она попросила зайти помощника. Андрей подошел сразу.
– Что хотели, Мария Денисовна? – негромко спросил он.
– Мы сейчас выезжаем, прогрей, пожалуйста, машину, а то птицы замёрзнут.
– Их уже привезли?
– Да.
– Хорошо, – ответил Андрей и, взяв ключи от машины, удалился.
Так, еще один звонок, – вспомнила Мария и, подняв телефонную трубку, набрала номер.
– Алло, Сергей? Вы готовы?... Хорошо. Жду в 19 у метро, как договорились. Да, одну минутку, хотела уточнить, инструмент исправен?...Отлично, тогда до встречи.

Боже! Что я делаю? На что это похоже? – думала Мария, убирая в шкаф разложенные на столе папки. Наведя порядок, она надела свою короткую норковую шубку и направилась к выходу.
– Пора! – бросив короткий взгляд в зеркало, и лукаво подмигнув своему отражению, произнесла она и вышла из офиса.

                * * *

Машина саксофониста уже стояла около метро в назначенное время. Припарковавшись рядом и, опустив своё окно, Мария обратилась к молодому юноше, сидевшему за рулём соседнего автомобиля.
– Вы Сергей?
– Да.
– А я Мария. Ну что, продемонстрируете немного искусства в свете фар? Я отвлеку Вас не на долго. Замёрзнуть не успеете.
– Хорошо, а что играть?
– Да что-нибудь лёгкое, произвольное… или может быть Поля Мариа? Сумеете?
– Без проблем.
– Тогда поехали, следуйте за мной, здесь недалеко.

Обе машины плавно подъехали к автосалону. Открыв дверь, Мария подошла к саксофонисту и попросила подготовить инструмент.
– Я обязательно подам сигнал, после чего вы начнёте играть, а пока подождите в машине… И вот еще, Сергей, хотела попросить, чтобы мой помощник посидел с Вами. Вы не будете против?
– Да нет…
– Ну и хорошо.
Проводив взглядом Андрея, захлопнувшего за собой дверь маленького «Форда», Мария вынула из сумки мобильник, и после недолгих сомнений набрала номер Валентина.
– Здравствуйте, Валентин, это Мария Денисовна.
– Да, я узнал, – услышала она в ответ.
– Мне хотелось бы Вас увидеть, я нахожусь на гостевой стоянке рядом с Вашим офисом.
– Что я должен сделать? Я должен выйти? – удивлённо и настороженно спросил Валентин.
– Думаю, да, – подтвердила Мария.
– Ну, хорошо, сейчас буду.
– Спасибо!
Положив телефон в карман, она пыталась успокоить появившееся волнение.
Ей так хотелось быть яркой, неповторимой, стремительной. Похожей на волнующий лёгкий ветер. Внести свежесть и новизну в его жизнь. Но ничего не усложнять.

Подняв голову, она посмотрела через лобовое стекло и увидела, как вдалеке неторопливо к ней приближался Валентин.
– Здравствуйте, – немного смущенно произнес он, заглядывая в салон автомобиля.
– Присаживайтесь, – позвала она его, показав взглядом на соседнее кресло.
– Спасибо.
– Вы не удивляйтесь, я не случайно… Вот приехала похвастаться приобретением, – и для убедительности она погладила руль двумя руками.
– Всё-таки взяли Хонду?
– Да.
– Ну, так показывайте! – бодро и непринуждённо попросил Валентин.
– Кажется, тут и так всё понятно. Вот магнитола, а вот коробка передач. Да, ручник только не на привычном месте.
– Действительно, – удивившись, подтвердил он, осторожно подёргав рычаг, находившийся справа от руля.
– Мне она очень нравится. Необычное ощущение «сидишь высоко, глядишь далеко». Хотя к её габаритам я до сих пор никак не привыкну.
– Ничего, потихоньку освоитесь. У Вас всё получится.

Они сидели рядом, разговаривая легко и просто, не испытывая комплексов и неловкости, словно два человека, знакомых тысячу лет.
И в этой обычной беседе не было ничего особенного и исключительного. Ему было приятно ее неожиданное внимание. А ее успокаивали его рассудительность и понимание.

Неожиданно перед капотом машины появился музыкант и, прислонив к губам саксофон, взял первые низкие ноты.
…О, нет, только не теперь,– подумала Мария, чувствуя как перехватило ее дыхание… Уж лучше вообще никогда. И почему он вышел играть без сигнала? Но изменить что-либо было уже поздно.
– Что это? – спросил ее Валентин.
– Это… Это подарок, – робко и неуверенно ответила Мария и замолчала.
– Зачем? – строго и, как ей показалось сердито, произнёс он.
Но скорее это напоминало досаду и упрёк вместе взятые.
Заметив его смущение и проклиная всё на свете, она решила спасть ситуацию.

– У нашего офиса сегодня был день рожденья, отмечали пятилетие с момента его открытия. Пригласили большую группу музыкантов. Потом, по окончанию торжества все разъехались. А саксофониста я пригласила с собой. Думала веселее будет.
...И всё было правдой, за исключением того, что пятилетие офиса прошло месяц назад, а телефон саксофониста ей оставили музыканты, что обслуживали в тот день их банкет.
– Понятно, – тихим и уже мягким голосом отозвался Валентин.
...Она уловила его интонацию, но не почувствовала облегчения, мысленно ругая себя за ложь. «Нет, не стоит начинать выстраивать отношения с вранья. Разве этого я хотела? Зачем поступать так? Он же для меня не просто мужчина. Прежде всего, я ищу в нем понимание и искренность, а точнее, ищу в нем себя. Если хочу встретить доверие, значит, и сама должна быть откровенна».
Все эти безмолвные рассуждения сомнениями бродили в ее душе. Взяв с себя обещание больше никогда ему не лгать, Мария заглянула в его лицо и предложила:
– А давайте немного прокатимся?
Услышав ее вопрос, Валентин оживился и тут же ответил:
– Давайте.
– Только садитесь за руль сами. Почувствуйте разницу с вашими моделями.
– Хорошо, – согласился он и, открыв боковую дверь, вышел на улицу.
Обходя машину, чтобы поменяться местами, Мария приблизилась к игравшему саксофонисту и тихо попросила: «Сергей, спасибо. Достаточно. Прошу Вас, подождите меня с моим помощником. Я скоро приеду». Ни слова не говоря, он прекратил играть и направился к своей машине.
И как-то сразу стало легче и спокойнее, когда, оставшись вдвоём, без случайных свидетелей, они не торопясь, ехали по вечернему городу.
– Да, неплохо, – вдруг произнёс Валентин.
– Что неплохо? – переспросила она.
– Едет хорошо, мягко.
– А….а, – протянула Мария, чувствуя небольшую неловкость, не зная, как предложить ему выехать за черту города, чтобы выпустить голубей, находившихся в багажнике. Она еще какое-то время молчала, но вскоре, обратившись к своей воле, поборола стеснение и негромко спросила:
– А может быть поближе к лесу?... Мне надо выпустить птиц.
– Птиц? – удивился Валентин.
– Ну да. Они в багажнике.
– Хм, хорошо, – ответил он и направил машину к окраине микрорайона. – Надеюсь, не тропические попугаи?
– Нет.
– Они хотя бы адаптированы к нашему климату?
– Да, конечно, – коротко, не удовлетворяя его любопытство, ответила Мария.
Выехав на пригородную дорогу, они недолго петляли по холмистой местности. Выбрав приятное живописное место перед мостиком небольшой тихой реки, Валентин остановил машину и заглушил двигатель.
– Здесь подойдёт? – повернув голову и заглянув в глаза Марии, спросил он.
– Да, отлично! – радостно отозвалась она и добавила, – выходим!
Подойдя к задней двери автомашины, она быстрым движением нажала на ручку и распахнула багажник.
– О! Голуби! – не скрывая удивления, произнёс Валентин.
– Точно, это они, – подтвердила Мария, улыбаясь широкой, открытой улыбкой. – Мне сказали надо загадать желание и выпустить их в небо. Тогда оно обязательно сбудется. Да, да, не удивляйтесь, это правда.
– Я верю, – спокойно отозвался Валентин.
Открыв клетку, Мария бесстрашно просунула в нее руку и, бережно обхватив пальцами одного из голубей, осторожно вынула его из садка.
– Держите, – протягивая Валентину птицу, сказала Мария и медленно опустила голубя в его тёплые ладони.
Затем снова повернулась к садку и вытащила второго голубя.
– Ну что? Готовы? – весело, с детским задором произнесла Мария.
Не отвечая на ее вопрос, Валентин внимательно смотрел на свои руки, сжимавшие белоснежное «чудо», и по его растерянному взгляду можно было читать мысли: «Неужели это происходит со мной? Эта странная сумасшедшая женщина, непохожая ни на что, чему можно найти объяснение. Я здесь, в лесу, эти птицы??? Просто бред какой-то».
– Загадали? – услышал он ее голос.
– Почти.
– Давайте загадывайте быстрее, сейчас выпускаем.
Развернув голубя головой вперед, чтобы раскрыть ему пространство для полёта, Мария задала себе вопрос: «А что я сама хочу загадать?» и неожиданно поняла, что из огромного многообразия её желаний она не может выбрать ничего.
«Я и так нахожусь в эпицентре своего желания», – призналась она себе. Чудесный вечер, приятный мужчина и дивные птицы в наших руках. Можно ли желать лучшего? И всё же пусть мой сын будет счастливее меня, неожиданно подсказало ей сердце.
– Ура! – закричала Мария, подбрасывая вверх белоснежную птицу, светлую и чистую, как ее мечта.
– Ура! – вторя ей, закричал Валентин.

Белые голуби взлетели в вышину тёмного вечернего неба. Унося с собой мечты и желания этих двух малознакомых людей, таких невероятно далёких и одновременно близких. Они стояли рядом, глядя в даль на улетающих птиц, исчезающих в глубоком пространстве надвигающихся сумерек. Первые снежинки, кружась в медленном вальсе, укрывали остывшую землю. Долгожданная зима спускалась с небес.

Уже ночью, сидя за письменным столом и раскрыв свой дневник, Мария записала следующее:


      Чтоб голуби взлетали ввысь,               
      Чтоб снова твоё сердце пело,               
      Я обновляю твою жизнь               
      И всё, что в сердце уцелело.
               
      О том, как плачет саксофон
      Узнаешь на одно мгновенье.
      Но этот мой волшебный сон
      К твоей душе прикосновенье.
               
      Песню «Листья» на эти стихи можно прослушать на сайте www.chaklin.com